Текст книги "Большой театр. Золотые голоса"

Интересно сопоставить стиль исполнения замечательным певцом арий Филиппа и, например, Алеко. Тоже тема неразделенной любви. Тот же принцип мелодического построения. Для широких фраз русского bel cantо в соединении со словами Пушкина певец находил иной вокальный прием. Если итальянская кантилена звучала предельно собранно, инструментально, то русская мелодия лилась рекой, более сочно и более щедро тембрально. Чрезвычайно интересно было наблюдать, как тончайший исполнительный рисунок совершенствовался, углублялся по мысли, психологически окрашивался, выявляя целую гамму чувств: всплесков любви, ревности и горьких сожалений по утраченному счастью».

Участвовал певец и в исполнении ораториально-симфонических произведений: «Осуждение Фауста» Г. Берлиоза, Реквием В. Моцарта и Дж. Верди, «Dignare» Г.Ф. Генделя, «Missa solemnis» и Девятая симфония Л. ван Бетховена. Рейзен говорил: «Вот, хотя бы взять хоровой финал Девятой. Какая поистине титаническая мощь вложена Бетховеным… я solo баса воспринимал как обращение ко всему человечеству. Это действительно призыв к свободе, равенству, братству, к сплочению всех людей планеты. Это прозрение гения, увидевшего сквозь тьму веков солнце, встающее над новым миром!»

В годы Великой Отечественной войны М.О. Рейзен пел в шефских концертах, участвовал в спектаклях в Москве и Куйбышеве, где находилась в эвакуации часть труппы Большого театра.

В 1950 году гастролировал в Бухаресте: не только пел в сценах из «Бориса Годунова», «Князя Игоря» и «Евгения Онегина» (сам их поставил как режиссер), но и в концертах. Один из них был посвящен Р. Вагнеру, инициатором его был румынский дирижер Джордже Джорджеску.

В 1952 году Рейзен принял участие в фестивале советского музыкального искусства, пел в концертах в Эдинбурге и Лондоне в знаменитом «Альберт»-холле».

И последние гастроли певца состоялись в 1954 году. Он выступил в Будапеште в нескольких спектаклях «Бориса Годунова», где ему пришлось самому заново поставить сцены с Борисом Годуновым. Спектакли прошли с большим успехом. В сольном концерте ему пришлось много бисировать. Также он имел большой успех в симфоническом концерте, где с оркестром под управлением Я. Ференчика исполнил «Прощание Вотана» и сцену «Заклинание огня» из оперы «Валькирия» Р. Вагнера.

В 1954 году Марк Осипович закончил выступления на сцене Большого театра, а спустя долгие годы неожиданно состоялось одно знаменательное событие и в жизни певца, и в истории театра. Журнал «Театральная жизнь» откликнулся на это: «4 июля 1985 года. В Большом театре – «Евгений Онегин». Казалось бы, очередной спектакль, если бы не строка в программе: «Гремин – лауреат Государственных премий СССР, народный артист СССР М.О. Рейзен». Это имя последний раз было в афишах театра тридцать один год назад. А накануне нового выступления Марку Осиповичу исполнилось 90 лет! В едином порыве поднялись с мест зрители при выходе на сцену Рейзена. Величественная осанка, исполненная достоинства и благородства актерская манера – все было, как прежде. И словно доказывая неподвластность времени, по-прежнему легко, мощно, красиво звучал неповторимый рейзеновский голос. Что творилось в зале после знаменитой арии – описать трудно. Это был какой-то взрыв восторга! Овации, возгласы восхищения в течение многих минут волнами накатывались на сцену. Такого искреннего и единодушного восторженного порыва видеть не доводилось. И слезы счастья, слезы благодарности на глазах у многих…» Марк Осипович выступил в одной из своих коронных партий, поразив неувядаемостью прекрасного голоса.

Заслуги певца в искусстве получили высокую оценку.

В 1937 году он стал народным артистом СССР. Трижды лауреатом Государственной премии СССР I степени: в 1941 году – за достижения в области театрально-вокального искусства; 1949 – за участие в спектакле «Борис Годунов», а в 1951-м – в «Хованщине». Он был награжден тремя орденами Ленина, орденом Трудового Красного Знамени, орденом Дружбы народов.

М.О. Рейзен много записывался в 1950–1970-е годы. Дважды в опере «Хованщина» с дирижерами В.В. Небольсиным и Б.Э. Хайкиным; «Борис Годунов» и «Садко» с дирижером Н.С. Головановым; «Князь Игорь» с дирижером А.Ш. Мелик-Пашаевым; «Евгений Онегин» с дирижером А.И.Орловым; «Моцарт и Сальери» Н.А. Римского-Корсакова с дирижером С.А. Самосудом.

Певец записал большое количество сольных пластинок с ариями и сценами из опер, романсами, песнями русских, зарубежных и советских композиторов. Уже в 1975 году он записал одиннадцать романсов П.И. Чайковского, о чем солист Большого театра А.А. Большаков сказал: «…сильнейшее впечатление последних лет – уникальная грампластинка с романсами Чайковского. Слушая романс за романсом, вы все более ощущаете поразительную мудрость в сочетании с необычайной простотой. В этих записях, сделанных певцом недавно, – зрелость человека, много пережившего и познавшего, красота его неповторимой души».

Накануне своего 85-летия в 1979 году Рейзен записал на четыре пластинки ряд труднейших романсов М.П. Мусоргского, С.В. Рахманинова, С.И. Танеева, Ф. Шуберта и Р. Шумана.

Особо представляют записи вокального цикла Д.Б. Кабалевского на сонеты В. Шекспира, написанного композитором именно для голоса М.О. Рейзена и «Песня о Родине» И.О. Дунаевского, которую певец неоднократно исполнял на радио, в Октябрьском зале Дома союзов, в Большом театре с хором до 800 человек.

В 50-е годы на студии «Мосфильм» с участием певца сняты фильмы «Большой концерт» (сцена Ивана Сусанина), «Хованщина», «Алеко» С.В. Рахманинова (певец в роли Старого цыгана). К 70-летию Рейзена создан телевизионный фильм об исполнении им романсов П.И. Чайковского в Клину (1965).

В 1950–1970 годах М.О. Рейзен неоднократно принимал участие в работе жюри Международных музыкальных конкурсов в Софии, им. Дж. Энеску в Бухаресте, IV конкурса им. П.И. Чайковского в Москве.

Марк Осипович Рейзен умер 25 ноября 1992 года. Похоронен на Введенском кладбище.

Американский музыковед Дж. Б. Стин в книге «Великая традиция», познакомившись с записями Рейзена, один из разделов посвятил его исполнительскому искусству, где написал: «…это был величайший бас; не думаю, что на его трон есть претенденты сейчас. Русская земля, этот голос принадлежит тебе… здесь сияет полнокровная красота, увенчанная короной с прочными корнями, – возможно, миру не доведется вновь услышать такое».

Л.Р.

Рудакова Лариса Борисовна
лирико-колоратурное сопрано
род. 1964

Своим появлением на сцене Большого театра в последнее десятилетие XX века Лариса Рудакова озарила несколько поредевший тогда клан лирико-колоратурных сопрано отечественной оперной сцены. Озарила надеждой. Не без основания. В Большом к тому времени уже не пели Вера Фирсова, Галина Олейниченко, Бэла Руденко… Сильный, красивый, полетный голос молодой певицы, будто не знающий технических преград, прекрасная вокальная школа, уникальные творческие возможности сулили ей никем не занятое тогда место примадонны колоратур… Это место она заняла достойно с середины 1990-х годов.

Виолетта. «Травиата»

Лариса Рудакова родилась 9 апреля 1964 года в городе Лесной Свердловской области. Родители – коренные уральцы, отец был плотником, мама – портнихой, от нее с детских лет склонность шить и вязать, а от бабушки, которая завораживала своим красивым голосом, – любовь к пению. «У бабушки было необыкновенно красивое контральто, с тех пор я особенно люблю низкие голоса. Ее даже приглашали в молодости в Уральский народный хор. Но в силу обстоятельств певицей она не стала. Родители наложили табу – выдали замуж и сказали: «Никаких песен, что это еще за профессия!» И хотя с профессией этой у нее не сложилось, я всегда росла среди музыки, песен, – рассказывает артистка о своем пути в искусство. – Не имея никакого музыкального образования, родились певицами и бабушкины сестры. Когда дома за столом они начинали петь, меня не допускали – бабушка считала, что я порчу картину. И только когда я начала серьезно заниматься, стал развиваться голос, мне было разрешено им подпевать… А в детстве я только проснусь – начинаю петь. Бабушка ругалась: «Все за стол садятся, богу молятся, а ты все песни поешь!» Всерьез до поры до времени никто мое пение не воспринимал. Для меня же оно было состоянием совершенно естественным. Я пела с чувством, громко, упиваясь звуком собственного голоса…

В культурном плане у нас был очень развитый город. В народном театре ставились и оперетты, и драматические спектакли… В нашем Доме культуры был вокальный ансамбль из девочек – «Радуга». Руководила им женщина с неоконченным высшим музыкальным образованием: она училась в Свердловской консерватории, но потом внезапно заболела… Вернулась к нам, в свой родной город, где жила ее мама. Она и создала наш девичий ансамбль. Мы пели не ради будущей профессии, хотя вокально развивались правильно. Пели романсы Даргомыжского, Кюи, Гурилева… Ездили по совхозам, колхозам… – дарили радость людям. У меня связаны с этим самые теплые воспоминания. В селах нас очень ждали: пекли пироги, встречали с парным молочком… Повзрослев, участвовала в разных городских, областных конкурсах, везде становилась лауреатом. Но болезненных «чемпионских» амбиций не приобрела. Мне просто нравилось петь, я пела в свое удовольствие».

На одном из городских конкурсов к юной певице подошла директор музыкальной школы, в которой она училась по классу фортепиано, и настоятельно сказала: «Лариса, пора определяться с профессией», посоветовав поступать в музыкальное училище. К тому времени, после десятого класса, она уже овладела рабочей профессией по сборке контрольно-измерительных приборов и находилась в ожидании места на заводе. «Тогда развивалась цеховая самодеятельность, для предприятия было престижно иметь в своих рядах лауреатов, – разъясняет факты своей биографии певица. – Но пока я ждала рабочее место, успела поступить в Свердловское музыкальное училище и попала к замечательному педагогу – Сусанне Павловне Томилиной. Мне в жизни очень везло на правильных людей. Потом именно она настояла, чтобы я поехала в Московскую консерваторию. На четвертом курсе я вышла замуж. Но для очистки совести перед педагогом, поехала в Москву. После каждого вступительного экзамена собирала чемодан и покупала обратный билет. Однако, к своему удивлению, благополучно преодолела все экзамены, поступив в консерваторию, где, как мне всегда казалось, учатся одни гении, с первого же раза».

Причину своего успеха Лариса Рудакова объясняет прежде всего хорошей вокальной базой. К поступлению в консерваторию у нее уже были подготовлены арии Шемаханской царицы в «Золотом петушке», Джильды в «Риголетто», Лючии в «Лючии ди Ламмермур»… А по-настоящему серьезное, вдумчивое постижение певческой профессии произошло для нее в классе чудесной певицы и уникального преподавателя Ирины Ивановны Масленниковой, с которой она начала заниматься с середины студенческих лет. «Бесконечно благодарна ей, считаю ее своей второй матерью, – говорит певица, преклоняясь перед своим педагогом. – Так получилось, что в середине учебы мне пришлось сменить класс, поскольку мой первый педагог была уже в очень пожилом возрасте и ежедневно приезжать на уроки не могла. Я счастлива, что попала к Ирине Ивановне Масленниковой. Замечательная певица, одно из лучших лирических сопрано в истории Большого театра, изумительная актриса, красивая, очаровательная женщина, острая на язык, умная, сильная… Какой же это великий педагог! Она научила меня, без преувеличения, всему в профессии, а главное – совершенно новому взгляду на нее, взгляду изнутри. Благодаря ей я сумела видеть не просто текст, а «двойное дно», тайный смысл музыки, то, ради чего она и пишется, чтобы побуждать человека к глубоким размышлениям, философским раздумьям, постоянному поиску в жизни. Именно Ирина Ивановна открыла мне глаза на тот мир, который скрывается за каждым произведением. Помогла многое преодолеть и полноценно раскрыться, расправить крылья, понять, что путь к совершенству бесконечен, и, главное, не останавливаться…»

В 1992-м, студенткой пятого курса консерватории, Лариса Рудакова пошла на прослушивание в Большой театр. Такие прослушивания проводились здесь ежегодно, это была десятилетиями сложившаяся система, оправдавшая себя в театре наилучшим образом. Третий тур проходил под оркестр на большой сцене, на которую она вышла впервые. Пела арию Розины из «Севильского цирюльника», поразив присутствовавших не только редкой красотой лирико-колоратурного сопрано, но и мастерством, с которым исполнила виртуозную каватину из оперы Россини. Потом, когда певица уже работала в театре, став стажером оперной труппы, ей рассказали, как ведущий бас Большого Борис Морозов, послушав тогда ее Розину, неожиданно сказал: «Нет, это не к нам…» Но было и продолжение. Когда его спросили, почему же «не к нам», он с присущим ему юмором ответил: «Ну это к нам только на недельку, а потом в Ла Скала, Метрополитен…» Позже, когда они вместе пели в «Царской невесте» (Борис Морозов был прекрасным Малютой Скуратовым!), Лариса всегда вспоминала его слова. Ведь он не ошибся: шутка шуткой, а попал в цель! Через год после блестящей победы на одном из самых престижных в мире и сложнейших конкурсов вокалистов – имени Франсиско Виньяса в Барселоне, где Лариса Рудакова получила Гран-при (1994), она уже пела в Метрополитен – подумать только! – Царицу ночи в «Волшебной флейте» В. Моцарта.

Если в 1992 году певица пришла в театр с великолепной школой, то на его сцене в окружении блистательных режиссеров, дирижеров, певцов она уже стала мастером. Тогда главным дирижером был Александр Лазарев, директором оперной труппы – Евгений Райков. «Для меня было так неожиданно, удивительно, когда меня, только появившуюся в театре, не знающую кулис, Евгений Тихонович Райков, взяв за руку, провел по всему театру, в том числе на самый верх, к колосникам, показал все гримерные… Такое сейчас даже трудно себе представить. Райкова я вообще вспоминаю, как отца родного. К нему в любое время запросто можно было зайти в кабинет, посоветоваться… – вспоминает артистка. – Хорошо помню первый наш разговор, его вопрос: «Ну как, что будем делать? Ведь ты никогда еще не пела спектаклей на большой сцене… Может, все-таки начнем с маленьких партий? С Аннины? (горничная Виолетты в «Травиате». – Т.М.)» А мне тогда сразу предложили Розину в «Севильском цирюльнике» и Виолетту. «Нет, – буквально выпалила я, – лучше с Виолетты!» А объяснялось это тем, что мудрая Ирина Ивановна Масленникова, узнав, что меня взяли в театр (когда я проходила прослушивание они уезжали с Борисом Александровичем Покровским на гастроли), сразу предупредила: «Если будут предлагать маленькие партии, не соглашайся. Если начнешь с маленьких, то так и завязнешь…» Так я и начала сразу с ведущего репертуара. А Евгению Тихоновичу Райкову благодарна, и наверное, не только я одна, за то, что он умел поверить в молодых, было у него какое-то особенное чутье… Ведь в стажерскую группу приходило много молодежи, за год стажировки предстояло понять, можно ли из этого «разноцветного пластилина» слепить стоящее изделие. Бывало, кто-то сидел в стажерской группе по два-три года, и зачастую судьба в театре так и не складывалась…»

Марфа. «Царская невеста»

С самых первых дней театр поглощал все силы и время. За год своего стажерства – первый сезон работы в Большом Лариса Рудакова спела одиннадцать спектаклей, дебютировав в партии Розины в «Севильском цирюльнике» Россини. О том, насколько успешен был дебют, можно судить по отзыву, оставленному певцом Большого театра Константином Басковым: «Певица очень одарена, ее голос имеет хороший объем и опору, звучит мягко и полетно. Руководство оперы театра ей позволило выступить семь раз подряд в «Севильском цирюльнике»…

К выходу на сцену начинающую артистку готовил опытный певец и режиссер Алексей Масленников. Лариса Рудакова: «Алексей Дмитриевич работал со мной очень трогательно. Недавняя студентка, я еще стеснялась сцены. Он меня «разжал»… Большой театр в моей жизни – это как первая любовь, настоящая… Птенчик, вырастая в родительском гнездышке, потом улетает и строит свое гнездо. Для меня Большой театр – мое гнездо, дом, где я знаю каждый уголочек, каждую пылинку…»

Как по цепочке, следом за Розиной, выстраивался весь ведущий лирико-колоратурный репертуар, который в то время существовал в Большом театре. Шемаханская царица в «Золотом петушке» в яркой, красочной, гротескной постановке Г.П. Ансимова, Виолетта в «Травиате» (сначала в уже долгие годы устоявшемся спектакле Б.А. Покровского), Марфа в классической «Царской невесте» режиссера О.М. Моралева… Партию Виолетты, о которой давно мечтала, и готовила с концертмейстером Большого театра Еленой Остроуховой, Лариса Рудакова впервые спела в мае 1994 года. С тех пор она стала одной из самых любимых певицей, и любую возможность спеть в «Травиате» (в Большом театре опера не идет уже десять лет) она воспринимает как творческое счастье. Лариса Рудакова исполняла Виолетту во многих оперных театрах страны и мира. А прежде чем приступить к образу, читала не только знаменитый роман А. Дюма-сына, а переслушала массу записей: ведь каждый артист вносит частицу своего осмысления образа. Старалась читать как можно больше об эпохе, о времени, в которые жили герои оперы, чтобы точнее представить их характеры, порядок взаимоотношений… «Как можно понять, о чем опера, если не знать прошлое, кем была Виолетта Валери, откуда у нее взялся туберкулез?.. – рассуждает артистка. – Если осознавать, что она вынуждена была придти к той профессии, то и характер, интонации – все выявится естественным образом. Нужно прожить эту трагедию, пропустить через свою душу, поставить себя в предлагаемые обстоятельства, в сложившуюся ситуацию. Неслучайно Евгений Евгеньевич Нестеренко, блистательный певец, говорил студентам, молодым, идущим в театр: «Сцена, она оголяет артиста». Певец только выходит на сцену, а зритель уже чувствует, кто он. Его пластика, поведение должны соответствовать образу. Это многогранная профессия, и в ней нельзя опираться только на голос, только на произношение или только на внешний вид, чем, к сожалению, сейчас страдает наша сцена. Это комплексная профессия. Убеждена, что певец должен интеллектуально развиваться».

Виолетта Рудаковой предстала перед зрителем прекрасной вердиевской героиней – страдающей, любящей, благородной, чистой душой и вместе с тем сильной и мужественной. Ее проникновенный лиризм будто не знал технических сложностей. В 1997 году, покорив немецких слушателей, в Гамбургской Штаатс-опере она была признана лучшей исполнительницей партии Виолетты в опере Верди «Травиата». После гастрольных спектаклей Большого 1998 года в Мариинском театре (дирижер П. Феранец, постановка В. Васильева) присутствовавший на «Травиате» с участием Л. Рудаковой английский критик опубликовал в журнале «Опера» рецензию под заголовком «Итальянская опера с изюминкой», в которой утверждал: «Самые большие овации вечера заслуженно достались Ларисе Рудаковой, чье зажигательное, выразительное пение служило выявлению лучшего во всем, что окружало ее. Певица подарила замечательное исполнение партии Виолетты. Вершиной спектакля стала ее ария «Sempre Libera». С огромным успехом на тех гастролях в Петербурге она также пела Антониду в «Иване Сусанине» и сольную партию в вокально-симфонической поэме С.В. Рахманинова «Колокола».

Мировая карьера Ларисы Рудаковой началась с Гран-при на 32-м Международном конкурсе вокалистов имени Франсиско Виньяса в Барселоне. Это был без преувеличения триумфальный успех русской певицы. Незадолго до этого знаменательного в ее судьбе события, в том же 1994 году, она одержала победу на Первом Международном конкурсе молодых оперных певцов имени Н.А. Римского-Корсакова в Ленинграде, получив первую премию и специальный приз за лучшее исполнение произведений Римского-Корсакова. Перед самым конкурсом в Испании подготовила и спела вместе с солистом Большого театра баритоном Юрием Нечаевым концертную программу из произведений Римского-Корсакова в Мюнхене. В Барселоне, где традиционно конкуренция была чрезвычайно жесткой, предстояло нелегкое соперничество с итальянцами, к тому же на этот раз из 192 конкурсантов 94 составили сопрано. Цену своей победы певица объясняла прежде всего опытом, который приобрела к тому времени в стенах Большого театра. Для решающего второго тура выбрала сложный технически, редко исполняемый репертуар – арии Луизы из одноименной оперы Г. Шарпантье и Семирамиды из одноименной оперы Дж. Россини. Спела так удачно, что, казалось, голос лился как бы сам собой. Опасения вызывал третий тур, который проходил в драматическом театре «Тиволи» с акустикой, совершенно не приспособленной для вокалистов. Как вспоминает артистка, пела она «на ощущениях, себя не слыша». Психологически помогло ей только внешнее сходство зрительного зала с Большим театром. Потому и ощущала она себя как на родной сцене. А после выступления ее удивит своим неожиданным вопросом дирижер барселонского оперного Театра «Лисео» Перес Батиста. «Где вы учились в Италии?» – спросит он, испытав буквально потрясение от ее ответа: «Я училась в России». Подобный случай произойдет в биографии певицы и годы спустя, уже в XXI веке. После концерта солистов Большого театра в Карнеги-холле (США) к ней подойдет восхищенная ею знаменитая Личия Альбанезе, любимая певица Марио Ланца и Артуро Тосканини: «У вас такое блистательное пение, у кого вы учились в Италии?» «Когда я сказала, что училась у русской певицы Ирины Ивановны Масленниковой в России, она была настолько изумлена, что сначала решила, что я просто не поняла вопроса… – рассказывает Лариса Рудакова. – И еще раз повторила: «А в Италии вы у кого учились?..», так и не поверив потом до конца, что у меня русская школа».

После победной Барселоны приглашения следовали одно за другим – сначала в постановки на немецких сценах, от которых Лариса Рудакова главным образом отказывалась (контракты предлагались небольшими театрами и касались малоинтересных партий); правда, спела Микаэлу в «Кармен» в Гамбурге. А в конце 1995 года состоялся ее дебют в Метрополитен-опере: Царица ночи в четырех спектаклях «Волшебная флейта»! Это был по-настоящему королевский дебют, хотя сама певица не всегда с охотой говорит об образе Царицы ночи, считая, что это не ее партия, да и от спектакля осталось ощущение всепоглощающего волнения – сложных ситуаций было предостаточно: «…Я была вынуждена выйти на сцену без единой оркестровой репетиции, так как из-за одного вводящегося солиста администрация театра не может позволить себе собирать оркестр. «Мет», как и любой оперный театр мира, испытывает сегодня финансовые трудности и должен экономить средства. Для меня это было вообще первым в жизни исполнением партии Царицы ночи. К тому же я не работала с режиссером Джоном Коксом, поставившим спектакль в 1991 году, ассистент же, отвечающий за вводы, показал мне только разметку мизансцен. Обычное дело, конечно, но от этого не легче. Мне пришлось – и без всякой помощи – перевоплощаться каждой своей клеточкой, так как по-человечески мне совсем не близок, если не сказать, противоестественен холодный, жесткий образ подобного монстра… Хотя музыка Моцарта прекрасна, и технический уровень этой партии, как хороший тренажер, позволяет поддерживать голос в форме. А постановка «Волшебной флейты» в Метрополитен была замечательной – там вообще много красивых, классических постановок, и дирижер был замечательный – Петер Шнайдер».

В 1995 году на конкурсе «Певец мира» в Уэльсе (Кардифф) Лариса Рудакова была названа британской телерадиокомпанией Би-би-си в числе пяти лучших молодых певцов мира. «Выразительное пение, пробуждающее лучшее в сердцах слушателя», – писал о воздействии ее голоса журнал «Опера».

Зарубежная карьера певицы пошла на взлет. Особенно много она гастролировала в Германии. Началось все с сольной партии в Девятой симфонии Л. Бетховена, которую она исполнила в Гамбурге. Только в течение одного года в Гамбургской Штаатс-опере, театре, который певица вспоминает с особым, теплым чувством, спела Мюзетту в «Богеме», Микаэлу в «Кармен», Виолетту в «Травиате»… Потом неоднократно получала приглашения принять участие в новых постановках. В Гамбурге проходила стажировку на звукозаписывающей фирме Deutsche Grammophon под руководством Джона Фишера. Полюбила и Зальцбург «с его необыкновенной камерностью, интимностью», где на знаменитом моцартовском фестивале была участницей редко исполняемой оперы «Митридат, царь Понтийский» В. Моцарта (партия Арбат). Во Флоренции пела Царевну-Лебедь в «Сказке о царе Салтане» Н.А. Римского-Корсакова (дирижер Александр Анисимов), в Париже – Констанцу в «Похищении из сераля» В. Моцарта Потом была снова Царица ночи в Королевской опере в Льеже (Бельгия)…

И все-таки, несмотря на частые зарубежные ангажементы, она оставалась верна своему родному Большому театру, который боготворила и считала своей главной сценой, где ее ждали любимые героини, как в русских, так и в итальянских операх. Одни из лучших партий певицы, в которых наиболее полно раскрылись ее творческие возможности, – Марфа в «Царской невесте» Римского-Корсакова и Антонида в «Иване Сусанине» Глинки.

«Царская невеста» в постановке О.М. Моралева вот уже семнадцать сезонов – ее особая привязанность. Марфа Рудаковой притягательна нежностью, несовременной жертвенностью, истинным трагизмом и глубиной. «Мне кажется, – признается артистка, – в этом спектакле все хорошо: гениальная музыка, прекрасные постановка, декорации, костюмы». Отмечая, с какой легкостью и изяществом покоряет певица вершины высоких нот, оставляя слушателей в неведении технических сложностей, критики находили обаяние ее Марфы прежде всего в теплоте тембра и проникновенном лиризме, в присущей певческому таланту исполнительницы задушевной напевности.

Антониду Лариса Рудакова пела в двух постановках – сначала в возвращенной в 1989 году «Жизни за царя» с первоначальным либретто (дирижер-постановщик А.Н. Лазарев, режиссер Н.И. Кузнецов), это был ввод (1995); а в 1997 году участвовала уже в премьерном спектакле «Ивана Сусанина» – возобновленной знаменитой постановке Л.В. Баратова (музыкальный руководитель М.Ф. Эрмлер). Последний, благодаря таланту исполнителей: Ивану Сусанину – Владимиру Маторину, Антониде – Ларисе Рудаковой, Собинину – Владимиру Щербакову, – получился на редкость живым (спектакль записан на CD). С оглушительным успехом, как отзывался дирижер Ф.Ш. Мансуров, прошла премьера «Сусанина» с участием певицы на гастролях в Любляне (Словения) в 2000 году.

– Лариса Рудакова – одна из моих любимых партнерш, – признается Владимир Маторин. – Мы пели вместе в «Золотом петушке» – она была Шемаханской царицей, в «Иване Сусанине» – Антонидой. Певица с уникальным серебристым голосом, удивительного обаяния, потрясающая творческая натура… Жаль, что сейчас мы так редко встречаемся с ней на сцене…»

«Женщина по природе натура мягкая, светлая, – убеждена певица. – Она создана для любви, она хранительница очага. Если чувства, переживания героини совпадают с личными, петь легче». В каждой из ее таких разных героинь присутствует светлое начало. Это и Мюзетта в «Богеме» Пуччини – ее первая настоящая премьера в Большом театре (1996), как считает сама артистка; и трагическая Лючия в «Лючии ди Ламмермур» Доницетти (в Большом театре опера шла в концертном исполнении), и, конечно, опять же героини русских опер Римского-Корсакова и Чайковского – Снегурочка и Иоланта. Каждая роль для нее – неповторимая гамма чувств, уникальная возможность, «взяв публику в свидетели, прожить множество судеб, которые не дано испытать в собственной жизни». Именно в этом певица видит самое большое достояние и самую великую тайну актерского мастерства. Лучезарным был ее Оскар в превосходной постановке «Бала-маскарада» Верди, которой неизменно дирижировал Альгис Жюрайтис.

Лариса Рудакова хотела бы сделать еще многое на оперной сцене, что подвластно ее самобытному таланту, уникальному по своим возможностям голосу. Спеть Норму, Офелию, Лакме, Семирамиду… Но скудость репертуара Большого театра, периодическая востребованность на его сцене отзываются непреходящей болью. «Музыки замечательной очень много, – говорит Лариса Борисовна. – Очень люблю оперу «Пеллеас и Мелизанда» Дебюсси – на мой взгляд, это такая эфирная, тонкая музыка, откровение, полет души… К сожалению, наша жизнь настолько основательно встала на материальные рельсы, что люди о душе стали забывать. А ведь призвание артиста дарить людям частичку своего сердца. Именно за этим всегда ходили в оперный театр. Большой театр был великим театром. Я люблю тот театр, его величество Большой театр с теми великими традициями, когда все, кто работал в нем, очень ответственно относились к каждому спектаклю, когда не принято было говорить на белое – черное, а на черное – белое, и люди были всецело преданы настоящему искусству».

Конечно, ее приглашают другие оперные театры, в том числе нашей страны, где она поет любимые партии в вердиевских операх, которые давно исчезли из репертуара Большого. Виолетту в «Травиате», Джильду в «Риголетто»… В 2000-е годы исполняла эти партии и за рубежом – в спектаклях Национальных опер Белграда и Софии. В 2001-м в репертуар певицы добавилась партия Реганы в опере Т. Хосокавы «Видение Лира» (постановка Т. Сузуки, дирижер А.М. Степанов), которая была показана в Японии и в Москве во время III Всемирной театральной олимпиады. В 2005 году она участвовала в концертном исполнении оперы Россини «Танкред», которое состоялось в Большом зале Московской консерватории. «Рудакова – обладательница редкого голоса, соединяющего легкость и звонкость тембра колоратурного сопрано с теплотой, мягкостью и мощью сопрано лирического, наиболее ценимого во времена Россини, – писал автор одной из публикаций, вызванных этим событием. – У нее безупречная техника, позволяющая играючи справляться с труднейшими вокальными «кружевами» знаменитых опер итальянского бельканто начала XIX века. Когда в Большом во второй половине 1990-х шла в концертном исполнении одна из самых популярных опер этого стиля – «Лючия ди Ламмермур» Доницетти, известная во множестве первоклассных записей, Лариса Рудакова исполняла виртуозную заглавную партию на уровне своих самых знаменитых предшественниц. На сей раз она столь же свободно и выразительно пропела трогательные мелодичные темы партии Аменаиды, выражающие оттенки печали, ужаса, радостного возбуждения и счастья героини».