Текст книги "Большой театр. Золотые голоса"

Внешний рисунок роли Вертера у него был очень продуман: ничего лишнего, никаких «оперных красивостей» – все ясно, впечатляюще, истинно романтично и благородно. Во всем – и в пении его, и в игре был виден зрелый мастер, много труда, сердца и вдохновения вложивший в эту свою работу. Нельзя было без трепета слушать Сергея Яковлевича в этой партии».

Вертер стал последней партией Лемешева на сцене Большого театра (предыдущей новой работой в конце 1955 года была роль Син Би-у в премьере оперы Д.Б. Кабалевского «Никита Вершинин»). Собственно, с 1956 года он уже не входил в его труппу, оставив за собой лишь разовые выступления. А в конце сезона 1957–1958 гг. принял предложение занять пост заместителя директора театра, на котором проработал полтора года. В это время Центральное телевидение снимает фильм-оперу «Демон» А.Г. Рубинштейна с Георгом Отсом в заглавной партии и с Сергеем Лемешевым – Синодалом, которого он впервые спел на сцене Большого во время войны. Оставалась и любимая концертная деятельность. Стоит ли говорить, что концерты Лемешева неизменно пользовались ошеломляющим успехом. Неподражаемый исполнитель русских народных песен, вокальной лирики, он собирал переполненные залы, и желающих попасть на его концерт было в несколько раз больше, чем они вмещали. А многочисленные поклонники нередко следовали за своим кумиром, по воспоминаниям концертмейстера Д.М. Лернера, который долгие годы был аккомпаниатором Лемешева, «и в Донбасс, и в Крым, и в Сибирь».

Вот что говорил о необыкновенном воздействии искусства любимейшего артиста дирижер Большого театра Борис Эммануилович Хайкин: «Я встречался и выступал со многими выдающимися артистами разных поколений. Но среди них есть только один, которого я особенно люблю – и не только как товарища по искусству, но прежде всего как артиста, озаряющего счастьем! Это – Сергей Яковлевич Лемешев. Его глубокое искусство, драгоценный сплав голоса и высокого мастерства, результат большой и упорной работы, – все это несет печать мудрой простоты и непосредственности, проникая вам в сердце, задевая сокровеннейшие струны. Где бы ни появилась афиша, извещающая о концерте Лемешева, заведомо известно, что зал будет переполнен и наэлектризован! И так на протяжении пятидесяти лет. Когда мы с ним выступали вместе, я, стоя за дирижерским пультом, не мог отказать себе в удовольствии украдкой посмотреть в боковые ложи, доступные моему взгляду. И я видел, как под воздействием высокого артистического вдохновения одушевлялись лица слушателей… Того, что я испытал, слушая Лемешева, я больше никогда в жизни не испытывал». И еще о Лемешеве – исполнителе народных песен: «Это просто что-то удивительное! Трудно описать те чувства, которые вызывает исполнение их Сергеем Лемешевым. Эмоциональное воздействие здесь не меньшее, чем от пейзажей, картин великих русских художников. Невозможно себе представить звучание русских песен более яркое, более взволнованное, более хватающее за душу, чем в исполнении Лемешева».

Жизни, дарованной артисту на сцене, всегда не хватает, независимо от того, много или мало он сделал. Век певческий, тем более у тенора, слишком короток. Остались и у Лемешева, по его признанию, неспетые партии и романсы. Но свою самую большую любовь – к Чайковскому – он выразил сполна. «Слушатели должны знать всего Чайковского», – с таким убеждением принялся артист за подготовку цикла монографических концертов «100 романсов Чайковского». Впервые он исполнил его в 1939 году. Это были незабываемые для слушателей пять вечеров. Позднее Лемешев постоянно возвращался в своих программах к вокальной лирике любимого композитора. Его концертные программы отличались разнообразием, но чаще всего обращался он к русской классике, находя и открывая в ней неизведанную красоту. «Никогда не брал то, что превышало мои возможности, – говорил артист. – Кстати, концерты помогали мне в оперной работе. Сто романсов Чайковского, которые я спел в цикле из пяти концертов, стали трамплином к моему Ромео – очень сложной партии».

С оперной сценой Сергей Яковлевич простился своим излюбленным образом в опере Чайковского. В 1964 году в Большом театре состоялось 500-е выступление артиста в роли Ленского. «Сейчас Ленский мне особенно дорог, – говорил он в день своего выступления. – Когда я исполняю эту роль, я переживаю не только чувства моего юного героя, но и свою молодость. Ленский возвращает мне ее, мой неизменно родной и близкий Ленский. Им я начал и, видимо, им кончу тот путь, который жизнь дарует артисту». Печаль его была по-пушкински светла. Последний раз Лемешев вышел на сцену Большого летом 1972 года, спев Ленского в спектакле «Евгений Онегин», посвященном своему 70-летию. Несколько минут не смолкали овации при появлении артиста, зал приветствовал его стоя – тогда уже легенду оперного театра, величайшего из великих.

Лемешев не понимал и не принимал «осовременивания» классики. «Я все время слышу, что классику – и драматическую, и оперную, и музыкальную – надо уметь прочесть по-современному, – с волнением высказывался Сергей Яковлевич в одном из своих интервью в канун своего 70-летия. – Только что я в 501-й раз пел Ленского и думал об этом, но не нашел ответа. Я старался донести в зрительный зал Пушкина и Чайковского. Современно это или нет – я не знаю. Но мне всегда искренне хотелось передать со сцены то, что создано ими, ничего не меняя и не добавляя. Так же, как слушая сейчас записи Шаляпина, сделанные десятилетия назад, и удивляясь совершенству его исполнения, у меня не возникает желания, чтобы что-то он спел по-другому». Стремление донести до зрителя-слушателя Пушкина и Чайковского подвигло певца и к собственной постановке «Евгения Онегина», которую он осуществил в 1966 году в Оперной студии Московской консерватории.

Ромео. «Ромео и Джульетта»

Записи, сделанные в разные годы, сохранили во всей многогранности для потомков Искусство Лемешева. Во-первых, это оперные спектакли: «Князь Игорь» (партия Владимира Игоревича; дирижер А.Ш. Мелик-Пашаев, 1951), «Майская ночь» (партия Левко; дирижер В.В. Небольсин, 1952), «Евгений Онегин» (партия Ленского; дирижер Б.Э. Хайкин, 1956), «Ромео и Джульетта» (партия Ромео; дирижер Небольсин, 1958), «Моцарт и Сальери» (партия Моцарта; дирижер С.А. Самосуд, 1955). И конечно, арии из опер, русские народные песни, романсы, песни современных композиторов. Многие из этих записей переизданы на CD, в том числе «Евгений Онегин» и «Романсы и песни П.И.Чайковского» («Хотел бы в единое слово…», 2 CD, серия «Выдающиеся исполнители», 2007).

Трепетное, щемящее, неутоленное чувство любви, как от поэзии Есенина, всякий раз испытывает душа от соприкосновения с искусством Лемешева. Будь то народные «Дуня-тонкопряха», «Липа вековая», поразительный романс Римского-Корсакова на стихи Пушкина «Редеет облаков летучая гряда» или ария Вертера («Вертер» Ж. Массне) «О, не буди меня, дыхание весны»… «Лемешеву дала природа улыбку ощущения жизни» (Б.А. Покровский). Что же касается С.А. Есенина, то С.Я. Лемешев не раз цитировал применительно к своему творчеству строки любимого поэта: «Я буду воспевать всем существом в поэте шестую часть земли с названьем кратким «Русь». Это чувство было взаимно. «Голос Лемешева – и весь он сам – одно из чудес, которыми Россия одарила мир, – скажет позже Евгений Нестеренко. – Никогда – ни до, ни после Шаляпина – русская земля не рождала столь великого и столь народного певца, подлинного народного артиста».

По воспоминаниям жены, профессора вокальной кафедры Московской консерватории, певицы Веры Николаевны Кудрявцевой, с которой Сергей Яковлевич прожил последние четверть века, Сергей Яковлевич был домоседом и совсем не предпочитал шумное общество. Часто читал вслух. Особенно Чехова. Заядлый грибник, в лесу знал все травы и пересвистывался с птицами. Слыл страстным рыболовом. Следил за фигурой, по утрам непременно занимаясь зарядкой и вставая на весы даже в свои 70. Азартно играл в бильярд. А вспоминая молодые годы, не упускал возможности рассказать, как обыграл Маяковского, и Владимир Владимирович вынужден был залезть под стол и спеть арию индийского гостя из «Садко»: «Не счесть алмазов в каменных пещерах…»

По природе человек независимый, он всегда говорил то, что думал. Мог погорячиться и даже вспылить. Но в театре его любили все – от дирижеров до костюмеров и уборщиц. Такова была сила его обаяния. Постоянно просили выступить на партийных собраниях: уж Лемешевто скажет не в бровь, а в глаз, но таким тоном, что на него невозможно обидеться.

Когда Лемешева спрашивали, конечно же, избалованного женским вниманием, что значит для певца, артиста семья, дом, он отвечал: «Люди, которые окружают дома, должны так же любить и понимать твое искусство, как ты сам. Если ты озабочен, огорчен, расстроен, это всегда сказывается на творчестве. Если кто-то обидит вне дома, это быстро проходит. А вот если твои близкие… Мой герой Петя Говорков из «Музыкальной истории», увидев свою Клаву в зале вместе с Таракановым, которого играл Эраст Гарин, вместо «Куда, куда вы удалились» поет вдруг «Все экосезы, все вальсы…». И это очень правильно подмечено в сценарии Ильфом и Петровым. В жизни артиста так бывает. Я заметил: чем одареннее, талантливее человек, тем во всех случаях более раним, чем другие. У меня в жизни в этом смысле было и плохо, и хорошо. К счастью, уже много лет как хорошо. Возможно, именно поэтому я смог спеть в свои семьдесят юного Ленского…»

По окончании театральной карьеры Лемешев, благожелательный к молодежи, стремился передать свой опыт молодым певцам. В 1959– 1961 годах прославленный артист руководил оперной студией при Московской консерватории, позже, в 1969–1971-м, возглавлял кафедру сольного пения, а также вокально-оперную студию Центрального Дома ученых. Вел циклы просветительских музыкальных передач на Всесоюзном радио. Написал увлекательную книгу «Путь к искусству» (М., 1968).

Трижды награждался артист орденом Ленина (1951, 1972, 1976); среди его наград также орден «Знак Почета» (1937).

Умер певец 26 июня 1977 года, не дожив двух недель до своего 75-летия.

На доме 25/9 по Тверской улице, где жил Сергей Яковлевич Лемешев, – мемориальная доска с бронзовым барельефом. Ее автор, так же, как и памятника на Новодевичьем кладбище, где похоронен артист, знаменитый скульптор Михаил Константинович Аникушин. Обратилась именно к нему вдова Сергея Яковлевича совсем не случайно. Лемешев так любил аникушинский памятник Пушкину в Ленинграде, что во время гастролей частенько посиживал в скверике напротив Русского музея.

Одна из достопримечательностей столицы – мемориальная Лемешевская поляна в Серебряном бору, куда так часто приезжал отдыхать Сергей Яковлевич. С 1990-х – это концертный зал под открытым небом с традиционными «Лемешевскими музыкальными праздниками».

На родине Сергея Яковлевича, в тверской деревне Старое Князево, в 1991 году создан мемориальный музей, куда проложен туристический маршрут. С 1992 года в Твери проводился Международный конкурс оперных певцов имени С.Я. Лемешева. Ежегодно 10 июля, в день рождения артиста, среди июльского разнотравья проходит лемешевский праздник на большой поляне в его родном Старом Князеве. Сотни и сотни людей стекаются в живописные тверские края. И каждый раз проносится окрест и ранит сердце несравненный голос великого русского тенора.

Т.М.

Леонова Кира Васильевна
меццо-сопрано
1922–1999

В искренней любви к Кире Леоновой признавались П.Г. Лисициан, А.П. Огнивцев, А.А. Эйзен и еще многие ее партнеры по сцене Большого театра, в один голос преклоняясь перед ее лучистым характером, дарящим радость и свет, женственностью и обаянием ее героинь, мягким, обволакивающим пением, зачастую отождествляя восприятие личности певицы с создаваемыми ею образами.

Маддалена. «Риголетто»

«Когда на сцене К.В. Леонова, – ее пение, манера – все говорит о духовной красоте этого человека. В течение многих лет мне пришлось быть ее партнером в операх «Аида», «Кармен», «Дон Карлос», «Риголетто», и я с удовольствием вспоминаю эти прекрасные дни, когда Кира Васильевна своим исполнением утверждала, что для настоящего артиста не имеет значения, какой сегодня спектакль – первый, десятый или сороковой. К.В. Леонова всегда приходила на спектакль во всеоружии своего искусства. Возвышенная, теплая, красивая, удивительно обаятельная – такова она, моя любимая партнерша», – столь эмоционально выражал свое отношение к артистке незабываемый Герман, Радамес, Хозе Большого театра 1960-х Зураб Анджапаридзе.

Кира Леонова родилась 19 июля 1922 года в Нижнем Новгороде в семье служащих. Отца не стало, когда ей было всего два года, и мама воспитывала дочку одна. Ее детство прошло на Волге, которая тянула к себе потом всю жизнь (летний отдых певица многие годы не представляла без тихого и чарующего Плеса). Живописные заволжские дали, светозарные рассветы и закаты над великой русской рекой, казалось, так и располагали к распевности, поэтическому и художническому восприятию мира – душа рвалась к искусству. Да еще один из старейших в стране драматический театр, которым руководил тогда знаменитый с царских времен актер и режиссер Н.И. Собольщиков-Самарин с его постановками «Гамлета» и «Горя от ума», чеховскими и горьковскими пьесами… «Я рано начала увлекаться театром, музыкой, пением, – скажет впоследствии Кира Васильевна. – А в 1938 году поступила в Горьковскую лабораторию по художественному воспитанию детей…»

Она мечтала о сцене. Любила литературу, допоздна засиживаясь за книжками, особенно русской поэзии. И в 1940 году, по окончании средней школы, легко сдав вступительные экзамены, стала студенткой факультета русского языка и литературы Горьковского педагогического института имени А.М. Горького. Училась ответственно и с интересом, но не могла не петь и обойти стороной студенческую художественную самодеятельность. Там-то к третьему курсу и окрепла в ней решимость пойти на прослушивание в Горьковское музыкальное училище. Она была принята на вокальное отделение, но институт не оставила и занималась в двух учебных заведениях параллельно.

Обучение в вокальном классе у прекрасного педагога Д.Ф. Захаровой, в прошлом известной певицы, выступавшей во многих оперных театрах страны, в том числе и в Большом театре, дало отличные результаты. Окончив перед самой Победой, весной 1945 года, педагогический институт со званием педагога средней школы, а через год – музыкальное училище, получив квалификацию певицы-солистки, Кира Леонова была сразу принята по конкурсу в труппу Горьковского театра оперы и балета имени А.С. Пушкина.

Ее первой сценической партией стала Ольга в «Евгении Онегине» П.И. Чайковского, счастливо открыв имя певицы горьковскому зрителю, который за семь следующих сезонов увидит и услышит талантливую исполнительницу в таких ведущих партиях для меццо-сопрано, как Полина в «Пиковой даме» П.И. Чайковского, Зибель в «Фаусте» Ш. Гуно, Марина Мнишек в опере М.П. Мусоргского «Борис Годунов», Кончаковна в «Князе Игоре» А.П. Бородина, Княгиня в «Русалке» А.С. Даргомыжского, Ваня в «Иване Сусанине» М.И. Глинки, Колесницкий в опере Н.А. Римского-Корсакова «Пан воевода» и других. В Горьковской опере к молодой певице пришли профессиональный опыт и любовь слушателей, причем не только горьковчан. Кира Леонова постоянно выезжала с театром на гастроли в другие города, и ее знали в Ярославле и Туле, Ворошиловграде (Луганске) и Воронеже… В 1947 году она участвовала во Всероссийском смотре творческой молодежи драматических и музыкальных театров.

Когда в 1954 году в Горький приехала комиссия по набору молодых певцов в стажерскую группу Большого театра, Кира Леонова успешно прошла первое конкурсное прослушивание, а потом, окрыленная надеждой петь в легендарном театре, поехала в Москву, где после третьего тура была зачислена стажером в труппу главной сцены страны.

Дебютировать в Большом театре певице выпало осенью 1954 года в «Проданной невесте» Б. Сметаны (партия Людмилы). А следом она пела Ольгу в «Евгении Онегине» и включилась в репетиционный процесс готовившейся премьеры «Снегурочки» Римского-Корсакова, где ей поручили партию Весны. Спектакль ставил Б.А. Покровский, дирижером-постановщиком был К.П. Кондрашин. И хотя по словам самой артистки, и опыт уже был, и сценические навыки, и умение находить контакт с дирижером и партнерами, поначалу на сцене Большого театра она чувствовала себя неуверенно: «…и дирижер, казалось, непривычно далеко, и партнеры как будто отодвинулись от меня, и оркестр звучал непривычно мощно, и в зрительном зале было как-то очень темно…» Но дружелюбие и поддержка концертмейстеров, режиссеров, дирижеров и партнеров в дальнейшем благотворно сказались на ее сценическом самочувствии и быстро помогли дотянуться до уровня требований Большого театра. Совместная работа с прославленными мастерами оперной сцены стала для нее незаменимой высшей школой.

«В партии Ольги мне пришлось выступать в таком окружении, как С. Лемешев, Н. Шпиллер, П. Лисициан, Е. Вербицкая, – вспоминала Кира Васильевна свой ввод в «Евгения Онегина». – Мастера отнеслись ко мне так хорошо, что волнение сразу же улеглось. Еще до спектакля все они охотно приходили на спевки, репетировали со мной, стараясь всячески облегчить мою задачу. Я уже не говорю о той работе, которую провел со мной дирижер Б. Хайкин. После каждого спектакля он находил время, чтобы отметить удачи и указать на слабые места в исполнении.

То же самое происходило и в «Риголетто», и в «Фаусте», и в «Проданной невесте»…»

А вот как приняли ее тогда мастера. «…Очень красивая, грациозная, прекрасно владеющая сценическим движением и, главное, с особым, поэтическим тембром бархатного меццо-сопрано, сразу же покорила московских слушателей», – такой запомнилась она в партии Ольги Наталии Дмитриевне Шпиллер.

Зибель. «Фауст»

За год своего стажерства одаренная артистка выступила в семи ответственных партиях, среди которых Зибель в «Фаусте» Ш. Гуно и Леди Памела в премьерном спектакле «ФраДьяволо» Д. Обера, была первой исполнительницей партии Маши в новой опере Д.Б. Кабалевского «Никита Вершинин». Ее легкое, красивое меццо-сопрано набирало силу, совершенствовалось мастерство, расширялся репертуар, и вскоре молодая солистка заняла одно из почетных мест среди исполнительниц ведущих партий. Ее искусство пришлось на 50–70-е годы XX века, когда на сцене Большого театра блистала целая плеяда оперных знаменитостей. Она застала еще С.Я Лемешева, В.А. Давыдову, А.П. Иванова, пору расцвета И.И. Петрова и П.Г. Лисициана, покоряли вершины оперного искусства И.К. Архипова и Г.П. Вишневская…

В 1956 году Кира Леонова впервые вышла на сцену Большого театра в таких крупных партиях, как Ганна в «Майской ночи» и Любаша в «Царской невесте» Римского-Корсакова, Марина Мнишек в «Борисе Годунове» Мусоргского. Каждый из этих образов, созданных артисткой, был неповторим и самобытен. Наиболее полно раскрылось дарование К. Леоновой как певицы и актрисы в партии Любаши. О том, насколько сильное впечатление оставляла она в «Царской невесте», вспоминала Н.Д. Шпиллер: «Редко встретишь вокалистку, которая так глубоко могла бы раскрыть трагедию Любаши, покинутой женщины, выразить ее неизбывную любовь, глубокий и яркий характер, полный страсти и отчаяния, как это делала Кира Васильевна Леонова. Ее тоскующие распахнутые глаза, проникновенное пение вызывали у зрителей слезы…

Пленительный, женственный характер, полный глубоких чувств, рожденный преданной, все сокрушающей на своем пути любовью – Любаша в «Царской невесте» Н. Римского-Корсакова, – был близок артистической индивидуальности Киры Васильевны. Величавая, гордая красавица, сломленная страданиями утраченной любви, – такой была Любаша в исполнении К. Леоновой. Очень хороша она была в этой партии!»

Когда в 1957 году Сергей Яковлевич Лемешев взялся за постановку оперы Ж. Массне «Вертер» в Филиале Большого театра, его выбор исполнительницы главной партии был определен сразу. Без колебаний он предложил Шарлотту Кире Леоновой. Этот тонкий и сложный образ, по единодушному мнению коллег, зрителей и критики, стал несомненной творческой удачей артистки.

«Вертер». Шарлотта – К. Леонова, Вертер – С. Лемешев

«Все в К. Леоновой – Шарлотте гармонично сочеталось: утонченное изящество, удивительная мягкость, женственность, внутренняя чистота и, конечно же, красота. Как трогательна была она в чтении писем. С каким трагическим накалом проводила последний акт! Такие спектакли незабываемы… – свидетельствовала та же Н.Д. Шпиллер. – Спектакль, поставленный Сергеем Яковлевичем Лемешевым, который был и исполнителем партии Вертера, раскрывал всю глубину чувств героини, и певица озарила спектакль вдохновенным исполнением своей любимейшей роли».

Неожиданностью для многих, кто знал и любил Леонову как певицу лирического плана, позже стала ее Кармен. Конечно, сама артистка давно мечтала спеть эту коронную партию для меццо-сопрано. Но мечта исполнилась только через десять лет ее работы в Большом – впервые она выступила в этой партии в 1964 году. Певица готовилась к своему дебюту в «Кармен» тщательно и долго, и неоценимую помощь в этом оказал ей дирижировавший спектаклем А.Ш. Мелик-Пашаев.

Зрители приняли ее стройную, статную, красивую Кармен безоговорочно. После первого же выступления К. Леоновой в этой партии в газете «Советский артист» появился зрительский отклик о рождении новой Кармен: «Мы большие любители музыки, особенно оперного искусства. Поэтому мы часто бываем в Большом театре, очень любим и знаем многих его артистов.

18 февраля мы пошли на спектакль «Кармен», чтобы послушать в заглавной партии выдающуюся советскую певицу И. Архипову, по праву выдвинутую на соискание Ленинской премии.

Как всегда, перед началом спектакля в зале чувствовалась праздничная, торжественная обстановка, свойственная только Большому театру. И, как обычно, появление за дирижерским пультом известного дирижера А. Мелик-Пашаева было горячо встречено зрителями…

Прекрасный оркестр Большого театра безукоризненно исполнил блестящую увертюру этой изумительной оперы Ж. Бизе.

Словом, все шло своим чередом. Вот и первый выход Кармен. Но на сцене появилась не И. Архипова – Кармен, а К. Леонова, которая никогда ранее эту труднейшую партию не исполняла…

…К. Леонова в Кармен отказалась от старых оперных штампов (вульгарных манер, имитаций таборно-цыганских интонаций и др.). Ее Кармен – образ простой, реалистичный, понятный всем. В этом проявились хороший вкус, культура и большое актерское мастерство артистки. Если в первых двух актах мы увидели молодую, очень красивую девушку-цыганку, которая легко, просто, естественно двигалась по сцене, которая очень любит петь, танцевать и, между прочим, поиграть в любовь, то в третьем и четвертом актах образ, созданный артисткой, приобрел большую драматическую насыщенность. В сцене гадания, любовных фразах с Эскамильо и, наконец, в заключительной сцене с Хозе раскрываются большие и глубокие человеческие чувства Кармен – Леоновой…»

Как утверждала тогда критика: вопреки сложившемуся представлению, Кармен К. Леоновой, наделенная мягкостью и женственностью, была абсолютно лишена роковых черт. Но такая непривычная трактовка образа, воплощенного артисткой, была убедительна и покоряла своей искренностью. Искрящаяся молодостью, обаятельная, темпераментная, ее Кармен захватывала чувствами.

Н.Д. Шпиллер: «…Игра тембровыми красками, подчеркивающими бесчисленные смены настроений – от озорства к обольщению, от предчувствия надвигающейся беды, погружения в себя к внезапно вспыхнувшей любви, сметающей на пути все, – проводилась певицей мастерски!

Кармен К.В. Леоновой покоряла не только своим пением. Это был триумф настоящего артистического дарования, и здесь все было совершенно – мастерское владение жестом, особое умение носить костюм, непринужденный и такой естественный для нее танец, искренность и непосредственность».

Высочайший профессионализм, актерское мастерство с целым комплексом средств выразительности, культура исполнения отличали вердиевских героинь К. Леоновой. Сдержанно, с затаенной страстью, с подлинным драматизмом, по свидетельству В.И. Зарубина, вела певица партию Амнерис в «Аиде», в которой была необычайно привлекательна. Ярким, эмоционально насыщенным был образ Эболи в «Дон Карлосе». Мастерское исполнение Кирой Леоновой труднейшей каденции Эболи, требующей высокой техники вокала, умения владеть своим голосом, отмечала Ирина Архипова.

Леди Памела. «Фра-Дьяволо»

В 1959 году на киностудии «Мосфильм» был снят фильм-опера «Хованщина» (режиссер В.П. Строева, дирижер Е.Ф. Светланов), где К.В. Леонова играла и озвучивала роль Марфы. Эта встреча с одним из самых сложных и глубоких образов русской оперной классики оказалась для певицы первой и единственной. На сцене Большого театра Марфу она так и не спела… В фильме артистка снималась с такими крупными мастерами оперного искусства, как А.Ф. Кривченя (Хованский), М.О. Рейзен (Досифей), создав на экране живой, запоминающийся характер. Рецензенты писали тогда, что артистка внесла в традиционно сложившийся образ Марфы новые черты: наряду с величественностью, строгостью, решительностью, в ее раскольнице была душевная ранимость земной страдающей женщины, внешне сдержанно, но беззаветно любящей молодого Хованского.

В любой своей роли – Кончаковне в «Князе Игоре» А.П. Бородина, Княгине в «Русалке» А.С. Даргомыжского, Ольге, Лариной в «Евгении Онегине» или Полине в «Пиковой даме» П.И. Чайковского – артистка всегда была естественна на сцене. «Солист оперы должен хорошо петь и быть сценически выразительным. Певец должен свободно владеть своим телом, уметь «носить себя в каждой роли», – утверждала она и к этому постоянно стремилась сама. Чудесное меццо-сопрано богатого тембра, с особенно красиво звучащими «верхами», точная и чистая интонация, искусство актерского перевоплощения располагали к певице самых строгих ценителей, считавших ее превосходным мастером оперной сцены.

Большой и многообразный оперный репертуар, состоявший на сцене Большого театра более чем из сорока партий, способствовал выявлению разностороннего таланта артистки. Новые грани ее дарования проявились в современной опере – в таких работах, как Гермия в опере Б. Бриттена «Сон в летнюю ночь» – легкой, поэтичной, но ритмически и гармонически сложной, а также партиях в «Войне и мире» С.С. Прокофьева, где К. Леонова в 60-е годы пела Княжну Марью, Элен Безухову и Соню.

Задушевностью и внутренней теплотой был наделен ее образ Клавдии в другой опере Прокофьева – «Повесть о настоящем человеке». «Творчество К.В. Леоновой – счастливое сочетание таланта артистки с прекрасными человеческими качествами, – замечал Артур Эйзен, один из постоянных сценических партнеров певицы. – С какой нежностью и теплом она пела песню «Зеленая рощица, что ж ты не цветешь» в опере С. Прокофьева «Повесть о настоящем человеке». Образ медицинской сестры Клавдии становился олицетворением доброты и душевности русской женщины, в грозных условиях беды народной не потерявшей веры в победу добра над злом».

В оперный репертуар К.В. Леоновой в разные годы входили также партии: Лола («Сельская честь» П. Масканьи), Сузуки («Чио-Чио-сан» Дж. Пуччини), Хаят («Джалиль» Н.Г. Жиганова), Стеша («Декабристы» Ю.А. Шапорина), Ирина («Судьба человека» И.И. Дзержинского), Мэг Пейдж («Фальстаф» Дж. Верди), Отрок («Сказание о граде Китеже» Н.А. Римского-Корсакова), Принцесса («Снежная королева» М.Ф. Раухвергера), Марцелина («Свадьба Фигаро» В.А. Моцарта), Уважаемая дама («Игрок» С.С. Прокофьева), Флора («Травиата» Дж. Верди) и другие.

Народная артистка РСФСР (1974).

Много гастролировала певица по стране и за рубежом. Участвовала в гастролях оперной труппы Большого театра в Милане (1964), где пела Княжну Марью и Элен в «Войне и мире», Полину в «Пиковой даме»; в Монреале (1967) – выступала в партиях Княжны Марьи, Полины и Отрока («Сказание о граде Китеже»); в Вене, где пела Княжну Марью. Ее слушали также в Болгарии, Венгрии, Чехословакии, ГДР, Польше, Китае, Монголии.

Окончив сценическую деятельность в 1977 году, много сил и энергии отдавала Кира Васильевна работе в Большом театре как зав. оперной труппой (1977 – 1981), а затем в должности консультанта репертуарно-творческого отдела (1981 – 1991) ГАБТ СССР. И всегда пользовалась у сослуживцев заслуженным уважением и любовью.

Помимо коллективных гастролей Большого театра Кира Леонова выступала в партиях Кармен, Амнерис, Любаши на оперных сценах Душанбе, Фрунзе, Ташкента, Казани и других городов Советского Союза.

Значительное место в творчестве певицы принадлежит концертной деятельности. Она вдохновенно и интересно интерпретировала камерную музыку, включая в свои программы произведения Г. Генделя, И.С. Баха, Ж. Массне, Э. Грига, Ф. Шуберта, С.В. Рахманинова, М.М. Ипполитова-Иванова, Ц.А. Кюи, А.Г. Рубинштейна. Музыкальными событиями становились вечера камерной музыки К.В. Леоновой с крупнейшим органистом, профессором Л.И. Ройзманом, которые проходили не только в Москве, но и Ленинграде, Таллине, Риге, Горьком, Тбилиси и других городах страны. В них, по словам И.К. Архиповой, особенно выигрывали достоинства певицы – чистота, ровность и строгость звучания, хороший вкус. «Внутренняя интеллигентность, свойственная исполнительству Леоновой, порождена ее широким гуманитарным образованием, влюбленностью в родную поэзию, – писал Леонид Ройзман в публикации-отзыве на один из сольных концертов певицы. – Все большее внимание, уделяемое Леоновой камерному репертуару, говорит о стремлении расширить сферу приложения своих незаурядных способностей».

Кира Леонова неоднократно участвовала в музыкальных фестивалях, в гастрольных концертных поездках. В 1960 году принимала участие в Радиофестивале русской песни, за что получила диплом I степени, а также в фестивале «Пражская весна» в Чехословакии. В конце 1950-х – 1960-х годах выступала в составе концертных групп от ЦДСА (Центрального Дома Советской Армии) в ГДР, Венгрии, Болгарии. Гастролировала в Китае с композитором А.Г. Новиковым, исполняя его песни. В 1967 году выезжала в Целиноград и Алма-Ату на фестиваль «Дружба народов». Выступала с сольными концертами в Горьком, Саратове, Владимире, Томске, Туле, Тарту, Алма-Ате, Ленинграде. На радио и телевидении записывалась как с камерными программами, так и с русскими народными песнями.

За большие заслуги в оперном искусстве к 200-летию Большого театра была награждена орденом Трудового Красного Знамени (1976).