Текст книги "Государственная измена и шпионаж. Уголовно-правовое и криминологическое исследование"

На стадиях неоконченного преступления, то есть приготовления к преступлению и покушения на преступление, у субъекта сохраняется возможность добровольно отказаться от доведения преступления до конца. В этом случае уголовный закон устанавливает правила освобождения лица от ответственности, которые предусматриваются статьей 31 УК РФ. В статье говорится:

«1. Добровольным отказом от преступления признается прекращение лицом приготовления к преступлению либо прекращение действий (бездействия), непосредственно направленных на совершение преступления, если лицо осознавало возможность доведения преступления до конца.

2. Лицо не подлежит уголовной ответственности за преступление, если оно добровольно и окончательно отказалось от доведения этого преступления до конца.

3. Лицо, добровольно отказавшееся от доведения преступления до конца, подлежит уголовной ответственности в том случае, если фактически совершенное им деяние содержит иной состав преступления».

Части четвертая и пятая статьи 31 УК РФ говорят об особенностях добровольного отказа от преступления соучастников: организатора, подстрекателя и пособника. Эти вопросы рассматриваются в следующей главе работы.

Положения статьи 31 УК РФ полностью относятся к добровольному отказу при государственной измене и шпионаже. Другими словами, субъект, осуществляющий приготовление к государственной измене или к шпионажу либо покушавшийся на эти преступления, подлежит освобождению от уголовной ответственности, если он добровольно и окончательно отказался от доведения их до конца и если фактически совершенное им деяние не содержит иного состава преступления. Например, лицо предприняло попытку установить преступный сговор с представителями иностранного «адресата», однако затем добровольно отказалось от вступления в криминальные отношения с ними, хотя и осознавало возможность доведения преступления до конца. Однако если в процессе приготовления оно совершило какие-либо действия, образующие состав иного оконченного преступления, например подделку документов, то оно должно отвечать по соответствующей статье уголовного закона (в приведенном примере – по статье 327 УК РФ).

Представляется, что добровольный отказ возможен на стадиях приготовления и неоконченного покушения. При оконченном покушении, по нашему мнению, добровольный отказ от доведения преступления крайне проблематичен, так как при оконченном покушении субъект не осознает возможности доведения преступления до конца, считая, что оно уже завершено. Особенно это относится к преступлениям с «формальными» составами, к числу которых относятся государственная измена (статья 275 УК РФ) и шпионаж (статья 276 УК РФ). Правда, и в этом случае лицо может быть освобождено от уголовной ответственности в соответствии с другим институтом – деятельного раскаяния. Однако в ситуациях, когда преступный механизм уже запущен, но между совершенными субъектом действиями и ожидаемым им результатом сохраняется еще какой-то промежуток времени, то лицо может осуществить добровольный отказ от доведения преступления до конца.

В изученных автором уголовных делах о государственной измене и шпионаже фактов добровольного отказа от доведения этих преступлений до конца не встретилось. И это совершенно естественно, так как наличие добровольного отказа обычно создает условия, в результате которых приготовление к государственной измене или шпионажу либо покушение на эти преступления остаются вне поля зрения органов безопасности, в связи с чем уголовное дело не возбуждается. В другой ситуации, когда действия субъекта по приготовлению к государственной измене или шпионажу либо непосредственно направленные на совершение этих преступлений стали известны органам безопасности и они сами предприняли меры по склонению лица к добровольному отказу от этих деяний, уголовные дела также не возбуждаются. Располагая проверенными данными о добровольном отказе лица, органы безопасности, конечно, избегают возбуждать уголовное дело, так как ответственность субъекта на основании статьи 31 УК РФ все равно исключается.

Примером подобного решения органов безопасности может служить дело Сакова, о котором 12 августа 1998 года сообщил Центр общественных связей (ЦОС) ФСБ Российской Федерации в материале, озаглавленном «Федеральная служба безопасности России учла чистосердечное раскаяние жителя Омска Сакова, вовлеченного иностранной спецслужбой в разведдеятельность, и ограничилась профилактической беседой»:

«Федеральной службой безопасности России получены документально подтвержденные данные о том, что сотрудниками спецслужбы “Натив” (“Лишкат Акешер”), действующими под прикрытием иммиграционного отдела посольства Израиля в Москве, на территории России развернута сеть платных информаторов из числа российских граждан, используемая с позиций легальной разведки для сбора сведений широкого спектра из всех регионов нашей страны. Основное внимание информаторов обращено на освещение социально-политической и экономической ситуации, состояния межнациональных отношений, проявлений национализма и антисемитизма, а также конкретных вопросов, способных регулировать темпы и масштабы эмиграции в Израиль.

В частности, одним из эпизодов подобного рода деятельности и явились действия жителя города Омска Александра Сакова, который, по сути, был вовлечен израильскими дипломатами – сотрудниками “Натив” в разведдеятельность. Данный российский гражданин по заданию дипломатов осуществлял сбор информации по интересующим Израиль проблемам. Делал он это не на безвозмездной основе. В соответствии со ст. 109 УПК РСФСР и Законом РФ “Об оперативно-розыскной деятельности” была проведена доследственная проверка деятельности А. Сакова по сбору интересующей израильскую сторону информации. Учитывая, что противоправная деятельность Сакова была выявлена на ранней стадии, правоохранительные органы ограничились профилактической беседой, в ходе которой Саков выразил раскаяние по поводу своей деятельности, способной нанести ущерб интересам России»[817]817
  Тайное становится явным. ЦОС ФСБ уполномочен заявить. М.: Совместное издание ЗАО «ЛГ Информейшн Груп» и АО Издательский дом «ГЕЛИОС», ООО «Фирма “Издательство АСТ”», 2000. С. 276–277.


[Закрыть].

Иную правовую природу имеет институт освобождения от уголовной ответственности за государственную измену и шпионаж лица, совершившего оконченное преступление. Поощрительные нормы, дающие основание для освобождения от уголовной ответственности изменника или шпиона, изложены в статье 75 и в примечании к статье 275 УК РФ.

В юридической литературе длительное время не существовало единого мнения относительно того, как следует именовать основание такого освобождения. Как известно, пункт «б» статьи 64 УК РСФСР 1960 года предусматривал освобождение от уголовной ответственности гражданина СССР, завербованного иностранной разведкой для проведения враждебной деятельности против нашей страны, если он во исполнение полученного преступного задания никаких действий не совершил и добровольно сообщил органам власти о своей связи с иностранной разведкой. Некоторые ученые рассматривали данное постановление как «специальный случай добровольного отказа от совершения измены Родине»[818]818
  См., например: Курс советского уголовного права / Под редакцией А. А. Пионтковского, П. С. Ромашкина, В. М. Чхиквадзе. Том 2. М.: Наука, 1970. С. 437.


[Закрыть] или как «специфическую форму добровольного отказа от доведения преступления до конца»[819]819
  См., например: Тер-Акопов А. А. Добровольный отказ от совершения преступления. М.: Юридическая литература, 1982. С. 81.


[Закрыть]. Другие юристы полагали, что правовая природа ситуаций, описанных в пункте «б» статьи 64 УК РСФСР 1960 года и других аналогичных нормах, отражает «не что иное, как деятельное раскаяние»[820]820
  См., например: Анашкин Г. З. Особо опасные государственные преступления // Курс советского уголовного права. Часть Особенная / Под редакцией Н. А. Беляева, М. Д. Шаргородского. Том 3. Л.: Издательство Ленинградского государственного университета, 1973. С. 122–123; Никулин С. Уголовный закон о деятельном раскаянии // Социалистическая законность. 1982. № 3. С. 62–63; и др.


[Закрыть]. Третья группа криминалистов утверждала, что в указанных нормах описаны не случаи добровольного отказа, поскольку преступление уже совершено, а «формы устранения причиненного вреда»[821]821
  См., например: Тер-Акопов А. А. Указ. соч. С. 81–82. – Обращает на себя внимание, что этот автор расценивал положения пункта «б» статьи 64 УК РСФСР 1960 года как форму добровольного отказа. Тем не менее он объединял нормы, предусмотренные этим пунктом и примечаниями к статье 174 и части первой статьи 218 того же УК, в одну группу установлений, освобождающих «виновного от уголовной ответственности при условии определенных, прямо указанных в законе действий».


[Закрыть].

Анализируя эти точки зрения, автор настоящей монографии в работе, опубликованной в 1989 году, пришел к выводу, что ни одна из них не выглядит убедительно.

Так, рассматриваемые ситуации никак не укладываются в схему поведения субъекта при добровольном отказе. Пункт «б» статьи 64 УК РСФСР 1960 года и другие содержавшиеся в то время в УК аналогичные нормы предусматривали условия освобождения лиц, совершивших оконченные деяния. Добровольный же отказ и по УК РФ 1996 года, и по УК РСФСР 1960 года возможен только на стадиях приготовления или покушения. Кроме того, согласно статье 31 УК РФ 1996 года (статья 16 УК РСФСР 1960 года), при добровольном отказе не требуется заявления органам власти о совершенном преступлении – достаточно полного и окончательного воздержания от доведения преступления до конца.

В 1989 году автор монографии высказывал сомнение и в том, что в подобных случаях мы имеем дело с деятельным раскаянием лица, совершившего преступление. При этом приводились следующие аргументы. Во-первых, добровольное заявление о совершенном преступлении далеко не всегда свидетельствует именно о раскаянии субъекта. Как показывает практика, такое заявление вызывается не только раскаянием, но и любыми другими мотивами, а именно:

– страхом перед ответственностью или разоблачением;

– жалостью к родным, близким или другим лицам, которые могут пострадать в результате правонарушения или его последствий;

– разочарованием в соучастниках;

– боязнью мести с их стороны;

– осознанием бесперспективности своих действий или вредности их для своего будущего;

– опасениями за свою судьбу (например, при совершении правонарушения за границей);

– желанием последовать совету родных, близких или других лиц, пользующихся авторитетом; и т. п.

Здесь для освобождения от ответственности основную роль играет не раскаяние субъекта, то есть его сожаление о совершенном преступлении, которого может вообще и не быть, не мотивы его социально одобряемых поступков, а сам факт добровольного заявления о случившемся органам власти. Правда, мотивы действий субъекта после совершения деяния, естественно, имеют значение для оценки его личности и поведения. Во-вторых, раскаяние у субъекта может возникнуть как до возбуждения уголовного дела, так и на любой стадии процесса. Добровольное же сообщение, как видно из анализа исследуемых норм и судебной практики, признается основанием для освобождения от ответственности, если оно сделано своевременно, то есть тогда, когда еще сохраняется возможность принять меры по пресечению другого преступления, предотвращению дальнейших негативных последствий и т. п.

Нельзя, по нашему мнению, рассматривать добровольное заявление о совершенном преступлении и как форму устранения причиненного вреда. Данный институт призван не устранить, а предотвратить наступление возможных общественно опасных последствий в будущем. К тому же рассмотренный порядок установлен исключительно либо для правонарушений с так называемыми «формальными» составами, то есть для деликтов, в объективную сторону которых законодатель не включает общественно опасные последствия, либо для преступлений, характеризующихся не наступлением вредных последствий, а созданием опасности причинения вреда. Поэтому в большинстве случаев вопрос об устранении вредных последствий просто не возникает.

Внешне данный институт напоминает явку с повинной, то есть добровольное личное либо по почте, телеграфу и т. п. обращение лица, совершившего преступление, с заявлением о нем в органы дознания, следствия, прокурору, в суд с намерением передать себя в руки правосудия. Однако имеются и существенные различия. Согласно пункту «и» части первой статьи 61 УК РФ 1996 года (пункт 9 статьи 38 УК РСФСР 1960 года) явка с повинной представляет собой не условие освобождения от уголовной ответственности, а всего лишь смягчающее наказание обстоятельство. В условие освобождения от ответственности она превращается только в случаях, специально указанных в законе[822]822
  См., например: Юридический энциклопедический словарь / Под редакцией А. Я. Сухарева. 2-е издание, дополненное. М.: «Советская энциклопедия», 1987. С. 527.


[Закрыть].

К тому же институты добровольного отказа, явки с повинной, активного способствования раскрытию преступления, изобличению других соучастников преступления и розыску имущества, добытого в результате преступления, добровольного возмещения имущественного ущерба и морального вреда, причиненных в результате преступления, иных действий, направленных на заглаживание вреда, относятся ко всем без исключения преступлениям. Что касается добровольного заявления о содеянном, то оно имеет юридическое значение лишь в случаях, специально указанных в законе.

Приведенные характеристики норм, регулирующих освобождение от ответственности в случаях добровольного заявления о содеянном, автор в 1989 году пришел к выводу, что в этих нормах закреплен единый институт освобождения от ответственности. Однако его положения распространяются не на все правонарушения, а только на деликты, специально указанные в законе. Автор отметил также тенденцию к увеличению количества норм, предусматривающих применение данного института. В связи с этим было высказано предложение о включении в Общую часть уголовного законодательства специальной нормы примерно следующего содержания:

«Освобождение лица от уголовной ответственности в связи с его добровольным заявлением органам власти о совершенном им преступлении

Лицо, совершившее преступление, в случаях, специально указанных в законе, освобождается от уголовной ответственности, если оно добровольно и своевременно заявит о содеянном органам власти.

Своевременным признается добровольное заявление, сделанное до того, как органам власти стало известно о совершенном лицом преступлении.

В зависимости от характера преступления наряду с добровольным заявлением органам власти о случившемся законом могут быть установлены дополнительные условия освобождения от уголовной ответственности».

В той же работе автор предлагал изложить норму об освобождении лица в случае добровольного заявления органам власти не в пункте «б» статьи 64 УК РСФСР, а в примечании к этой статье. Предлагалось распространить действие рассматриваемого института на лиц, не только завербованных иностранной разведкой, как об этом говорилось в пункте «б» статьи 64 УК РСФСР 1960 года, но и привлеченных к изменнической деятельности любыми представителями иностранного государства. Высказывалось мнение, что в случае добровольного заявления органам власти от уголовной ответственности должны освобождаться и субъекты, совершившие шпионаж, независимо от их гражданства, а также являвшиеся участниками заговора с целью захвата власти[823]823
  См.: Рябчук В. Н. Освобождение от ответственности в связи с социально одобряемым поведением правонарушителя // Правоведение. 1989. № 1. С. 29–37.


[Закрыть]. Как установлено ныне действующим УК РФ 1996 года, все эти предложения, по существу, приняты законодателем. Правда, законодатель использовал термин «деятельное раскаяние», который, на наш взгляд, является не вполне удачным. Речь, по нашему мнению, должна идти об утрате лицом общественной опасности в связи с социально одобряемым поведением после совершения им преступления.

В статье 75 УК РФ, озаглавленной «Освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием» (в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 года № 162-ФЗ), установлено:

«1. Лицо, впервые совершившее преступление небольшой или средней тяжести, может быть освобождено от уголовной ответственности, если после совершения преступления добровольно явилось с повинной, способствовало раскрытию преступления, возместило причиненный ущерб или иным образом загладило вред, причиненный в результате преступления, и вследствие деятельного раскаяния перестало быть общественно опасным.

2. Лицо, совершившее преступление иной категории, при наличии условий, предусмотренных частью первой настоящей статьи, может быть освобождено от уголовной ответственности только в случаях, специально предусмотренных соответствующими статьями Особенной части настоящего Кодекса».

Анализ положений, содержащихся в статье 75 УК РФ, показывает, что лицо, которое совершило преступление, может быть освобождено от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием. Как установлено частью первой статьи 75 УК РФ, под деятельным раскаянием понимается социально одобряемое поведение лица после совершения преступления, свидетельствующее об утрате им общественной опасности. Согласно этой норме такое социально одобряемое поведение заключается в том, что лицо добровольно явилось с повинной, способствовало раскрытию преступления, возместило причиненный ущерб или иным образом загладило вред, причиненный в результате преступления. Грамматическое толкование постановления, изложенного в части первой статьи 75 УК РФ, показывает, что для освобождения от уголовной ответственности достаточно наличия любого из условий, перечисленных в этой норме. Другими словами, норма может применяться и тогда, когда лицо только добровольно явилось с повинной, хотя и не способствовало раскрытию преступления, не возместило причиненный ущерб и не загладило причиненный вред иным способом. Норма применима также и в случае, если лицо не являлось с повинной, однако способствовало раскрытию преступления, а равно тогда, когда оно либо возместило причиненный ущерб, либо иным способом загладило вред, причиненный в результате преступления. Представляется, что иное толкование было бы неправильным. Действительно, если лицо задержано при совершении преступления, вряд ли можно требовать от него явки с повинной. Достаточно часты случаи, когда преступление не причинило материального ущерба, в связи с чем нельзя требовать от лица, чтобы оно возместило несуществующий ущерб. То же относится и к заглаживанию вреда, причиненного в результате преступления: возможны ситуации, когда субъекту нечего заглаживать. Полагаем, что разъяснение обстоятельств, свидетельствующих о деятельном раскаянии, которое дается в части первой статьи 75 УК РФ, относится ко всем случаям, когда при расследовании или рассмотрении уголовного дела в суде приходится сталкиваться с вопросом о том, можно ли посткриминальное поведение лица оценивать как деятельное раскаяние.

Часть первая статьи 75 УК РФ говорит о возможности освобождения лица от уголовной ответственности в связи с его деятельным раскаянием лишь применительно к преступлению небольшой или средней тяжести, совершенному впервые. Когда же лицо совершило тяжкое или особо тяжкое преступление, оно может быть освобождено от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием на основании части второй статьи 75 УК РФ. Часть вторая статьи 75 УК РФ устанавливает, что освобождение от уголовной ответственности лица, совершившего преступление такой категории, в связи с его деятельным раскаянием возможно только в случаях, специально предусмотренных соответствующими статьями Особенной части УК РФ. Применительно к государственной измене и шпионажу такое освобождение действительно специально предусмотрено в примечании к статье 275 УК РФ. Примечание гласит:

«Лицо, совершившее преступления, предусмотренные настоящей статьей (то есть статьей 275 УК РФ – государственная измена. – В. Р.), а также статьями 276 (шпионаж. – В. Р.) и 278 (насильственный захват власти или насильственное удержание власти. – В. Р.) настоящего Кодекса, освобождается от уголовной ответственности, если оно добровольным и своевременным сообщением органам власти или иным образом способствовало предотвращению дальнейшего ущерба интересам Российской Федерации и если в его действиях не содержится иного состава преступления».

Таким образом, согласно существующему закону, лицо, совершившее оконченную государственную измену или шпионаж, подлежит освобождению от уголовной ответственности, если оно способствовало предотвращению дальнейшего ущерба интересам Российской Федерации путем добровольного и своевременного сообщения органам власти или иным образом. Термин «деятельное раскаяние» в примечании к статье 275 УК РФ не используется. Представляется, что это вполне оправданно, поскольку на первый план законодатель выдвигает не субъективное отношение лица к совершенным им противоправным действиям, а его содействие предотвращению дальнейшего ущерба интересам Российской Федерации.

Добровольным сообщение органам власти, на наш взгляд, должно признаваться в тех случаях, когда лицо сделало его, осознавая возможность продолжения своей изменнической или шпионской деятельности и исключая неизбежность разоблачения. Если субъект сообщает органам власти о своей преступной деятельности, будучи изобличен предъявленными доказательствами или осознавая неизбежность пресечения его криминального поведения, такое заявление нельзя считать добровольным. Полагаем, что добровольным можно считать только такое сообщение, которое содержит всю или, во всяком случае, основную информацию о совершенных субъектом деяниях и необходимые данные об иностранном «адресате», которому он оказывал помощь, о характере полученных заданий, способах связи и т. д. Если лицо утаивает от органов власти важные сведения, относящиеся к совершенным им криминальным актам и к враждебной деятельности иностранного «адресата», нельзя говорить о добровольности сделанного им заявления.

В связи с этим уместно привести пример, относящийся к измене в форме перехода на сторону врага (ныне такие действия образуют государственную измену в форме иного оказания помощи).

В годы Великой Отечественной войны Строганов, изменив Родине, перешел на сторону врага и поступил на службу в карательный орган немецко-фашистских оккупантов – тайную полевую полицию (ГФП). В составе отряда, созданного ГФП из таких же, как он, изменников, Строганов занимался активной карательной деятельностью на территории Ленинградской и Новгородской областей: участвовал в расстрелах, повешениях, истязаниях мирных граждан, а также пленных советских военнослужащих и захваченных партизан. В связи с наступлением Советской Армии Строганов вместе с немцами отступил на территорию Германии, откуда после окончания войны эмигрировал в Австралию. После 1955 года он возвратился в нашу страну, надеясь на то, что сможет избежать уголовной ответственности на основании Указа Президиума Верховного Совета СССР от 17 сентября 1955 года «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.»[824]824
  Ведомости Верховного Совета СССР. 1955. № 17. Ст. 345.


[Закрыть], текст которого приведен в § 3 главы 1-й. Напомним лишь содержание части третьей статьи 7 этого Указа:

«В соответствии с действующим законодательством рассматривать как смягчающее вину обстоятельство явку с повинной находящихся за границей советских граждан, совершивших в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. тяжкие преступления против Советского государства. Установить, что в этих случаях наказание, назначенное судом, не должно превышать пяти лет ссылки».

Узнав об объявлении амнистии, Строганов возвратился на родину, однако с повинной не явился, скрыв от органов власти свою службу в ГФП и активную карательную деятельность. В 1969 году Строганов был арестован и приговорен военным трибуналом Ленинградского военного округа к лишению свободы сроком на 15 лет. Военный трибунал признал, что положения статьи 7 Указа от 17 сентября 1955 года, в том числе и части третьей этой статьи, к осужденному не могут быть применены. По мнению трибунала, возвращение Строганова из-за границы нельзя считать явкой с повинной, та как он скрыл от органов власти совершенные им во время войны преступления[825]825
  См.: Сысуев А., Меньшаков Ю., Максимов А. Вставшие из небытия (История одного поиска) // Чекисты. Л.: Лениздат, 1982. С. 357–376.


[Закрыть].

Сообщение органам власти должно считаться своевременным, если в момент заявления органы власти не располагали данными для пресечения преступной деятельности заявителя или, по крайней мере, заявителю не было достоверно известно о наличии у них таких данных, а также, если к этому времени в результате его действий не наступил необратимый вред внешней безопасности Российской Федерации либо жизненно важным интересам личности или общества.

Лицо освобождается от ответственности и в том случае, если оно иным образом (кроме добровольного и своевременного сообщения органам власти) способствовало предотвращению дальнейшего ущерба интересам Российской Федерации. Субъект может способствовать предотвращению дальнейшего ущерба различными способами:

– уничтожением собранных, похищенных или хранившихся у него материалов, содержащих государственную тайну или иные сведения, предназначенные для использования в ущерб внешней безопасности Российской Федерации;

– изъятием у иностранного «адресата» переданных или выданных ему материалов;

– публичным разоблачением враждебной деятельности «адресата» и лиц, с ним связанных (без предварительного сообщения органам власти);

– предупреждением лиц, данные о которых он передал (выдал) иностранному «адресату»; и т. п.

Кроме того, примечание к статье 275 УК РФ содержит еще одно непременное условие освобождения от уголовной ответственности: отсутствие в действиях лица иного состава преступления. Если, кроме изменнической или шпионской деятельности, субъект совершил какие-либо действия, образующие состав иного преступления, он должен нести за них уголовную ответственность. Представляется, что при таких обстоятельствах, несмотря на добровольное сообщение или иные действия, способствующие предотвращению дальнейшего ущерба, виновный должен отвечать соответственно по статье 275 или 276 УК РФ, а его добровольное сообщение следует рассматривать как смягчающее наказание обстоятельство.

В литературе имеется немало сообщений о фактах освобождения от уголовной ответственности лиц, добровольно сообщивших о своей вербовке иностранными представителями. При этом, естественно, фамилии этих лиц бывают изменены.

Так, был освобожден от уголовной ответственности житель одного из уральских городов Олег Лещенко (фамилия изменена), являвшийся владельцем частной видеостудии. Летом 1993 года он обратился в посольство США в Москве с предложением наладить взаимовыгодный обмен видеоинформацией, например развлекательного характера. Посольские работники вполне благожелательно отнеслись к предложению, однако пояснили, что их больше интересуют сведения об оборонном заводе, на котором ранее работал Лещенко, дав понять, что за это хорошо заплатят. Около года встречался Лещенко с американскими дипломатами. Окончательно осознав, что сотрудничество с американцами заводит его в тупик, Лещенко сам явился в областное управление ФСБ и обо всем рассказал[826]826
  См.: Елизаров А. Контрразведка. ФСБ против ведущих разведок мира. М.: ЗАО «Издательский дом ГЕЛИОС». 1999. С. 131–132.


[Закрыть].

Такое же решение было принято в отношении деятельности жителя Владивостока Владимира М. Находясь в командировке в КНР, он приобрел газовый пистолет, однако его начальник, опасаясь неприятностей на таможне, приказал Владимиру избавиться от пистолета. Владимир пошел на рынок и продал пистолет незнакомым китайцам. При отъезде на родину те же китайцы арестовали его и в казармах полицейского управления подвергли допросу. При этом он был прикован наручниками к батарее центрального отопления. От него требовали собрать информацию о руководстве краевого УВД, пограничного округа и УФСБ, а также привезти из Владивостока городской телефонный справочник и свое фото на фоне здания управления контрразведки. После того, как Владимир М. дал принципиальное согласие на требования китайцев, его освободили, и он вернулся во Владивосток. Владимир не хотел участвовать в навязанной ему спецслужбой игре и потому ничего делать не стал. Но и в органы безопасности не пошел. Однако, после того как его навестили китайцы, которые пригрозили суровой карой за отказ от сотрудничества, Владимир М. все-таки обратился в УФСБ за помощью[827]827
  См.: Там же. С. 180–182.


[Закрыть].

Аналогично поступили органы безопасности и с агентом разведки Великобритании, получившим от ее представителей псевдоним «Саша». Являясь научным сотрудником одного из российских «почтовых ящиков», «Саша» по своей инициативе в 1992 году предложил британской разведке продавать известные ему секреты. В течение нескольких лет он встречался с британскими разведчиками в Прибалтике – в Вильнюсе и Риге, в местных гостиницах и на частных квартирах. «Прозрачность» границ вполне устраивала британцев, а агенту до введения визового режима не составляло труда выезжать в бывшие республики Советского Союза. Для организации контактов в Прибалтике агенту был дан номер телефона в Лондоне, куда он должен был звонить по прибытии к месту встречи. «Саша» получил от британских разведчиков тщательно разработанные инструкции по связи и задания по сбору разведывательной информации, которые были занесены тайнописью в «обыкновенный» блокнот. Разведка снабдила «Сашу» миниатюрным фотоаппаратом для съемки документов, предметами камуфляжа для хранения шпионских материалов – сумкой с двойным дном, футляром для очков с потайным отделением, а также специальным фломастером, с помощью которого он должен был писать тайнописью шпионские письма на подставной почтовый адрес британской разведки в Швеции. «Саша» был освобожден от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием и добровольным сообщением в органы безопасности о своей связи с иностранной разведкой[828]828
  См.: Красильников Р. С. КГБ против МИ-6. Охотники за шпионами. М.: ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2000. С. 274–275.


[Закрыть].

Управление ФСБ России по Воронежской области прекратило уголовное дело в отношении Александра Васильева (фамилия изменена), который был завербован польской разведкой под псевдонимом «Лакей» после задержания при попытке выехать из Польши в Германию без въездной визы. Несколько раз Васильев выезжал в Варшаву для встречи с представителями польских спецслужб, но, в конце концов, явился с повинной. В постановлении о прекращении уголовного дела в отношении Васильева было указано:

«…принимая во внимание, что в результате действий Васильева ущерба для суверенитета, территориальной неприкосновенности, государственной безопасности и обороноспособности РФ не причинено, а переданные им сведения не содержат государственной тайны и сам он в своих действиях раскаивается и активно способствовал следствию в установлении истины по делу, сообщил ФСБ оперативно-значимую информацию, постановляем уголовное дело по обвинению Васильева Александра Викторовича ввиду изменения обстановки и в связи с тем, что лицо перестало быть общественно опасным, прекратить»[829]829
  Елизаров А. Указ. соч. С. 110–112.


[Закрыть].

В практике имели место факты, когда субъект, вступив в сговор с иностранными представителями о проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности нашей страны, не приступает еще к выполнению их заданий. Однако в органы власти о своей связи с иностранными «адресатами» он не сообщал и не предпринимал иных мер по предотвращению дальнейшего ущерба внешней безопасности России. В таких ситуациях виновный подлежит уголовной ответственности за оконченную государственную измену в форме иного оказания помощи. Согласие оказывать помощь «адресатам» в их враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности нашей страны, как уже говорилось, охватывается составом названной формы государственной измены. Поскольку субъект к шпионской деятельности не приступал и государственную тайну не выдавал, эти формы государственной измены ему вменяться не должны.

Именно за покушение на измену в форме оказания помощи был осужден Раджабов, который, будучи в туристической поездке в Белграде, явился в посольство США и предложил свои услуги в проведении враждебной деятельности. Его предложение было принято. Вернувшись на родину, Раджабов получил от представителей американской разведки письмо с тайнописью, в котором излагались шпионские задания и инструкции по поддержанию связи. К выполнению заданий Раджабов не приступал, однако хранил у себя это письмо до изъятия при обыске[830]830
  См., например: Удилов В. Н. Назад к истине. М.: Ягуар, 1998. С. 133.


[Закрыть]. Заметим, что, на наш взгляд, действия Раджабова более правильно было бы квалифицировать как оконченную измену в форме оказания помощи, поскольку заключенный им с представителями американской разведки сговор о его участии в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности нашей страны уже являлся оказанием такой помощи.