Текст книги "Большой театр. Золотые голоса"

Мурзаев Сергей Николаевич
баритон
род. 1962

«…Настоящий оперный артист – это не только человек, прекрасно владеющий всеми приемами вокальной техники, – он должен быть артистом во всей полноте и разносторонности многих составляющих своей профессии.

Таким по-настоящему оперным артистом Сергей Мурзаев стал, как мне представляется, работая над сложнейшим образом Ланчотто Малатесты в опере С. Рахманинова «Франческа да Римини». Ему очень повезло, что эту роль с ним делал наш выдающийся режиссер Борис Александрович Покровский. Это было трудно, и я свидетель, каких мук, нервных и физических затрат стоило Сергею выполнение поставленных режиссером задач… потому что воплощение образа Малатесты требует не только эмоциональных, но и колоссальных физических затрат. Как участник постановки, я наблюдал, как постепенно из Сергея Мурзаева рождался в своем нерушимом единстве певец-актер. И в этой работе опять сказалось огромное трудолюбие Сережи, его целеустремленность в достижении желаемого результата, который в конечном счете оказался великолепен», – рассказывал дирижер Большого театра Андрей Чистяков о работе Сергея Мурзаева над ролью Ланчотто Малатесты, ставшей не только одним из лучших созданий артиста на оперной сцене, но и вокально-сценическим шедевром, приближенным к уровню исполняемой музыки.

Граф ди Луна.

«Трубадур»

Сергей Мурзаев родился 9 марта 1962 года на Урале, в селе Яланское Курганской области. Из крестьянской семьи, где любили музыку. В юности он пел в вокально-инструментальных ансамблях, собираясь связать свою судьбу с эстрадой. Но в 1984 году поступил на вокальное отделение Челябинского музыкального училища. Этот шаг и привел его к оперному творчеству. Тем более что попал он к прекрасному педагогу – Герману Константиновичу Гаврилову, в прошлом известному тенору Челябинского театра оперы и балета (отцу Марии Гавриловой). А, по окончании училища, в 1987–1992 годах продолжил профессиональное образование в Московской консерватории (сначала в классе Г.И. Тица, а затем П.И. Скусниченко).

Марсель. «Богема»

В 1991 году, студентом пятого курса, был принят в стажерскую группу Большого театра. Начиная как лирический баритон, он дебютировал в партии Щелкалова в «Борисе Годунове» М.П. Мусоргского (1992) в классической постановке Л.В. Баратова. Год стажировки оказался для молодого певца плодотворным – он спел несколько ведущих партий: Елецкого в «Пиковой даме», Роберта в «Иоланте» П.И. Чайковского, Жермона в «Травиате» Дж. Верди. И в 1992 году стал солистом Большого театра. Судьба улыбалась одаренному певцу и в конкурсных испытаниях, которых он не избегал. Победив на XIV Всесоюзном конкурсе вокалистов им. М.И. Глинки (1991, 1-я премия), в 1992 году Сергей Мурзаев завоевал первую премию на Международном конкурсе им. Лучано Паваротти в Филадельфии и вторую – на Международном конкурсе им. Марио дель Монако в Сицилии. Позже (1995) была еще 2-я премия на конкурсе «Честелли» в Германии. После конкурса в Италии, где на третьем туре в исполнении певца прозвучали ария Дон Карлоса из оперы «Эрнани» и сцена смерти Родриго из «Дон Карлоса» Дж. Верди, Сергей Мурзаев стал еще не только обладателем приза зрительских симпатий, но и получил приглашение на прослушивание в миланском театре Ла Скала.

А вскоре после своей первой партии в премьерном спектакле Большого театра – Лионеля в «Орлеанской деве» (1992, дирижер-постановщик А.Н. Лазарев, режиссер Б.А. Покровский) певец был приглашен в Лиссабон спеть четыре спектакля «Евгений Онегин» в Национальном оперном театре Сан-Карло. Так что впервые Сергей Мурзаев выступил в партии Онегина вдали от Родины (1993, дирижер С. Векштейн, режиссер А. Сербан). Возвратившись тогда из Португалии, полным впечатлений, тем не менее, он не без горести сетовал: «Я давно ждал случая исполнить партию Онегина на сцене. В Большой театр я был принят с условием подготовить эту партию, но, видимо, не судьба. Проработав в театре два сезона, я Онегина так и не спел». Но следом за Сильвио в «Паяцах» Р. Леонкавалло в мае 1993-го мечта спеть Онегина на родной сцене все же осуществилась.

А потом был период исканий своего «я» в искусстве. Близко знавший Мурзаева дирижер Андрей Чистяков вспоминал: «… Долгое время мы были соседями по лестничной площадке в нашем театральном общежитии на Кузнецком Мосту. Он всегда производил на меня (думаю, что и на окружающих) впечатление человека ответственного, с любовью относящегося к избранной профессии. Вспоминаю, как они вместе с женой Мариной Лапиной бесконечно слушали записи выдающихся мастеров мирового оперного театра, набираясь творческого и вокального опыта.

В жизни Сергея были и сложные периоды. Голос – это очень сложный, хрупкий и живой организм. Он так же, как и человек, переживает разные жизненные периоды. И одно время Сергей мучительно искал свою собственную манеру пения, свое звучание, свой вокальный объем и стиль. Я был свидетелем того, как тяжело это ему давалось, но хорошее упрямство и упорство, свойственные его характеру, помогли Сергею преодолеть все эти испытания…»

В конце 1990-х в репертуаре артиста появились драматические партии. В 1998 году он впервые спел Графа ди Луна в «Трубадуре» Дж. Верди. И эта работа открыла уже совсем не прежнего «лирического» Мурзаева. Но совершенно удивительное впечатление произвел созданный С. Мурзаевым образ Ланчотто Малатесты в новой постановке «Франчески да Римини» (1998) Б.А. Покровского, где талант певца-артиста раскрылся во всей разносторонности и полноте. Пресса в один голос определяла творческую победу артиста как бесспорную удачу этого спектакля: «Актерская работа С. Мурзаева очень выразительна. Тембр голоса этого певца убедительно передает экспрессию состояния души Ланчотто»; «Безусловная удача спектакля – образ уродливого жестокого мужа Франчески и брата Паоло, властителя Римини Ланчотто Малатесты… Ланчотто Мурзаева злобен и коварен. Точно найдена пластика хромого, желчного человека. Он, словно страшная черная птица, кружит вокруг Франчески, страдая и завидуя брату, которого любит его жена»; «Ревнивый муж-убийца Ланчотто (Сергей Мурзаев) имел самый красивый и убеждающий голос, звучавший в спектакле почти без технических погрешностей. Его баритон и актерский темперамент абсолютно совпали с образом». «Ланчотто Малатеста С. Мурзаева – фигура одновременно трагическая, мучающаяся, мятущаяся и вызывающая страх и жалость от той стихийной силы, которая заложена в этом противоречивом образе. Зрительный зал буквально замирает в моменты монолога Малатесты и в его сцене с Франческой, когда кровавым отблеском сверкает окровавленный меч в руках Малатесты и блики отражаются в зрительном зале. Все это производит сильнейшее впечатление на публику», – так охарактеризовал одну из лучших работ Мурзаева-вокалиста и драматического актера дирижер-постановщик оперы А.Н. Чистяков.

За роль Малатесты артист был удостоен престижной Национальной театральной премии «Золотая маска» (1999), что во многом определило дальнейший рост творческой карьеры певца, в том числе и на мировой сцене.

После этой роли С. Мурзаеву последовали приглашения из зарубежных оперных театров, где певец продолжал совершенствовать мастерство и в новых для себя партиях, достигая очевидных вокально-сценических высот.

Ланчотто Малатеста. «Франческа да Римини»

Теперь образов, создаваемых артистом на сцене Большого театра, ждали, и они оправдывали ожидания. Вслед за Робертом в «Иоланте» и Томским в «Пиковой даме» Чайковского был Амонасро в «Аиде» Дж. Верди, с великолепным, объемным звучанием голоса и замечательным соответствием драматическому образу, который артист творил на сцене. В вердиевских операх Мурзаев вообще хорош везде. Несомненные достижения артиста – Ренато в «Бале-маскараде», Дон Карлос в «Силе судьбы» и, конечно, Макбет в одноименной опере композитора. «…Мурзаев оказался лучшим из исполнителей, услышанных в этот вечер. Он уверенно спел балладу «Son Pereda», запустив в конце блестящее ля» – так отмечала критика его Карлоса после концертного исполнения «Силы судьбы» в Большом театре. А вот что писали о его Макбете, которым артист завоевал зрителя как Большого театра, так и Мариинки. «Исполнение титульной партии было доверено ведущему драматическому баритону театра Сергею Мурзаеву. Артист уже зарекомендовал себя в этой роли на сцене Мариинки, когда его интерпретация была весьма положительно принята взыскательной питерской критикой. Насыщенный голос Мурзаева… как нельзя лучше подходит к партии преступного короля, делая образ более жестким и в то же время полновесным. Мурзаев наделяет своего героя чертами прямолинейного солдата, неважного политика, неудавшегося игрока-интригана, и поэтому его пение практически на протяжении всей оперы достаточно громогласно и не изобилует нюансами. Однако оправданность такого решения понимаешь ближе к концу, когда характер пения меняется – становится более неуверенным, жалостливым, отчего финальное сопротивление побеждающим врагам выглядит скорее как тщетная попытка укрыться от неотвратимо надвигающейся катастрофы. Характер образа, прежде всего через пение, меняется после ключевого момента оперы – смерти жены Макбета: преступный король лишился стержня, державшего его, воли, направлявшей его, человека, вдохновлявшего его на многочисленные преступления» (так приняли его Макбета в столице). «…импозантен, динамичен и естественен в своей непростой роли властолюбца и кровожадного убийцы казался Сергей Мурзаев (Макбет), покинувший труппу Большого театра и ныне находящийся в «свободном полете» (на самом деле С. Мурзаев оставался солистом труппы Большого театра до 2007 года. – Т.М.). Образ Макбета, выписанный крупными характеристическими штрихами, пришелся ему впору («Петербургский музыкальный журнал», 2001 г.).

Превосходен в своем коварстве его Скарпиа в «Тоске» Дж. Пуччини. Здесь актерский темперамент вкупе с вокальной стороной пребывают в идеальной гармонии. Сергей Мурзаев держит зрительный зал в сильнейшем напряжении, его герой магнетически притягателен своим отрицательным обаянием. В начале сезона 2007–2008 гг. певец украсил звездный состав «Тоски» на сцене Мариинского театра: с Марией Гулегиной в заглавной партии, Владимиром Галузиным – Каварадосси и Валерием Гергиевым за дирижерским пультом.

Одна из лучших партий русского репертуара в исполнении певца-артиста – Григорий Грязной в опере Н.А. Римского-Корсакова «Царская невеста». С момента своего появления на сцене и знаменитой арии Грязного он не «отпускает» зрителя до самого конца. В первых сценах его герой полностью погружен в свои планы заполучить Марфу любой ценой. «Голос певца звучит напористо, решительно, волево. Другие краски в голосе певца, изумительные по своей выразительности и теплоте, появились лишь в последнем действии во фразах, обращенных к Марфе. Великолепно его mezzo voce, заставляющее верить, что Грязной раскаивается, по-настоящему страдает» («Большой театр», март 2004 г.).

Среди других партий певца на сцене Большого театра: Марсель («Богема» Дж. Пуччини), Эбн-Хакиа («Иоланта» П.И. Чайковского), Князь Игорь («Князь Игорь» А.П. Бородина), Сват («Русалка» А.С. Даргомыжского), Шакловитый («Хованщина» М.П. Мусоргского). В исполнении С. Мурзаева приковывала к себе внимание даже такая, казалось бы, небольшая, но сложная партия Эбн-Хакиа в «Иоланте». После премьеры оперы в постановке Г.П. Ансимова (1997) критика особо отмечала заслуги артиста: «Бесспорной удачей стала для С. Мурзаева партия мавританского врача Эбн-Хакиа. Удачно найден внешний облик и характер его героя. В нем есть и тайна, и живое участие в судьбе Иоланты. Трудную арию Эбн-Хакиа Мурзаев исполняет безукоризненно в стилевом и интонационном отношении».

Заслуженный артист России (2000).

Благодаря замечательному, красивого, благородного тембра и объемного звучания голосу, силе и цельности вокального и сценического воплощения образов Сергей Мурзаев снискал заслуженное признание мирового масштаба. Один из самых востребованных баритонов на лучших оперных сценах мира, в 1994 году он участвовал в постановке «Бориса Годунова», осуществленной А.А. Тарковским в Венеции (партия Щелкалова, дирижер А. Анисимов). В 2002 году был приглашен на эту партию в Опера Бастиль (дирижер Дж. Конлон, режиссер-постановщик Ф. Замбелло). В 2000 году выступал в Ла Скала в партиях: Яго («Отелло» Дж. Верди, дирижер Р. Рицци-Бриньоли), Эбн-Хакиа («Иоланта», дирижер Ю.Х. Темирканов); в 2001 году пел в Парме Ренато («Бал-маскарад» Дж. Верди, дирижер В.А. Гергиев, режиссер-постановщик А.С. Кончаловский) и Риголетто («Риголетто» Дж. Верди, дирижер Р. Фрицца, реж. Х. Брокхаус); участвовал в постановках «Войны и мира» в Опера Бастиль (1999, Денисов; Наполеон, дирижер Г. Бертини, режиссер Ф. Замбелло) и в Метрополитен-опера (2002, Денисов, дирижер В.А. Гергиев, режиссер А.С. Кончаловский). В 2000-2002 годах выступал в премьерах Мариинского театра в партиях: Макбет, Ренато, Яго, Амонасро, а также исполнил партию Шакловитого в «Хованщине» (все – с дирижером Гергиевым). В сезоне 2006–2007 гг. исполнил партию Ланчотто Малатесты в концертном исполнении оперы «Франческа да Римини» под управлением Дж. Нозеды в новом Концертном зале Мариинского театра и партию Скарпиа в премьерном спектакле оперы Пуччини «Тоска» (дирижер Гергиев). В сезоне 2004–2005 гг. исполнил партию Маркиза ди Поза («Дон Карлос» Дж. Верди) в Метрополитен-опере, партию Щелкалова – в новой постановке Парижской оперы (дирижер А.А. Ведерников). В 2006 году в Монте-Карло выступил в партии Рангони («Борис Годунов» М.П. Мусоргского). В 2004 году пел в Карнеги-холле (Лондон) в «Колоколах» С.В. Рахманинова и вокально-симфонической поэме «Казнь Степана Разина» Д.Д. Шостаковича (дирижер Дж. Конлон).

Омброне. «Корсиканский Сампьеро». Опера Монте-Карло

«Выдающийся голос Владимира Галузина одновременно обладает лучшими возможностями тенора высочайшего класса и баритона. И как это к месту в воплощении характера Отелло – самого трагичного и мучимого оперного героя, чья неуемная эмоциональность и твердая решительность легко оборачиваются катастрофой в руках тех, кто желает Отелло зла. Сергей Мурзаев вокально был более чем отличным партнером г-на Галузина: голос его Яго обладал выразительной силой, которая особенно очевидна была в знаменитой арии из II акта, где артист намеренно подчеркивал нисходящие хроматические ходы, которые придавали образу особое злодейство», – такими эпитетами наградила американская пресса тенора Владимира Галузина и его партнера – исполнителя партии Яго – баритона Сергея Мурзаева во время гастролей Мариинской оперы в Вашингтоне (2007).

Приглашенный солист Мариинского театра с 2000 года, где исполняет ведущий баритоновый репертуар.

Сергей Мурзаев имеет большой концертный репертуар, включающий арии и дуэты из опер, романсы русских композиторов. Неоднократно давал сольные концерты в Бетховенском зале Большого театра с сопрано М.М. Лапиной, выступал в Концертном зале им. П.И. Чайковского. В 1996 году записал с М. Лапиной CD «Романсы С.В. Рахманинова» («Она как полдень хороша», «Воскрешение Лазаря», «Я был у ней», «Два прощания», «Все отнял у меня» и др.). В репертуаре артиста также сольная партия в Девятой симфонии Л. ван Бетховена. О певце снят фильм «Звезды крупным планом. Сергей Мурзаев» (2002).

Т.М.

Н

Нам Людмила Валентиновна
меццо-сопрано
1947–2007

Эта певица с редким голосом родилась 1 февраля 1947 года в маленьком городке Макинске в Казахстане. Семья была простая: отец – шофер, мать – домохозяйка, воспитывала пятерых детей. Все любили петь. Самый яркий голос был у Людмилы, она участвовала в художественной самодеятельности, но в то время на это особого внимания не обратили.

Лаура. «Каменный гость». Фото Л. Педенчук

Люда еще серьезнее увлеклась пением в педагогическом училище в г. Караганде, потом – во время работы в школе, и ей уже советовали сменить профессию.

Только в двадцать три года Нам поступила в Хабаровское музыкальное училище на вокальное отделение, где опытный педагог Н.П. Ламанова сразу поняла, как талантлива ее ученица: у нее не только редкий по тембру голос, она на удивление легко справляется, еще не умея петь по-настоящему профессионально, с вокальными трудностями сложных арий и к тому же очень артистична.

Людмила окончила училище с отличием и в 1973 году поступила в Институт им. Гнесиных в Москве, где училась три года в классе профессора М.А. Вербовой, затем продолжила образование в Московской консерватории у И.К. Архиповой. В связи с большой занятостью в Большом театре и постоянными гастролями Ирины Константиновны с Людмилой занималась и Н.М. Малышева, первый вокальный педагог Архиповой. Под руководством таких наставников молодая певица совершенствовалась быстро.

В 1977–1979 годах Людмила одержала ряд блистательных побед, завоевав серебряные медали на трех вокальных конкурсах.

Первую – на VIII Всесоюзном конкурсе им. М.И. Глинки.

Вторую – на VI Международном конкурсе им. П.И. Чайковского. И получила прекрасные отзывы выдающихся мастеров – членов жюри. Вот некоторые из них.

Мария Биешу, солистка Кишиневского театра оперы и балета: «Людмила Нам – певица яркого темперамента, одаренная гибким, чрезвычайно «подвижным» меццо-сопрано».

Галина Ковалева, солистка Мариинского театра оперы и балета: «Тембровые краски голоса Людмилы Нам, хорошо звучащие низы и середина, манера исполнения – все это заслуживает высокой похвалы».

Евгений Нестеренко, солист Большого театра: «Я знаю эту певицу несколько лет, и, надо сказать, за последние годы она под руководством Ирины Архиповой буквально преобразилась: голос ее развился, краски стали более разнообразными, и она уже сейчас показала себя блестящей исполнительницей, прежде всего, камерной музыки».

Асен Найденов, дирижер, Болгария: «У обладательницы второй премии советской певицы Людмилы Нам голос мягкий, пластически выразительный. Ей, кажется, должны быть близки партии напевного характера, спокойного душевного склада».

Третью медаль Людмила Нам получила на Международном вокальном конкурсе им. Франсиско Виньяса в Барселоне. Она прилетела в Испанию позднее остальных участников, так как ей, уже лауреату Международного конкурса, было разрешено начать выступление со второго тура. Ее сопровождал Е.М. Шендерович – концертмейстер многих солистов. Репетировали в доме меценатов Карлоса и Педро Миров; их мать была певицей, сами братья – большие любители музыки и пения, поклонники наших певцов, участников и лауреатов предыдущего конкурса Е. Образцовой и З. Соткилавы.

Просторный дом с коллекцией музыкальных инструментов и роялем «Стейнвей», забота хозяев создавали прекрасные условия для работы. За эти дни Людмила посетила и мастер-класс знаменитого баритона Джино Бекки.

На втором туре она пела арию Г. Генделя из оперы «Адмет», арию Арзаче из «Семирамиды» Дж. Россини и песню испанского композитора Ф. Обрадорса «Ах, эта шляпа на парне». На долю нашей певицы выпало особенно много аплодисментов. Третий тур проходил в зале Дворца музыки, необычайно красивом, с органом и скульптурами композиторов. Нам пела арии Золушки из одноименной оперы, Розины из «Севильского цирюльника» Дж. Россини и арию Кармен из одноименной оперы Ж. Бизе.

Пресса о выступлении нашей певицы тогда писала: «Распределение премий, полученных на конкурсе во время последних выступлений, по мнению большинства, были в основном предвиденными, но не точными. Что касается оценки в среднем, то это результаты определения жюри, но иногда это не соответствует тому впечатлению, произведенному каждым из певцов, тем или другим исполнителем в определенные моменты его исполнения.

Так, выступление советской меццо-сопрано Людмилы Нам во Дворце музыки Palau было настолько выдающимся, что мы подумали: первая премия для нее, так как эта артистка заставила нас думать, что мы находимся перед новой Образцовой по уровню качества и протяженности тесситуры своего голоса, которые разрешают ей брать максимально верхние ноты со всей уверенностью и полнотой окраски».

А И.К. Архипова получила письмо от президента конкурса мадам Руле:

«Уважаемая мадам Архипова!

Я только что присутствовала на конкурсе им. Франсиско Виньяса в Барселоне, и хочу Вам выразить все мое восхищение Людмилой Нам. Она имела огромный успех у публики.

Я уже слышала Людмилу на конкурсе им. Чайковского, куда была приглашена в качестве почетной гостьи. Хочу Вам сказать также, что после конкурса Чайковского она сделала большие успехи благодаря Вам, уважаемая мадам, и в связи с этим разрешите выразить Вам мои самые искренние поздравления.

Вам известен Международный конкурс вокалистов в Париже, поскольку несколько лет назад Вы оказали нам честь видеть Вас членом жюри этого конкурса.

Не полагаете ли вы, что Людмиле Нам было бы интересно показаться на следующем вокальном конкурсе в Париже.

Это очень важно для ее международной карьеры, поскольку жюри составлено из многочисленных директоров оперных театров зарубежных стран, которые могут предложить ей ангажементы, в частности, в Парижской опере, тем более что Бернар Лефор – администратор Парижской оперы – будет в составе жюри.

Я в Вашем распоряжении относительно любых сведений, которые Вам будут необходимы, и прошу Вас, дорогая мадам Архипова, принять уверения в моем высоком уважении и восхищении к Вам».

С 1976 года Людмила стажировалась в Большом театре. Она спела небольшие партии в «Свадьбе Фигаро» В. Моцарта, «Иоланте» П.И. Чайковского, «Снежной королеве» М.Р. Раухвергера, они добавили сценического опыта. Ее заметили в партии Сузуки в опере «Чио-Чио-сан» Дж. Пуччини: певица была органична с ее восточной внешностью (отец Людмилы по национальности кореец), а пение отличалось задушевностью, актерская игра – искренностью.

Следующая партия – Корнелия в опере «Юлий Цезарь» Г. Генделя – получила высокую оценку критики.

Спектакль поставил в 1979 году молодой режиссер В.Г. Милков, руководителем постановки был Б.А. Покровский. Спектакль вызвал большой интерес, тем более что его участниками были молодые певцы, начинающие карьеру в Большом театре.

Свое мнение об исполнителях в газете «Советская культура» высказал Е.Е. Нестеренко: «Все они уверенно справляются с титаническими трудностями вокальных партий, поют осмысленно, демонстрируют высокую музыкальную культуру. Дикция, имеющая в данном случае огромное значение, превосходна. При этом молодые артисты легко двигаются и четко выполняют сложные актерские и пластические задачи, поставленные перед ними режиссером (в этом ему большую помощь оказала педагог по сценическому движению Л. Трембовельская). Они подкупают искренностью и свежестью, отсутствием исполнительских штампов в сценическом поведении. Но, пожалуй, самое главное в том, что они составили монолитный актерский ансамбль, искрящийся молодостью, настоящим творческим задором, чувством ежесекундной сопричастности к общему делу, благоговейным отношением к искусству. Наверное, каждому из его участников есть над чем работать, но то, что спектакль совершенствуется от раза к разу, дает основание верить в его истинную художественную значимость».

Корнелия. «Юлий Цезарь»

Все сказанное, безусловно, относится и к Людмиле Нам, а конкретно о ее исполнении журнал «Музыкальная жизнь» писал:

«В этом спектакле в полной мере проявились лучшие качества голоса Людмилы Нам. Роль Корнелии потребовала от молодой певицы полной самоотдачи, мобилизации всех сил, длительной упорной работы как над совершенствованием вокальной партии, так и над овладением сценическим рисунком роли. Партия, написанная для альта, требует хорошего дыхания, легкости и подвижности голоса, выверенной нюансировки. Здесь недопустимы форсировка, грубый нажим, подчеркнутая «выразительность». Вместе с тем пение отрешенное, холодное тоже недопустимо на этой большой (во всех смыслах) сцене.

Сценически рисунок роли, предложенный молодым одаренным режиссером Вадимом Милковым, был сложен и требовал высокой концентрации внимания, хорошей координации, свободного владения телом. Дополнительные трудности создавал и тот факт, что по сюжету Корнелия является матерью уже взрослого сына. Актрисе необходимо было передать возрастную дистанцию по отношению к сыну, но в то же время создать образ неотразимо привлекательной, гордой молодой римской патрицианки.

Премьера прошла с успехом. Она ознаменовала большую творческую удачу молодежи театра, в том числе и Людмилы Нам. Актриса ощутила и точно передала два снедающих ее героиню чувства – горечь утраты любимого супруга и любовь к сыну. Они движут ее поступками, дают силу преодолеть обрушившиеся на нее невзгоды, решимость мстить, готовность принести себя в жертву во имя утверждения собственных идеалов. Ее Корнелия скорее умрет, чем подчинится насилию или угрозе. Античная первозданность и чистота образа, созданного Л. Нам, напоминали героинь Еврипида и Софокла.

Легко и свободно преодолевал голос певицы трудности этой обширной вокальной партии, включавшей (в редакции Большого театра) три большие арии da capo и дуэт с тенором. Органично и естественно Людмила держалась на сцене».

Исполнив небольшие партии в операх «Трубадур» Дж. Верди, «Золото Рейна» Р. Вагнера, «Семен Котко» С.С. Прокофьева, создав яркий образ Лауры в «Каменном госте» А.С. Даргомыжского, Людмила Нам снова заставила говорить о себе, выступив в партии Розины в «Севильском цирюльнике» Дж. Россини.

Режиссер-постановщик спектакля Н.Ю. Никифоров решился нарушить установившуюся в Большом театре традицию отдавать партию колоратурному сопрано.

Спектакль был им поставлен для колоратурного меццо-сопрано Людмилы Нам. Результат получился блестящим.

Концертмейстер театра С.В. Макаров, работавший с певицей, вспоминал: «С великим трудом, но все уже удалось пробить брешь в, образно говоря, «столетней сопрановой стене», для Розины – меццо-сопрано. Природная предрасположенность певицы к колоратуре, помноженная на отличные технические навыки, полученные на занятиях с И.К. Архиповой, позволили ей с блеском исполнить виртуозную партию Розины, а зрителю услышать оригинал россиниевского шедевра».

Журнал «Музыкальная жизнь» об этой работе писал: «…партия Розины в «Севильском цирюльнике» – настоящая победа певицы. С первых же тактов россыпь ее замечательно ярких наполненных звуков, легко взлетающих вверх, чтобы затем ослепительным каскадом низвергнуться вниз, буквально опьяняет и заставляет полюбить эту не совсем привычную Розину. Особенно необычно и, наверное, поэтому как-то особенно маняще звучат полные, упругие ходы голоса вниз с фиксацией нижней ноты. Насыщенное бархатное звучание нижнего регистра неожиданно делает ее более… лиричной. Розина – Нам не просто ловкая «лисичка», способная на любые проделки, лишь бы вырваться из-под ненавистного контроля старого опекуна, а глубоко чувствующая натура, по-испански страстно влюбленная в своего Линдора.

В заключение можно с радостью констатировать, что у нас есть певица, способная качественно исполнять виртуозные колоратурные партии в операх Россини, Доницетти, Беллини. Дело «за малым» – осталось только поставить эти прекрасные оперы».

Эболи. «Дон Карлос». Фото Л. Педенчук

К сожалению, этот спектакль Людмила Нам пела недолго, уникальные голосовые данные певицы остались не востребованными в полной мере – не было в репертуаре театра опер Россини, Доницетти, Беллини…

Но она пела ведущие партии для меццо-сопрано. Концертмейстер Макаров вспоминал: «Результатом всегда был успех – заслуженный итог усердия и вдохновения, а мягкий, красивого тембра голос, хорошо звучащий в нижнем регистре и легко идущий вверх, всегда был верным помощником в создании убедительных образов ее героинь. Яркие своим драматизмом Амнерис («Аида»), Азучена («Трубадур»), Принцесса Эболи («Дон Карлос») очень близки по темпераменту, глубине индивидуальности Людмиле Нам. Завораживает античная чистота образа Клитемнестры в «Ифигении в Авлиде», вырастающая в истинную драму в финале. Упоительна в своем любовном томлении Кончаковна, мягкий «бархатистый» голос, полный истинной страсти, подчеркивает трепет и волнение дочери хана Кончака, которая томится в ожидании встречи с возлюбленным княжичем Владимиром Игоревичем. Хорошо помнится ее Дорабелла в опере Моцарта «Так поступают все». Филигранная техника, чувство стиля, природный юмор и задор помогли Людмиле соткать чудный образ прелестной шалуньи».

Режиссер театра И.А. Морозова также отметила великолепную работу Л. Нам в последней опере: «Музыкальный материал партии Дорабеллы требует от исполнительницы виртуозного пения, полного диапазона голоса, а роль – чувство юмора и стиля, без которого исполнение комической оперы В. Моцарта немыслимо.

Люда Нам раскрылась в этом спектакле очень полно: ее сочный, подвижный голос как бы создан для исполнения моцартовского репертуара. За последнее время певица вообще очень творчески выросла и окрепла, приобретает качества мастера оперной сцены».

Партию Клитемнестры в опере «Ифигения в Авлиде» К.В. Глюка Людмила пела в очередь с И.К. Архиповой, о чем говорила: «Какая это школа мастерства, когда мы вместе репетировали оперу Глюка «Ифигения в Авлиде»! На моих глазах рождался образ Клитемнестры – бесконечно любящей матери, страдающей от своего бессилия перед жрецами, решившими принести ее дочь в жертву богам. Для меня это и великая честь – петь партию в очередь с Архиповой!»

Это помогло ей достичь хорошего результата, и критика отметила, что «певица музыкальна, хорошо владеет редким по красоте голосом, в ее трактовке образ достигает высокого драматизма».

Такие партии, как Эболи в «Дон Карлосе» и Азучена в «Трубадуре» Дж. Верди, Нам пела не только на сцене Большого театра, но и за рубежом.

Партию Эболи она спела в Будапештском оперном театре. Венгерская пресса писала о ее успехе: «Молодая Людмила Нам пела великолепно Эболи. У артистки звучный, большой, красивый голос, такой тембр голоса, который особенно хорош для исполнения драматических итальянских меццо-сопрановых партий».

Большой интерес представляла для нее работа в Глазго в постановке «Трубадура» Дж. Верди на сцене Шотландской Королевской оперы. Людмила рассказывала о работе в этом спектакле: «История моей «шотландской» Азучены началась в августе, на Эдинбургском фестивале. Я участвовала в концертном исполнении оперы П.И. Чайковского «Опричник» и получила приглашение дирекции Шотландской Королевской оперы приехать в Глазго на постановку «Трубадура». Азучена – одна из любимых моих партий, много лет я пела ее на сцене Кремлевского Дворца и на приглашение откликнулась с радостью. Теперь, когда позади четыре месяца работы в Глазго, волнение премьеры – с удовольствием и благодарностью вспоминаю всех, кого эта постановка собрала вместе, в одну дружную команду: дирижера Ричарда Армстронга, музыкального руководителя театра, одного из лучших интерпретаторов опер Верди, режиссера Марка Брикмана, художника Тима Хатли. И певцы собрались удивительные. Молодая Лиза Гастин из Австралии – Леонора, ее соотечественник Кеннет Коллинз, несмотря на свои 60 лет, находящийся в прекрасной форме, – Манрико, Дэвид Марш – Феррандо, Анна Аткинсон – Инесс. Ди Луна пел наш Владимир Редькин.