Текст книги "Гарри Поттер. Полная коллекция"

Глава двадцать четвертая
Окклуменция

Шкверчок, как выяснилось, прятался на чердаке, где его, по уши в пыли, и обнаружил Сириус. Очевидно, эльф искал оставшиеся семейные реликвии в свою коллекцию. Это объяснение полностью устраивало Сириуса, а вот Гарри – не слишком. Поведение Шкверчка настораживало: он смотрел веселее, меньше ворчал, покорнее подчинялся приказам. Пару раз Гарри ловил на себе пронзительный взгляд домового эльфа, и тот сразу отводил глаза.

Но подозрения Гарри были настолько смутными, что он решил не высказывать их Сириусу. Тот и так после Рождества приуныл. Чем ближе подходил день возвращения ребят в «Хогварц», тем чаще Сириус, как выражалась миссис Уизли, «впадал в меланхолию». Он становился хмур, неразговорчив и нередко по несколько часов кряду сидел у Конькура, а его тоска, как ядовитый газ, просачивалась под дверью и распространялась по дому, заражая всех.

Гарри очень не хотелось снова оставлять Сириуса одного, в малоприятной компании Шкверчка; и вообще, впервые в жизни у него не было ни малейшего желания возвращаться в школу. Что он там не видел? Кхембридж, которая за каникулы наверняка успела наиздавать тысячу декретов? О квидише можно забыть: домашних заданий будет невпроворот, экзамены-то на носу… От Думбльдора слова не дождешься… В общем, если бы не Д. А., Гарри упросил бы Сириуса разрешить ему уйти из «Хогварца» и они бы вместе жили на площади Мракэнтлен.

А в последний день каникул случилось такое, после чего возвращаться в школу стало просто страшно.

– Гарри, милый, – заглянув в спальню, позвала миссис Уизли. Гарри и Рон играли в шахматы, а Гермиона, Джинни и Косолапсус следили за игрой. – Ты не мог бы спуститься в кухню? С тобой хочет поговорить профессор Злей.

Смысл ее слов дошел до Гарри не сразу; его ладья вступила в жестокую схватку с пешкой Рона, и Гарри активно ее подзадоривал:

– Дави ее! Дави! Это всего лишь пешка, дубина! Простите, миссис Уизли, что вы сказали?

– Профессор Злей, милый. В кухне. Хочет с тобой поговорить.

Гарри в ужасе разинул рот и посмотрел на Рона, Гермиону и Джинни. Те в не меньшем потрясении смотрели на него. Косолапсус, который последние четверть часа безуспешно рвался из рук Гермионы, победно вскочил на доску. Фигурки, громко вереща, припустили в разные стороны.

– Злей? – тупо переспросил Гарри.

– Профессор Злей, – укоризненно поправила миссис Уизли. – Иди скорей, у него мало времени.

– Чего ему от тебя надо? – нервно спросил Рон, когда миссис Уизли вышла. – Ты ничего такого не сделал, нет?

– Нет! – возмутился Гарри, лихорадочно соображая, зачем Злею приспичило явиться по его душу аж на площадь Мракэнтлен. Неужто «Т» за последнюю домашнюю работу?

Через две минуты он открыл дверь на кухню. Сириус и Злей молча сидели за длинным столом, сверкая глазами, однако друг на друга не глядя. Воздух пропитался густой взаимной неприязнью. Перед Сириусом на столе лежало распечатанное письмо.

– Э-э, – объявил о своем появлении Гарри.

Злей повернул к нему бледное лицо, обрамленное черными сальными лохмами.

– Садись, Поттер.

– Знаешь, Злей, – громко произнес Сириус, качнувшись на задних ножках стула и уставившись в потолок, – я бы предпочел, чтобы ты тут не распоряжался. Это как-никак мой дом.

Меловое лицо Злея пошло пятнами. Гарри сел рядом с Сириусом и через стол воззрился на Злея.

– Мне было велено переговорить с тобой наедине, Поттер, – процедил тот, и знакомая усмешка искривила его губы, – но Блэк…

– Я его крестный, – еще громче сказал Сириус.

– Я здесь по приказу Думбльдора, – продолжал Злей. Его язвительный голос, напротив, звучал все тише. – Но ты, Блэк, можешь оставаться, я знаю, ты любишь делать вид… что держишь руку на пульсе.

– Это что ты хочешь сказать? – Сириус качнулся вперед, и стул с громким стуком встал на все четыре ножки.

– Только то, что, по-моему, тебе сейчас очень… ммм… неуютно, поскольку ты не делаешь ничего полезного, – Злей деликатно подчеркнул последнее слово, – для Ордена.

Настала очередь Сириуса покраснеть. Губы Злея победно изогнулись, и он повернулся к Гарри:

– Меня прислал директор, Поттер. Он хочет, чтобы в этом триместре ты изучал окклуменцию.

– Что изучал? – не понял Гарри.

Усмешка Злея стала шире.

– Окклуменцию, Поттер. Магическую защиту сознания от проникновения извне. Это малоизученная, но весьма полезная область колдовства.

Сердце Гарри очень сильно забилось. Защита от проникновения извне? Но ведь в него никто не вселялся, с этим же все согласились…

– А зачем мне учить эту охлу… как ее там? – выпалил он.

– Затем, что так хочет директор, – ровным голосом ответил Злей. – Раз в неделю ты будешь брать частные уроки, но об этом никто не должен знать, в первую очередь – Долорес Кхембридж. Понятно?

– Да, – сказал Гарри. – А кто будет давать мне уроки?

Злей воздел бровь.

– Я, – ответил он.

От ужаса внутренности у Гарри как будто начали плавиться. Дополнительные уроки со Злеем – за что?! Чем он это заслужил? Ища поддержки, он глянул на Сириуса.

– А почему Думбльдор сам не может учить Гарри? – рявкнул тот. – Почему ты?

– Потому, я полагаю, что директор обладает правом делегировать подчиненным наименее приятные свои обязанности, – шелковым голосом объяснил Злей. – Смею тебя уверить, я не напрашивался. – Он встал. – Поттер, жду тебя в понедельник, в шесть часов вечера. В моем кабинете. Если кто спросит, у тебя дополнительные занятия по зельеделию. Те, кто видел тебя на моих уроках, не станут отрицать, что ты в этом нуждаешься.

И повернулся к двери, взметнув черным дорожным плащом.

– Минутку, – сказал Сириус, выпрямившись.

Злей с мерзкой ухмылкой посмотрел на него.

– Я тороплюсь, Блэк. В отличие от тебя, у меня нет времени на праздные разговоры.

– Тогда я сразу перейду к делу. – Сириус встал. Он был намного выше Злея. Гарри обратил внимание, что Злей сжал кулак в кармане плаща – по всей видимости, схватился за волшебную палочку. – Если я узнаю, что своей окклуменцией ты портишь Гарри жизнь, будешь иметь дело со мной.

– Как трогательно, – осклабился Злей. – Но, надеюсь, ты заметил, что Поттер на удивление похож на своего отца?

– Да, заметил, – гордо вскинул голову Сириус.

– Тогда ты должен понимать, что твой подопечный настолько же самоуверен и критика на него не действует, – вкрадчиво произнес Злей.

Сириус отшвырнул стул и в обход стола направился к Злею, вынимая из кармана палочку. Злей резко выдернул свою. Они надвигались друг на друга, Сириус – вне себя от гнева, Злей – что-то просчитывая в уме, поглядывая то в лицо Сириусу, то на его волшебную палочку.

– Сириус! – громко крикнул Гарри, но крестный ничего не слышал.

– Я тебя предупреждаю, Соплеус, – зашипел Сириус, лицом почти надвинувшись на Злея, – мне плевать, что Думбльдор думает, будто ты переродился. Я-то знаю…

– А что же ты не поделишься своими подозрениями с ним? – шепотом осведомился Злей. – Или ты боишься, что он не сможет серьезно отнестись к словам человека, который вот уже полгода прячется в доме своей матери?

– Скажи-ка лучше, как поживает Люциус Малфой? Радуется небось, что его карманная собачка служит в «Хогварце»?

– К слову о собачках, – тихо проговорил Злей, – ты в курсе, что Люциус Малфой тебя узнал? Во время твоей последней вылазки? Отличная идея, Блэк, показаться на совершенно безопасной платформе… Железный предлог, чтобы больше никогда не высовываться из норы, не так ли?

Сириус взметнул волшебную палочку.

– НЕТ! – заорал Гарри, перемахивая через стол и вклиниваясь между ними. – Сириус, не надо!

– Хочешь сказать, что я трус? – загремел Сириус, отпихивая Гарри; тот не сдавался.

– Пожалуй, именно это я и хочу сказать, – кивнул Злей.

– Гарри – прочь – с дороги! – рявкнул Сириус, свободной рукой отталкивая Гарри.

Дверь отворилась, и вошли сияющие от счастья Уизли в полном составе и Гермиона. Посредине гордо шагал мистер Уизли в полосатой пижаме и макинтоше.

– Я здоров! – провозгласил он на всю кухню. – Абсолютно здоров!

Но при виде немой сцены мистер Уизли и остальные замерли на пороге и испуганно уставились на Сириуса и Злея. Те, направив палочки друг на друга, стояли как вкопанные, а Гарри, растопырив руки, пытался их разнять.

– Мерлинова борода, – проговорил мистер Уизли, и улыбка сошла с его лица, – это что за дела?

Сириус и Злей опустили палочки. Гарри поглядел на одного, затем на другого. Лица их горели глубочайшим омерзением. В то же время неожиданное появление толпы народу все-таки привело их в чувство. Злей спрятал палочку в карман, развернулся и, не сказав ни слова никому из Уизли, стремительно пошел к двери. На пороге оглянулся:

– В понедельник вечером, в шесть, Поттер.

И удалился. Сириус, опустив руку с палочкой, гневно смотрел ему вслед.

– Что все это значит? – еще раз спросил мистер Уизли.

– Ничего, Артур, – ответил Сириус. Он тяжело дышал, словно пробежал десять миль. – Дружеская беседа двух старых школьных приятелей. – И с огромным усилием выдавил улыбку: – Так ты… здоров? Отличная новость, просто отличная.

– Это точно, – сказала миссис Уизли, подводя мужа к стулу. – Знахарь Смешвик в конце концов вспомнил свои колдовские умения и нашел противоядие. Ну а Артур получил хороший урок. Теперь он знает, что не стоит путаться с мугловой медициной. Правда, мой дорогой? – грозно прибавила она.

– Правда, милая Молли, – нежно ответил мистер Уизли.

Итак, мистер Уизли вернулся, и ужин в этот вечер должен был получиться веселым. Гарри видел, что Сириус старается изо всех сил. Но, когда крестный забывал, что нужно смеяться шуткам близнецов и усердно всех угощать, лицо его тотчас мрачнело. Между ним и Гарри сидели Мундугнус и Шизоглаз – они зашли поздравить мистера Уизли с выздоровлением. Гарри хотелось поговорить с Сириусом, успокоить: мол, не слушай Злея, он нарочно тебя доводил; хотелось заверить крестного, что никто и не думает считать его трусом. Но Гарри не выпало такой возможности, да он бы и не осмелился ничего сказать – до того угрюмое было у Сириуса лицо. Зато Гарри вполголоса поведал Рону и Гермионе об уроках окклуменции у Злея.

– Думбльдор хочет, чтобы у тебя прекратились сны о Вольдеморте, – мгновенно догадалась Гермиона. – Ты же не будешь по ним скучать, правда?

– Дополнительные уроки со Злеем? – в ужасе переспросил Рон. – Уж лучше кошмары!

В «Хогварц» ребятам предстояло ехать на «ГрандУлете» вместе с Бомс и Люпином. Когда наутро Гарри, Рон и Гермиона спустились в кухню, те уже завтракали. Открыв дверь, Гарри прервал какую-то горячую дискуссию; взрослые дружно обернулись и сразу же замолчали.

Наспех поев, все надели куртки и шарфы – на улице стоял январский холод и было пасмурно. У Гарри щемило в груди: ему не хотелось расставаться с Сириусом. Его терзали дурные предчувствия – доведется ли свидеться; он понимал, что должен с Сириусом поговорить, попросить его не делать глупостей. Гарри боялся, что обвинение в трусости сильно задело крестного и тот уже сейчас помышляет об отчаянной вылазке. Но Гарри никак не мог придумать, что сказать. Тут Сириус поманил его к себе.

– Вот, возьми-ка, – прошептал он и сунул Гарри в руку небрежно упакованный сверток размером с небольшую книжку.

– А что это? – спросил Гарри.

– Способ сообщить мне, если Злей будет над тобой издеваться. Нет, здесь не открывай! – Сириус опасливо покосился на миссис Уизли, которая уговаривала близнецов надеть варежки. – Боюсь, Молли не одобрит… Но если понадоблюсь – воспользуйся, хорошо?

– Хорошо. – Гарри спрятал сверток во внутренний карман куртки, зная, что никогда этим не воспользуется. Что бы ни вытворял Злей, Гарри не заставит Сириуса покинуть безопасное укрытие.

– Тогда пошли. – Сириус, хмуро улыбнувшись, хлопнул Гарри по плечу, и тот опять не успел ничего сказать, потому что они вдруг оказались у запертой на все засовы двери, где уже стояли остальные.

– До свидания, Гарри, всего тебе хорошего, – обняла его миссис Уизли.

– Пока, Гарри! Послеживай за змеями, ладно, а то как я без тебя? – Мистер Уизли сердечно пожал ему руку.

– Да… конечно, – рассеянно ответил Гарри; это последняя возможность попросить Сириуса не совершать безрассудных поступков; Гарри обернулся, посмотрел в лицо крестному и открыл было рот, но тут Сириус обнял его одной рукой и хрипло проговорил:

– Ты уж там поосторожней.

Спустя миг Гарри выставили на морозный воздух, и Бомс (сегодня – высокая, одетая в твид женщина со стальными волосами) подтолкнула его в спину: мол, пошевеливайся.

Дверь дома № 12 захлопнулась. Все, следуя за Люпином, спустились с парадного крыльца. На мостовой Гарри оглянулся. Особняк Сириуса стремительно растворялся в воздухе; соседние здания, расширяясь, заполняли образовавшуюся пустоту. В мгновение ока номера 12 не стало.

– Давайте, давайте, чем скорее сядем в автобус, тем лучше, – сказала Бомс. Гарри показалось, что площадь она оглядывает довольно нервно. Люпин поднял правую руку.

БАММ.

Прямо перед ними из воздуха соткался трехэтажный ядовито-фиолетовый автобус, который чуть не врезался в фонарный столб – к счастью, тот вовремя успел отскочить.

Из автобуса на мостовую спрыгнул тощий прыщавый юнец с ушами как ручки кувшина и затараторил:

– Добро пожаловать в…

– Да-да, спасибо, мы в курсе, – перебила Бомс. – Ну, быстро, быстро, залезаем…

И она подтолкнула Гарри. Кондуктор округлил глаза:

– Ба! Да эта ж ‘Арри!

– Будешь так орать – урою, – грозно пообещала Бомс, загоняя в автобус Джинни и Гермиону.

– Всегда мечтал покататься на этой штуке, – сообщил счастливый Рон, тоже забравшись в автобус и озираясь.

В прошлый раз Гарри ездил на «ГрандУлете» ночью, и на всех трех этажах стояли латунные кровати. Теперь же, ранним утром, здесь было полно разномастных стульев, в беспорядке расставленных у окон. Кое-какие валялись на полу – очевидно, упали, когда автобус резко затормозил на площади Мракэнтлен. Несколько колдунов и ведьм, ворча, поднимались с пола, а чья-то хозяйственная сумка, проехавшись по автобусу, оставила за собой неприглядный след – смесь лягушачьей икры, тараканов и заварного крема.

– Похоже, вместе не сядем. – Бомс деловито осмотрелась в поисках свободных стульев. – Фред, Джордж, Джинни, идите туда, назад… с вами останется Рем. – Бомс с Гарри, Роном и Гермионой пошла на самый верх. Там обнаружилось два места впереди салона и два сзади. Стэн Самосвальт, кондуктор, восторженно проводил Гарри и Рона в конец автобуса. Головы пассажиров, как намагниченные, поворачивались вслед за Гарри. Едва он сел, все как по команде отвернулись.

Гарри и Рон заплатили Стэну по одиннадцать сиклей, и автобус, угрожающе раскачиваясь, тронулся в путь. Громыхая, он обогнул площадь Мракэнтлен, то спрыгивая с тротуара, то опять на него запрыгивая; потом раздалось оглушительное «БАММ!», и всех отбросило назад; стул Рона опрокинулся; Свинринстель, чью клетку Рон держал на коленях, вырвался на свободу и, щебеча как ненормальный, умчался вперед, где уселся на плечо к Гермионе. Гарри, который вцепился в канделябр и поэтому не упал, выглянул в окно: они сломя голову неслись по какой-то автостраде.

– Тока-тока от Бирмингема отчалили, – радостно сообщил Стэн, отвечая на невысказанный вопрос Гарри. – Сталоть, у тя все путем, ‘Арри? Я летом все на тя натыкался в ‘азетах, тока там вечно какие-то ‘адости. Я оот тут грю, Эрн, грю, мы ж его видали, не такой уж он и псих, оот те и здрасьте, а?

Не сводя глаз с Гарри, он протянул им с Роном билеты. Стэну, похоже, было совершенно все равно, псих ты или не псих, если ты настолько знаменит, что попал в газеты. «ГрандУлет», накренившись почти до земли и нарушив правила, обогнал вереницу автомобилей. Гарри посмотрел в начало автобуса. Гермиона в ужасе закрыла лицо руками. Довольный Свинринстель раскачивался у нее на плече.

БАММ.

Стулья опять смелó назад – «ГрандУлет» перескочил с Бирмингемской автострады на тихий извилистый проселок. Кусты по обочинам еле успевали отпрыгивать. Потом автобус переместился на оживленную главную улицу какого-то городка, потом на виадук среди высоких холмов, а потом на продуваемую ветром улицу, застроенную многоэтажками, и каждый раз издавал громкое «БАММ!».

– Знаешь, я передумал, – проворчал Рон, в шестой раз поднимаясь с пола, – в жизни больше не поеду на этой штуке.

– Слышьте, щас будет «‘огварц», – бодро сообщил Стэн. Он, покачиваясь, шел к ним по проходу. – Эта дамочка спереди, деловая, ну, которая с вами вошла, дала нам на лапу, чтоб мы вас в очереди малость подвинули. Но тока вперед все одно пустим мадам Марш, – снизу донесся чей-то рвотный позыв, за которым последовал мощный выплеск, – ей чевой-та нехорошо.

Через пару минут «ГрандУлет» со скрипом затормозил у небольшого паба, которому, чтобы избежать столкновения, пришлось сильно втянуть бока. Гарри и Рон слышали, как Стэн выводит из автобуса несчастную мадам Марш, слышали и дружный вздох облегчения, который издали пассажиры, ехавшие вместе с ней на втором этаже. Автобус, набирая скорость, полетел дальше, и…

БАММ.

Они покатили по заснеженному Хогсмеду. В переулке промелькнула «Башка борова» – вывеска с отрубленной кабаньей головой громко скрипела на зимнем ветру. На большое ветровое стекло автобуса липли снежинки. Наконец «ГрандУлет» остановился у ворот «Хогварца».

Люпин и Бомс помогли ребятам вынести багаж и вышли попрощаться. Гарри посмотрел вверх и увидел, что все пассажиры, прилепив носы к окнам, внимательно за ними наблюдают.

– На территории будете в безопасности, – Бомс обшарила взглядом пустынную улицу. – Ну давайте, учитесь на отлично!

– Успехов вам, – пожелал Люпин, по очереди пожимая всем руки. Гарри оказался последним. – Да… кстати. – Люпин понизил голос и, пользуясь тем, что остальные прощались с Бомс, сказал: – Гарри, я знаю, что ты не любишь Злея, но он прекрасный окклументор, а мы – и Сириус тоже – очень хотим, чтобы ты выучился защищать себя, поэтому занимайся как следует, ладно?

– Ладно, – мрачно пообещал Гарри, заглянув в изборожденное ранними морщинами лицо Люпина. – Все, до свидания.

Вшестером, спотыкаясь на скользкой дороге, они потащили сундуки к замку. Гермиона вслух мечтала о шапочках для эльфов, которые свяжет перед сном. У дубовых дверей Гарри оглянулся. «ГрандУлет» исчез, и Гарри, вспомнив, что ждет его завтра вечером, тщетно пожелал исчезнуть вместе с ним.

Практически весь следующий день Гарри провел в тоскливом ожидании вечера. Утренняя пара зельеделия не развеяла его страхи – Злей был, как всегда, брюзглив. К тому же к Гарри то и дело подходили члены Д. А. и с надеждой спрашивали, состоится ли вечером занятие, – что тоже отнюдь не улучшало настроения.

– О следующей встрече я сообщу как обычно, – снова и снова повторял Гарри, – но сегодня не получится, у меня… э-э… дополнительные занятия по зельеделию.

– Дополнительные по зельеделию? – презрительно хмыкнул Захария Смит, который поймал Гарри после обеда в вестибюле. – Ты, видно, полный швах? Злей обычно не дает дополнительных уроков.

И нарочито бодрой походкой Смит зашагал прочь. Рон свирепо смотрел ему вслед.

– Колдануть его, что ли? Отсюда я еще достану. – Он поднял палочку и прицелился Смиту между лопаток.

– Плюнь, – угрюмо ответил Гарри, – все равно все так и будут думать. Что я непроходимый болва…

– Привет, Гарри, – произнес нежный голосок за его спиной.

Гарри обернулся и увидел Чо.

– О, – только и смог сказать он. В животе, как всегда, что-то сжалось. – Привет.

– Гарри, мы в библиотеке, – решительно заявила Гермиона и, схватив Рона за локоть, поволокла его к мраморной лестнице.

– Как провел Рождество, хорошо? – спросила Чо.

– Неплохо, – ответил Гарри.

– А я – довольно тихо, – проговорила Чо. Почему-то она смущалась. – Слушай… видел объявление? На следующий месяц назначен Хогсмед.

– Что? А. Нет, я еще не видел доску.

– На День святого Валентина…

– Понятно, – отозвался Гарри, недоумевая, зачем она это говорит. – Ты, наверное, хочешь…

– Только если ты тоже хочешь, – с надеждой ответила она.

Гарри вытаращился. Он хотел сказать: «Ты, наверное, хочешь узнать, когда собрание Д. А.?», и ее ответ поставил его в тупик.

– Я… э-э… – промямлил он.

– Ой, не хочешь, и ладно, – с убитым видом произнесла Чо. – Ничего страшного. Тогда… пока.

И она пошла прочь. Гарри стоял и смотрел ей вслед, лихорадочно соображая, в чем дело. Наконец в мозгу что-то щелкнуло и встало на место.

– Чо! Эй! ЧО!

Он побежал за ней и догнал уже на середине мраморной лестницы.

– Э-э… Хочешь пойти со мной в Хогсмед на Валентинов день?

– О-о-о! Конечно! – просияла Чо, густо покраснев.

– Хорошо… тогда… договорились, – сказал Гарри и, решив, что день в конечном итоге не пропал даром, буквально поскакал в библиотеку, чтобы до послеобеденных занятий застать Рона и Гермиону.

Впрочем, к шести вечера даже успешно назначенное свидание с Чо уже не облегчало его страданий, которые с каждым шагом к кабинету Злея становились все ужаснее.

Гарри немного постоял перед дверью, думая о том, как хорошо было бы сейчас оказаться… да, собственно, где угодно; затем глубоко вдохнул, постучал и вошел.

В помещении царил сумрак. На стенах висели полки, заставленные сотнями стеклянных банок, где в разноцветных жидкостях плавали скользкие куски животных и растений. В углу стоял шкаф с ингредиентами для зелий, в краже которых Злей когда-то – не без оснований – обвинил Гарри. Но сейчас внимание Гарри привлек письменный стол: там, в круге света свечи, стояла пустая каменная чаша, покрытая старинными рунами и символами. Гарри сразу ее узнал – это был Думбльдоров дубльдум. Зачем он здесь? Размышляя, Гарри так и подскочил, когда из темноты раздался голос Злея:

– Закрой за собой дверь, Поттер.

Гарри, с неприятным ощущением, будто сам себя запирает в тюрьму, выполнил приказ. Злей вышел на свет и молча показал на стул рядом с письменным столом. Гарри сел. Злей тоже сел и холодным, немигающим взглядом уставился на Гарри. Его глаза источали неприязнь.

– Итак, Поттер, тебе известно, для чего мы здесь, – промолвил он. – Директор просил научить тебя окклуменции. Смею лишь надеяться, что к этой дисциплине ты окажешься способнее, чем к зельеделию.

– Да, – коротко ответил Гарри.

– Это, конечно, не обычный урок, Поттер, – продолжал Злей, зловеще сузив глаза, – но я тем не менее твой учитель, и, следовательно, ты обязан называть меня «сэр» либо «профессор».

– Да… сэр, – сказал Гарри.

– К делу. Окклуменция. Как я говорил в доме твоего дражайшего крестного, это область магии, изучающая способы защиты сознания от постороннего влияния и проникновения извне.

– А почему Думбльдор думает, что мне это нужно, сэр? – Гарри посмотрел Злею прямо в глаза. Интересно, ответит?

Злей, не сводя глаз с Гарри, помолчал, а потом презрительно бросил:

– Полагаю, даже ты, Поттер, мог бы догадаться? Черный Лорд – мастер легилименции…

– А это что такое? Сэр?

– Умение извлекать мысли и воспоминания из чужого сознания…

– Он умеет читать мысли? – перебил Гарри. Подтверждались его худшие опасения.

– Как ты примитивен, Поттер, – сверкнул глазами Злей. – В тебе нет тонкости. Этот недостаток среди прочих и мешает тебе достичь хотя бы наималейших успехов в зельеделии.

Злей сделал паузу, очевидно наслаждаясь унижением Гарри, а затем продолжил:

– «Чтение мыслей» – мугловое понятие. Сознание – не книга, которую можно открывать и листать на досуге. А мысли – не надписи на стенках черепа, доступные взгляду незваного пришельца. Сознание, Поттер, есть сложная, многослойная структура – не у всех, разумеется, но у большинства. – Он усмехнулся. – Однако, те, кто овладел искусством легилименции, способны при определенных условиях проникать в сознание жертвы и расшифровывать содержимое. Так, скажем, Черный Лорд почти всегда может распознать ложь. Но мастера окклуменции умеют блокировать чувства и воспоминания, изобличающие ложь, и могут говорить ему неправду, не опасаясь разоблачения.

Вопреки словам Злея Гарри остался при убеждении, что легилименция – не что иное, как чтение мыслей, и это ему ужасно не понравилось.

– То есть он прямо сейчас может знать, о чем мы говорим? Сэр?

– Черный Лорд находится на значительном удалении, а стены и территория «Хогварца» защищены многочисленными древними заклятиями, обеспечивающими физическую и ментальную неприкосновенность здешних обитателей, – сказал Злей. – В магии, Поттер, время и пространство имеют большое значение. Так, зачастую при легилименции принципиальную роль играет зрительный контакт.

– Какой тогда смысл учиться окклуменции?

Злей смотрел на Гарри, водя длинным тонким пальцем по губам.

– Дело в том, что с тобой, Поттер, обычные правила, кажется, не действуют. Убийственное проклятие, которое тебя не убило, видимо, создало между тобой и Черным Лордом некую связь. Очевидно, что временами, когда твой мозг расслаблен и особенно уязвим – во сне, например, – ты воспринимаешь мысли и эмоции Черного Лорда. Директор считает, что это следует прекратить. Он пожелал, чтобы я научил тебя блокировать сознание.

Сердце Гарри быстро-быстро забилось. Все это звучало неубедительно.

– Но зачем прекращать? – резко спросил он. – Мне, конечно, неприятно, но ведь это пригождается. Скажем… я же увидел змею. А если бы нет, профессор Думбльдор не смог бы спасти мистера Уизли. Ведь верно же? Сэр?

Злей, не переставая водить пальцем по губам, еще поглядел на Гарри. Потом заговорил – медленно, размеренно, взвешивая каждое слово:

– У нас создалось впечатление, что Черный Лорд до последнего времени не знал о связи между вами. Ты чувствовал его эмоции и мысли, но он об этом не подозревал. Однако видение, посетившее тебя перед Рождеством…

– Со змеей и мистером Уизли?

– Не перебивай, Поттер, – угрожающе процедил Злей. – Как я сказал, видение, посетившее тебя перед Рождеством, представляло собой столь значительное проникновение в сознание Черного Лорда…

– Я видел все глазами змеи, а не его глазами!

– По-моему, Поттер, я велел не перебивать?

Но Гарри уже было безразлично, рассердится ли на него Злей; кажется, вот-вот забрезжит суть. Он сам не заметил, как сдвинулся на самый краешек стула и напружинился, словно готовясь в любую минуту вскочить и убежать.

– Если я проник в мысли Вольдеморта, то почему видел все глазами змеи?

– Не смей произносить имени Черного Лорда! – рявкнул Злей.

Повисло недоброе молчание. Глядя поверх дубльдума, они гневно сверлили друг друга глазами.

– Профессор Думбльдор его произносит, – тихо заметил Гарри.

– Думбльдор – необыкновенно могущественный колдун, – пробормотал Злей. – Для него, возможно, это и безопасно… но для всех нас… – И он явно машинально потер левую руку – Гарри знал, что там выжжено клеймо, Смертный Знак.

– Я только хочу знать, – снова начал Гарри, принуждая себя говорить вежливо, – почему…

– В сознание змеи ты проник по той причине, что там находился Черный Лорд, – проворчал Злей. – Он был там, и ты попал туда же.

– А Воль… он понял, что я там?

– Похоже на то, – холодно ответил Злей.

– Откуда вы знаете? – не отступал Гарри. – Это просто догадка Думбльдора или…

– Я же сказал, – Злей весь напрягся, и его глаза превратились в щелочки, – называй меня «сэр».

– Да, сэр, – нетерпеливо кивнул Гарри, – но все-таки откуда вы знаете…

– Довольно того, что мы знаем, – отрезал Злей. – Важно, что теперь Черному Лорду известно: у тебя есть доступ к его мыслям и чувствам. Также он догадался, что эта связь обоюдна; то есть понял, что и сам может проникать в твое сознание…

– И может заставить меня что-нибудь сделать? – опять перебил Гарри. – Сэр? – поспешно добавил он.

– Может, – равнодушно согласился Злей. – И это возвращает нас к тому, с чего мы начали, – к окклуменции.

Злей достал из внутреннего кармана волшебную палочку; Гарри напрягся, но Злей просто поднес палочку к виску, к корням сальных волос. Потом осторожно отстранил ее, и из головы толстой прозрачной нитью потянулось нечто серебристое – очень странная субстанция, не газ и не жидкость. Злей отдернул палочку, нить оборвалась, спорхнула в дубльдум и заклубилась туманным облаком. Злей еще два раза подносил палочку к виску и перемещал серебристое вещество в каменную чашу, а затем, никак не объяснившись, аккуратно взял дубльдум, убрал на полку и, с палочкой наготове, повернулся к Гарри:

– Встань и приготовь волшебную палочку, Поттер.

Гарри встал. Он нервничал. Они стояли, глядя друг на друга через письменный стол.

– Можешь попытаться разоружить меня или защититься любым способом, какой придет в голову, – сказал Злей.

– А что вы будете делать? – Гарри с опаской покосился на его палочку.

– Я попробую проникнуть в твое сознание, – вкрадчиво проговорил Злей. – Посмотрим, насколько ты способен сопротивляться. Говорят, ты неплохо блокировал проклятие подвластия. Сейчас тебе понадобятся приблизительно те же навыки… Итак, приготовься. Легилименс!

Гарри не успел ни приготовиться, ни сколько-нибудь собраться, а заклинание Злея уже ударило по нему. Комната поплыла перед глазами и исчезла; в голове, будто обрывки фильма, замелькали бессвязные, но очень яркие образы, и они затмили все остальное.

Вот ему снова пять, и он смотрит, как Дудли катается на новом красном велосипеде – сердце разрывается от зависти… Девять лет: бульдог Рваклер загнал его на дерево, а внизу, на газоне, хохочут Дурслеи… А вот он сидит под Шляпой-Распредельницей, и та говорит: «Слизерин» выведет тебя прямиком к величию… Гермиона, в лазарете: лицо, густо поросшее кошачьим мехом… Армия дементоров медленно окружает его на берегу черного озера… Чо Чан, под омелой, близко-близко…

И при воспоминании о Чо чей-то голос в голове Гарри сказал: «Нет, сюда я тебя не пущу, не пущу, это личное…»

Колено пронзила острейшая боль. Очертания кабинета обрели фокус, и Гарри понял, что упал на пол, больно ударившись коленом о ножку стола. Он поднял глаза на учителя. Тот, опустив палочку, потирал запястье – там выступил яркий, как от ожога, рубец.

– Ты специально применил жгучую порчу? – невозмутимо поинтересовался Злей.

– Нет, – не без сожаления ответил Гарри, поднимаясь с пола.

– Я так и думал, – презрительно сказал Злей. – Ты впустил меня слишком глубоко. Потерял контроль.

– Вы видели то же, что и я? – спросил Гарри, неуверенный, что хочет знать ответ.

– Местами, – усмехнулся Злей. – Чья была собака?

– Тети Мардж, – пробормотал Гарри, ненавидя Злея.

– Ладно, для первой попытки не так уж и плохо. – Злей снова поднял палочку. – Ты все-таки сумел остановить меня, хотя потерял много времени и сил на совершенно бесполезные вопли. Ты должен быть спокоен, сосредоточен. Пусть меня отторгает твое сознание, тогда и волшебная палочка не понадобится.

– Я пытаюсь, – сердито откликнулся Гарри, – но вы же не говорите как!