Текст книги "Большой театр. Золотые голоса"

В его Борисе никогда не было переигрывания, излишней аффектации, сценический рисунок роли был подчинен раскрытию внутренней трагедии страдающего муками совести царя. Статная фигура, царственная походка, гордо поднятая голова и затаенный страх в глазах – с первого появления Бориса на сцене все работало на образ – царя величавого и благородного, который печется о благе государства и стремится к примирению с народом, но роковым образом не находит к нему пути.

О Борисе Годунове – Евгении Нестеренко писали многократно в самых восторженных тонах как об одном из лучших исполнителей этой роли за всю ее столетнюю сценическую историю. Что отличало его Бориса от образов, воплощенных предшественниками? «…Прежде всего – независимость, – считал рецензент газеты «Известия». – Независимость певца от груза традиции, готовой подавить любого исполнителя партии, если не живет в нем подлинный художник. Неожиданная легкость фигуры под тяжестью парчовых одеяний, почти болезненная хрупкость всего царского облика, ясно видимые через весь гигантский зал черные окружья глаз. Такого Бориса я никогда не видел. У Нестеренко ясно понимаешь, чего хотел Борис. Желал блага другим и благости своей. Желал, но не смог…»

Нестеренко исполнял эту грандиозную партию в разных редакциях оперы на разных сценах мира – в Ницце, Варшаве, Вене, Буэнос-Айресе, Нью-Йорке, Вашингтоне, Афинах, Будапеште, Бонне, Милане… – и неизменно имел огромный успех. В 1975-м его Борису скандировали зрители Метрополитен. В октябре 1977 года «Борис Годунов» транслировался из Большого театра по системам Интервидения и Евровидения на всю Европу. Из многих стран в Большой театр пришли тогда восторженные отзывы как о спектакле в целом, так и об исполнителе заглавной партии. Критик Венской газеты «Нойе цайтунг» утверждал: «Нестеренко подчиняет силу и красоту своего голоса прежде всего выразительности образа. Его интерпретация Бориса Годунова, помимо высокого качества пения, служит мастерским образцом драматической игры, исполненной большой глубины. В этой партии Нестеренко уже сегодня должен быть признан непревзойденным». В 1981 году певец был удостоен медали «Золотой Виотти» (Италия) «как один из величайших Борисов всех времен».

С середины 1970-х Евгений Нестеренко уже ведущий мастер отечественного и мирового оперного театра. По существу, он был одним из первых советских артистов, завоевавших мировой авторитет и большую популярность у публики на зарубежных оперных сценах. «Мне всегда было обидно сознавать, что вследствие изолированности нашей страны от внешнего мира и нашей чрезмерной скромности, пассивности, за рубежом сложилась легенда о том, будто Россия, некогда славившаяся своими басами (Шаляпин, Пирогов, Рейзен, Михайлов и другие), теперь лишилась их. И на мировой сцене котировались в основном болгары и югославы, – говорил артист. – Иван Иванович Петров первым сделал «прорыв» на басовом фронте – его признали за рубежом. Я поставил перед собой цель продолжить это дело и доказать всему миру, что не оскудела талантами земля российская».

Летом 1974 года он выступил на традиционном летнем фестивале в Будапеште в заглавной партии оперы А. Бойто «Мефистофель» (постановка итальянского дирижера Л. Гарделли и венгерского режиссера А. Мико). Однажды возрожденная к жизни гением великого Шаляпина, опера Бойто не часто появлялась в репертуаре. Нестеренко имел огромный успех у публики и прессы, которая отмечала, что силой своего голоса, великолепными красками звучания, актерским воплощением роли он напоминает Шаляпина.

Настоящим триумфом советской вокально-исполнительской культуры стали выступления певца в Италии, начиная с сезона 1976–1977 годов. Выступив на ежегодном осеннем фестивале в итальянском городе Перудже, он дебютировал в заглавной партии оперы Дж. Россини «Моисей», а затем принял участие в новой постановке оперы К. Дебюсси «Пеллеас и Мелизанда» в Ла Скала, там же исполнив партию Мефистофеля в одноименной опере Ш. Гуно на языке оригинала. «Самым большим сюрпризом, – откликнулась тогда на выступление советского артиста газета «Унита», – было исполнение партии Мефистофеля Евгением Нестеренко, который, приехав в Италию четыре года назад в составе Большого театра, триумфально выступал в партиях Руслана и Игоря. Сейчас он поет по-французски с той же уверенностью и в этом дьявольском облике производит сильное впечатление как красотой голоса, так и силой интерпретации, хотя и не порывает с классическими традициями: то несколько зловещие изломы голоса, то искрометность и напор (особенно в Серенаде) подтверждают, что его Мефистофель является великолепным результатом современного преломления традиции, заложенной еще в начале века великим Шаляпиным». А исполнение Нестеренко партии Моисея вызвало в Италии столь широкий резонанс, что театр Ла Скала решил специально для него поставить эту оперу на своей сцене.

В 1977 году Евгений Нестеренко и Елена Образцова были приглашены в Милан на спектакли, посвященные 200-летию Ла Скала, которые транслировались на весь мир по телевидению. Тогда Е. Нестеренко исполнял партии Короля Филиппа, Великого Инквизитора в «Дон Карлосе» и Максимилиана в «Разбойниках» Верди. Дирижировал Клаудио Аббадо. А впереди была целая «неделя Нестеренко в Ла Скала»: весной 1979 года он пел там шесть вечеров подряд в «Моисее» Дж. Россини и «Богеме» Дж. Пуччини.

Елена Образцова, знавшая Нестеренко со студенческой скамьи, всегда видела в нем образец современного оперного певца: «…Если певец современен, то в его пении, в его музыке чувствуется, чем и как он живет и вне музыки. Современный певец должен обязательно работать в разных музыкальных жанрах. Взять, к примеру, Евгения Нестеренко. Он поет и старинные русские песнопения с великолепным Московским камерным хором, которым руководит Владимир Минин. И Баха. И русскую классику. И западную. И народные песни. И вокальные циклы Свиридова. И он – единственный советский певец, постоянно выступающий на сцене Ла Скала в итальянском и французском репертуаре. Все это он поет современно, как человек сегодняшнего дня. И чем дальше, тем больше он развивается музыкально, становится глубже, проще…»

С каждым годом росла международная слава певца. Его ждали в крупнейших оперных театрах мира. Триумфально проходили гастроли на сценах Венской оперы, лондонского Ковент-Гардена, знаменитого аргентинского театра «Колон», в оперных театрах Мюнхена и Сан-Франциско, на фестивале «Арена ди Верона», где он впервые выступил в драматической легенде Г. Берлиоза «Осуждение Фауста», пополнив свою «портретную галерею» Мефистофелей. Но, несмотря на напряженный гастрольный график, во второй половине 1970-х в Большом театре Евгений Нестеренко блистает в целой череде новых партий в премьерных спектаклях. Это Сальери в «Моцарте и Сальери» Н.А. Римского-Корсакова, Мельник в «Русалке» А.С. Даргомыжского, Звамбай в «Похищении луны» О. Тактакишвили.

Образ Сальери признан одним из лучших сценических созданий Нестеренко. Его трактовка чужда каких бы то ни было штампов. Сальери у Нестеренко – не абстрактный злодей, не мелочный завистник, а человек, глубоко чувствующий искусство и высоко ценящий гений Моцарта. Убедителен в своем развитии был Мельник Нестеренко: от житейского практицизма и примитивного представления о благополучии дочери к глубокому страданию отца, к трагедии безумного, всеми покинутого старика. В этот период пика своего творчества Евгений Нестеренко – главный бас Большого театра, на которого ставят, которого ценят, – получает звание народного артиста СССР (1976).

А дальше – Андрей в «Октябре» В.И. Мурадели, Герцог в «Замке герцога Синяя Борода» Б. Бартока, Иван Сусанин с его героической силой духа и народной мудрости в опере М.И. Глинки, и – что уж совсем неожиданно для баса – блистательный Эскамильо в «Кармен» Ж. Бизе.

О Сусанине Нестеренко высказано немало прекрасных слов и коллегами, и критиками. Бэла Руденко (Антонида) в сцене прощания с дочерью всегда видела в его глазах слезы. Сам артист особенно дорожил признанием зрителей, часто получая от них письма. Вот одно из архива певца:

«Уважаемый товарищ Нестеренко! К сожалению, не знаю вашего имени и отчества. Потом обязательно узнаю.

С большим волнением я слушал по телевидению знаменитую патриотическую оперу Глинки. И еще никогда в жизни – а я уже не молод – мне не приходилось плакать от охватившего меня горя за судьбу Ивана Сусанина. После я передумал всю историю нашей великой Родины и еще раз понял: вот откуда рождаются у нас герои! Они корнями связаны с прошлым и стоят на плечах таких, как Иван Сусанин».

После возобновления «Жизни за царя» М.И. Глинки (1979) с оригинальным текстом и сюжетом барона Розена, одним из инициаторов которого в Большом театре был и Е. Нестеренко, всем премьерным составом опера была записана на фирме грамзаписи «Мелодия» и вскоре получила в Японии приз «Золотой диск» как лучшая запись года.

В 1986 году Евгений Нестеренко участвовал в премьерном спектакле «Сказка о царе Салтане» Римского-Корсакова, где исполнял роль Царя Салтана, показав своего героя с большим юмором и человечностью, в гармонии с образом, созданным композитором. Тогда же спел Алеко в одноименной рахманиновской опере. В 1986 году режиссером В. Окунцовым был снят фильм-опера «Алеко» с Евгением Нестеренко в заглавной партии.

Весной 2002 года Евгений Нестеренко дважды спел Бориса на гастролях ГАБТа в Гонконге и Захарию в Москве. В мае 2008 года в честь 70-летия певца в Большом театре состоялся спектакль «Набукко» с Е. Нестеренко в партии Захарии.

Рядом с этими образами столь же вокально и сценически отточенные и совершенные создания певца: Аттила, Рамфис («Аттила», «Аида» Верди), Генрих VII («Анна Болейн») и Дон Паскуале в одноименной опере Г. Доницетти, Зарастро и Бартоло («Волшебная флейта» и «Свадьба Фигаро» В. Моцарта), Водяной («Русалка» А. Дворжака), Тирезий («Царь Эдип» И. Стравинского), Король Аркель («Пелеас и Мелизанда») К. Дебюсси и многие другие, исполненные в лучших оперных театрах мира.

«Дон Карлос». Елизавета Валуа – Э. Андреева, Король Филипп – Е. Нестеренко

Триумфальные выступления Евгения Нестеренко состоялись на сценах Венской Штаатсопер, Мюнхенской оперы, опер Гамбурга, Сан-Франциско, театра «Колон» в Буэнос-Айресе, Ла Скала в Милане, Лондонского Ковент-Гардена, нью-йоркской Метрополитен-оперы, Венгерской Национальной оперы, Немецкой оперы в Берлине, оперных театров Цюриха, Марселя, Ниццы, Мадридского театра «Сарсуэла», барселонского «Лисеу», парижской Опера комик, Финской национальной оперы, Королевской оперы Стокгольма и многих других. Он участвовал в музыкальных фестивалях: в Мюнхене, Савонлинне, Брегенце, Висбадене, Зальцбурге, Вероне, Дрездене, Праге, Оранже и других. Евгений Нестеренко – первый русский певец, выступивший на сцене итальянского театра «Арена ди Верона».

О том, какого масштаба мировая слава была у Евгения Нестеренко, можно судить даже по нескольким фрагментам публикаций зарубежной печати разных лет:

«Среди участников премьеры «Пелеаса и Мелизанды» в театре Ла Скала в первую очередь необходимо назвать Аркеля – Нестеренко: интерпретация, достойная быть вписанной в антологию – таков высочайший стилистический уровень его исполнения» («Коррьере делла сера», Италия, 1977).

«Исполнение роли Короля Филиппа Евгением Нестеренко можно назвать подлинным шедевром, так как русский певец во всех его сценах своим могучим голосом, каждая нота которого звучит идеально, своей особенной декламацией текста раскрыл всю суть образа, а в триумфальном монологе блеснул подлинным бельканто. Долго не смолкавшие овации бушевали на спектакле, когда замолкли последние звуки арии Короля Филиппа» («Нью-Йорк таймс», США, 1979).

«Захария, противостоящий Набукко, требует от исполнителя исключительного мастерства и из ряда вон выходящей индивидуальности, определенности стиля и высокого интеллекта – качества, которыми обладает Нестеренко» («Вангуардия», Испания, 1984).

«Нестеренко – великий артист. У него, кроме ошеломляющего голоса, – необыкновенный актерский талант. В роли главы староверов Досифея, окруженного своими единомышленниками, он вызывает ужас и восхищение» («Речь посполита», Польша, 1984).

«Он в совершенстве владеет голосом и всеми вокальными стилями от Верди и Россини до Мусоргского. Выдающийся преемник великой русской школы пения, давшей столько имен, Евгений Нестеренко завоевал сердца буквально всех» («Арена», Италия, 1985).

«Нестеренко – могучий Аттила. Его голос как нельзя лучше подходит для столь благородной по характеру роли. Созданный им образ можно назвать работой мастера-чеканщика» («Арена», Италия, 1985).

«Не только по списку действующих лиц Евгений Нестеренко должен быть поставлен первым: глубоко раскрытый им образ Генриха VII оказался изумительно богат красками, нюансами и гранями характера, к тому же технически безукоризнен во всех отношениях. Нет никого, кто смог бы претендовать на его трон нового «короля басов». («Прессе», Австрия, 1986).

Ведущий бас мировой оперы, высочайший профессионал, Евгений Нестеренко не менее полно, чем на театральной сцене, выразил себя в камерном искусстве.

Богатство выразительных средств певца поражало. В романсах, вокальных циклах перед слушателем проходил целый ряд живых образов, артист мгновенно перевоплощался на глазах зрителей. Концертный репертуар Нестеренко обширен. Он включает в себя романсы Глинки, Даргомыжского, Чайковского, Рахманинова, Бородина, вокальные циклы Баха, Бетховена, Шуберта, Брамса, Мусоргского, Свиридова… Великолепен был ансамбль певца и пианиста-концертмейстера Евгения Шендеровича, с которым артист выступал долгие годы.

Центральное место в концертном репертуаре Нестеренко занимала русская классика. Это и тематические циклы, посвященные композиторам «Могучей кучки», и монографические программы из произведений Чайковского и Рахманинова, вокальные циклы Мусоргского «Песни и пляски смерти», «Без солнца» и редко исполняемый «Раек». Он постоянно включал в свои концертные программы произведения современной музыки – Шостаковича и Свиридова, зачастую посвящая их творчеству целое отделение или весь концерт. Нестеренко стал первым исполнителем многих сочинений этих композиторов. Событием музыкальной жизни 1970-х стала премьера «Сюиты для баса и фортепиано» на слова Микеланджело Буонарроти Д. Шостаковича, которая была написана именно на уникальный дуэт Нестеренко – Шендерович. Певец остался одним из лучших интерпретаторов вокальной лирики Г. Свиридова.

Часто организовывал и давал концерты в особенно дорогих сердцу местах – на родине М.П. Мусоргского, в селе Наумово-Карево Псковской области и на родине М.И. Глинки – в Новоспасском на Смоленщине. Содействовал созданию мемориальных музеев великих русских композиторов в этих краях.

Певец – последовательный пропагандист русской музыки за рубежом. Одно из выступлений Евгения Нестеренко состоялось в итальянском городе Верчелли в рамках большого музыкального фестиваля, где Нестеренко был также в качестве члена жюри Международного конкурса вокалистов имени Виотти. Концерт (его программа была составлена целиком из произведений Мусоргского, что довольно необычно для европейской публики) стал кульминацией этого праздника, привлекшего многочисленных слушателей из разных стран Европы, в том числе молодых певцов.

Газета «Ла Сессиа» тогда писала, что Евгению Нестеренко, считающемуся сейчас лучшим басом в мире, Мусоргский весьма близок по духу, и далее: «Певец доказал, что его слава вполне закономерна и что он не утрачивает ее при переходе от оперного жанра к камерному. Нам редко доводилось слышать столь совершенное в интонационном отношении пение».

В феврале 1978 года Нестеренко дал сольный концерт в Ла Скала, включив в программу «Сюиту» на слова Микеланджело Д. Шостаковича, «Песни и пляски смерти» и другие произведения М. Мусоргского.

Не ограничивая себя оперным и камерным жанрами, певец часто участвовал в исполнении кантат и ораторий. В его репертуаре – басовые партии в «Патетической оратории» Свиридова и Четырнадцатой симфонии Шостаковича, Девятой симфонии Бетховена, «Реквиеме» Верди. Он пел «Реквием» в Лондоне, Болонье, Париже под управлением знаменитых дирижеров Р. Мути и А. Ломбарди, а партнерами его были такие звезды мирового вокала, как К. Ричарелли, Ф. Коссотто, Р. Скотто, К. Те Канава....

Зарубежные певцы высоко оценивали талант Евгения Нестеренко. Вот одно из высказываний Монтсеррат Кабалье: «Я считаю большой честью для себя выступать с Евгением Нестеренко. Его голос – сейчас лучший бас в мире. Об этом говорю не только я. Об этом знают все. Мы рады и гордимся тем, что Нестеренко выступал в Мадриде».

Евгений Евгеньевич – признанный вокальный педагог с многолетним стажем. Преподавал в Ленинградской консерватории (1967–1971), Московском музыкально-педагогическом институте им. Гнесиных (1972–1974), Московской государственной консерватории им. П. И. Чайковского (1975–1993), где возглавлял кафедру сольного пения. Почетный профессор Венгерской государственной музыкальной академии им. Ф. Листа (с 1984). С 1993 г. – профессор Венской музыкальной академии. Среди учеников Е.Е. Нестеренко – бывшие солисты Большого театра Никита Сторожев, Михаил Крутиков и другие.

Певец проводил мастер-классы в Австрии, Венгрии, Германии, Финляндии, Японии, США, Бразилии, неоднократно был членом жюри международных конкурсов вокалистов. Председатель жюри конкурса вокалистов XII Международного конкурса имени П.И. Чайковского (2002).

Лауреат Ленинской премии (1982), Герой Социалистического Труда (1988). Награжден Международным призом «Золотой Орфей» Французской национальной Академии грамзаписи за запись оперы Б. Бартока «Замок герцога Синяя Борода» (1984); призом «Золотой диск» Всесоюзной фирмы грамзаписи «Мелодия» за пластинку «Песни и романсы» М.П.Мусоргского (1985); призом имени Дж. Дзенателло «За выдающееся воплощение центрального образа в опере Дж. Верди «Аттила» (1985); призом имени Вильгельма Фуртвенглера (1992); Шаляпинской премией Академии Творчества (Москва, 1992), а также многими другими почетными званиями и наградами.

С начала 1990-х годов живет в Вене.

Записал около 70 пластинок и дисков на отечественных и зарубежных фирмах грамзаписи, в том числе 20 опер, арии, романсы, народные песни. Среди них: – «Князь Игорь» (1969, Кончак, дирижер Г. Проваторов); «Царская невеста» (1973, Собакин, дирижер Ф. Мансуров); Д. Шостакович. 14-я симфония (1974, дирижер К. Кондрашин); «Иоланта» (1976, Король Рене, дирижер М. Эрмлер); «Дон Карлос» (1977, Филипп II, дирижер К. Аббадо); «Дон Карлос» (1978 , Великий инквизитор, дирижер К. Аббадо); «Руслан и Людмила» (1978, Руслан, дирижер Ю. Симонов), «Богема»( 1979, Колен дирижер К. Клайбер); «Евгений Онегин» (1979, Князь Гремин, дирижер М. Эрмлер); «Иван Сусанин» (1979, Иван Сусанин, дирижер М. Эрмлер); «Дон Паскуале» (1979, Дон Паскуале, дирижер Х. Вальберг); «Князь Игорь» (1981, Игорь Святославич, дирижер М. Эрмлер); «Замок герцога Синяя Борода» (1981, Синяя Борода, дирижер Я. Ференчик); «Набукко» (1982 , Захария, дирижер Дж. Синополи); «Борис Годунов» (1985, Борис Годунов, дирижер М. Эрмлер); «Аттила» (1985, Аттила, дирижер Н. Санти); Русская и болгарская духовная хоровая музыка (1985); «Моцарт и Сальери» (1986, Сальери, дирижер М. Эрмлер); «Фауст» (1986, Мефистофель, дирижер К. Дэвис); «Аттила» (1987, Аттила, дирижер Л. Гарделли); «Борис Годунов» (1987, Борис Годунов, дирижер А. Лазарев); «Алеко» (1990, Алеко, дирижер Д. Китаенко); М. Мусоргский. «Без солнца»; П. Чайковский. Романсы (1991); «Иван Сусанин» (1992, Иван Сусанин, дирижер А. Лазарев); «Вот мчится тройка» (сборник русских народных песен, песен русских композиторов, 1997).

Тридцать лет служил Евгений Нестеренко своим искусством Большому театру, который за последние годы стал совсем другим. Но Евгений Евгеньевич верит: «Меняются эпохи, а Большой театр остается Большим театром. Есть такие творческие организмы, которые могут болеть, но не могут исчезнуть. Они всегда возрождаются».

Т.М.

Никитина Лариса Александровна
меццо-сопрано
1930–2006

О своей жизни Лариса Александровна говорила: «Лучшее, что подарила мне судьба, – это Большой театр, его редкую историю, ощущение сопричастности к искусству истинному, утвержденному самой жизнью…»

Она родилась 28 февраля 1930 года в маленьком городе Урицке Ленинградской области в многодетной рабочей семье. Детство пришлось на военные годы. В 1941 году Лариса была эвакуирована с интернатом в Челябинскую область, в 1943-м переехала к родителям в Тюмень.

Ткачиха. «Сказка о царе Салтане»

По окончании войны Лариса, которой исполнилось 15 лет, чтобы материально поддержать семью, пошла работать чертежницей на Кировский завод, где работал ее отец.

Любовь к искусству привела ее в художественную самодеятельность. «Встретилась, скажу так, со своей давней мечтой, – вспоминала она позднее, уже став певицей. – Сцена завораживала, не давала покоя собственному воображению».

В 1955 г. Лариса окончила музыкальное училище при Ленинградской консерватории (класс М.А. Кудрявцевой). Прошла труднейший конкурс в Большой театр и была принята в группу певцов-стажеров и вскоре дебютировала на сцене в партии Пажа в опере «Риголетто» Дж. Верди.

Лариса посещала много спектаклей, училась у мастеров, не отказывалась от маленьких, порой эпизодических партий, накапливала сценический опыт.

1957 год был знаменательным в ее судьбе: она стала солисткой оперы и лауреатом II премии в вокальном конкурсе VI Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве.

В 1961–1962 гг. она стажировалась в Италии при театре Ла Скала вместе с солистами Большого Т.А. Милашкиной и А.Ф. Ведерниковым. Вернувшись, они выступили с концертом-отчетом, особенно было отмечено исполнение Никитиной арии Леоноры из оперы «Фаворитка» Г. Доницетти.

О голосе певицы В.В.Ивановский (ее партнер по спектаклям) писал: «Мне очень нравится голос Ларисы Никитиной. Он не отличается густотой тембра, но в нем есть металл, а пение артистки настолько естественно и свободно, что он заполняет зал с любой акустикой. Когда поет Лариса, создается впечатление, что она никогда не занималась постановкой голоса, что голос у нее поставлен от природы. Чем же, помимо красивого голоса, привлекает исполнение Ларисы Никитиной? Артистка трогает зрителя своей эмоциональностью, она никогда не бывает равнодушна к тому, о чем поет. Скупая на внешние эффекты, она средствами вокальной выразительности передает горе и радости своих героинь. Ее индивидуальности ближе образы героические, трагедийные…»

В репертуаре Никитиной было много партий в русских классических операх. Она пела Ангела в «Демоне» А.Г. Рубинштейна, Няню в «Князе Игоре» А.П. Бородина, небольшие и ведущие партии в операх Н.А. Римского-Корсакова: Сенную девушку и Любашу в «Царской невесте», Ворона в «Майской ночи», Ткачиху в «Сказке о царе Салтане», Весну в «Снегурочке», Любаву в «Садко». В операх П.И. Чайковского – Полину в «Пиковой даме», Княгиню в «Чародейке», Любовь в «Мазепе»; Марфу в «Хованщине», Марину Мнишек и Хозяйку корчмы в «Борисе Годунове» М.П. Мусоргского.

Концертмейстер Большого театра К.К. Костырев говорит о Ларисе Александровне: «Мощный голос, мощная артистическая индивидуальность, и прежде всего, истинно русская певица. Вспоминаю ее ввод в партию-роль Любаши в «Царской невесте»: на оркестровой репетиции в сцене с Грязным в кульминации ее арии она вдруг не смогла петь! Огромный поток эмоций женщины-артистки захлестнул ее, темперамент вышел из-под контроля, хотя тогда она была уже зрелой, опытной певицей. При повторе все прошло замечательно… А ее Любава в «Садко» Римского-Корсакова! Какое крупное, округлое звучание голоса, произношение согласных, при дивном легато (чисто русская черта – напевность)… А когда она – Любовь в «Мазепе» Чайковского во 2-й картине, после хора девушек, пела свой плач, без комка в горле это невозможно было слушать. И потом восклицание «Очнись от горя, Кочубей!». Зал содрогался от мощи этого клика Любови Никитиной. Позднее она спела Марину Мнишек. Как долго и тщательно она работала над ролью – именно ролью. Ибо ей нужно было преодолеть не совсем подходящие для амплуа «принцесс» внешние сценические данные. Я часто играл ей репетиции в 5-м репетиционном зале театра, когда с ней работала великая Марина Тимофеевна Семенова. Одно то, как репетировала Семенова, – уже великий спектакль, урок и целая, если хотите, школа! Выверялся каждый жест, позы, игра веера, осанка, манера встать, сесть, идти… Никитина все вынесла на сцену. Это была блестящая Марина, гордая и властная шляхтянка. А ведь тогда польский акт шел без купюр: хор сандомирских девушек, ария Марины, ее сцена с Рангони. Блестящая роль артистки!»

«Борис Годунов». Хозяйка корчмы – Л. Никитина, Варлаам – А. Эйзен

Сама Л. Никитина вспоминала об этом: «Это были не просто репетиции над пластическим рисунком роли, а приобщение с помощью мастера к миру подлинного и вдохновенного искусства».

С такой же благодарностью говорила она и о своей работе с режиссерами Б.А. Покровским и И.М. Тумановым.

Ее амплуа, по мнению коллег, были роли трагические. Исполнив небольшие партии Крестьянок в «Свадьбе Фигаро» В.А. Моцарта и «Ее падчерице» Л. Яначека, Маддалены в «Риголетто» Дж. Верди, Ипполиты в «Сне в летнюю ночь» Б. Бриттена, она создала трагические, огромного эмоционального накала образы Амнерис, Эболи и Азучены в операх «Аида», «Дон Карлос», «Трубадур» Дж. Верди. Позднее в ее репертуар вошли драматические партии Ульрики в его же «Бале-маскараде» и Лючии в «Сельской чести» П. Масканьи.

Особенно много отзывов было об исполнеии певицей партии Эболи. Вот некоторые из них.

А.И. Орфенов – тогда руководитель оперной труппы: «Большой творческой победой артистки я считаю выступление в партии Амнерис в «Аиде». Но самым сильным и смелым «толчком» в творчестве Л. Никитиной, пожалуй, следует считать ее исполнение партии Эболи. Готовился новый спектакль – опера «Дон Карлос» Д. Верди. Л. Никитина почти не репетировала свою партию, она была как бы в «запасе». И как частенько бывает в театре, заболели одновременно две другие исполнительницы партии Эболи, и спектакль был под угрозой срыва. Л. Никитина буквально за один день не только закончила переучивание партии на русский язык (партия Эболи была ею приготовлена на итальянском языке), но и приготовила с режиссерами роль сценически. Ее выступление прошло удачно, и затем Лариса Александровна чаще других стала выступать в роли Эболи, от раза к разу исполняя ее все лучше и лучше, причем высокое меццо-сопрано певицы очень подходит к этой роли».

Певец старшего поколения – Н.С. Ханаев: «Очень порадовала меня Л. Никитина. Ее голос – красивый и сильный – хорошо звучал во всех регистрах. Несмотря на то, что она имела мало репетиций, молодая артистка была на одном уровне с другими исполнителями спектакля».

И, наконец, ее партнер по спектаклю, исполнитель партии Дон Карлоса В.В. Ивановский: «… Интересно складывалась работа над партией. В то время, как в театре шла подготовка этого нового спектакля, Л. Никитина не репетировала, партию готовили другие исполнительницы. Но случилось, что ко второму спектаклю все они заболели, и Лариса согласилась петь без всякой подготовки! Первое выступление прошло с большим успехом, принесло положительные отзывы самых взыскательных критиков – товарищей по труппе. Этот случай свидетельствует о высоком профессионализме артистки.

Уже в течение нескольких сезонов я пою с Ларисой «Дон Карлос» и вижу, как крепнет и мужает ее дарование и мастерство. Партия Эболи – одна из труднейших в репертуаре меццо-сопрано. Чувствуется, что Л. Никитина продолжает неустанно работать над ней, роль обогащается новыми красками. А с каким блеском исполняет певица труднейшую арию Эболи!»

Отмечали также созданный ею образ Азучены. Дирижер Б.Э. Хайкин: «В целом образ Азучены – это большая удача режиссера, и вместе с ним я хочу от души поздравить Ларису Никитину, которая сумела от него так много взять и выступить с такой выдающейся работой. Я говорю работой, потому что мы понимаем, каких это стоило трудов, но в спектакле никакой «работы» не видно, и это большая заслуга артистов».

Одна короткая фраза коллег выражает суть и характер созданного певицей образа Азучены: «Мы помним ее как подлинно трагическую актрису в партии Азучены…»

Л. Никитина пела и в современном репертуаре. Наиболее значительные пртии – Ахросимова в опере «Война и мир», Бабуленька в «Игроке» и мать Алексея в «Повести о настоящем человеке» С.С. Прокофьева. Были в репертуаре также оперы «Октябрь» В.И. Мурадели, «Зори здесь тихие» К.В. Молчанова, «Похищение луны» О.В. Тактакишвили.

К сожалению, Лариса Александровна не спела всех партий, о которых мечтала. Она была скромна, а меццо-сопрано в театре много, ей приходилось ждать вводов и петь в основном рядовые спектакли, на которые, как правило, рецензенты не ходят. Но коллеги, музыканты ценили ее высоко.

В 1968 году театр Ла Скала в Милане ставил оперу «Борис Годунов» М.П. Мусоргского. На партию Хозяйки корчмы пригласили Л. Никитину. Одна из самых лучших исполнительниц этой партии на нашей сцене, она также была признана за рубежом.

Об этом свидетельствует рассказ И.К. Архиповой, исполнительницы партии Марины Мнишек в итальянской постановке: «Очень хороша была Лариса Никитина с ее сочным звучным меццо, истинно русской непосредственностью, задором, бесхитростным весельем. Между прочим, именно эти качества ее игры и пения понравились итальянцам, которые слышали Никитину на гастролях в Монреале».

Бабуленька. «Игрок»

Концертные выступления певицы проходили во многих городах Сибири, Дальнего Востока, в городах бывших республик Средней Азии и Прибалтики.

С 1977 года Л. Никитина занялась педагогической деятельностью. Занималась с певицами Большого театра Г.А. Калининой и Т.С. Ерастовой. Оставив сцену в 1988 году, начала преподавать в Московской консерватории, была профессором вокальной кафедры.

Несмотря на возраст, была энергична, работала в полную силу, ее кончина 16 мая 2006 года стала неожиданной для всех. Похоронена Лариса Александровна в Ленинграде. Ученики посвятили памяти любимого профессора концерт в Рахманиновском зале.

С участием Л.А.Никитиной записаны оперы «Сказка о царе Салтане» Н.А. Римского-Корсакова (Ткачиха, дирижер В.В. Небольсин) и «Опричник» П.И.Чайковского (Боярыня Морозова, дирижер Г.П. Проваторов».

Л.Р.