Текст книги "Большой театр. Золотые голоса"

Сейчас значительная часть их издана на CD, и современники могут услышать уникального певца и очароваться его голосом, найдя в нем отраду и утешение.

Г.М. Нэлепп участвовал в записях четырнадцати опер: «Аида», «Борис Годунов», «Галька», «Декабристы», «Иван Сусанин», «Кармен», «Псковитянка», «Пиковая дама», «Проданная невеста», «Руслан и Людмила», «Садко», «Чародейка», «Черевички», «Фиделио». В 2005 г. появилась запись «Бориса Годунова», воспроизведенная на дисках MP3 (Борис Годунов – А.С. Пирогов, Марина Мнишек – М.П. Максакова, Самозванец – Г.М. Нэлепп; дирижер – Н.С. Голованов, 1949). В 2006 г. вышел сборник MP3 «Великие исполнители России XX века. Георгий Нэлепп», куда вошли в исполнении певца арии из опер и оперетт, песни и романсы (записи 1947–1955 гг.). Голос артиста запечатлен также на CD «Русская опера. Избранные арии»; «Мировая опера. Избранные арии»; «100 лучших народных песен».

Артист был дважды награжден орденом Трудового Красного Знамени – в 1939-м и 1951 годах, а также имел орден «Знак Почета» (1940).

Умер певец 18 июня 1957 года в Москве. Похоронен на Новодевичьем кладбище.

Георгий Михайлович любил рассказывать об одном своем разговоре с дирижером А.М. Пазовским на репетиции, в котором наилучшим образом, хотел он того или нет, охарактеризовалась его артистическая личность. Это было еще в начале его творческой биографии. Пазовский тогда спросил певца, умеет ли он спорить с режиссером или дирижером в процессе работы над ролью. Нэлепп ответил: «Вначале я не спорю, а слушаю режиссера, дирижера, стараюсь понять их намерения, их план. Но постепенно у меня складывается свой рисунок роли. И по мере того, как этот образ вызревает во мне, я все энергичнее начинаю выступать против того, что соответствует моим представлениям. И тогда я спорю везде и всюду». «Вот как! – Пазовский был явно доволен ответом артиста. – А часто ли вам приходится отступать?» – «На войне, как на войне, – в тон Пазовскому отвечал Нэлепп, – приходится и отступать, если видишь, что ошибся!» – «Без боя?» – «С кровопролитными боями…» – «Очень рад. Не люблю людей бесхребетных. В искусстве они вредны». Вспоминая об этом эпизоде, артист заключал: «Разговор с Пазовским о принципиальности актера, о необходимости отстаивать свое творческое кредо запомнился на всю жизнь. Это не раз помогало мне достигнуть большего, чем рассчитывали постановщики да и я сам…» Георгий Нэлепп оставался верен своим принципам творчества до конца, достигнув в оперном искусстве непокоренных вершин.

Т.М.

О

Образцова Елена Васильевна
меццо-сопрано
род. 1939

«Каждое поколение оставляет человечеству совершенные образцы искусства, которые входят в сокровищницу мировой культуры. Не будет преувеличением причислить и выдающееся творчество Елены Образцовой к таким образцам. Для искусства она сделала неизмеримо много, подняв русскую вокальную школу на космическую высоту», – в этих словах Зары Долухановой – главная и исчерпывающая оценка искусства певицы, которому не одно десятилетие поклоняется мир и чья жизнь на сцене вошла яркой страницей в историю оперного театра.

Шарлотта. «Вертер»

Елена Образцова родилась 7 июля 1939 года в Ленинграде в семье инженера. И ее воспоминания детства навсегда связаны с Великой Отечественной войной и блокадой. С первого дня отец ушел на фронт, и Лена с матерью, бабушкой, тетей и двоюродной сестрой до конца зимы 1942 года оставалась в осажденном Ленинграде. На улице Маяковского, где жила семья, находился госпиталь, куда на санях привозили умиравших от голода. Однажды маленькая Лена увидела мертвого человека прямо на лестнице своего дома: она спускалась вниз, а он лежал на ступеньках, загораживая дорогу… Морозным днем 1942-го Образцовы были эвакуированы по Ладожскому озеру в городок Устюжну Вологодской области. Под лед ушло тогда несколько машин… Летом 1945 года они возвратились в Ленинград без бабушки – она умерла от голода. Отец вернулся только через год. Мама пошла работать, а Лену отдали в детский сад, где, конечно же, больше всего любила петь. Хотя, по ее признанию, она была замкнутой, стыдливой девочкой, но красота города, его архитектура, Нева «непостижимым образом проникает в голос и музыку». Да ведь и бабушка пела когда-то в церковном хоре…

После войны жить было трудно, многое пришлось продать. Но драгоценный альбом с пластинками Джильи и Карузо, который привез отец из довоенной командировки в Италию, остался цел и невредим. Специалист по энергомашиностроению, он хорошо пел – у него был баритон, любил музыку и сам играл на скрипке и гитаре. Делая уроки, дочка заводила патефон и напевала арии в исполнении Джильи и Карузо. «Они воспитывали меня на классической музыке в то время, когда по телевидению и радио шли прямые передачи классической музыки из лучших концертных залов», – с благодарностью к своим родителям будет вспоминать позже Елена Васильевна послевоенные годы. С детства ей был хорошо знаком и волшебный запах кулис. Дядя, брат отца, часто брал ее на спектакли: после войны он окончил Ленинградский театральный институт и работал в Театре имени Ленсовета. «С тех пор магия театра для меня в том, что там все можно, – признавалась впоследствии певица. – В жизни почти ничего или мало что сбывается, в театре – все! И самое главное, что я верю в это до сих пор».

Но ее мечта детства сбылась. С одноклассницами поступила в Ленинградский хор Дворца пионеров, стала там солировать. Когда там открылись курсы сольного пения, ее приняли и туда. Там Елена спела первый в своей жизни романс П.И. Чайковского «Как мой садик свеж и зелен». А под конец восьмого класса отца перевели на новую работу в Таганрог, где Образцовы прожили два года и Лена закончила десятилетку. После школы, где она была непременной участницей школьной самодеятельности, подала заявление в радиотехнический институт, но не прошла по конкурсу. Тогда же отца перевели на работу в Ростов, где Елена поступила сразу на второй курс музыкального училища. Там запомнила совет: «Не надо петь громко. Надо петь с умом, со смыслом, понимая, о чем поешь». Закончив курс училища, поехала в Ленинград в надежде поступить в консерваторию. И хотя пора приемных экзаменов уже миновала, на ее счастье был объявлен дополнительный прием. «Я спела третью песню Леля из «Снегурочки», романс Римского-Корсакова «Октава», песню «Не брани меня, родная». После первой же вещи мне сказали: «Спасибо». Я попросила разрешения спеть романс. После романса мне снова сказали «спасибо». «Мне бы хотелось спеть еще песню». В комиссии хохотали, потому что после песни я сказала: «Пожалуйста, послушайте еще мой диапазон». Мне все казалось, что я пою неубедительно», – рассказывала певица о своем поступлении в консерваторию.

Ее приняли на первый подготовительный курс. Огромная жажда петь, стремление к профессиональной подготовке, прекрасный преподаватель, Антонина Андреевна Григорьева, с которой Елена Образцова будет советоваться всю жизнь, занятия в оперном классе у А.Н. Киреева, где она впервые поняла, по ее словам, почувствовала, что такое театр… «В работе она была необыкновенно самоотверженная. Одержимая! – скажет распознавшая природу образцовского таланта Антонина Андреевна. – Позанимавшись, всегда оставалась слушать других. Сейчас этого никто не делает. А ей было интересно. Мы, знаете ли, в консерватории не «шикарим», но у Лены по специальности сплошь пятерки». И хотя любимый почитаемый педагог считала, что любимой второкурснице еще рановато ехать на Всемирный фестиваль молодежи и студентов в Хельсинки, она, всегда проявлявшая самостоятельность и независимый характер, все-таки решилась на столь серьезный шаг и привезла золотую медаль. В том же 1962 году был и II Всесоюзный конкурс имени М.И.Глинки, тот самый, на котором вместе с Образцовой участвовали Ирина Богачева, Владимир Атлантов, Юрий Мазурок. И она снова стала первой и получила золотую медаль. А вернувшись после конкурса в Ленинград, получила телеграмму от Павла Герасимовича Лисициана с приглашением приехать на прослушивание в Большой театр.

Результатом этого прослушивания для студентки третьего курса Елены Образцовой с исключительным дарованием был подарок судьбы – роль Марины Мнишек в опере М. П. Мусоргского «Борис Годунов». Дебют на сцене Большого в декабре 1963 года прошел настолько ярко, что вскоре молодую певицу взяли в труппу, причем сразу солисткой, минуя стажерство. Консерваторию пришлось заканчивать экстерном. О своем дебюте певица вспоминает так: «Я вышла на сцену Большого театра без единой оркестровой репетиции. Помню, как я стояла за кулисами и говорила себе: «Борис Годунов» может идти и без сцены у фонтана, и я не выйду ни за что, пускай закроется занавес, я не выйду». У меня было совершенно обморочное состояние, и если бы не паны, которые под руки вывели меня на сцену, может быть, действительно в этот вечер сцены у фонтана и не было бы. У меня нет никаких впечатлений о моем первом спектакле – только одно волнение, какой-то огненный шар рампы, а остальное все было в беспамятстве. Но подсознательно я чувствовала, что пою правильно. Публика приняла меня очень хорошо…»

«Когда я сорок лет назад вошла в театр, – скажет впоследствии прославленная артистка, – я уже никогда просто так не сидела в кулисах и не вела праздных разговоров. Я все время смотрела, как играют, как поют. В России я все время смотрела на Кривченю, на Борисенко, на Огнивцева… Это были такие глыбища, это были и актеры, и певцы».

В 1964-м она совершит свои первые гастрольные поездки с труппой Большого театра – в Японию и Италию. В Ла Скала она поедет с небольшими партиями – Гувернаткой в «Пиковой даме» П.И. Чайковского и Княжной Марьей в «Войне и мире» С.С. Прокофьева. Марину Мнишек в Милане будут петь Ирина Архипова и Лариса Авдеева. Удивительно, но факт: когда Елене Образцовой предложат поехать на стажировку в Ла Скала, она откажется, заявив: «В Италию я поеду не учиться, а петь!» И этот ее собственный прогноз оправдается сполна. Придет время, и итальянцы, которых не так-то просто удивить голосами, будут принимать нашу певицу с не меньшим восхищением, чем своих давних кумиров – Фьоренцу Коссото или Пьеро Каппуччилли, назвав ее ослепительным явлением в искусстве. А пока она, как напишет сама в эти годы в Ленинград в письме незабываемому педагогу Антонине Андреевне Григорьевой, «вся в работе»: неистово занимается со своим замечательным концертмейстером Александром Павловичем Ерохиным, слушает других певцов и анализирует, отрекаясь от возможных компромиссов и соблазнов. А сам А.Ш. Мелик-Пашаев начинает готовить с ней партию Амнерис в «Аиде» Дж. Верди, которая станет украшением оперного репертуара Е.Образцовой.

Символично, что еще в 1960-е Сергей Яковлевич Лемешев, говоря о молодых талантливых артистах оперы Большого театра, первым назовет имя Елены Образцовой, а несколько позднее подтвердит свое пророческое предвидение: «Когда Елена Образцова пришла в Большой театр, мы сразу поняли, что это большее, чем просто меццо-сопрано. И действительно – началось стремительное развитие ее таланта. Имя Елены Образцовой в очень короткий срок засияло яркой звездой на мировом оперном небосклоне». В своем втором сезоне на сцене Большого театра молодая солистка уже поет такие крупные партии, как Графиня в «Пиковой даме», Амнерис в «Аиде», Оберон в опере Б. Бриттена «Сон в летнюю ночь» (Елена Образцова – первая исполнительница этой партии в России). Уникальный случай в сценической практике – красивая 25-летняя певица – и вдруг образ «осьмидесятилетней» Графини, да непросто образ, а самый настоящий шедевр. По словам певицы, она сама делала эту роль. Создавая этот сильный трагический характер, она внутренне становилась такой старой, что ей «хотелось даже молодиться»: «Потом я целую неделю приходила в себя, у меня дрожали руки, ноги… Когда Чайковский писал сцену смерти Графини, у него волосы дыбом стояли – так было страшно. И он рыдал. Вот какое ощущение должно быть и у людей в зале. Волосы дыбом!.. Я обязательно должна найти свое авторство в способе существования на сцене. Я должна Графиню представить не умозрительно, а чувственно… И никогда не пою ее просто так. Бесконечные ассоциации!.. Я с таким наслаждением пою Графиню, потому что как будто возвращаюсь в жизнь, в которой уже была… Графиня вспоминает свою молодость, жизнь в Париже. И, вспоминая минувшее с его чередой балов и любовных историй, начинает петь французский романс из эпохи маркизы Помпадур, уходя в золотой сон своей молодости».

Графиня. «Пиковая дама»

Елена Образцова как большой художник, стремящийся во всем к правде образа, никогда не боялась грима, даже ее обезображивающего. Графиня Образцовой в «Пиковой даме» так же, как и более поздняя ее работа на оперной сцене, – вещая колдунья Ульрика в «Бале-маскараде» Верди, демонически притягательны.

Амнерис в «Аиде», Любаша в «Царской невесте», Марфа в «Хованщине», Кончаковна в «Князе Игоре» – в каждом из этих образов раннего периода своего творчества Елена Образцова стремилась к художественному совершенству. Ее Амнерис сгорает отверженной страстью; Любаша, страдающая от неверности любимого, – израненная, изболевшаяся, обнаженная душа; сладостно пленяет контральтовым звучанием обольстительная Кончаковна. О Марфе, впервые исполненной в 1968 году, влекущей своей непостижимой глубиной, певица в книге «Елена Образцова. Записки в пути. Диалоги» оставит такую запись: «Прекраснее, чище, трагичнее и возвышеннее, чем музыка «Хованщины», для меня нет. А Марфа – моя самая любимая. И она все время у меня меняется. Всегда вижу суриковскую «Боярыню Морозову». «Персты рук твоих тонкостны, а очи твои молниеносны. Кидаешься ты на врагов, как лев». Это о ней так протопоп Аввакум писал. Эта боярыня Морозова душу мою и смутила. Ее безумное лицо, ее фанатизм, ее двуперстие! Я думала, что Марфа могла быть и такой. Но с другой стороны, такую Марфу ставили во мне под сомнение высокопочитаемые мною певицы – Надежда Андреевна Обухова и Софья Петровна Преображенская. Счастлива, что Преображенская была председателем комиссии, когда я сдавала выпускные экзамены в консерватории. Она поставила мне пять с плюсом. Сказала: «Теперь я могу умереть спокойно». Обухова и Преображенская, их личности, их голоса, их отношение к раскрытию образа формировали меня как русскую певицу. Они олицетворяли благородство характера, возвышенный строй мыслей и чувств. И все это я слышу в их пении. У Преображенской Марфа сильная, нежная и очень красивая. А Обухова пленяет меня своей необыкновенной поэтичностью… Я делала Марфу и фанатичной, верующей. И страстной, любящей женщиной. Мусоргский писал, что Марфа чистая, петь ее должен «до зела чувственный, но вместе и страстный альт». Ее песня – о земном чувстве. От спектакля к спектаклю, год за годом уходила я от боярыни Морозовой к просветленной, любящей Марфе…»

Международное признание пришло к певице во время гастролей Большого театра в Гранд-опера (1969 г.) – Марина Мнишек Образцовой покорила избалованных выдающимися исполнителями парижан, принявших ее как певицу мирового класса. Участник этих гастролей большой мастер оперной сцены Артур Эйзен воспринял тогда успех молодой артистки, как вполне естественный и закономерный: «Искушенная французская публика как зачарованная следит за сценой «У фонтана». Красивая, элегантная Марина Мнишек увлекает не только Самозванца, но и зрителей. В голосе ее затаенная страстность и чувственность сменяются угрозой, мольба – надменностью и своеволием, и вокальные краски певицы столь ярки, выразительны и разнообразны, что даже при скупом внешнем рисунке зрителям, не знающим русского языка, понятны тончайшие нюансы и грани образа…» Спектаклем «Борис Годунов» открывались гастроли Большого. На следующий день после премьеры парижские газеты единодушно выделяли Елену Образцову в роли Марины Мнишек. Газета «Монд» отмечала «драгоценный голос, отсвечивающий тысячью огней»; о «гордой, прекрасной Марине» писала «Фигаро». Вот еще несколько отзывов французской печати, которые говорят сами за себя: «Образцова обладает прекрасными вокальными и пластическими данными»; «Образцова – восхитительная актриса, голосом, стилем, сценичностью и красотой которой любуются зрители»; «публика… со всем энтузиазмом приветствовала Елену Образцову, обладающую прекрасными вокальными и внешними данными, идеальную Марину»; «Марина с голосом Елены Образцовой в несколько минут завоевывает самых требовательных слушателей».

1970 год принес золотые медали на двух международных конкурсах – имени П.И. Чайковского и имени Ф.Виньяса в Барселоне. А в 1971 году в парижском зале «Плейель» состоялся сольный концерт Образцовой, который французы назвали историческим.

Со стороны головокружительная карьера Образцовой воспринималась «сплошной иллюминацией». Она же утверждает: «Я много пережила в жизни и радости, и тоски, и одиночества. Я убеждена, что человек, который не испытал в жизни многого, не будет большим артистом. Чтобы петь, надо прожить и пережить. И надо много страдать. …Как я страдала в молодости от того, что у меня нет опыта передать то, что я чувствую нутром. В консерватории я пела Кармен. И я думала: какая же я Кармен, если я не знаю, что такое любовь, страсть!»

«Кармен». Кармен – Е. Образцова, Хозе – П. Доминго. Венская опера

К своей Кармен, которую будут называть «воплощением таинственной непостижимости женского сердца», она придет уже в зрелом возрасте. Трактовка образа Образцовой будет непривычной. По утверждению певицы, ее Кармен любит Хозе «до последнего вздоха». Но она – «пантера, это зверь, который пышет страстями». «…когда наваха вошла в меня, мне стало больно, – передавала артистка в своем дневнике то, как воспринимала последнюю сцену. – Я простила Хозе все. Мне хотелось жить и жить с ним, чистым, несчастным человеком, которого я вознесла и уничтожила. Я его любила, умирая. Глаза мои уже ничего не видели, но я шептала: «Хозе, Хозе, Хозе…» «Русская Кармен» завоевала не только Францию, где родилась великая опера, которой когда-то П.И. Чайковский предсказывал быть самой популярной и через сто лет после ее создания. «Дуэтом века» назвали в 1970-е в Марселе Елену Образцову – Кармен и Пласидо Доминго – Хозе. На Международном фестивале в Барселоне в 1974 году, посвященном 100-летию бессмертного творения Бизе, наша соотечественница была признана лучшей Кармен мира.

«Слушая советскую певицу, – писали испанские газеты, – мы еще раз имели возможность убедиться в том, сколь многогранна, эмоционально многопланова, объемна роль Кармен. Ее коллеги по выступлению в этой партии убедительно и интересно воплощали в основном какую-то одну сторону характера героини. У Образцовой образ Кармен предстал во всей сложности и психологической глубине. Поэтому можно смело сказать, что она является самым тонким и верным выразителем художественной концепции Бизе».

А сама Елена Васильевна считает, что родился ее образ Кармен «…в марте 1972 года в Испании, на Канарских островах, в небольшом театре «Перес Гальдес». Я думала, что никогда не спою Кармен, мне казалось, что это не моя партия. Когда я впервые выступила в ней, то по-настоящему пережила свой дебют. Я перестала себя чувствовать артисткой, в меня словно вселилась душа Кармен. И когда в финальной сцене я падала от удара навахи Хозе, мне вдруг стало безумно себя жаль: отчего же это я, такая молодая, должна умирать? Потом, как в полусне, до меня донеслись крики зрителей и аплодисменты. И они вернули меня к действительности».

Легендарным стал спектакль «Кармен», поставленный в 1978 году Франко Дзеффирелли в Венской опере специально для Образцовой. Ее партерами в этом спектакле, записанном теперь на DVD, были Пласидо Доминго (Хозе) и Юрий Мазурок (Эскамильо). «В «Кармен» она исполняла песню фатальной любви, невыносимой для слабой человеческой природы. В финале, двигаясь легкой походкой через всю сцену, ее героиня сама бросается на вынутый нож, воспринимая смерть как избавление от внутренней боли, непереносимого несовпадения мечты и реальности. По-моему, в этой роли Образцова совершила не оцененную пока революцию оперного театра, – писал критик М. Жирмунский. – Одной из первых она сделала шаг к концептуальной постановке, которая в 70-е годы расцвела в феномене режиссерской оперы. В ее уникальном случае концепция всего спектакля исходила не от режиссера (а им был сам Дзеффирелли), а от певицы. Оперный талант Образцовой – прежде всего театральный, именно она держит в руках драматургию спектакля, навязывая ему свое измерение…»

Неповторим был дуэт Елены Образцовой – Кармен и Владимира Атлантова – Хозе в постановке оперы в Большом театре.

1970–1980-е годы – расцвет творчества Елены Образцовой в Большом театре и ее триумфальное шествие по сценам лучших оперных театров мира. Примадонна родной сцены, она исполняет весь ведущий меццо-сопрановый репертуар. А это, помимо уже названных партий, – обольстительная Элен в «Войне и мире» и смешная, угловатая Фрося в «Семене Котко» С.С. Прокофьева, одержимая Азучена в «Трубадуре», коварная Эболи в «Дон Карлосе» и завораживающая колдовскими чарами вещунья Ульрика в «Бале-маскараде» Дж. Верди, отважная Женя Комелькова в опере К.В. Молчанова «Зори здесь тихие», загадочная Юдит в «Замке герцога Синяя Борода» (Е.Образцова – первая исполнительница этой партии в России), преданная своему суженому Любава в «Садко» Н.А. Римского-Корсакова…

Одна из ранних работ Елены Образцовой – Фроська в «Семене Котко» (постановка Б.А. Покровского) – производила совершенно непредвиденный эффект. Эта роль в репертуаре певицы-артистки стоит как бы особняком, но и доказывает, что ей подвластны самые неожиданные образы. «Вот Фроська (Е. Образцова) – сестренка Семена, свидетельница его свидания с Софьей. Как ребенок в театре, переживает она каждое их слово, руки ее щиплют косынку, губы что-то шепчут: она как бы примеряет роли Семена и Софьи к себе, отвечает за того и другого; иногда ей становится чего-то стыдно, и она прячется за стойку крыльца, а то вдруг начинает охорашиваться, расправлять свою плохонькую юбчонку, воображая себя героиней романтической истории. Дуэт Софьи и Семена, благодаря Фроське, как бы превращается в сценическое трио» – так писал после премьеры спектакля журнал «Театральная жизнь» об особенностях персонажа Образцовой из прокофьевской оперы.

Азучена. «Трубадур». Гамбургская опера

Во многом непривычной предстала ее Азучена в спектакле, поставленном в Большом театре режиссером Берлинской оперы Э.Фишером: «Азучена у Образцовой не дряхлая старуха, полуведьма, а простая женщина, еще полная жизненных сил и энергии, но сломленная трагической судьбой… Е. Образцова усиливает мрачные, зловещие черты образа, болезненную одержимость своей героини. Подобное решение может показаться спорным. Тем более, если вспомнить предостережение самого Верди: «Не делайте Азучену помешанной. Она подавлена, угнетена, но не безумна», – писал он либреттисту. И все же в решении, которое предлагает новый спектакль, есть логическое оправдание. Иначе невозможно объяснить финальную сцену в тюрьме, полнейшее безучастие Азучены к тому, что Манрико ведут на казнь» («Советская культура», октябрь 1972 г.).

С труппой Большого театра певица выступает в Токио и Осаке (1970), Будапеште и Вене (1971), Милане (1973), Нью-Йорке и Вашингтоне (1975). И везде критика неизменно выделяет Образцову. В 1975-м в Сан-Франциско она поет Азучену в «Трубадуре» Верди с Лучано Паваротти – Манрико. Но ее поистине «звездный час» выпал на 1976 год, когда состоялись дебюты на сценах Ла Скала и Метрополитен.

В начале 1976 года Елена Образцова поет Шарлотту в «Вертере» Ж. Массне в Ла Скала с Альфредом Краусом – Вертером (в 1974-м она уже выступала в этой партии в Марсельской опере). После премьеры она сделает такую запись: «…Пожалуй, я и сейчас как во сне. Не осознала, что произошло. Только после первого акта выходилп семь раз. А потом, я думала, рухнет Scala! Кричали, как на стадионе. В три часа ночи я получила письмо от Грасси (директора Ла Скала. – Т.М.), что он счастлив…» В свою очередь, итальянская критика подмечала особенности в создании образа русской певицей: «Во многих постановках партия Шарлотты трактовалась в лирическом ключе. Обычно исполнительницы подчеркивали мягкость и женственность своей героини, внутреннюю беззащитность перед захватившим ее чувством любви к Вертеру. Елене Образцовой тоже нельзя отказать ни в теплоте, ни в женственности созданного ею образа, но она дала нам возможность с необыкновенной силой ощутить подлинно веристские (веризм – от итал. Vero: правдивый, реалистическое направление в итальянской опере: П. Масканьи, Р. Леонкавалло, Дж. Пуччини. – Т.М.) истоки этой партии. Героиня Массне предстала перед нами женщиной глубоко страдающей, натурой волевой, импульсивной, порывистой».

Предложения, самые заманчивые, следуют одно за другим. В будущем сезоне на знаменитой миланской сцене ей предлагают «Кармен», «Адриенну Лекуврер», «Норму», «Сельскую честь», концерты в Scala, Неаполе, Риме, Флоренции… Но раньше ее ждет совершенный триумф в «Аиде» на сцене Метрополитен. «Образцова – самое яркое открытие на международной оперной сцене за последние годы» – так воспринят был здесь дебют артистки из России. «Зная советскую певицу по предыдущим выступлениям в Соединенных Штатах, мы, конечно, многого ожидали от ее исполнения партии Амнерис, – писал один из критиков. – Действительность, однако, превзошла даже самые смелые прогнозы завсегдатаев Метрополитен. Это был настоящий триумф, которого американская сцена не знала долгие годы. Она ввергла аудиторию в состояние экстаза и неописуемого восторга своим захватывающим исполнением роли Амнерис». Позже, в XXI веке, Елена Васильевна, удостоенная самых высоких похвал и наград, в одном из интервью ответит на вопрос журналиста, за что сама могла бы поставить себе высший балл: «Пожалуй, за дебют в Метрополитен-опере в «Аиде» в 1976 году. «Публика устроила мне после «Судилища» 15-минутную овацию, все встали. Совсем недавно о том спектакле напомнил мне Дмитрий Хворостовский. Он позвонил из Нью-Йорка и признался, что плачет, слушая запись той «Аиды» на CD».

А ее долгие годы великолепный концертмейстер Важа Чачава однажды после «Аиды» в Большом скажет о ее Амнерис: «…Вердиевские образы под силу лишь очень крупным музыкантам. Чтобы до Верди подняться, оперный певец должен быть значительной личностью. Когда Образцова вышла на сцену, мы сразу забыли, что перед нами прославленная примадонна с титулами, с красивым голосом, которая сегодня поет партию Амнерис и в нужном месте замечательно возьмет си-бемоль. И она сама об этом забыла. Это в ней есть в сильной степени – момент отдачи! Когда она, не щадя себя, все отдает образу. Согласитесь, это не часто увидишь! Поэтому публика так ей благодарна. То, что она делала в «Судилище», – просто самосожжение. Она действительно хотела спасти Радамеса. Она все делала, чтобы его спасти. Эта ее мольба, обращенная к жрецам, ее проклятия, когда они вынесли ему приговор…»

Кто бывал на спектаклях и концертах певицы, прекрасно знает, с какой самоотреченностью и сверхсамоотдачей она творит, в каком напряжении держит зал. А голос звучит так, что, кажется, ему тесно в ограничивающих пространство стенах. Лучшие дирижеры мира, работавшие с певицей, а среди них Герберт фон Караян, Клаудио Аббадо, поражались не только ее необъятному и неожиданному таланту, но и неуемному трудолюбию, беспощадности к себе на репетициях. Исторической была для Образцовой запись «Трубадура» с Гербертом фон Караяном в Берлине (1978), когда его оркестр устроил нашей певице овацию. «С Караяном я пела так, как ни до, ни после него. Уже никогда не могла повторить то, что сделала на пластинке», – скажет она годы спустя. Караяну принадлежит такое высказывание о нашей певице: «Эта русская женщина обладает уникальным талантом, сказочным, баснословным, из мифа. Это – естественность и интеллект. И все она выражает своим голосом, прекрасным и диким». Сама же Елена Васильевна объясняет природу своего дарования так: «Я ощущаю в себе натуру, неотделимую от земли, от ветра, от солнца, от океана. Это как раз то, что во мне бурлит и выливается наружу в спектаклях и концертах». После съемок фильма-оперы «Сельская честь» (1982) с Еленой Образцовой и Пласидо Доминго в главных ролях знаменитый Франко Дзеффирелли признался, что испытал три потрясения в жизни – это Анна Маньяни, Мария Каллас и Елена Образцова. Тогда же режиссер подарил дорогой русской актрисе свою фотографию с дарственной надписью: «Непревзойденной сумасшедшей в моей жизни со всем моим обожанием», предложив ей то, что не успел сделать с Марией Каллас, – снять фильм-оперу «Тоска».

В 1978 году в двухсотый, юбилейный сезон в Ла Скала она пела в «Дон Карлосе», передававшемся по телевидению на весь мир. Состав был удивительный: Маргарет Прайс (Елизавета), Елена Образцова (Эболи), Пласидо Доминго (Дон Карлос), Ренато Брузон (Маркиз ди Поза), Евгений Нестеренко (Филипп). Дирижировал Клаудио Аббадо. После премьеры Елена Образцова получит телеграмму от знаменитой итальянской Эболи – Джульетты Симионато: «Браво, браво, браво!» Потом были «Бал-маскарад», «Реквием» Верди. С Пьеро Каппуччилли, Лучано Паваротти, Миреллой Френи, Николаем Гяуровым… И – овации, овации… В те дни Образцова запишет: «После каждого спектакля думаю: какое счастье выступать с выдающимися певцами! Мне хочется перепеть эту певицу или того певца, а они хотят перепеть меня. В хорошем смысле слова! Я заряжаюсь от больших артистов и могу зарядить и заразить их. Мы аккумулируем друг друга, и в этом рождается творчество». В том же году состоялся ее сольный концерт в Ла Скала, где Образцова пела произведения Г. Генделя, В.А. Моцарта, Л. Бетховена, Де Фальи, романсы П.И. Чайковского и С.В. Рахманинова. Успех был огромный, и она еще много пела на «бис», в том числе «Русскую песню» Г.В. Свиридова, которая очень понравилась итальянской публике. Потом в Буссето, на родине Верди, Елене Образцовой вручили приз «Золотой Верди», которого удостаивались выдающиеся итальянские певцы – Рената Тебальди, Карло Бергонци, Фьоренца Коссото.

Совместная работа с К. Аббадо продолжалась и в последующие годы. В 1980 году Елена Образцова участвовала вместе с Аббадо в исполнении «Реквиема» Верди в Праге, Будапеште, Софии, Дрездене, Афинах… «Преклоняюсь перед пением Елены Образцовой, – скажет знаменитый дирижер. – Я впервые увидел ее, когда Большой театр выступал со своими гастролями на сцене Ла Скала. Уже тогда меня поразило ее страстное пение. Она действительно рождена для сцены, актриса с самым сильным сценическим «персоналите»…