Текст книги "Большой театр. Золотые голоса"

Вместе с мужем – С.Н. Мурзаевым в 2006 году участвовала в мировой премьере незавершенной симфонии П.И. Чайковского «Жизнь»: в рамках премьеры певцы исполняли арии из опер «Орлеанская дева» и «Евгений Онегин» (Российский симфонический оркестр Фонда П.И. Чайковского, дирижер Василий Синайский).

Целый ряд сольных концертов, в том числе в Концертном зале им. П.И. Чайковского (Камерный зал), московском Доме ученых певица посвятила в 2010 году 170-летию со дня рождения Петра Ильича Чайковского.

Имеет склонность к педагогической деятельности, занимается с молодыми вокалистами.

«В 1990-е с участием Марины Лапиной были записаны на CD оперы: «Франческа да Римини» (Франческа), «Майская ночь» (Панночка), «Каменный гость» (Донна Анна, все – с дирижером А.Н. Чистяковым, «Русские сезоны»); «Алеко» (Земфира, дирижер Р. Кофман, Verdi Classics, 1997). В 1999 г. вместе с Сергеем Мурзаевым записала CD «Романсы С.В.Рахманинова», в 2006 г. – «Романсы П.И. Чайковского» (партия фортепиано Валерий Герасимов).

Т. М.

Левко Валентина Николаевна
меццо-сопрано, контральто
род. 1926

Всемирно знаменитый американский импресарио Сол Юрок, услышав Валентину Левко – Любашу в «Царской невесте», писал: «Что делает певицу выдающейся, звездой первой величины? Особое качество и неповторимая красота ее голоса? Талантливая интерпретация? Глубина чувств, правдивость передачи? Качества эти имеются у многих замечательных певиц. Но у примадонны Большого театра есть все это плюс нечто, трудно уловимое и трудно определяемое… Может быть, это особенная русскость ее натуры, какая-то особенная задушевность, которая невидимой нитью протягивается между артисткой и слушателями в зале…

Нежата. «Садко»

Тот, кто услышит ее в партиях Кончаковны в «Князе Игоре», Графини в «Пиковой даме» или Любаши в «Царской невесте» – никогда не забудет ее пения».

Валя Суркова (девичья фамилия певицы) родилась 13 августа 1926 года в Москве в семье служащих, не имевшей никакого отношения к музыке. Детство прошло в коммунальной квартире на Павелецкой набережной, со школьными уроками и играми во дворе. От отца передались удивительная работоспособность, требовательность к себе, от мамы – чувство прекрасного, изящного. Из рассказов взрослых Валя знала, что брат бабушки служил в свое время в оркестре Большого театра скрипачом. Но знакомством с Большим театром девочка была обязана маме и… Надежде Андреевне Обуховой: увидев афишу спектакля «Кармен» с участием любимой певицы, мама достала два билета – так семилетняя Валя впервые попала в Большой театр и услышала Обухову – Кармен.

«Все остальные шаги приобщения к миру музыки я делала самостоятельно, – напишет в своей книге «Моя судьба в Большом театре» Валентина Левко (Владимир, 2000). – Однажды в школу, где я училась, пришла комиссия из только что открывшейся по соседству музыкальной школы: «Дети, кто хочет учиться музыке?»

Умение играть на рояле – что может быть желаннее для маленьких второклашек? Так мне казалось в ту пору. Мы всегда с почтением взирали на тех старшеклассниц, которые выступали на школьных концертах художественной самодеятельности с исполнением популярных пьес Бетховена или Чайковского. Не раздумывая, я попросила записать меня в класс рояля. После проверки способностей всех желающих комиссия отобрала несколько человек. Двоим – мне и еще одной девочке – предложили учиться игре на скрипке. Я охотно согласилась… Вероятно, у меня было врожденное чувство красоты звука, поскольку многие приемы игры на скрипке давались очень легко. Я испытывала радость уже от того, что брала скрипку в руки и преодолевала какие-то трудности, и вдруг что-то начинало звучать свободно и красиво».

В годы эвакуации она жила в небольшом городке Горьковской области Павлово-на-Оке, куда в первые дни войны назначили отца главным металлургом военного завода. Там она впервые вышла на сцену с исполнением этюдов и пьес. Как и многие подростки в то время, работала на заводе. А вечерами, после школы и завода, пела с подругами популярные песни довоенных лет в вокальном ансамбле, которым сама и руководила, выступая перед ранеными в госпитале. Когда учеба в школе подходила к концу, задумалась о профессиональном музыкальном образовании. И, готовясь к поступлению в музыкальное училище при Московской консерватории, стала брать уроки по скрипке у М.Н. Непомнящего, до эвакуации оркестранта Большого театра. В один весенний день, ожидая прихода на урок своего учителя, Валентина с удовольствием распевала песни при открытых окнах. Вошедший Непомнящий поинтересовался, не знает ли она, кто это пел сейчас в этом доме. «Это я пою. А что, разве было слышно на улице?» – искренно удивилась она. После этого наставник уговорил ее выступить перед публикой в сопровождении руководимого им оркестра. Выступление состоялось, и не одно. Валя Суркова пела на открытых площадках городского парка, в клубах и госпитале перед ранеными. Пела все: популярные песни тех лет, русские народные песни, старинные романсы. Успех у слушателей радовал ее. Но о том, что будет певицей, пока не думала. Будущее представлялось ей связанным со скрипкой.

В 1943-м Валентина вернулась в Москву и подала документы в музыкальное училище при консерватории. Она поступила, но проучилась всего год. Надо было обеспечивать себя – отца направили на оборонный завод в г. Киров, и она занялась поисками работы. Места скрипачки в кинотеатрах, где в перерывах играл оркестр и выступали певцы, она не нашла – везде требовались альтисты. Узнав, что в Музыкальном училище имени Гнесиных открывается класс альта, она решилась снова поступать на первый курс, чтобы стать альтисткой. Училась в классе З.Г. Палия. Одновременно пошла работать в оркестр Театра миниатюр. А пение для нее было по-прежнему естественным, как воздух: «Мне нравилось повторять голосом какой-либо удачно прозвучавший на скрипке или альте пассаж, каденцию. Голос слушался меня, и не было никаких проблем – все звучало чисто и точно без предварительного распевания». Колоратурное сопрано – так определяла тогда свой голос обладательница, как выяснилось позже, пленительного контральто.

Окончив училище (1948), делала попытку проверить свои вокальные возможности, поступая на вокальное отделение, но не была принята. С 1948-го по 1953 год – студентка оркестрового факультета Государственного музыкально-педагогического института имени Гнесиных (класс А.В. Багринцева). Одновременно занимается преподавательской и исполнительской деятельностью. Но певческая стезя все-таки одержала верх, хотя впоследствии, став оперной артисткой, Валентина Левко каждую свою новую партию сначала «пропевала» на альте. Недаром критики отмечали инструментальность голосоведения певицы, чистоту и стройность ее интонации. Сама артистка это объясняет так: «Студентами мы охотно посещали репетиции оркестрового класса и выступали в составе симфонического оркестра под управлением Ю.В. Муромцева и О.М. Агаркова. Мы переиграли довольно много симфонических произведений, сопровождали выступления многих солистов. Перебирая программы экзаменов, академических вечеров и ученических концертов тех незабываемых лет, я с удовлетворением думаю, что как певица я, пожалуй, нигде больше не получила бы такой строгой и основательной музыкальной подготовки, как в стенах училища и института им. Гнесиных. Во всех отношениях: в постижении красоты звука, чистоты интонации, льющейся кантилены, технической свободы, понимания стиля и чувства ансамбля, – эти годы были для меня школой подлинного музыкально-художественного мастерства.

Профессиональная закалка и практический опыт музицирования, полученные в годы учения и общения с участниками различных ансамблей и оркестровых коллективов, не раз выручали меня в сложных и зачастую непредсказуемых поворотах артистического пути певицы».

Уже имея диплом артиста оркестра и преподавателя по классу альта, узнала о конкурсе в оперную труппу Большого театра и пошла на прослушивание, загодя подготовив со старейшим концертмейстером Большого С.Г. Брикером партию Ратмира. Все складывалось благоприятно, однако за десять минут до выступления на третьем туре неожиданно поменяли программу, что и предопределило неудачу. Но она не унывала, твердо уверовав в свое призвание певицы.

В 1957 году Валентина Левко была принята по конкурсу в труппу Музыкального театра имени К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко, где сразу получила роль Элен в премьере первой московской постановки оперы С.С. Прокофьева «Война и мир», которую осуществляли Л.В. Баратов, П.С. Златогоров и С.А. Самосуд. За три сезона (1957–1960) певица спела в этом театре несколько партий в операх русских, советских и зарубежных композиторов, в том числе Дуэнью в одноименной опере Прокофьева, над которой работала с большим увлечением, Ахросимову в «Войне и мире», а также Устинью в опере М.Я. Коваля «Емельян Пугачев», Чипру в оперетте И.Штрауса «Цыганский барон» и другие. Одновременно началась ее концертная деятельность как в стране, так и за рубежом.

В это же время произошла знаменательная встреча с Марией Петровной Максаковой. Выдающаяся вокалистка станет для В. Левко основным вокальным консультантом. Под ее наставничеством молодая певица подготовит многие оперные образы и камерный репертуар, в том числе и свои первые партии на сцене Большого театра – Ратмира и Ваню в операх М.И. Глинки «Руслан и Людмила» и «Иван Сусанин». Диплом оперной и концертно-камерной певицы Левко получит в Московской консерватории в 1963-м, которую окончит экстерном.

А в 1959 году по инициативе С.Я. Лемешева, тогда заместителя директора Большого театра по художественной части, Левко была приглашена в Большой. Для дебюта ей была предложена партия Ратмира в «Руслане и Людмиле» в постановке режиссера Р.В. Захарова. «Весь отпуск я «входила в образ», усердно размахивая на даче саблей и призывая витязей «скорей во чисто поле», – рассказывает о тех незабываемых днях певица. Впоследствии этот образ, созданный певицей, станет эталонным для вокалистов последующих поколений. Но день дебюта явился для нее уроком на всю жизнь: «Казалось, все было предусмотрено, чтобы дебют прошел успешно. Однако в день спектакля целый букет неожиданностей свалился на моего Ратмира.

Вначале гример В.В. Аксенов почему-то приклеил бороду лаком. Я растерялась. Но промолчала. Раньше об этой детали грима не было речи. Всегда исполнительниц Ратмира гримировали очень легко, и тот же самый Аксенов никогда впоследствии не использовал наклеенную бороду, гримируя меня для этой роли. Затем на голову мне надели тюрбан, который перед спектаклем вдруг стал велик. И почему я не заметила этого на примерке?

До начала спектакля оставалось полчаса, когда мне сообщили, что сегодня «Русланом» будет дирижировать А.Ш. Мелик-Пашаев. Но этой неожиданности я не придала уже никакого значения. В оставшееся время мне впору было успеть решить свои проблемы. Аксенов не пожалел лака, приклеивая бороду. Когда он высох, кожа лица оказалась слишком стянутой. Пытаясь распеться, я с трудом могла открыть рот. Надо было что-то делать и с тюрбаном – он постоянно сползал на уши и норовил закрыть глаза, как будто его взяли из гардероба Головы.

Мне удалось собрать всю свою волю и преодолеть буквально свалившиеся на мою голову неприятные неожиданности. К началу спектакля я была готова. Правда, занятая своими проблемами, я упустила из виду одно обстоятельство: Мелик-Пашаев не знал наших с Небольсиным мизансцен (спектакль В.Н. Левко готовила с В.В. Небольсиным. – Т.М.), а я не знала темпов Александра Шамильевича. И это едва не привело к провалу.

Ратмир. «Руслан и Людмила»

Мелик-Пашаев вел спектакль очень динамично. Перед соло Ратмира «О витязи, скорей во чисто поле» он сделал фермату не столь значительную, как Небольсин. В результате, пока я взмахнула саблей, пока повернулась к залу, оркестр уже сыграл четыре такта сопровождения к моей партии. От неожиданности я растерялась. Тогда Александр Шамильевич снял эти четыре такта и начал заново. Теперь мы вступили вместе. После спектакля он сказал мне:

– Ну, девушка, этот эпизод вы теперь будете помнить всю жизнь.

И это действительно так. Этот случай научил меня быть всегда предусмотрительной в дальнейшей сценической деятельности. В любой роли я не разрешала делать неудобный грим, а также очень внимательно следила за театральным костюмом».

«Голосом Ратмира хотелось упиваться – таким сочным, густым и сладостным потоком лились звуки, словно выдержанный мед из старинного кубка, – писал в предисловии к книге В. Левко «Моя жизнь в Большом театре» архимандрит Юстиниан, неоднократно присутствовавший на спектаклях с участием певицы. – В постановке не было дуэта Финна и Ратмира, опускался романс Ратмира, а большой дуэт Гориславы и Ратмира звучал со значительными купюрами. Но мощные и звонкие голоса Тугариновой и Левко с такой силой и энергией доносили до нас в финале чувства героев, воспевавших радость взаимной и верной любви, что забыть их было невозможно. И в вокальном, и в сценическом отношении Ратмир в исполнении Левко – безусловный шедевр».

После успеха во второй дебютной роли – Вани в «Иване Сусанине» Глинки в 1960 году Валентина Левко была зачислена в труппу Большого театра. На протяжении нескольких лет артистка оставалась единственным Ваней в спектакле на сцене Большого театра в постановке Л.В. Баратова. И каждый раз, исполняя эту партию, певица снова и снова прибегала к записям, которые сделала после урока с М.П. Максаковой: «Ваня – мальчик четырнадцати лет. Значит, не греметь голосом. Много наивности. Первые фразы спеть, запыхавшись, взволнованно. Во фразе «Вот и наш посад» словом «наш» не греметь, а «посад» спеть ласково, наивно, обрадовавшись. «У ворот стоят» – на миксте (техника пения. – Т.М.), не «садиться» на грудь. В течение всей арии все петь микстом, мягко. «За стеной тишина» – с выдохом последнюю ноту. Очень ясная и четкая дикция. «Отоприте» – очень узко. Значит, кругло опуститься на нижние зубы. «Весь посад» – здесь Ваня из мальчика вырастает в героя. Все петь плотным звуком…» и т.д.

Критика с первого же спектакля не оставила вниманием Ваню в исполнении В. Левко, отмечая не просто «волнующую непосредственность», с которой передавался «простосердечный характер Вани», а «патриотизм, необыкновенно искренний, изумляющий и трогающий своей недетской силой. Это высокое чувство Левко с воодушевлением передает в арии Вани».

Творческая судьба певицы на сцене Большого театра в основном связана с образами русских опер. Это Нежата («Садко» Н.А. Римского-Корсакова), Элен Безухова в «Войне и мире» С.С. Прокофьева в постановках Б.А. Покровского, Кончаковна в «Князе Игоре» – партия, которая в исполнении Валентины Левко на гастролях Большого театра осенью 1964 года в Ла Скала привела в восторг взыскательную итальянскую публику, а на одном из спектаклей «Пиковой дамы» ее Графиню восемь раз вызывали на сцену после четвертой картины оперы («Италиа», «Коррьере дела сера» от 29 октября 1964 г.). За кулисы, восхищенные ее Кончаковной, приходили выразить свое почтение певице дочь Ф.И. Шаляпина Марина Федоровна, дочь А. Тосканини Вали, знаменитое итальянское колоратурное сопрано Тоти Даль Монте. «Валентина Левко, которая в «Садко» играла по-юношески темпераментного певца Нежату, совершила в роли старой графини чудо, – писала по окончании миланских гастролей Большого театра итальянская пресса, – и заставила голосом и игрой в сцене смерти из очерствевшего воплощения человеческой ожесточенности вновь расцвести некогда прославленную красоту». А итальянский публицист Анджело Матаккиера тогда резюмировал: «Мы, миланцы, никогда не забудем пение и игру Валентины Левко в «Пиковой даме». Она изумительная певица и великолепная актриса».

В драматургии новой редакции «Пиковой дамы», осуществленной незадолго до исторических для Большого театра гастролей на сцене Ла Скала, укрупнялся образ старой Графини, и не случайно выбор дирижера-постановщика А.Ш. Мелик-Пашаева и режиссера-постановщика Б.А. Покровского пал на Валентину Левко с ее масштабностью вокального и драматического дарования. Ее Графиня была сдержанна и величественна. Во время гастролей Большого театра в Гранд-опера (1970) парижская газета «Монд» так оценивала образ, созданный В. Левко в «Пиковой даме», с триумфом встреченной французским зрителем: «Валентина Левко создает необыкновенно величественный образ Графини. Ее голос особенно волнует, когда, как бы тронутый годами, дрожит от полноты чувства в песенке Гретри, этом воспоминании об ушедшей молодости».

Пиком творчества Валентины Левко на сцене Большого театра были 1960-е и начало 1970-х. Среди ее достижений этих лет: блистательная Куикли в премьерном спектакле вердиевского «Фальстафа» в постановке Покровского, великолепная Княгиня в «Русалке» А.С. Даргомыжского, одна из самых совершенных и особенно любимых певицей ролей – Любаша в «Царской невесте» Н.А. Римского-Корсакова, масштабный образ Марфы в «Хованщине», которые она готовила с М.П. Максаковой, пригожая Хозяйка корчмы в «Борисе Годунове» М.П. Мусоргского, любящая Няня в «Евгении Онегине» П.И. Чайковского.

Графиня. «Пиковая дама»

В 1962 году А.Ш. Мелик-Пашаевым и Б.А. Покровским готовилась новая постановка «Фальстафа». Роль Куикли стала значительным этапом профессионального роста певицы. «Многое из того, что я почерпнула в творческом общении с этими великими мастерами оперной сцены, повлияло на мое исполнительское искусство не только как оперной артистки, но и наложило свой заметный отпечаток на мою концертную деятельность», – говорила позже певица.

«Люблю все партии, которые пою, но особенно близка и дорога мне Любаша в «Царской невесте» Римского-Корсакова, – признается Валентина Николаевна. – Эту партию я воспринимаю как безграничную широкую русскую песню, проникнутую горячим чувством». После первого выступления Валентины Левко в роли Любаши Мария Петровна Максакова поздравила ее такими словами: «Наконец один перевал перешли – Любашу. Вы даже не представляете себе, какой это скачок для всякой певицы, а для вас особенно. Контральто сделать этот скачок – не шутка». Впоследствии не раз будут подчеркивать очевидную преемственность образа, созданного Валентиной Левко, идущую от Н.А. Обуховой и М.П. Максаковой. О близости трактовки артисткой этой партии заветам великих предшественниц свидетельствует высказывание известного музыковеда В. Тимохина: «Замечательно тонко, богатыми тембровыми красками расцветила певица вокальную ткань исполненной ею партии: каждая фраза обрела свою неповторимую индивидуальную звуковую окраску. Песня Любаши в первом акте и большая сцена Любаши и Бомелия во втором акте были образцами поистине выдающегося вокального и сценического мастерства артистки… В голосе певицы слышались и страстность, и смятение, и решительность, и душевная боль.

Партия Любаши – значительное достижение Валентины Левко как драматической актрисы. Весь внешний рисунок роли, в котором преобладали спокойно-величавые тона, был строго выдержан; сценическое поведение артистки, как всегда, отличалось естественностью, непринужденностью».

Глубокое и волнующее впечатление оставил образ Марфы в «Хованщине», воплощенный В. Левко на сцене Большого театра, чему предшествовала основательная подготовка в течение нескольких лет. Вот как вспоминала об этом коллега и близкая подруга певицы народная артистка России Татьяна Тугаринова: «За каждой из спетых партий – огромная работа, о которой не только зрители, но часто не знаем и мы, товарищи по коллективу. И только вдруг, из какой-то случайно брошенной фразы мы узнаем, например, с каким увлечением не просто читала, а изучала В. Левко романы Мельникова-Печерского, годами готовя себя к исполнению партии Марфы в «Хованщине». Помимо роскошного голоса почти трехоктавного диапазона, который позволял Левко свободно справляться со всеми трудностями этой партии, отточенности фразировки и высокой культуры исполнения, критика отмечала чувство художественной меры, умение избегать ложного пафоса. Но более всего подчеркивалось истинно национальное начало образа, созданного артисткой, преемственность традиций мастеров Большого театра: «Это образ удивительно русский, – писал журнал «Советская музыка». – Кажется, что только так плавно и легко может ходить Марфа, только такими движениями сбрасывать с головы платок. А сколько проникновенности и тепла вкладывает Левко в исполнение песни «Исходила младешенька»! Пожалуй, здесь даже трудно сказать «исполнение», настолько органично и естественно звучит в устах певицы народная песня, народная речь. Такие искони русские, полные глубокой задушевности и выразительности народные интонации и в первом действии («Так, так, княже, остался ты верен мне»), и в сцене с Досифеем из третьего действия («Страшная пытка любовь моя») делают образ Марфы очень человечным».

В 1969 году певица удостоена звания народной артистки России.

В 1970–1980-е репертуар Валентины Левко на сцене Большого театра расширился незначительно. В числе новых ролей этого периода: Княжна Марья в «Войне и мире», Марта в «Иоланте». Последней –30-й по счету, яркой партией певицы в Большом театре была Бабуленька в опере С.С. Прокофьева «Игрок». Ранее артистка с неменьшим успехом выступала в современных операх, создав запоминающиеся образы в операх «Повесть о настоящем человеке» Прокофьева (медсестра Клава) и «Октябрь» В.И. Мурадели (Графиня).

К сожалению, по разным причинам Валентине Левко так и не удалось реализовать мечту спеть на оперной сцене Кармен – подготовленную ею партию. Судьба распорядилась так, что не выступила она и в других не менее престижных для меццо-сопрано партиях – Амнерис в «Аиде» или Эболи в «Дон Карлосе» Верди.

Княгиня. «Русалка»

В 1982 году Валентина Левко оставила сцену Большого театра и стала солисткой Московской государственной филармонии. Поистине всенародное признание принесли ей концерты по всей стране, исполнение романсов и русских народных песен.

«Обладая красивым голосом полного диапазона, Валентина Левко достигла мастерства, позволяющего ей исполнять произведения самые разнообразные по стилю, характеру, сложности», – этой высокой оценки певица по заслугам удостоилась еще в первые годы своей концертной деятельности от замечательной певицы и педагога Ирины Ивановны Масленниковой. Не менее лестные слова после одного из своих концертов услышала она от народной артистки СССР Елены Андреевны Степановой, которая хвалила ее за то, что она единственная из певиц не побоялась взяться за репертуар Н.А. Обуховой и стала ее преемницей: «Особый успех у слушателей имели старинные русские романсы Варламова, Гурилева, Верстовского и других композиторов. Было в исполнении этих романсов что-то от народных русских песен, которые так задушевно и в то же время музыкально строго поет молодая певица по радио. Мне хочется особенно выделить такие романсы, как «Мне жаль тебя», «Грусть девушки», «Колокольчик».

Неповторимой красотой тембра, в котором многие узнавали «обуховские интонации», проникновенностью голоса, вокальной культурой и благородством звучания В. Левко снискала почитателей на всех континентах. А выступала она более чем на двадцати зарубежных эстрадах, в том числе в таких крупнейших залах мира, как нью-йоркский Карнеги-холл, венский Мюзик Феррайн, лондонский королевский Альберт-холл. Сол Юрок во время первых гастролей певицы в США писал: «За 50 лет работы с артистами я редко слышал такой голос… Очень русский голос, очень русское исполнение, берущее за душу» («Новое русское слово», 1966).

Одна из лучших исполнительниц русских народных песен и старинных романсов, Валентина Левко не скрывала: «Красоту старинного романса мне открыло прежде всего исполнение Обуховой. Интуитивно я брала что-то от нее, например, красоту звуковедения – школа у нее великолепная. Я чувствовала, что могу это сделать».

В разные годы певица принимала участие в международном цикле «Мастера вокального искусства» в Югославии, циклах концертов «Прекрасные голоса мира в камерном абонементе» в Западном Берлине, в благотворительном гала-концерте в Лондоне, в концертах, посвященных творчеству С.С. Прокофьева в Вене. После концертов в Вене австрийская газета «Экспресс» отмечала: «Валентина Левко – прекрасная певица. Ее свободно, красиво звучащий бархатный голос льется благородно и чисто, и она поет так, как поют великие певицы».

В концертном репертуаре Валентины Левко – сольные партии в Реквиемах В.А. Моцарта и Дж. Верди, Девятой симфонии Бетховена и Третьей симфонии Г.Малера, в ораториях и кантатах И.С. Баха, Г.Генделя, С.С. Прокофьева, хоровом концерте Д.С. Бортнянского. Она впервые в нашей стране исполнила «Страсти по Матфею» И.С. Баха (ария альта), Реквием (на стихи Р.И. Рождественского) и вокальный цикл (на стихи Р. Гамзатова) Д.Б. Кабалевского. Исполнение произведений Баха – для нее особая творческая радость.

Голос певицы звучит и в десятилетиями популярных кинофильмах «Простая история» и «Свадьба в Малиновке», а также художественном фильме «Чайковский».

С 1974 года она – преподаватель вокала в Московском музыкально-педагогическом институте имени Гнесиных. В 1985 профессор В.Н. Левко возглавила там кафедру сольного пения.

Авторитет В.Н.Левко как исполнителя и педагога признан во всем мире. Неоднократно она приглашалась в жюри Международных конкурсов вокалистов, в том числе имени Ф. Виньяса в Барселоне. С 1990-х проводила мастер-классы в Китае, Южной Корее.

Среди многочисленных записей В. Левко: оперы «Фальстаф» (дирижер А.Ш. Мелик-Пашаев), «Пиковая дама» (дирижер М.Ф. Эрмлер), «Иван Сусанин» (дирижер Эрмлер), а также арии из опер «Хованщина», «Царская невеста», «Руслан и Людмила», ораторий и кантат, произведения Ф. Шуберта, И. Брамса, М. Де Фальи, русские народные песни и романсы.

В 1999 году по проекту В.Н. Левко выпущен «Золотой альбом избранных романсов русских композиторов на стихи А.Пушкина», посвященный 200-летнему юбилею поэта.

Творческим объединением «Экран» с певицей сняты следующие киноленты: фильм-концерт «Элегия» (1971), «Валентина Левко на оперной сцене» (1972), телевизионный музыкальный фильм «Валентина Левко» (1973) и другие.

Награды: орден Трудового Красного Знамени (1976); орден Почета (2002).

Имя В. Левко носят Центр вокального искусства в Москве и Всероссийский конкурс вокалистов.

Рецепт творческого долголетия певицы: «Каждый певец должен быть педагогом, и в первую очередь для самого себя. Если певец хочет долго и хорошо петь, то он по совету Баттистини будет всю жизнь искать свою школу и всю жизнь учиться».

Т. М.