Текст книги "Государственная измена и шпионаж. Уголовно-правовое и криминологическое исследование"

К социально-демографическим признакам относятся:

– пол;

– возраст;

– национальность;

– социальная принадлежность;

– образование;

– семейное положение и т. п.

Ранее в эту группу признаков включались данные о партийной принадлежности. С развитием в России системы политических партий, по-видимому, вновь возникнет необходимость учитывать этот признак.

Статистическая обработка указанных данных в совокупности раскрывает их функциональную связь с фактом совершения преступления. Хотя эта связь носит отдаленный, негенетический, характер, она подлежит установлению, так как с нее начинается познание и вхождение в предмет исследования. Без нее характеристика личности изменника была бы неполной. Не случайно социально-демографические признаки фиксируются при расследовании уголовного дела, а также в процессе оперативно-розыскной и контрразведывательной деятельности.

Пол. Подавляющее большинство лиц, совершающих преступления против основ конституционного строя и безопасности государства, – мужчины. Соотношение доли мужчин и женщин среди этой категории преступников составляет соответственно 94 и 6 %. Участие женщин в совершении данной группы преступлений незначительно, хотя в последние годы отмечался некоторый рост по сравнению с прошлым периодом (в 1975 году – 4 %). Удельный вес женщин в совершении общеуголовных преступлений превышает более чем в 3 раза приведенные показатели.

Низкий уровень женской преступности в целом, по сравнению с мужской, объясняется, разумеется, не биологическими или физиологическими причинами. Здесь сказываются, прежде всего, факторы социального порядка, ролевые функции женщины, которые значительно отличаются от мужских (большая бытовая загруженность, воспитание детей, меньший объем свободного времени и т. д.).

Меньшая доля женщин в преступлениях против основ конституционного строя и безопасности государства по сравнению с преступностью мужчин обусловлена теми же причинами. Однако при совершении преступлений рассматриваемого вида эти причины выполняют гораздо более высокую роль сдерживающего фактора, чем по категории общеуголовных преступлений. Исторически значительно ниже доля женщин в совершении государственной измены – немногим более 4 %. Чаще всего в совершении этого преступления они выполняют функции второстепенных участников или пособниц.

Согласно выборочному анализу, проведенному автором монографии по материалам уголовных дел на лиц, совершивших измену в форме иного оказания помощи, из общего числа обследованных (70) мужчин было 66, или 94, 28 %, женщин – 4, или 5,7 %. Это несколько выше удельного веса женщин, приводимого в юридической литературе (4 %). В связи с этим представляется, что приводимые в литературе данные, согласно которым женщины почти не совершают преступления в группе и что среди преступных организаций не выявлено ни одной женской группы или хотя бы такой организации, в которой большинство ее членов составляли женщины, следует воспринимать с известной поправкой. Необходимо учитывать изменения, которые произошли в последние годы в тактике иностранных спецслужб. Практика показывает, что в современный период спецслужбы прилагают все большие усилия по вовлечению во враждебную деятельность против нашей страны новых контингентов ее населения, в том числе женщин и молодежи. Встречаются факты участия женщин в изменнических группах, чаще всего организованных их мужьями или любовниками. Управлением безопасности, дислоцированным в городе на Неве, в 70-х годах XX века к ответственности за измену в форме оказания помощи были привлечены три женщины. Из них две совершили преступление в составе группы.

Возраст. Возрастная структура лиц, совершающих преступления против основ конституционного строя и безопасности государства, по данным С. В. Дьякова, выглядит следующим образом (см. табл. 5).

Таблица 5. Возрастная структура лиц, совершающих преступления против основ конституционного строя и безопасности государства

Из представленной таблицы 5 видно, что почти одна треть осужденных (32,4 %) находится в возрасте до 24 лет. Сопоставление с данными 1975 года показывает, что произошло известное «омоложение» личности преступника против основ конституционного строя и безопасности государства, так как в тот период доля указанной возрастной группы составляла 29 %. В основном это произошло из-за роста преступной деятельности так называемых «инициативников». Под этим термином сотрудники органов безопасности понимают лиц, добровольно совершающих государственную измену в форме шпионажа или выдачи иностранному государству, иностранной организации или их представителям сведений, составляющих государственную тайну. В период с 1979 по 1984 год количество лиц, осужденных за измену в форме шпионажа, возросло почти вдвое по сравнению с предшествующим периодом (1973–1978 годы). Значительная часть осужденных проводила преступную деятельность в период службы в Вооруженных Силах или органах безопасности.

Более равномерным стало совершение преступлений против основ конституционного строя и безопасности государства в возрастных группах: 25–29, 30–35, 36–40 лет. Оно равно соответственно 16,7, 16,2, 12,7 %. В рассматриваемый период наметилась преступная активность старших возрастных групп, где возрастная дифференциация выражена слабее.

Государственную измену совершают в основном лица молодого возраста. Более 72 % осужденных – в возрасте до 34 лет, причем 57 % из них имели возраст до 24 лет. В основе шпионской деятельности лежат, как правило, корыстные устремления. Желание иметь много денег и условия реального доступа к секретам ведут в отдельных случаях к срабатыванию механизма преступной деятельности, когда молодой человек во имя достижения цели «готов на все». Будущая беззаботная жизнь, полная развлечений, будоражит воображение, делает безразличным отношение к интересам общества, к тому, какому государству продать секреты, с кем вступить в преступную сделку. Например, Сургучев вначале попытался установить преступную связь с разведкой США. Не получив ответа, он обратился с таким же предложением в Генеральное консульство Франции в городе на Неве. «Инициативник» Андерсон, пытавшийся передать разведке ФРГ совершенно секретные сведения по особо охраняемой тематике, в своем объяснении писал: «Мне было безразлично, с какой разведкой поддерживать связь, лишь бы побольше платили. Я понимал, что после выдачи сведений секретного характера иностранная разведка от меня не отстанет, и мысль о возможности связи с ней в будущем я рассматривал как дополнительный способ обогащения»[933]933
  См.: Дьяков С. В. Государственные преступления (против основ конституционного строя и безопасности государства) и государственная преступность. М.: Издательство НОРМА, 1999. С. 115; см. также: Алидин В. И. Государственная безопасность и время. М.: Изографус, 2001. С. 254.


[Закрыть]. Разумеется, в подобных случаях к совершению преступления ведут не сами по себе особенности молодого возраста, а серьезные изъяны в нравственной и волевой структуре личности, обусловленные недостатками воспитания, влиянием негативной среды.

Лица в возрасте до 18 лет совершали государственную измену, как правило, под влиянием более старших соучастников, причем их роль в совершении преступления обычно была второстепенной. Примером может служить А. Аренберг, которого в совершение преступления вовлек старший брат В. Аренберг, выступавший организатором измены и взявший на себя основную роль при ее осуществлении[934]934
  Колпакиди А., Прохоров Д. Империя ГРУ: Очерки истории российской военной разведки. Книга вторая. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2000. С. 160.


[Закрыть].

Таким образом, связь возраста с характером преступления носит социально-психологическую окраску: чем более сложное по технике исполнения и социально-политическому содержанию преступление совершается, тем чаще в нем участвуют лица более зрелого возраста.

Национальный состав. Какой-либо специфики совершения преступлений против основ конституционного строя и безопасности государства, в том числе государственной измены, в зависимости от принадлежности лиц к той или иной национальности нет. Не может быть генетически и биологически преступной нации, так как преступность – это социальный феномен.

Сказанное не означает, что лица разных национальностей и народностей представлены в структуре преступлений против внешней безопасности пропорционально их численности. За фактической принадлежностью человека к той или иной национальности просматриваются социально-политические проблемы общественной жизни.

Следовательно, там, где органы безопасности чаще сталкиваются с совершением государственной измены лицами одной национальности, за национальным фактором надо видеть социальные проблемы, интересы и взгляды.

Согласно исследованиям, процент лиц еврейской национальности среди изменников, совершивших в 70–80-х годах прошлого века это преступление в форме иного оказания помощи, был гораздо выше удельного веса представителей этой этнической группы среди населения страны. Данная закономерность подтверждается также исследованиями, проведенными среди военнослужащих. Полагаем, что такое положение объясняется, во-первых, тем, что представители этой национальности на протяжении ряда лет чувствовали себя (иногда обоснованно, в других случаях – нет) ущемленными в карьерном росте, выборе профессии и т. д. Во-вторых, на наш взгляд, сказывалась высокая активность сионистской пропаганды. Наличие националистических взглядов было характерно и для представителей некоторых других этнических групп, совершивших измену в форме оказания помощи (литовцев, латышей, эстонцев, корейцев и греков). Практика показывает, что сионистски и националистически настроенные субъекты чаще идут на установление преступной связи с представителями иностранных государств и организаций, чем лица, свободные от таких реакционных взглядов.

Социальный состав. Наиболее редко измену во всех трех формах совершали колхозники. В изученных делах все три колхозника, привлеченные к ответственности за измену в форме оказания помощи, совершили названное преступление руководствуясь националистическими убеждениями. Тот же мотив характерен и для большинства рабочих, процент которых среди обследованных лиц был также невысок. Их удельный вес оказался значительно ниже, чем процент этой социальной группы среди населения страны. Наибольшее количество среди обследованных приходилось на долю служащих. Примерно одинаковые показатели характеризуют совершение измены людьми, причисляющими себя к творческим профессиям (литераторами, журналистами, художниками, музыкантами и пр.), военнослужащими и лицами без определенных занятий. При этом процент представителей творческих профессий и лиц без определенных занятий среди изучаемого контингента был гораздо более высок, чем их удельный вес в населении страны в целом. Это, по нашему мнению, объясняется стойкой антиобщественной ориентацией лиц без определенных занятий, а также недостаточной идеологической и политической работой среди людей, причисляющих себя к творческим профессиям.

Измену в формах шпионажа и выдачи государственной тайны наиболее часто совершают служащие и военнослужащие. Данный факт, на наш взгляд, определяется не столько предрасположенностью данных категорий к совершению преступления, сколько большими возможностями для его осуществления, которыми они располагают, имея доступ к предмету посягательства.

В литературе имеются указания на то, что государственную измену в формах шпионажа и выдачи государственной тайны нередко совершают военнослужащие, в том числе сотрудники внешней разведки, включая военную разведку. По этому поводу исследователи, изучавшие проблему предательства применительно к военной разведке, замечают:

«Во-первых, надо отметить, что предательство и шпионаж все время следовали рука об руку, и поэтому удивляться тому, что среди сотрудников военной разведки были предатели, не следует.

Во-вторых, предательство, в какие бы одежды оно ни рядилось, всегда остается предательством, то есть самым отвратительным, что существует на свете. Поэтому те предатели, которые пытаются представить себя борцами с “тоталитарным коммунистическим режимом”, просто выдают желаемое за действительность»[935]935
  См.: Там же. С. 160–162.


[Закрыть].

В качестве третьей особенности авторы указывают на целенаправленную деятельность зарубежных спецслужб, в поле зрения которых оказываются, прежде всего, сотрудники внешней разведки[936]936
  См., например: Прозоров Б. Л. Идеологическая диверсия против советской молодежи: Расчеты и просчеты буржуазных советологов. Л.: Лениздат, 1986. С. 200.


[Закрыть].

Образование. Важным показателем интеллектуального уровня преступников против основ конституционного строя и безопасности государства является их образование. Оно находится в определенной связи с характером преступных действий. Криминологические исследования вскрывают общую устойчивую тенденцию к тому, что уровень образования лиц, совершающих общеуголовные преступления, ниже, чем у граждан того же возраста с социально одобряемым поведением. Если в середине 80-х годов XX века в целом среди населения доля лиц, имеющих высшее и среднее специальное образование, превышала 33 %, то среди общеуголовных преступников она составляла 13,9 % (в 1985 году), а среди насильственных преступников – и того меньше.

Высокий процент лиц с высшим и средним образованием (70 %) – отличительная особенность субъектов преступлений против основ конституционного строя и безопасности государства. Наиболее разителен контраст при сравнении доли лиц с высшим образованием по отношению к личности общеуголовного преступника (1,8 %).

Высокий образовательный уровень преступников рассматриваемой категории обусловлен рядом обстоятельств. Во-первых, сам характер преступлений против основ конституционного строя и безопасности государства таков, что требует определенного уровня развития, так как они достаточно сложны по исполнению и требуют серьезного осмысления своих поступков.

Во-вторых, применительно к государственной измене предметом посягательства чаще всего выступают сведения, составляющие государственную тайну, доступ к которым имеют только лица достаточно высокого образовательного уровня.

В-третьих, приведенные показатели об образовании формализованы и далеко не всегда отражают уровень фактической подготовленности и социальной зрелости личности. Здесь факт завершения образования и связанные с этим социальные ожидания у молодого человека не всегда правильно соотносятся с фактическим уровнем подготовки и тем более нередко имеют тенденцию к завышенной самооценке.

Таким образом, формальный признак наличия документа об образовании далеко не всегда говорит о политической грамотности и нравственной выдержанности лица. Процесс и причины формирования антиобщественных взглядов, привычек, установок преступников сложны, и их нельзя объяснить следствием какого-либо одного фактора, в частности низким уровнем образования и культуры. Этот фактор может служить (и чаще всего служит), наряду со множеством других факторов, одним из условий формирования антиобщественных взглядов, привычек, установок.

Из проанализированных данных видно, что значительная часть обследованных имела высшее или незаконченное высшее образование, причем лица с высшим образованием составляли более половины изучаемого контингента. Это в несколько раз выше удельного веса лиц с высшим образованием среди занятого населения страны. В их числе были пять научных работников, причем четверо имели ученые степени и звания. Как уже отмечалось применительно к преступлениям против основ конституционного строя и безопасности государства в целом, в этих показателях, по нашему мнению, находит свое отражение специфика объективной стороны анализируемого деяния, которая чаще всего заключается в достаточно сложных действиях и требует от преступников довольно высокого интеллектуального и образовательного уровня.

Семейное положение. В социальном аспекте семья как ячейка общества выступает фактором, стабилизирующим положение личности, выполняемых ею социальных ролевых функций. Поэтому не случайно, что среди категории женатых (замужних) людей преступлений совершается значительно меньше. Из лиц, совершивших преступления против основ конституционного строя и безопасности государства, доля холостых (незамужних) составляет 64,4 %. В 1975 году этот показатель был меньше и равнялся 59 %. Налицо связь проблем развития семьи с преступностью в целом, в том числе с преступностью против основ конституционного строя и безопасности государства.

Разумеется, оказывает воспитательное воздействие на должном уровне и создает оздоровляющую нравственно-психологическую атмосферу не всякая семья. Среди лиц, совершивших преступления против основ конституционного строя и безопасности государства, более половины воспитывались в неблагополучных семьях, где царила атмосфера аполитичности либо прямой враждебности родителей по отношению к конституционному строю, совершались аморальные поступки, возникали бытовые конфликты и т. п.

Имеются факты, когда на путь государственной измены вставали оба супруга (Петровы, Сметанины и др.)[937]937
  См., например: Любимов М. Шпионы, которых я люблю и ненавижу. М.: Олимп, 1997. С. 386–393; Прохоров Д. П., Лемехов О. И. Перебежчики. Заочно расстреляны. М.: «Вече», ЗАО «АРИА – АиФ», 2001. С. 169–175; Эрли П. Признания шпиона (Подлинная история Олдрича Эймса) / Перевод с английского. М.: Международные отношения, 1998. С. 285–301; и др.


[Закрыть]. Попытку совершить государственную измену предпринял военнослужащий Удачин, отец которого – Лялин до этого установил связь с британской разведкой, выдал ей сведения, составляющие государственную тайну, и остался на жительстве в Великобритании. В значительной степени на решение Удачина совершить государственную измену повлиял пример его отца[938]938
  См., например: Прохоров Д. П., Лемехов О. И. Указ. соч. С. 277–278.


[Закрыть].

Следовательно, связь преступлений с самим фактом семейного положения субъектов – статистическая. Генетическая же сторона этой связи раскрывается при анализе семейных отношений, которые в одних случаях играют роль сдерживающего фактора, а в других – провоцирующего и ускоряющего совершение преступлений.

Исследования показали, что 55,71 % обследованных лиц, совершивших измену в форме иного оказания помощи, состояли в браке, что было вполне естественно, учитывая возраст изучаемого контингента. Вместе с тем почти половина из числа состоявших в браке не имела детей, что, по-видимому, не могло не сказаться на прочности семейных уз. Проведенный выборочный анализ показал, что для большинства обследованных, состоявших в браке, была характерна значительная деформация семейных отношений, которая проявлялась следующим образом:

– семья фактически распалась, и ее формальное наличие не могло оказать на преступника сдерживающего влияния; либо

– преступление совершалось во время более или менее продолжительной разлуки с семьей (например, во время нахождения изменника за границей); либо

– супруги совместно занимались изменнической деятельностью, в связи с чем семейные отношения по существу трансформировались в отношения соучастников; либо

– семья была заражена враждебной идеологией, что приводило к одобрению со стороны членов семьи действий изменника или к поддержке ими его взглядов и целей, хотя они и не были полностью посвящены в его преступные планы.

Таким образом, государственную измену в форме иного оказания помощи совершали, как правило, либо одинокие лица, либо субъекты, семейные связи которых были ослаблены. В некоторых случаях встречались факты совершения преступления обоими супругами или при молчаливой поддержке одним супругом изменнической деятельности другого. Случаи совершения этого преступления лицом, состоявшим в «благополучном» браке, нам практически не встретились.

Изучение уголовных дел на изменников, совершивших это преступление в формах шпионажа и выдачи государственной тайны, показывает, что семейные отношения указанных лиц были точно такими же, как и субъектов, оказывавших иную помощь иностранным «адресатам» в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации.

Наличие судимости. При совершении преступления против основ конституционного строя и безопасности государства прошлая судимость лица свидетельствует о том, что процесс деморализации личности зашел далеко, стал устойчивым, что отбытое наказание не достигло своей цели, а нередко, напротив, озлобило человека и породило субъективное представление о «несправедливости» к нему. Все это свидетельствует о том, что совершению преступлений рассматриваемого вида предшествует довольно длительный период антиобщественного «созревания» и проявления личности в негативном плане. Из лиц, осужденных за преступления против основ конституционного строя и безопасности государства, более 40 % уже имели судимость. В юридической литературе отмечается, что по государственной измене процент лиц, в прошлом осужденных, еще выше (около 50 %). Однако исследования автора монографии показывают, что эти статистические данные относятся главным образом к изменникам, совершившим рассматриваемое преступление в форме перехода на сторону врага в период Великой Отечественной войны, а также в форме иного оказания помощи. Среди тех, кто совершал государственную измену в формах шпионажа или выдачи государственной тайны, доля лиц, имевших в прошлом судимость, весьма невелика, так как в противном случае они вряд ли имели бы доступ к секретным сведениям по режимным соображениям. Правда, здесь следует различать две категории лиц: имевших в прошлом судимость и совершавших ранее преступления, но судимости не подвергавшихся. Последних среди изменников несравненно больше, чем судимых, о чем более подробно будет сказано при рассмотрении нравственно-психологической характеристики изменника.

Изложенное свидетельствует, что чем раньше государственные органы и общественность начинают реагировать на отклоняющееся поведение личности, тем больший профилактический результат будет достигнут.

Социально-демографические признаки лиц, совершающих преступления, изменчивы и дают в основном исходное, первоначальное представление о личности изменника. Сами по себе они не раскрывают внутренней, нравственно-психологической структуры личности изменника, а следовательно, генетической связи субъекта с характером совершенного им преступления. Эти соображения полностью относятся и к социально-демографическим признакам лиц, совершающих государственную измену.