Текст книги "Время тлеть и время цвести. Том первый"

– Ничего себе, а твой муж?

– Я тебе, кажется, все объясняла, – она досадливо поморщилась и нетерпеливо потянула Антона за собой, – пойдем в комнату, пойдем прямо сейчас. Ведь нам когда-то было так хорошо вместе! Вспомни, Антон, какую радость ты получал от нашей близости. Разве я не хороша, милый? Разве ты не хочешь меня?

Глаза Лили светились кошачьим блеском. Стиснув ее вздрагивающие плечи, Антон зарылся лицом в ароматные волосы и с трудом сдержал рвущийся наружу стон желания.

– Ты хороша, и я тебя безумно хочу! Ты бесстыжая, ты наглая, ты предательница, но что мне делать, я всего лишь мужчина. Жалкий мужчина!

Спальня, смежная с большой комнатой, была освещена тусклым светом бра в форме старинной свечи. Широкая кровать у стены, казалось, утопала в кружевной пене.

– Сюда, милый, раздень меня сам – обожаю, когда меня раздевают. Не бойся, рви на мне одежду, если хочешь – у меня здесь куча костюмов.

– Да ты мазохистка!

Влажные губы Лили и ее хриплый шепот доводили его до безумия. Их одежда полетела в разные стороны, над обнаженными телами сомкнулась белая пена кружев.

Через два часа, когда оба в изнеможении лежали на сбившихся влажных простынях, на тумбочке зазвонил сотовый телефон. Лиля неохотно протянула руку, но лишь только она услышала голос в трубке, выражение досады на ее лице сменилось нескрываемой радостью.

– Илюша? Родной мой, как я рада, что ты позвонил! Ты приедешь сегодня домой? Нет, я не лягу, буду ждать.

Отключив телефон, она поставила его вертикально на тумбочку, подперев миниатюрной вазочкой с крохотным искусственным цветком, – чтобы видеть время на дисплее.

– У Ильи сегодня очень много работы, он вернется не раньше полуночи, – она повернулась к Антону, и глаза ее смеялись, – бедный мой муж так устает! На нашей фирме всегда много работы.

– Понимаю, – Антон ехидно усмехнулся, – ему, наверное, вообще очень редко удается тебя навещать. Это такое событие, что он даже решил тебя предупредить.

– Дрянь, ничтожество, как ты смеешь!

В мгновение ока превратившись в мегеру, Лиля размахнулась, и на этот раз ей удалось ударить Антона по лицу – разнежившись среди кружев, он не ожидал подобной прыти.

– Ах ты… – он в гневе обругал ее непристойным словом, оттолкнул и потянулся за своей одеждой. Лиля вцепилась в него и неожиданно разрыдалась.

– Антон, не надо! Не уходи, мне очень плохо, я сама не знаю, что делаю! Прости меня, пожалуйста, у меня что-то странное с головой, я сама не знаю, – она сжала виски и, всхлипывая, застонала: – Он мучает меня! Почему он меня так мучает – ведь я не могу без него жить!

– Ты сама виновата, – от ее слез Антон остыл, и тон его стал мягче, – Лиля, прости, но разве ты не видишь, что не нужна ему? Он не может быть с тобой. Я видел их с Кариной, как он смотрит на нее, говорит с ней – это совсем другое.

– Нет, он любит меня! Это неправда! У нас ребенок!

– О чем ты говоришь? Мне-то хоть не лги. Даже если б это был его ребенок, вы просто не созданы друг для друга. У вас не осталось даже секса, что тебя к нему привязывает?

Глаза Лили странно сверкнули, и она мягким движением положила руки на плечи Антона.

– Не знаю, наверное, это моя болезнь или мое безумие. Я скажу тебе честно: иногда мне удается затащить его в постель, и у нас с ним бывает секс, но очень редко, и я… я даже не получаю от этого особого удовольствия – он со мной груб и невнимателен. Но мне… мне главное – видеть его, говорить с ним хотя бы о делах, знать, что он мой. Мой, понимаешь? Мой законный муж! А секс… Этим я могу заняться с тобой, ты мне нравишься и подходишь во всех отношениях. Я ведь говорила, что готова все оплатить.

– Спасибо, обнадежила, – он потянулся за брюками, – и ты одевайся, тебе нужно ехать домой и готовиться к встрече с мужем.

Неожиданно сильным движением Лиля вырвала из рук Антона брюки и повалила его на кровать. Глаза ее были полузакрыты, грудь тяжело дышала, и он вновь ощутил прилив желания.

– Нет, не уходи, еще есть время! Я опять тебя хочу, я хочу быть сверху!

Оседлав его, она ритмично задвигалась, тряся грудью, потом, обессиленная, упала лицом вниз. Антон осторожно высвободился из-под потного расслабленного тела, и в это время позвонили у входной двери. Лиля испуганно подскочила.

– Кто это? Кому ты сказал, куда идешь?

– Не говори глупости – это, наверное, кто-то из твоих бывших любовников. Ты ведь не со мной первым встречаешься в этом раю.

– Этого не может быть, – она прислушалась к настойчивым звонкам, но не двинулась с места, – наверное, кто-то по ошибке. Ладно, позвонят и перестанут, так бывало. Не обращай внимания.

– Почему не может быть? – Антон небрежно почесал грудь. – Ты же сама говорила, что у тебя прежде был один придурок, он исчерпал свою фантазию, и ты его уволила. Может, ты не выплатила выходное пособие, и он пришел за расчетом?

– Этот придурок уже никуда не придет, – глаза ее сузились, – он, видишь ли, не только исчерпал свою фантазию, но и продался моим конкурентам. Такого не прощают.

– И что ты с ним сделала, убила?

Это была всего лишь шутка, но от кошачьего взгляда Лили у Антона внезапно пошел по коже мороз.

– Скажем, убрала. Успокойся, милый, ты просто никогда не сталкивался с миром, где крутятся большие деньги. Люди в нем – всего лишь винтики, а винтики должны быть надежными. Иначе их пустят в расход.

– Спасибо, что предупредила. Знаешь, перспектива стать винтиком… – он вытер лоб.

– Лично тебе ничего не грозит – я верю, что ты честен, хотя иногда говоришь мне обидные вещи. Однако мы уже подписали контракт, и ты даже начал на меня работать. Я довольна твоей работой и готова снизить процент.

– Иди к черту, – вяло проворчал Антон, чувствуя себя совершенно разбитым, после общения с этой женщиной.

– Да-да, ты перепишешь расписку. Не волнуйся, это всего лишь работа, в личной жизни я тебя не ограничиваю. Если у тебя после этой работы еще останутся силы, – ее губы искривила усмешка, – можешь встречаться с другими женщинами. Я доверяю твоему профессиональному опыту и верю, что ты не заразишь меня СПИДом или прочей гадостью. Можешь даже жениться на Кате Баженовой и родить парочку детишек. Кстати, почему бы и нет – я предпочитаю семейных сотрудников.

– Знаешь, забери свой чек и свой контракт, я пошел домой.

– Милый, а я ведь не шучу – мы начали работать и нарушить контракт теперь будет очень вредно для твоего здоровья. Ага, звонить перестали, и ты сейчас сможешь уйти. Я понимаю, что ты полон новых впечатлений, тебе нужно прийти в себя, и мне тоже пора, – она взглянула на часы мобильника и, мягко поцеловав Антона в щеку, бесцеремонно шлепнула его по голой спине, – давай, поторапливайся, мне нужно домой – готовиться к встрече с супругом.

Неожиданно в прихожей стукнула дверь, послышались шаги. Помертвев, Лиля подскочила и метнулась к металлическому сейфу в углу спальни. Через секунду в руках ее был маленький пистолет. Антон, вытаращив глаза, недоуменно наблюдал за ее движениями. Она повернулась к нему, оскалив зубы.

– Это не ты на меня их навел, случайно? Хотя вряд ли – ты не поэтому делу.

Шаги были уже совсем близко – человек вошел в гостиную и находился прямо за стеной. Неслышно ступая по ковру босыми ногами, Лиля приблизилась к двери и, прислушиваясь, застыла на месте. Маленький сверкающий предмет в ее руке дулом смотрел в сторону невидимого гостя. В гостиной слегка скрипнул диван – человек с размаху опустился на него и весело сказал голосом Ильи:

– Хватит валять дурака, Лиля, убери свой пистолет и выходи из засады. Одевайся быстрее, я прекрасно знаю, что ты здесь.

Лицо Лилианы выразило досаду и смущение. Она набросила на себя пеньюар, сунула пистолет в карман и, сделав Антону знак не двигаться, шагнула в гостиную.

– Илюша? Как ты узнал…

– Как я узнал, что у тебя есть эта квартира, и ты пользуешься ею для интима? О, ты недооцениваешь своего мужа, как специалиста, моя радость! У тебя в сотовом телефоне вставлено маленькое устройство моего собственного изготовления, которое позволяет мне отслеживать тебя в любом районе Москвы, – он рассмеялся, – и, уверяю тебя, мои датчики намного лучше зарубежных, честно!

Антон поднялся и подкрался к двери, чтобы лучше слышать. Он сожалел, что не может видеть происходящего, потому что обе створки были плотно затворены, но с удовольствием представлял себе лицо Лили, наверняка покрытое в это минуту багровыми пятнами. Голос ее, во всяком случае, дрожал:

– И ты… ты давно знаешь…

– Конечно, знаю, моя радость, – похоже было, что Илью ситуация забавляет, – давно знаю, что ты здесь скрашиваешь свое женское одиночество, и очень рад этому – меня всегда тревожило твое здоровье. Кстати, твой нежный друг Рашид нашпиговал эту квартиру всевозможными передатчиками – он, скорей всего, подрабатывает где-то на стороне. Возможно даже в ФСБ. Так что я могу презентовать тебе этот небольшой приборчик – когда ты его включаешь, он забивает все сигналы, идущие отсюда в радиусе ста метров.

– Спасибо, – растерянно произнесла Лиля, очевидно разглядывая прибор, – но только ты ошибаешься, Илюша, Рашид не мой друг, я…

– Ты его уже сменила? – удивился Илья. – Как же это я проморгал? Действительно, я его уже давно не видел. Так с кем же ты сегодня была?

– Я не…

– Только не говори, что приехала в эту квартиру помечтать и почитать в одиночестве «Анну Каренину» – я прекрасно видел, что ты тут делаешь. Кстати, хочешь посмотреть, что на этом диске? – Илья завозился, и Антон понял, что он включает компьютер. – Сейчас, подожди, пока загрузится. Видишь ли, в твоем телефоне я поставил небольшую видеокамеру и передатчик. У тебя ведь есть привычка ставить трубку вертикально прямо перед собой, чтобы смотреть на часы – ты у меня деловая женщина. Я специально позвонил, чтобы тебя простимулировать. Ага, загрузился, наконец. Смотри, как здорово: ты скачешь верхом на своем партнере, трясешься, охаешь. Нет, это нужно обязательно показать твоим деловым партнерам! Правда, грудь и живот немного обвисли – возраст все-таки, – поэтому твое тело вряд ли вызовет у них желание.

– Илья, – в отчаянии закричала Лиля, – не делай этого! Ведь я – мать твоего ребенка!

– Предположим, ну и что? Я согласился изображать видимость семьи, чтобы поддержать твой имидж, а ты взамен обещала оставить в покое Карину. Я свое обещание держу, а ты что вытворяешь?

– Что я такого сделала твоей шлюхе? Я ее не видела и с ней не разговаривала.

– О, я это знаю. Зато ты устроила так, что ее задержали за распространение наркотиков, когда она в прошлую пятницу ждала меня возле метро «Октябрьская». Менты нагло сунули ей в сумочку пакет с порошком и счастье, что в этот момент подъехала машина с каким-то милицейским полковником – он быстро во всем разобрался. Скажешь, это не твоих рук дело? Хотела, чтобы ее отвезли в ментовку, избили, изнасиловали, изувечили, пришили дело? Я знаю, что ты все это можешь запросто организовать.

– При чем тут я? Твоя Карина черножопая, поэтому к ней и подошли. А откуда ты знаешь, что она действительно не подрабатывает наркотиками? Она ведь самая натуральная шлюха – дала, небось, тому полковнику, поэтому он ее и отпустил.

– Сука! – в голосе Ильи послышалась ярость. – Это ты даешь всем, кому не лень. Я предупреждаю тебя: у нас с Кариной скоро будет ребенок, и если с ее головы упадет хоть волос, я устрою скандальный бракоразводный процесс – предъявлю на суде все эти кадры, которые ты сейчас видела, и ты меня больше никогда не увидишь.

– Ты ошибаешься, Илья, – кротко ответила явно напуганная Лиля, – я ничего плохого не собираюсь делать твоей этой.… Но подумай сам, что она из себя представляет? Ты уверен, что это твой ребенок?

– Вот в этом-то я совершенно уверен, – странным голосом проговорил Илья, и Лиля вдруг заторопилась.

– Ладно, ладно, я ничего не говорю, делай все, что хочешь. Ты знаешь, как я тебя люблю, я не сделаю ничего, что могло бы тебя огорчить. А сейчас уже поздно, давай поедем домой вместе.

– Иди, а я поработаю на твоем компьютере.

– Но…

– Быстро, – в голосе его зазвучали металлические нотки, – не мешай, у меня кой-какая идея, нужно записать. Не бойся, я запру за собой дверь, и воры к тебе не заберутся.

Лиля послушно вошла в спальню, оставив Илью в гостиной, и начала одеваться.

– Сиди тихо и не выходи, Илья сюда заглядывать не станет, его не интересуют мои бой-френды, – шепнула она Антону, – когда он уйдет, выйдешь из квартиры и захлопнешь дверь. Я потом тебе позвоню, а деньги можешь утром получить в моем банке.

Антон торопливо натянул на себя одежду и присел на кровать. Лиля вышла, выключив свет и оставив его в темноте. До него донесся ее нарочито веселый голос:

– Пока, Илюша, жду тебя дома.

– Да-да, скоро буду, – по голосу Ильи и щелканью мышки Антон понял, что тот работает за компьютером.

Однако, едва за Лилей захлопнулась дверь, щелканье прекратилось. Илья поднялся и, войдя в спальню, громко щелкнул выключателем. От залившего комнату света Антон невольно зажмурился и заслонил лицо рукой.

– Антон?!

Илья с задумчивым видом стоял перед ним, покачиваясь на каблуках. Антон тяжело вздохнул.

– Я. А что, бить будешь?

– Не то чтобы бить, хотя и надо. Видишь ли, для меня важно было получить видео с ее четким изображением, а на четкость звука я передатчик не настраивал – мне ее интимные беседы на хрен нужны. Поэтому слов не различить, но слышу – тембр и интонации вроде бы твои. Решил проверить.

– Проверил? – холодно спросил Антон. – Теперь мне можно идти? Или есть вопросы?

Илья, схватившись за голову, почти упал в кресло.

– Кошмар! Ты, дурак, понимаешь, во что впутался? Зачем ты с ней связался? Где сейчас этот ее Рашид, с которым она все время трахалась – наверняка ведь убрала его. Но он был мразь, мне на него плевать, а ты… Я ведь ничем не смогу тебе помочь, если… Я ведь боюсь за Карину, из-за этого с Лилькой и не развожусь – она на все способна!

– Ну…я не знаю. Хотя, возможно, я и вправду влип.

– Она тебя уже не выпустит, ты всегда ей нравился, она мне сама это как-то сказала, тварь бесстыжая! Но я думал, что у вас с Катей все хорошо и надежно, поэтому был за тебя спокоен. Ведь мы все вместе встречали прошлый Новый год – Катя, Карина, мы с тобой. Как я тогда радовался, что вы с Катей далеки от всего этого кошмара! И на тебе!

– При чем тут Катя? – с досадой возразил Антон. – Мы с ней… просто друзья.

– Да? А я, честно говоря, думал… Вы всегда так друг о друге заботитесь.

– Илья, послушай… Это важно.

– Да? Тогда подожди минутку – на всякий случай, чтоб никто не подслушал, – он достал из кармана небольшой портативный приборчик и включил его, слегка подрегулировав.

– Катя… Я хочу сказать, что у нас ничего нет, но я обещал Евгению Семеновичу позаботиться о Кате. У нее сейчас очень большие проблемы. Ей нужны деньги – это вопрос жизни и смерти. Лилька сегодня позвонила мне и предложила работу – мы только что подписали контракт. Она предложила одолжить деньги с рассрочкой на три года, а за это… Я был дураком, но я пошел на это ради Кати, понимаешь?

Илья насмешливо покачал головой.

– Подумать только! Надо же – что случается в жизни! Ладно, а что за работа, что за контракт?

– Частная клиника – на месте нашего старого роддома.

– Ах, да, я вспоминаю – они с дядей Андреем при мне это обсуждали. Он тоже считает, что тебе пора заняться делом и вылезти из нищеты. Честно говоря, мы все думали, что ты хочешь жениться на Кате, но из-за маленькой зарплаты.… Да, глупо думать за других. Так что же ты решил?

Антон пожал плечами и неожиданно улыбнулся.

– А что – поработаю на твою супругу, посмотрим, что будет дальше. В конце концов, сама по себе идея клиники не так уж и плоха.

– Да, наверное, – Илья задумчиво побарабанил пальцами по спинке кресла, – ладно, если возникнут проблемы, то иди ко мне, я с ней разберусь. В конце концов, мы с ней юридически совладельцы всего имущества и всем распоряжаемся вместе. Кстати, старик, если тебе нужны были деньги, то почему ты не обратился ко мне?

Антон почесал затылок и покачал головой.

– Даже в голову не пришло. Мы ведь с тобой почти не виделись все эти годы.

– Ясно. Если б год назад Катя случайно не встретила в универмаге Карину, и они не договорились вместе встречать Новый год, то ты забыл бы даже, как я выгляжу.

– Как можно вас забыть, господин Шумилов! Эдакий важный сноб в экстравагантном смокинге.

– Брось ёрничать, Антон! Я знаю, что деньги сильно меняют людей, но ко мне это не относится.

– Понял, теперь буду всегда обращаться к тебе за товарищеской помощью.

– Только вовремя, чтобы я успел помочь. А теперь у меня к тебе личная просьба.

– Все, что угодно, хозяин, всегда к вашим услугам.

Илья недовольно поморщился.

– Брось, мне действительно нужна помощь.

– Так говори.

– Помнишь, давным-давно я рассказывал тебе о девушке? Ну, Оле? Которая… Она еще ждала от меня ребенка и потом…

– Я все помню, Илья, не нужно мне заново объяснять.

– В Швейцарии мне однажды попалась ее фотография в газете – вместе с мужем. Я тогда был так потрясен, что не запомнил ни фамилии мужа, ни даты, ни названия статьи. На следующий день та газета куда-то делась, а я сколько потом ни рыскал везде – по Интернету, в библиотеке – так и не нашел ту статью. Мне было так тошно, ты даже представить себе не можешь! И Лилька рядом со своей лаской….

Он замолчал и прижал ко лбу руку – как бы отгоняя воспоминания. Антон сочувственно покачал головой.

– Да несладко. На твоем месте я, может, вообще бы сдох.

– А я, видишь, пока жив. Сноб в экстравагантном смокинге, как ты меня назвал. Два года притворялся, что всем доволен, ублажал Лильку, а после развала Союза рванул в Москву. Лилька, конечно, тут же подбросила ребенка родителям и поскакала за мной.

Он неожиданно замолчал, погрузившись в воспоминания. Антон тихо тронул его колено, стараясь не выдать волнения.

– А какая она – твоя дочка?

– Я ею почти не занимался, – хмуро ответил Илья, – теща по ней с ума сходит, и я в эти дела не вмешиваюсь. Теперь девочке уже восемь, я ее шесть лет не видел. Присылали фотографии – большая, на меня ничуть не похожа. Хотя и на Лильку тоже.

– Не скучаешь? – глухо спросил Антон.

– Нет. И, честно говоря, никогда не скучал. Приехал в Москву, но не сразу начал искать Карину – знал, что она готовилась поступать в МЭИ, но институт большой. К тому же не был уверен, что она меня ждет – вполне ведь могла кого-то встретить, полюбить. Ей было только восемнадцать, совсем девочка. Если б я знал! Представь, ей сказали, что я умер, и когда она меня увидела, чуть не сошла с ума, и я тоже. Она ничего не требовала – просто поверила и отдалась мне. Только просила, чтобы ее родители не знали – они ведь были восточными людьми старого закала. Я заговорил с Лилькой о разводе, но ведь она ненормальная – сразу же пообещала, что устроит Карине несчастный случай с летальным исходом.

Антон недоверчиво усмехнулся.

– Да она тебя просто пугала, все бабы в таких случаях говорят примерно одно и то же.

– Другие – может быть. Но не Лилька – у нее есть возможности, и, главное, у нее ни на что нет моральных запретов. Она всегда была именно такой, и ее отец такой же. Теперь я в этом уже не сомневаюсь – уверен, что именно они с легкой совестью устроили несчастные случаи нескольким конкурентам. С ее последним приятелем Рашидом, кажется, случилось то же самое. Поэтому я так и испугался за тебя.

– Но ведь это только подозрения, – смутившись, возразил Антон, – ты не можешь быть до конца уверен…

– Естественно, подозрения, только подозрения. Но очень уж все совпадает, а я не могу рисковать Кариной. Поэтому мы с Лилькой договорились сохранять видимость семьи. У нее есть еще один пунктик, кроме ее ненормальной любви ко мне – больше всего на свете она боится выглядеть униженной и брошенной.

– Ты живешь у Карины?

– Да, к Лильке заезжаю только иногда – за вещами и для соблюдения приличий. Моя мама, кстати, думает, что мы живем вместе, но меня постоянно не бывает дома из-за напряженной работы. Дядя Андрей, конечно, обо всем догадывается, но мы с ним об этом не говорим.

– Понятно. Так о чем же ты хотел меня просить?

– Ах, да! Я же начал говорить об Оле. Сейчас Карина ждет ребенка – мы решились, хотя у нас пока все запутано. И я вдруг подумал: может, у меня есть ребенок, который живет где-то во Франции. Вспомнил о той фотографии, что видел – Оля на ней беременна. Короче, у меня в голове все смешалось, и я хочу знать точно.

– Ты еще думаешь об этой Оле? Но у нее семья, своя жизнь. У тебя есть Карина.

– Нет-нет, не о ней – о ребенке. Ты ведь тогда искал, но ничего не нашел, и я вдруг подумал, что в архиве старого роддома, когда ты будешь его разбирать… Хотя это бред, конечно, не нужно!

Илья сбился и умолк Антон прошелся по комнате, потом встал рядом с другом и ласково дотронулся до его плеча.

– Хорошо, Илюша, я не хотел сначала тебе говорить – думал ты сам все забудешь, но теперь…. Хорошо, скажу: я кое-что обнаружил – еще тогда, в девяностом. В тот день когда я вернулся домой после практики, моя мама была в ужасном состоянии – она делала аборт молодой женщине, срок был очень большим, и ребенок родился живым. Из-за этого на маму донесли в прокуратуру, и ей срочно пришлось уехать. Дядя Андрей приехал за ней и увез до того, как ее вызвали к следователю – в том состоянии она сразу бы во всем призналась. Больше я… больше я маму живой не видел. Позже, когда я пришел в себя…тогда я захотел увидеть медицинскую карту той женщины. Разумеется, никто в таких случаях не писал, что женщине делали аборт – в карте указывалось, что произошел самопроизвольный выкидыш. В тот день были приняты срочные роды у нескольких женщин, но лишь у одной, судя по документам, случился выкидыш – у Ольги Яховой. Следовательно, она действительно сделала аборт.

– Но ребенок…. Ты сказал, что он родился живым.

– Дядя Андрей, когда приехал за мамой, сказал нам, что ребенок умер почти сразу. После того, как я просмотрел карту Ольги, у меня вдруг возникли сомнения, но тебе я не сказал. Стал расспрашивать Евгения Семеновича, потом Анну Игоревну – не было ли случаев усыновления. А потом, через год, наверное, меня вдруг осенило – решил слазить в картотеку патологоанатома и узнать официальную причину смерти ребенка. Видишь ли, не знаю, как в других роддомах, но у нас Евгений Семенович требовал, чтобы в случае больших сроков прерывания беременности производился осмотр плода – нет ли явно выраженных аномалий. На всякий случай – вдруг причиной явился туберкулез, врожденный сифилис или еще какое-то инфекционное или наследственное заболевание. Короче, я стал искать.

Он замолчал. Илья, широко открыв глаза, проглотил подступивший к горлу комок.

– Нашел? – хрипло прошептал он.

Антон кивнул.

– Нашел. Преждевременное прерывание беременности и гибель плода могут произойти, если мать, например, оступилась или просто ударилась животом. Патологоанатом в таких случаях старается ни себе, ни другим особо голову не морочить. Но в случае Ольги… тут была указана причина – заболевание крови. Тяжелая форма эристобластоза несовместимая с жизнью. Так что ребенок Ольги все равно погиб бы, не сделай она аборт, и ты больше не думай об этом.

Однако Илья при его словах внезапно заволновался.

– Эристобластоз? – встревожено переспросил он. – Ведь это, кажется, наследственное заболевание? А не может быть и у нашего с Кариной ребенка…

– Это очень редкое заболевание, оно необязательно наследственное – мутации, сбой в работе организма плода. С чего ты решил, что оно обязательно наследственное?

– Так ведь у Инги это было наследственное – у нее до Насти случилось много выкидышей и именно из-за эристобластоза, она мне сама как-то рассказала. Обычно она не запоминает сложных слов, но это хорошо запомнила.

– Да, я и забыл совсем – я же смотрел ее старую историю болезни, – припомнил Антон.

– Настя вообще чудом появилась на свет, ты ведь знаешь об этом. Когда дяди Андрея нет, Инга любит рассказывать о какой-то сверх ученой даме, прописавшей ей курс лечения – это у них с Настей нечто вроде семейного предания.

– А почему, когда нет дяди Андрея?

– Не знаю, там была запутанная история. Он эту женщину недолюбливает, хотя в результате ее лечения на свет появилась Настя.

– Не ерунди, Илюха, никакое лечение не поможет изменить наследственность, если она отягчающая. Инга хорошая женщина, но ума у нее, честно говоря…

– Мне все равно очень тревожно после того, что ты сейчас сообщил.

– Ладно, старик, если очень тревожишься, зайди ко мне, и я сделаю тебе анализ крови, чтобы ты был спокоен. Карину тоже приводи.

– Завтра можно? Я хочу знать точно.

– Точно тебе только господь бог может сказать, но я думаю, что волноваться нет причин. К тому же… – он стиснул зубы, – у тебя ведь уже есть ребенок от Лили – вполне нормальный.

Илья нахмурился.

– Не напоминай мне об этом! Если хочешь знать, то я… Честно говоря, я думаю, что это не мой ребенок.

– Почему так вдруг? – Антон приложил все усилия, чтобы удивление его выглядело естественным.

– Ну… разное. Поначалу я полагал, что Лилька родила через положенные девять месяцев, но потом прочитал в медицинской карте, что роды преждевременные, и какой был срок. Сразу отсчитал назад – меня в то время в Москве вообще не было. Кстати, ты сам ей на своей аппаратуре этот срок точно и установил, – добавил он с некоторой ехидцей.

Антон смутился.

– Возможно… расхождение, – сказал он, запинаясь, – плюс-минус две недели. В любом случае, я бы не решился так сразу…

– Я тоже не решился. Тем более, что дело касается ребенка, а ребенок ни в чем не виноват. Ладно, не будем больше об этом, пусть все остается, как есть. Давай о другом: прошлый Новый год мы случайно встретили вместе, а этот? Где ты будешь его встречать?

– Старик, я даже не знаю – у меня проблемы с Катей, она даже не может появиться у себя дома, и я не знаю, успеем ли мы все уладить с теми деньгами, что одолжила мне Лилька. Наверное, будем вдвоем у меня – посторонних ведь звать нельзя.

– Тогда пригласите нас с Кариной.

– С удовольствием. Но разве ты не идешь к дяде Андрею?

– Заеду на минуту, привезу туда маму и Лильку, поздравлю любимых родственников, а потом сразу умотаю. Карину заберу – и к тебе. Честно говоря, единственное, что меня тянет к дяде – хочу хоть в Новый год повидать Настю, а то все занят на фирме. Она теперь стала такая важная и серьезная!

Антон засмеялся.

– Как же – серьезная. Какая была балаболка, такая и осталась.

– Ты ее видел? – удивился Илья. – А мне дядя Андрей жаловался, что ты у них уже сто лет не был.

– У них не был, тоже недосуг, а Настюху вижу раза три в неделю. Ее школа ведь недалеко от роддома, она, лентяйка, постоянно ко мне прибегает задачи по химии решать – я же когда-то первые места на городских олимпиадах занимал, – он ухмыльнулся и с шутливой гордостью звонко хлопнул себя по животу.

– Точно, и я к тебе звонил, когда мы в институте окислительно-восстановительные реакции проходили, – засмеялся Илья и с легкой обидой добавил: – А со мной она никогда не консультируется – недостоин, наверное.

– Не обижайся, старик, – утешил Антон, – ты ведь математик, а с математикой у нее все отлично – задачки решает, как орехи щелкает. Вот химия подкачала, и химичка у них стерва – за малейшую ошибку трояк ставит. Даже за грязь снижает, представляешь?

Он так похоже сымитировал Настю, что Илья еще больше развеселился.

– Ты говоришь, словно разгневанный родитель. Что еще у Настасьи нового?

– Я бы сказал, но не могу – страшные тайны.

– Позволь, я же брат.

– Тем более, тем более. Братья, родители, учителя – все это люди, не заслуживающие доверия. Только я один удостоен – добрый старый Антон, который может все понять. И то не всегда из-за своей дремучести и начинающегося старческого маразма.

– Так ты старый?

– Милый, а ты что, себя молодым считаешь? Мы ведь с тобой ровесники. Знаешь, как Настюха мне пару лет назад сказала? «Бедный Антоша, тебе уже тридцать четыре, жизнь окончена, а ты так и не женился. Хотя ты счастливей Ильи, потому что ему до старости пришлось прожить с Лилей».

Зайдясь хохотом, Илья сполз с кресла на пушистый ковер. Антон не выдержал серьезного тона и, прыснув, плюхнулся с ним рядом. Когда они отсмеялись, Ильи, заметил:

– Жаль, она со мной никогда не бывает так откровенна! Повеселился бы.

– Так ты ее никогда и не видишь. Приезжаешь напыщенный, важный, с Лилей под ручку. Что она должна о тебе думать? Несчастный старик, только так. Я – другое дело, я добрый старик. Вообще мне кажется, что ей не хватает общения со взрослыми. От Инги она бегает – та ее заездила своей заботой. Конечно, я понимаю: она так ждала ребенка, так переживала, что теперь трясется, не дает Насте и шагу ступить. Дядя Андрей должен был бы урезонить свою ненаглядную женушку, а он вместо этого ей только подпевает и сразу на Настюху: «Не смей волновать маму! Делай все, что говорит мама!» Приказы, указы – никогда не поговорит с ребенком по душам. С нами он был совсем другим, помнишь?

– Мы же мальчики, с нами ему легче было найти общий язык.

– Наверное, не знаю. Помнишь, сколько мы с ним всего обсуждали? Ездили на рыбалку, ходили в зоопарк, в цирк, в театр. А к Насте… Честно говоря, у меня такое чувство, что она его раздражает, мешает. А ведь это его родной ребенок!

Илья поспешил заступиться за дядю:

– Что ты, Антоша, просто дядя Андрей очень занят, он ведь баллотируется в депутаты. Его выдвигают, только он еще не решил, по какому округу пойдет. Возможно, и тебе, и мне придется ему помогать – там нужны будут верные люди.

– О чем речь! Я привлеку на его сторону весь электорат, с которым имею дело, – десятка три-четыре беременных дамочек.

Усмехнувшись, Илья посмотрел на часы и с сожалением поднялся с ковра.

– Мне пора. Слушай, Антоха, что у нас за жизнь, почему мы с тобой так редко общаемся? Ладно, пойдем, я тебя отвезу домой. Ты без тачки передвигаешься?

– Исключительно на метро и на своих двоих, как и тысячи других россиян. У тебя новая или та, что в прошлом году?

– Новая. Лилька недавно послала наши фотки в Швейцарию – чтобы ее предки поверили в наш благополучный союз и все такое. Они, когда увидели нас на фоне моих любимых жигулей, подняли большой скандал. Пришлось прислушаться к их мнению и пересесть на БМВ.

– Славные люди, слушайся их и дальше. Можешь доставить меня до дверей подъезда, твой БМВ поднимет мой престиж в глазах соседей.