Текст книги "Ноосферное мышление. Часть II. Эволюция. Культура. Экспансия"

Политический организм так же, как и организм человека, начинает умирать с самого рождения и несёт в себе самом причины своего разрушения.

Жан-Жак Руссо

Самоорганизация материи из своих структурных глубин в социальных процессах этой эпохи проявляется в том, что сначала в мозгах подданных, по мере добычи и усвоения ими новых знаний и идей в научной ЛПКК и в философской ЛПКК происходит транскультурный переход от познаваемой когнитивности к осознаваемой когнитивности. Скорость когнитогенеза и культурогенеза в естествознании принципиально выше скорости культурогенеза в богословии и теологии. Из-за разницы в этих скоростях в гиперцикле логико-поведенческих когнитивных культур складываются новые пропорции. Выросшие и окрепшие наука и философия прекращают доминат религии (а заодно и мистики), и в целом благодаря им мышление становится принципиально более рациональным. Естественно, пока не везде, но в прикладных областях – да.

Благодаря более интенсивно идущему когнитогенезу и культурогенезу в науках и философии, в светской и частично в богословской среде как в системе образуется новая подсистема – интеллектуальная элита, состоящая из признанных обществом передовых художников, строителей, мастеровых, предпринимателей, банкиров, промышленников и прогрессивных общественных деятелей. Тех людей, которые свои мысли от Бога всё больше перенаправляют к Человеку и своей пассионарностью как бы пробуждают человечество из средневековой спячки, творят эпоху Возрождения, эпоху возвращения от божественных догм к истинным гуманистическим ценностям.

Возросшую рациональность мышления мыслители проявляют не только в науках, в философии и в прикладной деятельности – они уже по-другому мыслят в религиозной ЛПКК. Всё громче звучат голоса тех, кто обоснованно недоволен Церковью и её ролевой экспансией. Такими передовыми мыслителями оказываются лидеры реформации, и первым из них – Мартин Лютер. Он, как человек со сформировавшимся рациональным мышлением, создаёт новую трактовку христианства, а к нему и новую христианскую этику – протестантскую. Которая существенно более рационалистична, чем католическая. Или православная. Мало того, с нею человек мыслит более осознанно и открывает себя для себя Личностью с чувством собственного достоинства. С таким внутренним настроем он уже не признаёт себя социально, экономически и законодательно традиционно зависимым от чьей-то воли. Бога или Монарха. Он сознаёт своё право жить свободно по своему собственному усмотрению и по своему желанию и иметь в жизни настоящую свободу выбора. С такими новыми когнитивными и культурными предпосылками люди создают не только новые религиозные объединения, но и с большей свободой и заинтересованностью участвуют в общественной, экономической и политической жизни своих государств.

«Подвинув» клерикалов, более свободно развиваются все остальные социальные роли: художники, предприниматели, инженеры, строители, мореплаватели… Но особенных успехов достигают учёные и философы. Они дают настолько большой импульс культурного роста, что XVII и XVIII века называют эпохой Просвещения. За эти два столетия подданные монарха по своему культурному самосознанию превращаются в потенциальных граждан будущих республик. Люди после эпохи Просвещения стали принципиально более самоорганизованными и соответственно захотели существенно большей организованности в своей общественной и государственной жизни. Они находят разумным требовать от властей ответственного равноправного сотрудничества и уважительного соперничества. Однако субъекты монархической государственности по-большому счёту не торопятся меняться, а если и где и идут на уступки в правогенезе – то исключительно вынужденно, под давлением обстоятельств. Им всё более мощно противостоит новая элита, буржуазная: предприниматели, торговцы, юристы, банкиры, служащие, газетчики, работники искусств… И хотя они всё ещё традиционно мыслят в рамках адаптационного правогенеза, но всё решительнее настаивают на том, чтобы вести его более активно, так сказать «успевать за жизнью». И когда они созревают до осознания себя способными активно отстаивать свои государственные интересы – начинают сознательно бороться за «свободное и светлое» будущее. Борьба за такое будущее на улицах начинается с идеи этой борьбы в сознании.

Эволюции общественного сознания способствует создание и развитие средств массовой информации. В конце XVIII в. во Франции родилась концепция СМИ как «четвертой власти», эффективного и относительно сообщества, способного значительно влиять на сознание народа. Известный тогда французский журналист Камиль Демулен писал: «Сегодня журналисты – общественная власть. Они разоблачают, декретируют, управляют удивительнейшим образом, оправдывая или осуждая. Каждый день они поднимаются на трибуну… они среди тех, чей голос слышат 83 департамента». Создав СМИ, общество тем самым вышло на новый уровень информационной самоорганизованности, чрезвычайно способствующий идеологическому созреванию нации.

Интеллектуальная элита и передовые общественные деятели понимают, что обеспечить желаемую гражданскую свободу при монархической государственности, которая всячески борется за сохранение сложившихся (традиционных) правовых отношений (а их называть правовой культурой как-то язык не поворачивается), невозможно. Каждой разумной реформы в государственном праве приходиться добиваться буквально с боем. Теряя своё влияние в этических и договорных отношениях, монархия пытается отстаивать «своё» силой. Но в итоге её свергают.

Первый успешный результат свержения монархии – французская революция 1789 года.

Совершение восставшими либерально-демократической (вариант: буржуазно-демократической) революции – это совершение транскультурного перехода в ролевой государственной самоорганизованности. И так как культуры совершения транскультурных переходов в то время ещё нет, то захват власти силой – единственное и естественное решение. В тех исторических условиях других социальных технологий просто нет. Власть никогда не отдают, власть всегда берут.

Но что значит такой транскультурный переход в государственной самоорганизованности?

Это значит, что граждане созрели в своей культурной организованности и самоорганизованности до такого уровня, с которого видят себя способными отказаться от традиционного адаптационного правогенеза при монархии и самим создавать нужную и отвечающую их интересам государственность – демократическую или республиканскую. Это оказывается возможным благодаря тому, что граждане (прежде всего элита) стали идеологически самоорганизовавшимися Личностями, сознающими себя способными создавать новую государственность.

Смотри таблицу 3.10.1., пятый столбец.

Восставшие захватывают власть не гомогенной толпой – они организованы, и у них есть свои лидеры. Которые ведут восставших и выражают их интересы. После победы такая социальная структура – готовая представительская демократия. В эту эпоху существующая ролевая структура общества уже слишком сложная, чтобы можно было вести разговор о «прямой» демократии по образцу древнегреческой. Поэтому люди находят естественным, что их интересы в новой власти буду представлены новыми специальными ролями – делегатами или депутатами. Соответственно роли последних займут те, кто вчера вёл их на баррикады. В послереволюционном хаосе, когда реальную власть к рукам начинают прибирать буржуа, от представительской демократии один шаг к республике.

Низвергнув монархию, победители совершают «пусковой» правогенез: принимают Конституцию – основополагающий документ, в котором они сознаваемо и программно выражают правовую форму своей общественной и государственной самоорганизованности в соответствие с выношенными до революции когнитивной и этической культурами. Эта правовая форма – либеральная представительская демократия или республика. «Либеральная» – так как восставшие при новой форме правления добиваются тех фундаментальных прав и свобод, которых у них не было при монархии. (Как уже давно и образно любят писать наши гуманитарии и обществоведы, «произошёл переход от власти авторитета к авторитету власти».)

Что пишут победители в Конституции? Принципы устройства новой государственности и новые законы межличностного и межсубъектного сотрудничества и соперничества, которые в их представлении должны быть в справедливом государстве. Как мы знаем, Конституция – это основной закон, особый нормативный правовой акт с высшей юридической силой, в котором определены политическая, правовая и экономическая основы государства. Конституция – это фундаментально, документально и программно выраженная общая социально-ролевая самоорганизованность общества, которую оно создало на своей когнитивной (идеологической), этической и ментальной культуре, в соответствие с которой победители планируют устроить свою государственную жизнь. В этой общей социально-ролевой самоорганизованности учреждают гиперцикл властей: законодательную, исполнительную и судебную. СМИ (как бы неформально) – четвёртая власть. Общественные организации – пятая. В созданной системе государственного права выделяют частное право и государственное право.

Всё происходит по законам самоорганизационного жанра: в «выдыхающейся» в рамках своих былых возможностей системе зарождается новая подсистема с принципиально более высокой самоорганизованностью, которую достигает принципиально более высокой скоростью когнитогенеза и самоэволюционирования. Эта подсистема разрастается, крепнет, и однажды наступает момент, когда она своей самоорганизованностью поднимается на уровень выше и «накрывает» свою систему, устанавливая в ней «свои порядки». В Истории человечества происходит очередной транскультурный переход. В котором эволюционирующее и самоэволюционирующее человечество от из глубин веков созревавшей адаптационно-эволюционируемой государственности впервые перешло к идеологически инициируемой активно-эволюционируемой государственности. (См. таблицу 3.10.1., строка 9) Передовая интеллектуальная элита, захватив власть, сама стала самоорганизовываться и упорядочиваться в соответствие со своей наработанной и накопленной культурой. И прежде всего в таких её сферах, как идеология и этика. В первой сфере Человечество когнитивно самоорганизовывалось, а во второй – поведенчески самореализовывалось.

Человек перестал считать себя подданным монарха и осознал себя гражданином государства. И не просто государства, а какого? С названием нового государства много не заморачиваются и берут то, что уже на слуху и «под рукой» – это: «демократическая республика». То есть в основном республика, но с теми или иными признаками демократии. Употребление слова «демократия» в титуле государства очень важно, ибо народ должен знать, что живёт при «своём», лучшем для себя политическом строе и чтобы был максимально уверен в своём правительстве.

Чем отличаются республика от демократии? Более совершенной социально-ролевой структурой, которой общество самоорганизуется в государство. Если при второй власть избирают граждане своим большинством, то при первой власть избирают народные представители, которые избраны большинством в соответствие с Конституцией. Или представлены по статистическому и квотному принципу в разные палаты от регионов. Республиканский вариант позволяет в значительной степени устранить подавление меньшинства большинством и более рационально воплотить избирательное право граждан так, чтобы не скатываться к охлократии. Можно сказать, что республика – это более разумно и практично устроенная представительская демократия. Или так: республика – это демократия с рациональной ролевой специализацией. При демократии общество самоорганизуется в государство от лица всех, а при республике – от лица лучших. Эти «лучшие», якобы лучше всех сознавая свою ответственность за свою собственную судьбу и за судьбу своего создаваемого государства, держа власть в своих руках после революции, при «пусковом» правогенезе и написании Конституции сразу закладывают в неё республиканские принципы новой государственности. В соответствие с этими принципами механизмы демократического правогенеза они модифицируют так, чтобы потом, в процессе «текущего» правогенеза, приход во власть своих, то есть «лучших», был по возможности гарантирован статьями уже принятой Конституции.

Первое, из чего исходят отцы новой, идеологически эволюционируемой государственности – так это из самоорганизации граждан в политические партии с их идеологическими платформами. Теперь гражданин не просто выражает своё избирательное право, а выражает его идеологично и идеологизированно.

Идеологично – потому что он после этого транскультурного перехода стал настолько сознательно живущим человеком, что это выразилось в его способности жить воспринятой системой идей. Полноценный гражданин государства с активно-эволюционируемой государственностью – это человек, когнитивно самоорганизовавшийся или организованный идеологией.

Идеологизированно – значит, что человек свои взгляды выражает в рамках той идеологии, в русло которой попал волею судьбы. Всем идеологиям, как явлениям созревающего Ноосферного Разума, а значит как продуктам несовершенным, присуща своя однобокость и тенденциозность. Без последней – никак, ибо идеология по своей природе экспансивна и её носителям свойственно на весь мир смотреть «её глазами» и до последнего настаивать «на своём». Как государство проявляет свою конкретность в государственности, так и идеология проявляет свою конкретность в идеологизированное™. То, что человек начал жить своей идеологией – это прекрасно, это значит, что он начал жить во многом сознательно, сознаваемо, а значит ответственно. Но то, что человек живёт идеологизированно – это значит, что его сознательность пока далека от совершенства, что он в своей идеологии ещё не избавился от предвзятости, односторонности, тенденциозности и что с нею он только на полпути к полностью научно осознанной общественной и гражданской позиции в ноосферном будущем.

В каждом государстве при новой государственности складывается свой гиперцикл идеологий со своими пропорциями.

На первых порах становления сознаваемой и создаваемой государственности даже неважно, какая у неё конкретная социально-ролевая форма: главное, что она антимонархична и общество идейно и идеологически самоорганизовалось с созданием законодательной власти, а тем и запустило в себе «текущий» сознаваемый, можно сказать активно-созидательный правогенез. А значит, сделало важнейший транскультурный переход в развитии способности государства самоэволюционировать.

Общая культура социума самоэволюционировать осознаваемым культурогенезом возрастает настолько, что он оказывается способным нести в себе созревшую культуру осознаваемого правогенеза. Поскольку правовая культура часть общей культуры, то и правогенез – часть культурогенеза. Переход к активному сознаваемому культурогенезу влечёт за собой и переход к активному сознаваемому правогенезу. А с последним граждане переводят свою государственность из эволюционирующей + адаптационно-эволюционируемой в эволюционирующую + активно-эволюционируемую. (См. строки 6,7, 8 и 9 колонки IV и V таблицы 3.10.1.)

У когнитивной культуры есть как бы свой пласт созревания, в котором когнитогенез идёт своим темпо-ритмом. Та социальная жизнь, которая кипит уровнем выше, больше зависит от неё, чем наоборот. Поэтому при всех революциях в когнитивной культуре никаких резких и значительных изменений не происходит. Революция – слишком быстротечное явление, чтобы за то время, когда она прогремела, люди резко поумнели. Другое дело, при революции резко и существенно меняется сознание, меняется прикладная когнитивная самоорганизованность, а это как бы другое измерение. До революции человек сознавал себя почти бесправным подданным монарха, а после революции – сознаёт уже свободным гражданином республики. Хоть и с новыми обязанностями, но и с очень вдохновляющими правами и перспективами. До революции он жил одним образом жизни, а после революции с завоёванными свободами не только сознаёт, но и чувствует, что жизнь уже существенно другая. В революции интеллектуалы и общественный авангард не поумнели, но в результате победы в ней как бы «раскрепостили» свой когнитивный потенциал, до этого наработанный и накопленный.

«Приреволюционные» изменения сознания граждан имеют разную динамику на разных социальных уровнях и у разных социальных групп. Марксисты бы обязательно добавили: и у разных классов. Созревание и развитие общественного сознания – это чрезвычайно гетерогенный процесс, люди разнятся не только умственным развитием, но и своими мировоззрениями, своими идеологиями и политическими предпочтениями, образованностью, воспитанностью, жизненным опытом, социальным статусом. В общем, в своей эволюционирующей единице в чём могут, в том и разнятся. Когда восставшие побеждают, общество делится на три части:

– первая – это совершившие захват власти победители, занявшие в соответствие со своим боевым менталитетом активную жизненную позицию в установлении новой власти;

– вторая – это поверженные, которые вынуждены смириться. Это контрреволюция, с которой победители расправляются, чтобы революция восторжествовала окончательно и бесповоротно;

– третья – это относительно пассивные и не участвовавшие в боях народные массы, которые известие о произошедшей революции могли ждать, могли не ждать, но в целом восприняли post factum. Отношение к наступившим социальным переменам люди из этого слоя проявляют в зависимости от того, что они после них приобрели или потеряли.

Естественно, это расслоение не имеет строгого или чёткого характера, оно статистическое, в нём есть свои переходные и половинчатые формы, но оно отражает постреволюционную социальную структуру.

Революция – это рывок вверх в государственной самоорганизованности. Которую задаёт, завоёвывает (при поддержке народа) и выстраивает новая элита. Смена элит – это смена общественных лидеров с когнитивной и культурной организованностью и самоорганизованностью. У феодальной и монархической элиты в ней много традиционной организованности и чрезвычайно мало самоорганизованности. У буржуазной и новой просвещённой элиты наоборот: философская и научная (идеологическая) когнитивная и культурная самоорганизованность перевешивает традиционную организованность. Поэтому результат революции закономерно предрешён.

После революции те новоиспечённые граждане, которые в ней активного участия не принимали и в целом не были к ней готовы, так или иначе адаптируются к новым культурным и социальным условиям. Естественно, что в зависимости от состояния своего личного сознания, от своего личного когнитотипа и психотипа разные люди адаптируются по-разному. Одни легко и быстро, другие длительно и с трудностями, а есть и такие, которые так и умирают, не признав «новые порядки» и затаив в душе неприятие новой культуры до самой смерти. После революции происходит фундаментальная «перетряска» как социально-ролевой структуры, так и исполнителей в ней. Для смекалистых и шустрых это возможность сделать хорошую карьеру, а для опасливых традиционалистов – это крушение всей жизни.

Каждая революция, как транскультурный переход, сопровождается своим «приреволюционным» хаосом. Который присутствует одной своей частью «до», а второй своей частью – «после». Длительность «предреволюционного» хаоса – это время, за которое революционные страсти постепенно возбуждаются и «закипают». Сначала слабо, потом всё сильнее и сильнее. До момента, когда поводом к вооружённым действиям становится какое-нибудь провоцирующее событие. Длительность послереволюционного хаоса – это время, за которое «страсти должны улечься». Когда даже самые ярые противники по тем или иным причинам сходят с исторической сцены (складывают руки, окончательно отчаиваются, иммигрируют, или умирают от старости), а все остальные просто привыкают к новому образу жизни. Когда «жизнь входит в нормальную колею».

Рисунок 3.7.4.I. Три фазы в развитии активно-эволюционируемой государственности

Как нам подсказывает Онтолог, все переходные процессы в Природе происходят по такой вот кривой, которую называют «сукцессия». В ней различают три фазы: начальную, среднюю (относительно линейную) и завершающую.

Послереволюционный период – это первая фаза сукцессионной кривой. В её продолжение

1. «Утрясаются» все, говоря языком синергетики, послефазовопереходные процессы. Новая власть где прекращает, а где и подавляет послереволюционный хаос (или послереволюционную турбулёнтность) и вгоняет культурное, экономическое и социальное развитие во вторую фазу, в которой оно течёт, скажем так, относительно спокойно и ламинарно, «линейно».

2. Активная часть общества, сделавшая революцию, убеждается на практике в правильности выбранного исторического пути и окончательно укрепляется в своих идеологических позициях. Вследствие своей активности эта часть становится элитой и занимает преимущественное положение как в общественном сотрудничестве, так и в соперничестве. У этой части формирование буржуазно-республиканского менталитета происходит наиболее быстро, можно сказать, эти гражд ане сразу «включаются в новые правила игры». Тем более эти «правила» как систему нового государственного права они разрабатывают и/или одобряют сами;

3. Гражданская буржуазная мораль занимает доминирующее положение, преимущественно в рамках протестантской этики;

4. Пассивная часть общества в основной массе адаптируется к новым условиям и усваивает эти «новые правила игры» как «спущенные сверху» от законодательной власти;

5. С республиканским парламентаризмом начинается эпоха, в которой на продолжающуюся эволюцию государственной организованности заявившие о себе идеологи накладывают конституционно оформленный правогенез активно-эволюционируемой государственности. Осуществив «пусковой» правогенез принятием Конституции граждане переходят к «текущему» правогенезу в регулярной работе законодательной власти.

Как нация конкретно идеологически самоорганизовалась – так она и выстроила активное эволюционирование своей государственности в будущее.

Исходный субъект государственной самоорганизованности – интеллектуал, сознающий и считающий себя в рамках общечеловеческой культуры идеологически самодостаточной личностью. Но при осознаваемой рефлексии эта «идеологическая самодостаточность» обманчива. Тем не менее, с нею каждый активный интеллектуал воюет за распространение своей системы идей в умах соотечественников и следит, правильно ли они её усвоили. И не просто усвоили, а с нею самоорганизовались в своей жизни так, как самоорганизовался он сам. После революции заявившие о себе идеологи образуют свою ролевую элиту. Как игроки политического истеблишмента, они создают государственность, в которой законодательный пейсмекер уже не институт монархии, а законодательная власть – Парламент (это если идти от французской традиции, или так: Сенат, Федеральное Собрание, Конгресс…).

В каждой республике особенности в законотворчестве законодательной власти вырастают из особенностей идеологического расклада в своём гиперцикле идеологий. В котором идеологи и политики всех мастей приступают к сотрудничеству и соперничеству «в творческом кипящем слое» по двум основным направлениям:

– восстанавливают и продолжают «текущую» государственную жизнь и «текущую» государственную экспансию (жизнь ведь не останавливается!) и

– в «текущем» правогенезе начинают «вываривать» осознаваемое государственное самоэволюционирование (=активно-эволюционируемую государственность). Граждане сознают несовершенство своей общественной и государственной жизни, а потому выбранные ими законодатели систематически работают над новыми законами, с которыми можно было бы жить лучше.

(Это как основная функция и при ней первая положительная производная.)

В культурной самоорганизованности общества окончательно оформляется новый прикладной слой – идеологический. Активно прирастающий тремя системообразующими факторами в своём «кипящем слое»:

– собираемой актуальной информацией и новыми знаниями, которые идеологии считают для себя важными и значимыми;

– научными и философскими идеями и достижениями, которые идеологи так же считают для себя важными и значимыми и

– идеологизированной когнитивной самоорганизацией, которой живут сами идеологи.

Со своей когнитивной культурой ролевое сообщество идеологов проявляет свою способность самоэволюционировать, а с тем через политиков увлекает за собой и всё общество. Или своих сограждан. И так как общество вошло в эпоху идеологического самоэволюционирования мировоззренчески, идейно и культурно разношёрстным, то и идеологическая самоорганизованность его проявилась своей полиидеологичностью, что выразилось в гиперцикле политических позиций и мнений в парламентаризме законодательной власти.

6. Созданные политические партии своими представителями (политиками) в законодательной власти от «пускового» правогенеза переходят к «текущему» и тем самым в рамках политической культуры открывают эпоху осознаваемой институциональной самоэволюции или эпоху активно-эволюционируемой (идеологически эволюционируемой) государственности;

7. Субъекты новой государственности, достигнув определённых успехов в наведении внутреннего порядка, начинают раскручивать свою внешнюю экспансию (идеологическую, культурную, экономическую, политическую, колониальную, военную… В общем, «по гиперциклу»).

К сказанному прошу тебя, Читатель, просмотреть главу 6.3. «Политические партии и партийные системы. Их возможности и пределы. Политическая культура». В книге «Алгоритм оптимальной (ноосферной) политической активности». А лучше – познакомься с книгой целиком.

Если мы взглянем на происходящее с точки зрения социальной экспансии, то на неё тоже можем посмотреть как на функцию со своими положительными производными.

Функция – это постоянное цикличное воспроизводство, экспансия которого идёт демографическим фактором. Люди «плодятся и размножаются». И здесь простое эволюционирование и простая количественная экспансия. Первая положительная производная такой цикличной функции – биологический прирост населения после каждого цикла воспроизводства. НО!

Люди не просто размножаются, они воспроизводят себя со своей культурой, в которой есть ещё одна положительная производная – культурогенез. Время идёт, а люди накапливают в своей культуре всё больше и больше культурных достижений. Это вторая положительная производная.

Культурогенез – это, в свою очередь, не просто накопление знаний, навыков и технологий. Свои культурные достижения человечество надстраивает друг на друга, а это даёт свой лавинообразный синергетический прирост. Последний прежде всего проявляется в мышлении, которое по мере успехов в своём познании и самопознании обзаводится всё более «крутой» рефлексией. Это третья положительная производная.

Итого развитие человечества к IV уровню организации, к ноосфере идёт с тремя положительными производными, наложенными друг на друга. Именно благодаря им земная Жизнь в лице человечества проявляет своё свойство самоэволюционировать и потому буквально с каждым годом забирает в своей экспансии по своей экспоненте всё круче и круче.

Мы знаем, что в буржуазно-демократической революции люди добиваются для себя естественных демократических свобод: свободы слова, печати, собраний… Ноосферянин скажет ещё и так: люди добиваются свободы жить той культурой, которую наработали в своём личностном и ролевом развитии. Но культуры не существует без культурогенеза. А это значит, что добиваясь свободы и права жить своей культурой, люди добиваются и свободы культурогенеза. Который уже не ситуационно-узнаваемый, как в древности, а научно и философски осознаваемый. Люди сознают его важнейшей частью своей культуры, и потому попирание свободы культурогенеза воспринимают как попирание свободы и культуры вообще.

Всё более важным в буржуазной этике становится осознание потребности личностного саморазвития. Работающий над собой человек – это как бы «атом» всего механизма самоэволюции Жизни на IV уровне организации. Люди создают социум, и каковы люди – таков и социум. Сколько людей и как в социуме занимаются личностным саморазвитием – настолько социум со своей культурой самоэволюционирует. Для того, чтобы человек состоялся культурно самосовершенствующимся, необходимо «всего ничего»: природный интеллект, живой темперамент, минимально-приличное начальное образование и боевой амбициозный характер. В ХХ веке такой психолог, как Абрахам Маслоу, сформулирует теорию «самоактуализированной личности». И найдёт, что таких «самоактуализированных» среди всех людей на его веку около 1 процента.

Эволюция создала людей самоорганизующимися системами. При этом, чтобы устойчиво продолжаться, эволюция сделала так, что свою самоорганизованность люди направляет прежде всего на защиту и самостабилизацию. Человек – борющееся за своё выживание существо, и без мощной защиты и самостабилизации, особенно когнитивной и психической, – ему никак.

Когда мы приходим к пониманию человечества самоэволюционирующим, то приходим и к пониманию того, что самоэволюцию человечества создают люди, состоявшиеся способными выходить за пределы своей самостабилизации. Покидать свои насиженные когнитивные и психические «зоны комфорта».

Состоявшиеся транскультурные переходы сначала в мышлении к осознаваемой рефлексии, а потом и транскультурный переход в правовой культуре принципиально изменили и раскрепост или человека как личность, изменили статистические пропорции самоактуализированных людей в обществе. Если последних до этих транскультурных событий были доли процента, то после – уже на уровне процента, то есть на порядок выше.

У авторов Большой Психологической энциклопедии есть интересное высказывание: «Способ взаимодействия автоматического мышления с управляемым, осознаваемым мышлением, как мы увидим, является одним из наиболее интригующих вопросов социального познания». [89]89
  Аронсон Э. Большая психологическая энциклопедия. Почему человек ведёт себя так, а не иначе. Психологические законы человеческого поведения. / Элиот Аронсон, Тим Уилсон, Робин Эйкерт. – СПб.: Прайм-ЕВРО «НАК, 2008. С. 99.


[Закрыть]

Эпоха мышления с осознаваемой рефлексией и эпоха республиканского парламентаризма с осознаваемой социальной самоорганизацией – это две стороны эпохи людей, у которых пропорции в мышлении между автоматическим и управляемым (осознанным) принципиально изменились в пользу последнего. С активной рефлексией человек уже не просто думает, а думает о том, что он думает. И как он думает. При этом думает не урывками, «когда вздумалось», а системно и систематически. А ещё не просто накачивает свой мозг всё новыми знаниями, а когнитивно самоорганизуется и повышает свою внутреннюю самоорганизованность. А это – уже познаваемый рефлексиогенез с идеологическим, культурным и социальным самоэволюционированием.