Текст книги "Большой театр. Золотые голоса"

Критики поставили Озерова в этой роли рядом с непревзойденным до того времени исполнителем партии И.В. Ершовым.

Среди тех, кто испытал и сохранил сильное впечатление от исполнения Озерова была К.А. Эрдели. В своей книге «Арфа в моей жизни» она писала: «Вспоминается мне и другой русский певец – Н.Н. Озеров, замечательный исполнитель ролей Садко и Гришки Кутерьмы. У Николая Николаевича был голос редко встречающегося тембра – сильный, на верхах несколько открытый и в то же время задушевный, поистине русский тенор… С какой удалью пел он песню Садко! Как правдиво раскрывал сложный образ Гришки Кутерьмы – этой голи кабацкой, предателя, почти полностью потерявшего человеческое достоинство, а иногда – измученного угрызениями совести, несчастного человека. А с какой силой играл он сцену сумасшествия Гришки! Тут каждый жест, каждая нота были удивительны верны и отличались психологической глубиной, вызывая в памяти творения великого сердцеведа Достоевского».

Озеров пел в двух операх М.П. Мусоргского: в «Борисе Годунове» партию Самозванца, в «Хованщине» – Голицына. Их вокальное исполнение было безупречным.

В журнале «Современная музыка» на премьеру в 1928 году откликнулся известный музыкальный деятель П.А. Ламм, отметив: «Из индивидуальных исполнителей нам на первое место хотелось бы поставить Озерова (Голицын). Продуманно, просто, уверенно, давая правильный образ, вел он свою трудную партию».

Вот несколько фрагментов из подробного разбора исполнения певцом этой партии: «Сравнительно небольшая, но трудная партия Голицына была разработана Озеровым тщательно и вокально совершенно. Образ был сценически ярок и исторически правдив.

В манере держать себя, в интонации голоса, в неожиданной смене настроений… Голицын – Озеров – человек двойственный и слабый, за внешне лощеным обличием культурного и передового государственного деятеля проглядывала его подлинная реакционно-феодальная сущность.

Суеверный, трусливый, жестокий, подозрительный, он по ходу действия постепенно разоблачал себя.

Озеров пользовался убедительными вокальными приемами для обрисовки различных переживаний, настроений и душевных состояний Голицына. Мелодико-ритмическая выразительность его реплик получала у Озерова звуковую окраску, отражавшую тот или иной тончайший нюанс его настроения».

В репертуаре певца были и такие партии в русских операх, как Вакула в «Черевичках» Чайковского, Грицько в «Сорочинской ярмарке» Мусоргского и Левко в «Майской ночи» Римского-Корсакова – три образа украинских парубков и каждый из них, по мнению критиков, «был хорош». Их вокальное и актерское исполнение, как всегда, у Озерова на высоте.

В 1940 году Озеров исполнил партию Финна в «Руслане и Людмиле» М.И. Глинки.

Зарубежный репертуар певца в Большом театре включал произведения разного музыкального стиля. Озеров пел партии Альмавивы в «Севильском цирюльнике» Дж. Россини, Хозе в «Кармен» Ж. Бизе, Радамеса в «Аиде» и Отелло в одноименной опере Дж. Верди, Канио в «Паяцах» Р. Леонкавалло, Фауста в одноименной опере Ш. Гуно, Рауля в «Гугенотах» Дж. Мейербера, Пинкертона в «Чио-Чио-сан» и Каварадосси в «Тоске» Дж. Пуччини, Вальтера в «Нюрнбергских мейстерзингерах» Р. Вагнера…

Из всех прекрасно исполненных Озеровым партий критика все же выделяла Хозе и Отелло, считая их шедеврами исполнительского мастерства. Снова обратимся к монографии:

«В этой партии, очень удобно написанной, певец имел возможность всесторонне показать себя, он широко применял свои богатые природные вокальные данные и нигде не допускал неточной передачи музыкального текста.

Мир светлых чувств в дуэте с Микаэлой в первом действии обрисовывался ясным контуром, нежно и тепло, но без сентиментальности. Исполнение этого дуэта на хорошем вокальном звуке с преобладанием piano обычно представляет серьезные трудности даже для опытного певца, но Озеров преодолевал их с большой свободой.

Лучшей сценой была сцена с Кармен в кабачке Лилас-Пастья во втором действии.

Восторженно зазвучали полные драматического пафоса уверения в любви. Много в них было убеждающей силы, правоты и искренности. Заключительные фразы арии с кульминационным си-бемоль: «Навек я твой, моя Кармен» – отличались особенной выразительностью и блеском.

Развязка драмы в четвертом действии показывалась Озеровым сильными и правдивыми драматическими приемами, без внешней оперной эффектности.

Много муки и душевного надрыва слышалось в каждом его слове. Неподдельное, большое чувство, наполняющее Хозе, было искренне и трогательно.

Отвергнутый Хозе до последнего момента не находит в себе решимости убить Кармен. Фанфары за сценой напомнили ему об Эскамильо. Порывистым движением Озеров – Хозе загораживал вход в цирк и со словами: «На, иди!» – бросал Кармен нож (это был один из вариантов озеровских мизансцен). Кармен приближалась к Хозе с ножом, и, когда подходила к нему вплотную, – Хозе вонзал ей в грудь нож ее же руками. Впечатления зрителей говорят об исключительном драматическом эффекте последней сцены и отмечают проявленное в ней Озеровым яркое актерское дарование».

Озеров пел партию Хозе и на других оперных сценах, и каждый раз имел неоспоримый успех.

Так, в 1929 году во время его гастролей в Латвии газета «Латвис» писала: «Его голос могуч, – хорошо разработан. Драматические места выявляют его способность звучать сплошным потоком, показывают его силу и красоту. Нет крайностей, ни в вокальной партии, ни в игре актера… Большая сцена любви и ревности во втором действии развернулась в истинно художественное переживание. Здесь Озеров, который на этот раз чувствовал себя еще более на месте, дал нечто великолепное. Воодушевление большой аудитории выразилось в буре восторга».

Такое же сильное впечатление производил его Отелло, в этой партии Озеров впервые выступил в премьере в 1932 году… Отелло – вокальная вершина в репертуаре драматических теноров. Партия очень сложная по вокальной технике и по глубине образа.

Из монографии о певце: «Образ Отелло возникал и все отчетливее вырисовывался в сознании Озерова по мере того, как он углублялся в музыку Верди. Музыкальная характеристика, данная Отелло композитором, выразительна и «зрительно» полно рисует облик шекспировского героя… Николаю Николаевичу оставалось творчески дополнить авторскую характеристику образа отдельными штрихами, разработать мизансцены и приблизить своего Отелло к требованиям и пониманию нашего зрителя.

Браться за исполнение партии Отелло певцу следует лишь при наличии у него мощного голоса красивого тембра и совершенной вокальной техники. Этими качествами Озеров был наделен, и потому среди русских певцов он заслуженно считался одним из лучших воплотителей образа Отелло.

Широта звучания и особая теплота не простого лирического плана, а идущая из глубины наполненного чувством мужественного сердца – являются главной особенностью музыкальной характеристики Отелло.

Вспомним дуэт Отелло и Дездемоны в первом действии: «Ночь сошла на землю и нам дарит покой». Это один из лучших примеров возвышенной, «героической» лирики, заметно отличающейся сдержанной углубленностью звучания от лирики обычного любовного дуэта.

Отелло – Озеров во втором действии уже не тот, каким он был в начале оперы.

Все тягостнее сомнения Отелло, все больше ослабевают надежды. В показе усиливающегося душевного разлада Озеров пользуется многочисленными и убедительными формами вокальной и актерской выразительности.

Личная драма Отелло получала у Озерова особую напряженность еще благодаря тому, что он резче многих других исполнителей выявлял необычайную доверчивость, душевную мягкость и доброту Отелло… Отелло – Озеров переживал не только трагедию ревности, но и трагедию обманутого доверия.

И если в первом действии Отелло был воплощением властности, непобедимости, бесстрашия и героизма, то в последнем это был беспомощный, безутешный человек, сломленный внезапно обрушившимся на него несчастьем.

В последней сцене исполнение Озерова доходило до очень большой драматической напряженности. Безысходностью, равнодушием, смертельной тоской были проникнуты слова Отелло: «Вот я у предела моего пути».

Отмечая гастроль Н.Н. Озерова в Латвии в 1929 году в роли Радамеса, один из музыкальных критиков писал: «…первое впечатление об Озерове – его голос тепел. Мягкая, бархатистая, вибрирующая теплота льется из этого большого одухотворенного голоса. С каждым действием сам певец все больше теплел, как бы освобождался от пут, поднимался ввысь, достигнув кульминационного пункта в предпоследней сцене. Таким образом вся партия получила тонко рассчитанное, серьезное изображение. Образ, проникнутый спокойствием и самообладанием, пластичен…»

Озеров считал своим творческим долгом способствовать постановке современных опер и в этом случае не отказывался исполнить даже небольшую партию.

В опере «Поднятая целина» И.И. Дзержинского он спел партию красноармейца Любишкина. И хотя она не была значительной в музыкальном отношении, Озеров спел ее так выразительно, что образ получился интересным и социально острым. Дирекция благодарила артиста за участие в новом спектакле: «Ваше исполнение партии Любишкина в спектакле «Поднятая целина», являющейся ролью второго значения, вызывает чувство глубокого удовлетворения как по качеству, так и по самому факту исполнения Вами этой роли…

Ваша готовность выступить в роли Любишкина резко рвет с дореволюционными понятиями премьерства и ложного самолюбия…

…Вы самым убедительным образом доказали лишний раз, что в Вашем лице Большой театр имеет одного из самых передовых людей, утверждающих новые, прекрасные традиции советского театра, традиции, достойные самого широкого подражания».

О еще одной партии певца вспоминала Н.Д. Шпиллер: «Поразил он и непревзойденным исполнением эпизодической партии Тандаруха в опере Палиашвили «Абесалом и Этери». Народный колорит застольного грузинского пения с своеобразными руладами и переливами стилистически был удивительно тонко передан исполнителем. Кульминация, увенчанная предельно высокими нотами, звучала, как победный гимн, призывающий к жизни и любви, и вызывала у слушателей неистовый восторг – зрительный зал взрывался в рукоплесканиях».

Гришка Ку терьма. «Сказание о граде Китеже»

Певица сама была участницей этого спектакля, поэтому непосредственно наблюдала за работой Озерова.

Интерес певца к новым произведениям современных композиторов, к участию в их постановках на сцене был у Озерова еще со времен работы в ХПСРО. Об этом в своей книге он позднее писал: «Мы тогда были молоды. Жизнь была впереди, перед нами раскрывались грандиозные перспективы, которые воспринимались, может быть, скорее эмоционально, чем разумом, но как-то озаряли душу. И теперь, когда уходишь мыслью к воспоминаниям о тех годах, видишь, что путь, пройденный советским театром, велик и значителен, и изумляешься той обстановке, в которой зарождалось новое и по содержанию и по осмыслению искусство».

В течение своей творческой жизни Озеров занимался и концертной деятельностью. Были это сольные концерты или участие в симфонических, исполнение любого произведения певцом отличались глубоким проникновением в его содержание, интересной интерпретацией и академизмом.

В 1928 году Озеров участвовал в исполнении Девятой симфонии Л. Бетховена под управлением дирижера О. Фрида. Газета «Известия» об этом писала: «После Бетховенского концерта О. Фрид сделал следующее заявление по адресу солистов концерта – Держинской, Обуховой, Озерова и Петрова: «Вероятно, раз 200 дирижировал я Девятой симфонией Бетховена… во всем мире – в Париже, Нью-Йорке, Лондоне, Берлине и т. д., но лишь в Москве нашел я такой идеальный квартет солистов».

Участвовал певец и в исполнении «Реквиемов» В.Моцарта и Дж. Верди.

Не раз выступал Озеров с выдающимся дирижером Н.С. Головановым. Их знакомство началось с того случая, когда совсем молодой и неизвестный еще музыкант заменил заболевшего аккомпаниатора певца в его концерте; а их работа в спектаклях и симфонических концертах продолжалась долгие годы.

Концертный репертуар Озерова был обширным, включал много произведений известных русских и зарубежных композиторов, а также советских – С.Н. Василенко, Ю.А. Шапорина, А.А.Давиденко, К.А. Корчмарева.

Концертная деятельность Озерова была необычайно активной в годы Великой Отечественной войны. Как председатель Военно-шефской комиссии, он организовал свыше 5 тысяч 500 шефских концертов, из них 2 тысячи 250 непосредственно на фронтах, другие – в воинских частях и госпиталях, и сам принимал участие во многих. Под его руководством было также дано более 85 шефских спектаклей.

Концерты Озерова проходили не только в Москве, но во многих больших и малых городах страны. Оставив оперную сцену в 1946 году, он продолжал концертную деятельность..

Признанный мастер, Николай Озеров никогда не отказывал в помощи молодым коллегам. С.Я. Лемешев еще в 1940 году в журнале «Декада московских зрелищ» писал: «Вспоминаю первые годы моего пребывания в Московской консерватории. Попав в столицу, впитывая культурное богатство Москвы, я, конечно, больше всего пристрастился к театрам, в частности, к Большому театру. Тогда уже из превосходных вокалистов привлек мое внимание драматический тенор Н.Н. Озеров…

В вокальном мастерстве Озерова меня пленили безукоризненное владение звуком и легкость исполнения драматических партий.

Озеров всегда был большим мастером вокала.

С особой признательностью вспоминаю я о той творческой помощи, которую своими беседами и советами оказывал мне Н.Н. в первые годы моей работы в Большом театре. Когда готовилась опера Н.А.Римского-Корсакова «Золотой петушок», он провел со мной несколько бесед, благодаря которым я нашел правильный путь к вокальному овладению трудной партией Звездочета.

Я люблю Н.Н. не только за его вокальное и артистическое мастерство, но и за его способность педагога. Он всегда охотно помогает молодым певцам, содействуя творческому росту. Для нас, певцов второго советского поколения, Н.Н. Озеров служит образцом и примером того, как надо любить свое искусство и неустанно работать над собой, чтобы в совершенстве владеть вокалом».

В своей книге «Оперы и певцы» Н. Озеров писал: «Оперному певцу нужно быть культурным человеком. Надо все время развиваться, и не только работать над голосом, но и хорошо вокально мыслить. Если у певца нет критического отношения к себе, из него хорошего артиста не получится».

Педагогическую деятельность Озеров начал еще в 1935 году в вокально-методическом кабинете Комитета по делам искусств, там же был членом вокальной комиссии. С 1947-го по 1953 год преподавал в Московской консерватории. В 1948– 1949 годах был деканом национальной студии консерватории; в 1949– 1952 гг. – деканом вокального факультета.

За время работы в Большом театре Николай Озеров не раз избирался в разные комиссии представителем от творческих работников на съездах и конференциях. С 1940 года – Председатель вокальной комиссии ВТО и директор Дома актера.

В 1936 году певцу было присвоено звание заслуженного деятеля искусств. В 1937 г. – звание народного артиста РСФСР. Дважды Озеров был награжден орденом Трудового Красного Знамени.

В 1952 году музыкальная общественность в Большом театре отметила 65-летие со дня рождения Н.Н. Озерова и 40-летие его артистической деятельности. Подводя итог своей творческой жизни, певец писал: «Я прожил 65 лет долгой, нервной и тревожной жизни, в самую бурную эпоху, какую когда-либо знало человечество, был современником мировых трагедий и величайших достижений человеческого гения. Я много наблюдал, видел. Целая галерея человеческих характеров прошла мимо меня, с большим количеством людей встречался я в жизни, а усвоенная с детства привычка к самоанализу помогала многое понять…»

Николай Николаевич планировал написать мемуары, но 4 декабря 1953 года он скончался. Похоронен на Введенском кладбище.

Из разрозненных фрагментов, где Озеров рассказал о своей работе над некоторыми партиями, изложил впечатления о спектаклях в оперных театрах Милана и Вероны, которые он посетил в 1939 году, была позднее составлена книга «Оперы и певцы», где молодые артисты находят также ценные практические советы в создании музыкально-сценических образов.

Голос певца остался в записях.

Николай Николаевич воспитал двоих сыновей. Юрий Н. Озеров (1921–2001) – кинорежиссер, народный артист СССР, лауреат Ленинской премии, постановщик киноэпопей «Освобождение», «Солдаты свободы», «Битва за Москву» и др. Николай Н. Озеров (1922–1997) – народный артист РСФСР, актер Московского художественного театра, известный спортивный комментатор радио и телевидения, заслуженный мастер спорта СССР.

Л.Р.

Олейниченко Галина Васильевна
лирико-колоратурное сопрано
род. 1928

«С первого своего выхода на сцену на подмостки и до сего дня я люблю сцену самозабвенно. В ней – вся моя жизнь. Когда выхожу к зрителям – поверьте, нет счастливее меня человека», – говорила Галина Олейниченко, отдавшая оперной сцене около тридцати лет и долго еще выступавшая на сцене концертной.

Галина родилась 23 февраля 1928 года в украинском селе Буденовка. Село было расположено далеко от железной дороги, но однажды и сюда добрались в поисках одаренных детей педагоги музыкальной школы П.С. Столярского из Одессы. Обе дочки кузнеца Василия Олейниченко оказались музыкальными, старшую, Надю, приняли в школу сразу, а через два года младшую, Галю, которой исполнилось двенадцать лет. Девочки учились по классу арфы. А в музыкальном училище педагоги обратили внимание на красивый звонкий голос Гали и перевели ее на вокальное отделение в класс Н.А. Урбан. Окончив училище с отличием, Галя стала студенткой консерватории, причем приняли ее сразу на второй курс. Училась она в классе того же педагога, профессора Урбан, которая дала своей ученице следующую характеристику: «тембрально чистое колоратурное сопрано обширного диапазона, прекрасные технические данные, отличные музыкальные способности (ритм, слух, память). Уверена, что ее данные обещают дальнейший большой рост. Очень прилежна, настойчива, горячо любит искусство, в этом залог будущих успехов».

Царевна-Лебедь. «Сказка о царе Салтане»

Успехов Олейниченко достигла быстро. Еще студенткой четвертого курса она дебютировала на сцене Одесского оперного театра в партии Насти в опере «Семья Тараса» Д.Б. Кабалевского. Зрители отнеслись с интересом к молодой певице. Один из них позднее вспоминал, что это было «чудо чистого светлого таланта». А вскоре, когда в новой постановке оперы «Риголетто» Дж. Верди Олейниченко исполнила партию Джильды, тот же поклонник оперного искусства вспоминал: «Премьера прошла триумфально, зал неистовствовал от восторга! Многим стало ясно, что в этот вечер на одесской сцене родилась большая певица». Ажиотаж повторился на выпускном экзамене-концерте певицы, на который собралось столько народа, что зал не вместил всех.

В 1953 году Галина Олейниченко окончила Одесскую консерваторию с золотой медалью, и ее имя было занесено на почетную доску, рядом с именами выдающихся музыкантов и певцов – Д.Ф. Ойстраха, Э.Г. Гилельса, Е.И. Чавдар…

На сцене Одесского театра оперы и балета Олейниченко пела три сезона и за это время исполнила партии Виолетты в «Травиате» Дж. Верди, Волховы в «Садко» Н.А. Римского-Корсакова. Публика уже ходила на спектакли с ее участием. Критики отмечали кристальную чистоту голоса, нежный серебристый тембр, редкую точность интонирования, проникновенное исполнение.

Виолетта. «Травиата»

Репутацию восходящей оперной звезды подтвердили победы на вокальных конкурсах: в 1953 году Олейниченко получила Первую премию на IV Всемирном фестивале молодежи и студентов в Будапеште, а в 1956 году – единственную золотую медаль на Всесоюзном конкурсе вокалистов в Москве, который проходил под председательством самой В.В. Барсовой.

Уже в 1955 году Олейниченко перешла в труппу Киевского театра оперы и балета. И здесь она пела ведущие партии: помимо Виолетты и Волховы, Антониду в «Иване Сусанине» и Людмилу в «Руслане и Людмиле» М.И. Глинки, Розину в «Севильском цирюльнике» Дж. Россини, пажа Оскара в «Бале-маскараде» Дж. Верди…

За это время она выступила на сцене Большого театра в партии Джильды, а в труппу была принята в 1957 году. А.Д. Масленников вспоминал: «В филиале шло оркестровое прослушивание молодой певицы, приехавшей из Киева. Она пела арию Марфы, знаменитую арию с колокольчиками Лакме, концерт для голоса с оркестром Р. Глиэра. Поразительная музыкальность, чуткость, осмысленная вокализация (редкое для колоратуры качество!) привлекли мое внимание».

Так же быстро Олейниченко привлекла внимание и симпатии московских любителей вокального искусства, оценивших ее прекрасный голос и индивидуальность.

Еще больше Олейниченко стала известна после блистательной победы на Международном вокальном конкурсе во Франции в Тулузе, где она получила Гран-при, окончательно покорив жюри исполнением на 3-м туре сольной партии в Концерте для голоса с оркестром Р.М. Глиэра и сцены и легенды Лакме из одноименной оперы Л. Делиба. Одна из французских газет писала, что «по силе, красоте и обаянию ее голос не уступает голосу выдающейся итальянской певицы Амелиты Галли-Курчи». На следующий день выступление певицы показали по парижскому телевидению.

Еще до конкурса Олейниченко дебютировала в Большом театре партией Джильды, а затем ей был поручен весь ведущий репертуар колоратурных сопрано, и она заняла место среди лучших певиц.

Режиссер О.М. Моралев писал: «Созданные ею музыкально-сценические образы в оперных спектаклях Большого театра по общему признанию являются гордостью советского музыкально-театрального искусства.

Если раньше о достоинствах оперных артистов судили по силе и красоте голоса, то ныне современные требования к музыкальному театру властно диктуют также и умение ярко, выразительно интерпретировать сценическую сторону оперной партии. В этом смысле искусство Галины Олейниченко удивительно современно, так как оно сочетает в себе глубокое проникновение в сущность музыкальной драматургии оперного произведения с реализмом, романтической приподнятостью, художественностью и сценической правдивостью образов.

Галина Олейниченко великолепно владеет сложнейшими выразительными средствами вокальной техники. Ее голос пленяет необыкновенной красотой тембра, мягкой кантиленой, способностью передавать тончайшие психологические нюансы, отличается естественностью вокального воплощения слова».

Олейниченко пела Виолетту, Розину, Людмилу, Антониду, Волхову, входя в новые для нее постановки; пела также Царевну-Лебедь в «Сказке о царе Салтане», Снегурочку в одноименной опере, Марфу в «Царской невесте» Н.А. Римского-Корсакова, небольшую, но трудную партию Прилепы в «Пиковой даме» П.И. Чайковского, Сюзанну в «Свадьбе Фигаро» В. Моцарта, Титанию в «Сне в летнюю ночь» Б. Бриттена… Уже в 1958 году певица спела партию Людмилы в опере М.И. Глинки «Руслан и Людмила». Дирижер Б.Э. Хайкин писал в газете «Советский артист»: «Г. Олейниченко – талантливая певица. Очень приятно, что наша труппа пополнилась еще одним мастером вокального искусства: у нас их не так уж много. Рядом с талантливой молодежью, которая стоит, если можно так выразиться, «на пороге вокального мастерства», особенно ценны артисты (случается, и молодые), которые уже этот порог уверенно переступили. Именно к этой категории относится Г. Олейниченко, что и подтвердило исполнение ею партии Людмилы.

Титания. «Сон в летнюю ночь»

Все сложные технические фигурации она исполняет уверенно и четко, в приятном тембре, хорошо окрашенном во всех регистрах. В пении Г. Олейниченко особенно пленяют ровность звучания и точность интонации, постоянное стремление к выразительности, к осмысленности, что особенно ценно у колоратурных голосов, которые часто бывают склонны переходить в сферу абстрактно-инструментального звучания.

Г. Олейниченко на первом спектакле была несколько чрезмерно осторожна, но это можно простить, так как это было вообще первое выступление певицы на большой сцене нашего театра».

Партию Снегурочки Олейниченко спела без спевки и сценической репетиции, и требовательный Е.Ф. Светланов, который дирижировал спектаклем, отметил высочайший профессионализм певицы.

Высокими профессиональными качествами отличалось исполнение певицей любой партии, а внутренний мир ее героинь привлекал духовной наполненностью, глубиной переживания.

Олейниченко часто пела на оперных сценах в разных городах и вызывала восхищение публики, партнеров по сцене, критиков. Вот несколько отзывов разных лет.

Газета «Челябинский рабочий»: «Трудно вообразить более изящное и естественное пение. При этом – редкая простота и одухотворенность всего облика Джильды – Олейниченко. Искренность и мягкость вокальных интонаций, мимики, всех движений актрисы неповторимо обаятельны». В Челябинске же певица успешно пела Виолетту.

В Душанбе, в Театре оперы и балета им. С. Айни, она пела Джильду и Розину. Ее партнером был известный тенор Р. Бурханов. Он говорил о своих впечатлениях: «Петь с Олейниченко в одном спектакле – это истинное наслаждение. Прекрасный голос, отличная актриса, чудесный партнер. У нас даже не было встречи с дирижером и режиссером перед спектаклем. Мы волновались – как же без репетиции, а вышло чудесно. Я просто восхищен Олейниченко, тем, как она понимает партнера, ее высоким искусством».

Желанной гостьей певица была в Одессе. «Мне довелось выступать на сценах многих театров мира, – говорила она, – но на одесскую я выхожу с каким-то особым волнением. Ведь здесь начался мой творческий путь! И каждая новая встреча с земляками доставляет большую радость».

Одна из газет писала: «На одесской сцене наша московская гостья с большим успехом исполнила партию Виолетты в «Травиате» Д. Верди. Это ее любимая партия, над которой она много и увлеченно работала. Красивый, светлый голос Г. Олейниченко прекрасно гармонирует с образом Виолетты. Артистка тонко подчеркивает благородство, душевную красоту и трагизм героини оперы, глубоко и правдиво передает ее переживания.

Волнующий образ юной Джильды – простодушной, нежной, наивной, поднимающейся до больших трагических переживаний, создает Г. Олейниченко в опере «Риголетто». Певице равно удались и лирические, и драматические сцены. Одесситы горячо принимали Галину Олейниченко».

«Иван Сусанин». Антонида – Г. Олейниченко, Ваня – Г. Королева

«Севильского цирюльника» Олейниченко пела во Фрунзе, «Травиату» и «Севильского цирюльника» в Ереване, «Царскую невесту» в Горьком, успех был также большой.

К лучшим образам, созданным певицей, относится и Сюзанна в «Свадьбе Фигаро» В. Моцарта. О совместных выступлениях в Большом театре вспоминал исполнитель партии Фигаро Е.Г. Кибкало: «Когда Г. Олейниченко вошла в «Свадьбу Фигаро», это был уже сложившийся спектакль. Но она очень удачно «вписалась» в общий ансамбль, и мне – Фигаро было всегда приятно общаться с этой Сюзанной. В опере, где много речитативов, где реплики посылаются партнерам и «отбиваются» ими, как при игре в теннис, очень важно вести диалог «на одной волне», быть дуэтом, а не двумя, даже хорошими, исполнителями. С Галей, мне кажется, нам это удавалось благодаря ее безупречной музыкальности, вокальной гибкости и чувству сцены.

Во всем, что делала Галина Олейниченко, была профессиональная добросовестность. Она с одинаковой ответственностью относилась к выступлениям на любой концертной площадке – будь то Большой зал Московской консерватории или тихоокеанский корабль. И всегда слушатели видели Галину Васильевну красиво и со вкусом одетую, никаких излишеств в украшениях – весь ее облик соответствовал требованиям, которые предъявляются к ведущей солистке Большого театра».

Кроме названных партий в репертуаре Олейниченко были и такие, которые не получили особых откликов в прессе, но были интересны для самой певицы. Это, например, две небольших партии в опере «Ее падчерица» Л. Яначека – Каролька и Янек. Опера ставилась на нашей сцене впервые и под руководством выдающегося чешского дирижера Зденека Халабалы. Работа над еще неизвестной оперой, новым музыкальным языком и в сотворчестве с таким мастером – это ценный вклад в копилку сценического опыта исполнителя.

А работа над операми советских композиторов «Судьба человека» И.И. Дзержинского, «Октябрь» В.И. Мурадели, «Неизвестный солдат» К.В. Молчанова была интересна своей сопричастностью к историческим событиям страны, к образам женщин, близких по характеру, по духу.

Е.Г. Кибкало упомянул о концертных выступлениях певицы, это значительная страница творчества Г.В. Олейниченко.

Концертов у нее было много. Первый сольный состоялся после возвращения с конкурса в Тулузе в Концертном зале им. П.И. Чайковского. Певица исполняла произведения Н.А. Римского-Корсакова, Ш. Гуно, Ф. Листа, украинского композитора А.И. Кос-Анатольского, украинские народные песни.

Газета «Советская культура» откликнулась на этот концерт: «Красивый, «серебристый» тембр голоса певицы, мастерское владение сложнейшими выразительными средствами вокальной техники, удивительно мягкая кантилена во всех регистрах, мастерское филирование звука, точная интонация – все это в сочетании с тонкой музыкальностью производит прекрасное впечатление.

Особенно удались Г. Олейниченко романсы. В таких различных по характеру образцах вокальной лирики, как «Восточный романс» Римского-Корсакова и «Как дух Лауры» Листа, звуковая палитра певицы многообразна, раскрытие ею авторского замысла глубоко и убедительно. Поистине прекрасным было проникновенное исполнение артисткой «Серенады» Гуно, этой своеобразной баркаролы, словно написанной искусной акварелью. Превосходно прозвучали и близкие, родные Г. Олейниченко украинские народные песни и особенно романс «Соловьиная песня» А. Кос-Анатольского».

В Большом зале консерватории Олейниченко исполняла на языке оригинала программу из 20-ти произведений французских композиторов. Об этой программе сама певица говорила: «Они увлекают меня своей мелодичной, проникновенной, грациозной музыкой. Исполнение произведений Гуно, Бизе, Сен-Санса, Делиба, Массне и других французских композиторов всегда доставляет мне большое эстетическое наслаждение».

Концерт в Доме ученых показал широкий и разнообразный камерный репертуар певицы. На него откликнулась в газете «Советский артист» солистка оперы Большого театра А.К. Турчина. Вот фрагмент из статьи: «Состоявшийся недавно в Доме ученых концерт Г. Олейниченко привлек многих любителей вокального искусства разных возрастов. Приятно, что среди слушателей было много молодежи.