Текст книги "Государственная измена и шпионаж. Уголовно-правовое и криминологическое исследование"

Если иностранному государству или зарубежной организации в проведении враждебной деятельности против нашей страны в тех же сферах способствует иностранный гражданин или лицо без гражданства, то квалификация его действий может быть различной. Содействие враждебной деятельности в этих сферах иностранным гражданином или лицом без гражданства может квалифицироваться как шпионаж, предусмотренный статьей 276 УК РФ. Для этого необходимо установить, что субъект передавал, похищал, собирал или хранил с целью передачи иностранному государству, иностранной организации или их представителям сведения, составляющие государственную тайну, либо что он передавал или собирал по заданию иностранной разведки иные сведения для использования их в ущерб внешней безопасности Российской Федерации. Все другие способы оказания помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности против России таким субъектом должны квалифицироваться по статьям УК РФ, предусматривающим конкретные преступления, которые при этом совершил субъект, либо он должен отвечать за соучастие в совершении тех преступлений, осуществлению которых он способствовал. Например, доставка иностранным гражданином или лицом без гражданства инструкций или средств для проведения шпионской деятельности агенту иностранной разведки из числа граждан России должна, на наш взгляд, квалифицироваться как пособничество государственной измене по части пятой статьи 33 и статье 275 УК РФ.

Объект государственной измены и шпионажа следует отличать от предмета этих преступлений.

Объектом государственной измены и шпионажа, как было показано в предыдущих параграфах, являются общественные отношения, обеспечивающие внешнюю безопасность Российской Федерации.

Что же касается предмета преступления, то в теории уголовного права под этим термином понимаются «материальные предметы внешнего мира, на которые непосредственно воздействует преступник, осуществляя посягательство на соответствующий объект»[607]607
  Словарь по уголовному праву. М.: Издательство БЕК, 1997. С. 399.


[Закрыть]. Понятие предмет «внешнего мира» следует, на наш взгляд, рассматривать достаточно широко, включая в него, например, информацию, в том числе с ее материальными носителями.

Так, Б. С. Никифоров вполне справедливо отмечал:

«Предмет преступления – это всего лишь составная часть объекта преступления – общественного отношения. Отношения между людьми в обществе часто включают в себя различного рода состояния и процессы и разнообразные предметы материального и нематериального мира – орудия и средства труда, его предмет и результаты, различного рода документы, всякого рода сведения и т. д. Не будучи сами по себе общественными отношениями, они в соответствующих случаях входят в “состав” этих последних и являются их неотъемлемой частью»[608]608
  Никифоров Б. С. Объект преступления по советскому уголовному праву. М.: Юридическая литература, 1960. С. 132.


[Закрыть].

Как показывает рассмотрение проблемы враждебной деятельности иностранных государств и зарубежных организаций в ущерб внешней безопасности Российской Федерации, физические лица чаще всего осуществляют этим «адресатам» помощь в указанной деятельности путем непосредственного воздействия на ту или иную информацию. Из этого можно сделать вывод, что наиболее часто в качестве предмета посягательства при совершении государственной измены и шпионажа выступает именно информация, а также ее материальные носители.

Согласно статье 2 Федерального закона «Об информации, информатизации и защите информации» от 20 февраля 1995 года № 24-ФЗ[609]609
  Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. № 8. Ст. 609.


[Закрыть], «информация – сведения о лицах, предметах, фактах, событиях, явлениях и процессах независимо от формы их представления».

В той же статье 2 разъясняются термины «документированная информация», «информация о гражданах (персональные данные)» и «конфиденциальная информация».

В соответствии с этими разъяснениями «документированная информация (документ) – зафиксированная на материальном носителе информация с реквизитами, позволяющими ее идентифицировать». «Информация о гражданах (персональные данные) – сведения о фактах, событиях и обстоятельствах жизни гражданина, позволяющие идентифицировать его личность», а «конфиденциальная информация – документированная информация, доступ к которой ограничивается в соответствии с законодательством Российской Федерации».

Позволим здесь не согласиться с толкованием Федеральным законом «Об информации, информатизации и защите информации» термина «конфиденциальная информация». По нашему мнению, конфиденциальной может быть как документированная, так и недокументированная информация, например, информация, не зафиксированная на каком-либо материальном носителе или лишенная соответствующих реквизитов. Так, сведения, относящиеся к личной или семейной тайне, зачастую не фиксируются на каком-либо материальном носителе, а сохраняются лишь в памяти людей. Естественно, такая информация лишена и каких-либо реквизитов. Подобная ситуация может возникнуть и в отношении сведений, составляющих государственную тайну. Например, ряд российских законов, которые более подробно анализируются при дальнейшем изложении материала, устанавливают, что государственную тайну составляют данные о конфиденциальном сотрудничестве лица с органами, осуществляющими разведывательную, контрразведывательную или оперативно-розыскную деятельность. Факт вступления такого лица в соответствующие отношения с указанными органами образует государственную тайну с самого момента дачи им согласия на сотрудничество, независимо от наличия или отсутствия регистрации данного обстоятельства и его письменного оформления. Значит, какое-то время (иногда весьма длительное) такого рода сведения сохраняются только в памяти заинтересованных лиц и не фиксируются на каком-либо материальном носителе и не имеют соответствующих реквизитов.

В юридической литературе отмечается, что «предмет преступления может иметь важное уголовно-правовое значение, особенно для квалификации преступления, в тех случаях, когда он является признаком соответствующего состава преступления»[610]610
  Словарь по уголовному праву. С. 400.


[Закрыть].

Такими предметами преступления, являющимися признаком состава преступления при совершении государственной измены в форме шпионажа первого вида и выдачи государственной тайны, а также шпионажа первого вида, осуществляемого иностранным гражданином или лицом без гражданства, являются сведения, составляющие государственную тайну, а также их материальные носители.

При совершении шпионажа второго вида, предусмотренного статьями 275 и 276 УК РФ, признаком преступления выступает предмет посягательства, который в названных нормах именуется иными сведениями. Предметом посягательства при совершении шпионажа второго вида могут являться и материальные носители иных сведений.

Предмет преступления в качестве обязательного признака преступления при совершении иного оказания помощи иностранному государству, зарубежной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб интересам Российской Федерации в диспозиции статьи 275 УК РФ прямо не указан. Поэтому в отношении этого предмета в юридической и специальной литературе высказываются различные точки зрения. Большинство авторов полагает, что предметом преступления при совершении государственной измены в данной форме, как и при шпионаже второго вида, могут являться иные сведения. Одновременно высказываются мнения, что государственная тайна как предмет преступления присуща только шпионажу первого вида, предусмотренному статьями 275 и 276 УК РФ, и государственной измене в форме выдачи государственной тайны. Относительно же государственной измены в форме иного оказания помощи считается, что государственная тайна не может выступать в качестве предмета посягательства при совершении этого преступления. Считаем, что такая точка зрения не соответствует действительности, поскольку, на наш взгляд, государственная тайна является предметом преступления и при данной форме государственной измены, однако механизм воздействия на нее как на предмет преступления несколько иной, чем при шпионаже и выдаче тайны. Это мы постараемся показать при дальнейшем изложении материала.

Как уже отмечалось, при совершении шпионажа первого вида (статьи 275 и 276 УК РФ) и государственной измены в форме выдачи тайны (статья 275 УК РФ) предметом преступления должна признаваться не только сама информация как таковая, но и ее материальные носители: документы, аудио– и видеоматериалы, дискеты для ЭВМ, физические поля, образцы вооружения, веществ и т. п. Предметом преступления материальные носители информации являются при их похищении, собирании, хранении, а также при передаче или выдаче. При этом похищение и хранение сведений, составляющих государственную тайну, всегда осуществляется путем воздействия на материальный носитель информации: при похищении субъект завладевает таким носителем, а при хранении – сберегает. Материальные носители информации могут являться предметом преступления и при совершении государственной измены в форме иного оказания помощи. Каким образом субъект оказывает воздействие на предмет посягательства при совершении государственной измены в форме иного оказания помощи, более подробно будет рассмотрено при анализе объективной стороны этого преступления.

Термин «государственная тайна» разъясняется в Законе РФ «О государственной тайне» № 5485-1 от 21 июля 1993 года с изменениями и дополнениями, внесенными федеральными законами № 131-ФЗ от 6 октября 1997 года, от 30 июня 2003 года № 86-ФЗ и от 11 ноября 2003 года № 153-ФЗ[611]611
  Российская газета. 1993. 21 сентября. – Изменения и дополнения см.: Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. № 41. Ст. 4673; 2003. № 27. Часть 1. Ст. 2700; Российская газета. 2003. 19 ноября.


[Закрыть].

Согласно статье 2 названного Закона «государственная тайна – защищаемые государством сведения в области его военной, внешнеполитической, экономической, разведывательной, контрразведывательной и оперативно-розыскной деятельности, распространение которых может нанести ущерб безопасности Российской Федерации».

В приведенном определении нет указания на то, что государственной тайной являются сведения, неизвестные иностранному государству, иностранной организации или их представителям. Исходя из этого, для отнесения сведений к государственной тайне необходимо лишь их соответствие перечисленным в статье 2 Закона «О государственной тайне» признакам. Сведения продолжают составлять государственную тайну независимо от их распространения. Даже получение указанных сведений иностранным государством, зарубежной организацией или их представителями, как правило, не снижает возможности нанесения ущерба безопасности Российской Федерации в случае их дальнейшего распространения. Дело в том, что, получив такие сведения, иностранное государство, зарубежная организация или их представители, могут предпринимать меры по проверке этих данных или источника, из которого они получены. Поэтому последующие поступления той же самой информации тем же «адресатам» может принести не меньший, а иногда и больший ущерб безопасности России. Нет указаний в приведенном определении и о том, что составляющие государственную тайну сведения подлежат обязательному включению в те или иные перечни.

В той же статье 2 разъясняется, что носителями сведений, составляющих государственную тайну, признаются «материальные объекты, в том числе физические поля, в которых сведения, составляющие государственную тайну, находят свое отображение в виде сведений, образов, сигналов, технических решений и процессов».

Как установлено в части четвертой статьи 29 Конституции Российской Федерации, «перечень сведений, составляющих государственную тайну, определяется федеральным законом».

В соответствии с конституционным положением в статье 5 Закона РФ от 21 июля 1993 года дается «Перечень сведений, составляющих государственную тайну». До внесения Федеральным законом № 131-ФЗ от 6 октября 1997 года[612]612
  Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. № 41. Ст. 4673.


[Закрыть] эта статья носила название «Сведения, которые могут быть отнесены к государственной тайне». Несмотря на то, что лексический и логический анализ показывает совпадение смысла прежней и новой формулировок, внесенные изменения привели к довольно серьезным последствиям.

Как уже отмечалось, в 2000 году Санкт-Петербургский городской суд, рассматривая уголовное дело по обвинению бывшего капитана 1-го ранга Никитина в государственной измене в форме шпионажа, оправдал подсудимого «ввиду отсутствия в его действиях состава преступления»[613]613
  См., например: Мазуров В. А. Тайна: государственная, коммерческая, банковская, частной жизни. Уголовно-правовая защита: Учебное пособие. М.: Издательско-торговая корпорация «Дашков и К°», 2003. С. 65–66.


[Закрыть]. Суд обосновал свое решение тем, что во время совершения Никитиным инкриминируемых ему действий в 1994–1995 годах Закон РФ «О государственной тайне» якобы не действовал. Суд счел, что положение Конституции Российской Федерации об определении федеральным законом перечня сведений, составляющих государственную тайну, было реализовано лишь Федеральным законом от 6 октября 1997 года. Поэтому, по мнению суда, ни за одно посягательство на государственную тайну, осуществленное в период от принятия Конституции, то есть с 12 декабря 1993 года, и до вступления в октябре 1997 года в силу поправок в Закон РФ «О государственной тайне», не могла наступать уголовная ответственность. К сожалению, Верховный Суд Российской Федерации поддержал позицию городского суда, оставив приговор в силе.

Полагаем, что в данном случае имеет место судебная ошибка.

Во-первых, как уже отмечалось, в законодательном определении государственной тайны ничего не говорится о необходимости обязательного включения содержащей ее информации в какие-либо перечни.

Во-вторых, 27 марта 1996 года Конституционный Суд Российской Федерации, рассмотрев положения Закона РФ «О государственной тайне», не усмотрел в них каких-либо противоречий Конституции России[614]614
  Российская газета. 1996. 4 апреля.


[Закрыть]. Следовательно, с точки зрения Конституционного Суда, не противоречили Конституции и нормы, которые в то время устанавливались статьей 5 Закона РФ «О государственной тайне». На это же указывает и более раннее постановление Конституционного Суда РФ от 20 декабря 1995 года, в котором отмечалось:

«Реализация требований статьи 29 (часть 4) Конституции Российской Федерации (где говорится об определении перечня сведений, составляющих государственную тайну. – В. Р.) обеспечивается Законом Российской Федерации от 21 июля 1993 года “О государственной тайне”, в котором определено понятие государственной тайны и указаны сведения, относимые к государственной тайне.

Таким образом, установление уголовной ответственности за выдачу государственной или военной тайны иностранному государству не противоречит Конституции Российской Федерации, ее статьям 15 (часть 3), 29 (часть 4), 59 (часть 3)»[615]615
  Там же. 1996. 18 января.


[Закрыть].

В-третьих, сопоставление текстов раздела II и содержащейся в нем статьи 5 Закона РФ «О государственной тайне» прежней и действующей редакции показывает, что и в редакции 1993 года данный раздел и названная статья по существу представляли собой перечень сведений, составляющих государственную тайну. В разделе II и статье 5 анализируемого Закона РФ как с самого начала, так и в настоящее время давался список, перечислялись сведения, составляющие государственную тайну. Ни одна из позиций прежней редакции не была исключена: текст названного раздела и собственно статьи 5 подвергся лишь некоторой редакционной правке и небольшим дополнениям. Это видно из таблицы 1, в которой выделены все несовпадения двух редакций раздела и статьи. Впервые данная сопоставительная таблица была опубликована автором данного исследования в 2003 году[616]616
  См.: Рябчук В. Н. Информация как предмет посягательства при совершении государственной измены и шпионажа // Актуальные проблемы защиты и безопасности. Экипировка, противодействие терроризму, безопасность объектов: Труды Шестой Всероссийской научно-практической конференции. Том 1. СПб., 2003. С. 222–225.


[Закрыть].

Таблица 1. Сопоставление двух редакций статьи 5 Закона РФ «О государственной тайне»

Приведенная сопоставительная таблица двух редакций статьи 5 Закона РФ «О государственной тайне» наглядно показывает, что фактически перечень сведений, составляющих государственную тайну, содержался в названном Законе с момента его принятия. С 1997 года предусмотренный этой статьей список сведений стал именоваться «перечнем», что ни в коей мере не изменило его сущности. В 1997 году в этот «перечень» были внесены только минимальные изменения и дополнения, которые по существу не затронули сведений в военной области. А именно посягательство на государственную тайну в данной области органы следствия вменяли в вину Никитину. Таким образом, судебные инстанции оправдали его необоснованно.

Статья 6 Закона РФ «О государственной тайне» определяет принципы отнесения сведений к государственной тайне и засекречивания этих сведений:

«Отнесение сведений к государственной тайне и их засекречивание – введение в предусмотренном настоящим Законом порядке для сведений, составляющих государственную тайну, ограничений на их распространение и на доступ к их носителям.

Отнесение сведений к государственной тайне и их засекречивание осуществляется в соответствии с принципами законности, обоснованности и своевременности.

Законность отнесения сведений к государственной тайне и их засекречивания заключается в соответствии относимых к государственной тайне и засекречиваемых сведений положениям статей 5 и 7 настоящего Закона и законодательству Российской Федерации о государственной тайне.

Обоснованность отнесения сведений к государственной тайне и их засекречивания заключается в установлении путем экспертной оценки целесообразности отнесения к государственной тайне и засекречивания конкретных сведений, вероятных экономических и иных последствий этого акта исходя из баланса жизненно важных интересов государства, общества и граждан.

Своевременность отнесения сведений к государственной тайне и их засекречивания заключается в установлении ограничений на распространение этих сведений с момента их получения (разработки) или заблаговременно».

Статья 7, на которую имеется ссылка в статье 6, имеет заголовок «Сведения, не подлежащие отнесению к государственной тайне и засекречиванию». В ней говорится:

«Не подлежат отнесению к государственной тайне и засекречиванию сведения:

о чрезвычайных происшествиях и катастрофах, угрожающих безопасности и здоровью граждан, и их последствиях, а также о стихийных бедствиях, их официальных прогнозах и последствиях;

о состоянии экологии, здравоохранения, санитарии, демографии, образования, культуры, сельского хозяйства, а также о состоянии преступности;

о привилегиях, компенсациях и льготах, предоставляемых государством гражданам, должностным лицам, предприятиям, учреждениям и организациям;

о фактах нарушения прав и свобод человека и гражданина;

о размерах золотого запаса и государственных валютных резервах Российской Федерации;

о состоянии здоровья высших должностных лиц Российской Федерации;

о фактах нарушения законности органами государственной власти и их должностными лицами.

Должностные лица, принявшие решение о засекречивании перечисленных сведений либо о включении их в этих целях в носители сведений, составляющих государственную тайну, несут уголовную, административную или дисциплинарную ответственность в зависимости от причиненного обществу, государству и гражданам материального и морального ущерба. Граждане вправе обжаловать такие решения в суд».

Здесь, на наш взгляд, необходимо отметить, что сведения, перечисленные в статье 7 Закона РФ «О государственной тайне», как не составляющие государственной тайны и не подлежащие засекречиванию, разумеется, не могут выступать в качестве предмета посягательства при совершении шпионажа первого вида (статьи 275 и 276 УК РФ) и государственной измены в форме выдачи государственной тайны (статья 275 УК РФ). Однако при наличии соответствующих условий они могут рассматриваться как иные сведения. В таких ситуациях указанная информация представляет собой предмет посягательства при совершении шпионажа второго вида (статьи 275 и 276 УК РФ) и государственной измены в форме иного оказания помощи (статья 275 УК РФ).

О степенях секретности сведений и грифах секретности носителей этих сведений говорится в статье 8 Закона РФ «О государственной тайне». Статья 8 предусматривает:

«Степень секретности сведений, составляющих государственную тайну, должна соответствовать степени тяжести ущерба, который может быть нанесен безопасности Российской Федерации вследствие распространения указанных сведений.

Устанавливаются три степени секретности сведений, составляющих государственную тайну, и соответствующие этим степеням грифы секретности для носителей указанных сведений: “особой важности”, “совершенно секретно” и “секретно”.

Порядок определения размеров ущерба, который может быть нанесен безопасности Российской Федерации вследствие распространения сведений, составляющих государственную тайну, и правила отнесения указанных сведений к той или иной степени секретности устанавливаются Правительством Российской Федерации[617]617
  См.: Правила отнесения сведений, составляющих государственную тайну, к различным степеням секретности. Утверждены постановлением Правительства Российской Федерации от 4 сентября 1995 года № 870.


[Закрыть].

Использование перечисленных грифов секретности для засекречивания сведений, не отнесенных к государственной тайне, не допускается».

Некоторые категории информации относятся к сведениям, составляющим государственную тайну, на основании других федеральных законов. В них тоже содержатся перечни сведений, составляющих государственную тайну, то есть дается их список, перечисляются такие сведения. Эти перечни составляются применительно к тем общественным отношениям, которые регулируются соответствующим федеральным законом. Поэтому перечни в них являются гораздо более короткими, чем в статье 5 Закона РФ «О государственной тайне».

Так, часть 10 статьи 9 Федерального закона «О федеральной службе безопасности» от 3 апреля 1995 года № 40-ФЗ с последующими изменениями и дополнениями[618]618
  Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. № 15. Ст. 1269; 2000. № 1. Часть 1. Ст. 9; № 46. Ст. 4537; 2001. № 53. Часть 1. Ст. 5030; 2002. № 30. Ст. 3033; 2003. № 2. Ст. 156; № 27. Часть 1. Ст. 2700.


[Закрыть] устанавливает:

«Сведения об организации, о тактике, методах и средствах осуществления контрразведывательной деятельности составляют государственную тайну».

В части четвертой статьи 11 того же Федерального закона предусмотрено:

«Сведения об организации, о тактике, методах и средствах осуществления разведывательной деятельности составляют государственную тайну».

Часть пятая статьи 17 этого же Федерального закона устанавливает:

«Сведения о сотрудниках органов федеральной службы безопасности, выполнявших (выполняющих) специальные задания в специальных службах и организациях иностранных государств, в преступных группах, составляют государственную тайну и могут быть преданы гласности только с письменного согласия указанных сотрудников и в случаях, предусмотренных федеральными законами».

В части пятой статьи 19 Федерального закона № 40-ФЗ сказано:

«Сведения о лицах, оказывающих или оказывавших органам федеральной службы безопасности содействие на конфиденциальной основе, составляют государственную тайну и могут быть преданы гласности только с письменного согласия этих лиц и в случаях, предусмотренных федеральными законами».

Сходные постановления содержатся в федеральных законах «Об оперативно-розыскной деятельности» от 12 августа 1995 года № 144-ФЗ с последующими изменениями и дополнениями[619]619
  Там же. 1995. № 33. Ст. 3349; 1997. № 29. Ст. 3502; 1998. № 30. Ст. 3613; 1999. № 2. Ст. 233; 2000. № 1. Часть 1. Ст. 8; 2001. № 13. Ст. 1140; 2003. № 2. Ст. 167; № 27. Часть 1. Ст. 2700.


[Закрыть] и «О внешней разведке» от 10 января 1996 года № 5-ФЗ[620]620
  Там же. 1996. № 1. Ст. 143.


[Закрыть].

Части первая и вторая статьи 12 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» гласят:

«Сведения об используемых или использованных при проведении негласных оперативно-розыскных мероприятий силах, средствах, источниках, методах, планах и результатах оперативно-розыскной деятельности, о лицах, внедренных в организованные преступные группы, о штатных негласных сотрудниках органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, и о лицах, оказывающих им содействие на конфиденциальной основе, а также об организации и тактике проведения оперативно-розыскных мероприятий составляют государственную тайну и подлежат рассекречиванию только на основании постановления руководителя органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность.

Предание гласности сведений о лицах, внедренных в организованные преступные группы, о штатных негласных сотрудниках органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, а также о лицах, оказывающих им содействие на конфиденциальной основе, допускается лишь с их согласия в письменной форме и в случаях, предусмотренных федеральными законами».

Часть шестая статьи 13 Федерального закона «О внешней разведке» устанавливает:

«Содержание нормативных правовых актов по вопросам применения негласных методов и средств разведывательной деятельности составляет государственную тайну».

Согласно части второй статьи 18 того же Федерального закона, «сведения о принадлежности конкретных лиц к кадровому составу органов внешней разведки Российской Федерации, включая сотрудников, уволенных из этих органов, составляют государственную тайну и могут быть преданы гласности только с санкции руководителя органа внешней разведки Российской Федерации, а в случаях, не связанных со служебной необходимостью, и при обязательном наличии письменного согласия этих лиц».

Часть третья статьи 19 названного Федерального закона устанавливает:

«Сведения о лицах, оказывающих (оказывавших) конфиденциальное содействие органам внешней разведки Российской Федерации, составляют государственную тайну и рассекречиванию в связи с истечением максимально допустимого срока засекречивания сведений, составляющих государственную тайну, не подлежат. Доступ к этим сведениям имеют только руководитель и уполномоченные им на то сотрудники соответствующего органа внешней разведки Российской Федерации».

Из приведенных нормативных правовых актов следует, что определенную категорию сведений, составляющих государственную тайну, образуют персональные данные сотрудников органов, осуществляющих разведывательную, контрразведывательную и оперативно-розыскную деятельность, а также лиц, оказывающих или оказывавших конфиденциальное содействие этим органам.

Возникает вопрос, каков необходимый минимум информации о перечисленных лицах, который может быть признан составляющим государственную тайну? Думается, что при решении данного вопроса нужно исходить из определения, которое дается в статье 2 Федерального закона «Об информации, информатизации и защите информации». Персональными данными являются «сведения о фактах, событиях и обстоятельствах жизни гражданина, позволяющие идентифицировать его личность». Поэтому государственную тайну составляет информация, позволяющая идентифицировать личность тех, о ком говорится в приведенных нормативных правовых актах. Минимум информации, которая в таких случаях составляет государственную тайну, зависит от конкретных обстоятельств. Практика показывает, что для спецслужб, как правило, требуется очень немного информации, чтобы идентифицировать того или иного человека.

Спецслужбы ФРГ, в частности, в 1990 году выявили агента МГБ ГДР Г. Гаст, являвшуюся главным аналитиком по Советскому Союзу и Восточной Европе внешней разведки Западной Германии (БНД), на основании информации, полученной ими от перебежчика из Восточной Германии. Он, по его сообщению, располагал сведениями, что на МГБ ГДР работает служащая БНД, имеющая степень доктора экономики и взявшая на воспитание ребенка-инвалида.

Этой информации оказалось достаточно, чтобы идентифицировать ее личность. Гаст была приговорена к 8 годам лишения свободы. Правда, затем этот срок наказания был сокращен наполовину[621]621
  См., например: Безелянский Ю., Черняк В. Терра детектива. М.: Издательство «Русское товарищество», 1993. С. 180; Вольф М. Игра на чужом поле: Тридцать лет во главе разведки / Перевод с немецкого. М.: Международные отношения, 1998. С. 361–365; см. также: Млечин Л. Алиби для великой певицы. М.: ТОО «Гея», 1997. С. 173–271. – Однако в книге Л. Млечина фамилия героини изменена на Вурст.


[Закрыть].

Генерал-лейтенант в отставке В. Кирпиченко, например, сообщает о таких фактах. Бывший генерал внешней разведки О. Калугин в 1994 году опубликовал в США книгу «Первое главное управление», в которой сообщил некоторую информацию о лицах, оказывавших конфиденциальную помощь советским органам безопасности. Относительно данной информации Калугин заявил, что изложенные в его книге сведения об агентуре не позволят ее идентифицировать, если даже сто следователей будут стремиться сделать это в течение десятков лет. Между тем анализ показывает, что для отождествления упомянутых Калугиным людей спецслужбам не требуется особых усилий. Так, Калугин сообщает о сотрудничестве с советской внешней разведкой посла Норвегии в Вашингтоне, который скончался в США в 1965 году. Возникает вопрос: сколько послов Норвегии в США могли скончаться в 1965 году? Ответ ясен. Если хочешь узнать, кто это, – смотри дипломатический справочник. Далее Калугин упоминает среди агентов советской разведки старшего дипломата, то есть либо советника, либо первого секретаря посольства одной из западноевропейских стран, который придерживался левых взглядов, а до приезда в США работал в Бонне. Комментатор замечает: «Проверка по официальным документам позволяет значительно сузить круг старших западноевропейских дипломатов, прибывших из Бонна». Следующей в списке Калугина значится женщина-архивист посольства крупной европейской страны, которая приехала в Вашингтон из Москвы, где пробыла два года. Комментарий: «Имея такие данные из книги Калугина, даже самый ленивый сотрудник ФБР или ЦРУ сумеет определить, кто же это такая». Затем Калугин упоминает посла крупной арабской страны, с которым автор книги «Первое главное управление» встречался в течение года и который покинул Вашингтон в 1966 году. В комментарии указано: «Чтобы пересчитать послов крупных арабских стран в Вашингтоне, хватит пальцев на одной руке. Тем более известно, кто из них покинул Вашингтон в 1966 году и, как наверняка знают люди из ФБР, встречался с Калугиным». И, наконец, Калугин сообщил о солдате, работавшем в Агентстве национальной безопасности или ЦРУ, который использовал полученные от советской разведки деньги для получения образования. Этого человека – Липку – ФБР довольно быстро установило. Липка был осужден за шпионаж в пользу СССР, причем американские власти сообщили, что арестовали его на основании информации, полученной от Калугина[622]622
  См.: Кирпиченко В. Разведка: Лица и личности. М.: ТОО «Гея», 1998. С. 329–332; см. также: Зенькевич Н. Н. Тайны уходящего века–2. Сенсации. Антисенсации. Суперсенсации. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 1998. С. 340–343.


[Закрыть].

О том, что для идентификации человека спецслужбе достаточно отрывочных, а иногда и не вполне верных, сведений, автор исследования неоднократно убеждался на практике. Приведем один пример. Во время службы в следственном подразделении Управления КГБ по Ленинградской области автор получил отдельное поручение из другого органа безопасности. В нем сообщалось, что обвиняемый просит допросить в качестве свидетеля одного жителя города на Неве, который, по его словам, может подтвердить его показания. Приводились сведения об этом лице, которые были известны обвиняемому: зовут Владимир Захарович, возраст около 50 лет, работает директором одной из фабрик, по национальности – еврей. Разумеется, персональные данные на этого человека никакого отношения к государственной тайне не имели. Так как фамилия интересующего человека была неизвестна, проверка по адресному бюро исключалась. Автор обратился в оперативное подразделение за помощью. Оперативный работник установил свидетеля в течение двух дней. Он был допрошен, причем подтвердил показания обвиняемого. Правда, выяснилось, что из сообщенных обвиняемым данных действительности соответствовали только данные о национальности свидетеля, а остальные были искажены: звали его Вульф Залманович, возраст его был 70 лет и директором фабрики он никогда не работал, хотя обвиняемому он представлялся именно так, как тот показал на допросе. Таким образом, идентификация личности может быть осуществлена при самом минимальном наборе информации.