Текст книги "Гарри Поттер. Полная коллекция"

Глава седьмая
Мугродье и зловещий шепот

Следующие несколько дней Гарри только и делал, что прятался, едва завидев Чаруальда. Труднее было избежать встреч с Колином Криви – несносное созданье, похоже, выучило расписание уроков Гарри наизусть. Для Колина не было высшего счастья, чем шесть-семь раз на дню крикнуть: «Как дела, Гарри?» – и услышать: «Привет, Колин», как бы Гарри при этом ни раздражался.

Хедвига все еще дулась на Гарри из-за катастрофического полета на машине, волшебная палочка Рона по-прежнему барахлила, а в пятницу утром вообще выкинула фортель – на занятиях по заклинаниям вдруг вылетела у Рона из рук и долбанула крошечного профессора Флитвика между глаз, одарив беднягу огромным пульсирующим волдырем отвратительно-зеленого цвета. Словом, то одно, то другое, но до выходных худо-бедно дожили, чему Гарри был очень рад. В субботу утром они с Роном и Гермионой планировали навестить Огрида. Однако в субботу Гарри пришлось встать на несколько часов раньше, чем хотелось бы, – его разбудил Оливер Древ.

– Сстосусилоссь? – промямлил Гарри.

– Тренировка по квидишу! – объявил Древ. – Пошли!

Гарри сощурился в окно. Розовато-золотистое небо подернула нежная туманная дымка. Теперь, кое-как проснувшись, Гарри не понимал, как ему удавалось спать под отчаянный птичий гвалт.

– Оливер, – простонал он, – еще даже не рассвело.

– Совершенно верно, – подтвердил Древ, высокий, пышущий здоровьем шестиклассник. Его глаза горели бешеным фанатизмом. – Это – часть нашей новой программы тренировок. Давай-давай, хватай метлу и пошли, – бодро поторопил он. – Другие команды еще не начали тренироваться, в этом году будем первыми…

Зевая и поеживаясь, Гарри выбрался из постели и стал разыскивать квидишную форму.

– Умница, – похвалил Древ, – жду тебя на поле через пятнадцать минут.

Натянув алую мантию и укутавшись для тепла в плащ, Гарри наспех нацарапал записку Рону и с «Нимбусом-2000» на плече спустился по винтовой лестнице в общую гостиную. Не успел он дойти до портретной дыры, как позади раздался шум и по лестнице, что-то сжимая в руке, слетел Колин Криви. Фотоаппарат болтался у него на шее туда-сюда.

– Я услышал, как тебя позвали, Гарри! Смотри, что у меня есть! Я проявил, хотел тебе показать…

Озадаченный Гарри взглянул на фотографию, которой Колин размахивал у него перед носом.

Черно-белый Чаруальд тянул кого-то за руку, а тот упирался. Гарри узнал – это была его собственная рука. Он порадовался, что его фотографическое «я» отчаянно сражается за право не появляться в поле зрения. Пока Гарри смотрел, Чаруальд на фотографии успел выбиться из сил и, задыхаясь, прислонился к белой рамке.

– Подпишешь? – с надеждой спросил Колин.

– Нет, – сказал Гарри и огляделся, нет ли кого в гостиной. – Извини, Колин. Я тороплюсь – тренировка по квидишу.

И полез в дыру за портретом.

– Ух ты! Класс! Подожди, я с тобой! Я еще ни разу не видел, как играют в квидиш!

И Колин тоже полез в дыру.

– Это очень скучно, – поспешил предупредить Гарри, но Колин не обратил внимания. Лицо его светилось восторгом.

– Ты ведь самый молодой игрок за последние сто лет, правда? Правда? – тараторил Колин, труся рядом с Гарри. – Ты, наверно, вообще супер! А я ни разу не летал. Это просто? Это твоя метла? Лучшая модель?

Гарри не знал, куда деваться. У него как будто появилась крайне разговорчивая тень.

– Я вообще-то квидиш не понимаю. – Колин совсем запыхался. – Правда, что там четыре мяча? И два сами летают и сбивают игроков с метел?

– Правда, – обреченно сказал Гарри: придется объяснять правила. – Называются Нападалы. В каждой команде двое Отбивал, у них биты, чтоб отгонять Нападал от своей команды. В гриффиндорской команде Отбивалы – Фред и Джордж Уизли.

– А остальные мячи для чего? – спросил Колин, неловко съехав с последних двух ступеней: он ни на секунду не отрывал глаз от Гарри.

– Ну, Кваффлом – это такой довольно большой и красный – забивают голы. В каждой команде три Охотника, они кидают друг другу Кваффл, им надо попасть в кольца. Кольца на длинных шестах стоят с двух сторон поля.

– А четвертый мяч?

– Четвертый – Золотой Проныра, – сказал Гарри. – Очень маленький, очень быстрый, очень трудно поймать. За этим нужен Ловчий. Матч не заканчивается, пока Проныра не пойман. И та команда, чей Ловчий схватит Проныру, получает дополнительные сто пятьдесят очков.

– И ты – Ловчий «Гриффиндора», да? – с благоговением прошептал Колин.

– Да, – ответил Гарри. Они уже вышли из замка и по росистой траве направлялись к полю. – А еще есть Охранники. Они защищают кольца. По сути, все.

Но, пока они спускались по лужайке к квидишному полю, Колин продолжал бомбардировать Гарри вопросами. Только у раздевалки от назойливого спутника удалось избавиться. Колин пискнул вслед:

– Пойду займу место получше, – и побежал к трибунам.

Остальные игроки уже собрались в раздевалке. Но только Древ не выглядел заспанным. Фред и Джордж Уизли, нечесаные, с опухшими глазами, сидели на скамейке рядом с четвероклассницей Алисией Спиннет – та потихоньку дремала, откинувшись к стене. Напротив отчаянно зевали еще две Охотницы, Кэти Белл и Ангелина Джонсон.

– Наконец-то, Гарри, что так долго? – нетерпеливо бросил Древ. – Начнем. Перед выходом на поле я хотел бы сказать пару слов. Я все лето разрабатывал новую систему тренировок и уверен, что она кардинально изменит…

Древ развернул большую карту квидишного поля, испещренную разноцветными черточками, стрелочками и крестиками. Волшебной палочкой стукнул по карте, и стрелки запóлзали как гусеницы. Когда Древ заговорил о новой тактике, голова Фреда упала Алисии на плечо и он захрапел.

Обсуждение первой схемы заняло минут двадцать, а за ней открылась вторая, а за той – третья. Гарри впал в ступор, а Древ все говорил и говорил.

– Итак, – в конце концов произнес он, и Гарри очнулся. Только что он в полудреме явственно видел те блюда, которые мог бы сейчас есть на завтрак. – Все понятно? Есть вопросы?

– У меня вопрос, Оливер, – раздался голос Джорджа, который только что, сильно вздрогнув, проснулся. – Почему ты не рассказал нам все это вчера, когда мы не спали?

Древ насупился.

– Вот что, друзья, послушайте-ка, – заявил он, грозно сверкая глазами. – В прошлом году мы должны были выиграть кубок. Мы вообще-то лучшие. Но, к сожалению, по причинам, от нас не зависящим…

Гарри виновато заерзал. Во время прошлогоднего финала он лежал в лазарете без сознания, и «Гриффиндор», лишившись игрока, продул с самым разгромным счетом за последние триста лет.

От волнения Древ осекся. Воспоминания о последнем поражении, очевидно, мучили его до сих пор.

– В этом году мы будем тренироваться как звери… Все, хватит разговоров, применим теорию на практике! – выкрикнул Древ, схватил метлу и первым вышел из раздевалки. Команда последовала за ним на одеревеневших ногах, позевывая.

Они столько сидели в раздевалке, что солнце успело взойти, хотя туман, не до конца рассеявшись, клочковато висел над травой. На трибуне Гарри увидел Рона с Гермионой.

– Еще не закончили? – удивленно окликнул Рон.

– Еще и не начинали, – ответил Гарри, с завистью глядя на гренки с джемом, которые друзья прихватили из Большого зала. – Древ учил нас новым приемам.

Он оседлал метлу, оттолкнулся от земли и взмыл в небо. Холодный утренний воздух бил в лицо и бодрил получше патетических воззваний Древа. Какой же это кайф – вновь оказаться на квидишном поле! На полной скорости Гарри понесся вокруг стадиона вдогонку за близнецами.

– Что это там щелкает? – выкрикнул Фред на повороте.

Гарри бросил взгляд на трибуну. На вершине Колин безостановочно щелкал фотоаппаратом, подняв его над головой, и щелчки эхом разносились над пустым полем.

– Посмотри сюда, Гарри! Сюда! – пронзительно вопил Колин.

– Это еще кто? – поинтересовался Фред.

– Понятия не имею, – соврал Гарри, набрав скорость, чтобы оказаться как можно дальше от Колина.

– В чем дело? – нахмурился Древ, приблизившись. – Почему первоклашка снимает? Мне это не нравится. Вдруг он слизеринский шпион? Должно быть, они пронюхали, что у нас новая программа.

– Нет, он из «Гриффиндора», – поспешно сказал Гарри.

– А слизеринцам, Оливер, шпионы и не нужны, – заметил Джордж.

– Почему это? – недовольно осведомился Древ.

– Потому что они сами здесь.

На поле появилось несколько человек в зеленом, с метлами на плечах.

– Нет, вы подумайте! – вскипел Древ. – Я же зарезервировал поле на сегодня! Ну, мы с ними разберемся!

Древ стремглав полетел вниз, от возмущения приземлился гораздо тяжелее, чем хотел, и слегка споткнулся, слезая с метлы. Близнецы и Гарри последовали за ним.

– Флинт! – заорал Древ. – Сейчас не ваше время! Я специально договаривался! Уходите!

Капитан слизеринской команды Маркус Флинт сложением был еще крепче Древа. По-тролльи хитро скривившись, он ответил:

– Здесь на всех места хватит, Древ.

Подошли Ангелина, Алисия и Кэти. В команде «Слизерина» девочек не было, и слизеринские парни встали плечом к плечу и осклабились на гриффиндорцев.

– Но я же забронировал время! – настаивал Древ, в негодовании брызгая слюной. – Забронировал!

– А, ну да, – сказал Флинт. – Зато у меня особое разрешение от профессора Злея: «Настоящим я, профессор З. Злей, разрешаю команде “Слизерина” тренироваться на квидишном поле в течение сегодняшнего дня в связи с необходимостью ввести в команду нового Ловчего».

– У вас новый Ловчий? – спросил Древ, отвлекшись. – Кто?

Из-за спин шести рослых ребят вышел седьмой игрок, поменьше, с широкой ухмылкой во все острое бледное лицо. Это был Драко Малфой.

– Ты сын Люциуса Малфоя? – спросил Фред, неприязненно на него глядя.

– До чего же кстати ты вспомнил об отце Драко, – сказал Флинт, и вся слизеринская команда заулыбалась еще шире. – Посмотри, какой щедрый подарок он сделал нашей команде.

Все семеро вытянули вперед метлы. Семь великолепно отполированных, новехоньких рукояток и семь вьющихся золотом надписей «Нимбус-2001» в лучах утреннего солнца ярко сверкнули перед носом у гриффиндорцев.

– Последняя модель. Выпущена месяц назад, – небрежно бросил Флинт, сдувая пылинку со своей метлы. – Насколько я знаю, во многом превосходит двухтысячную серию. Что же касается «Чистой победы», – и он противно ухмыльнулся, глядя на Фреда с Джорджем – те сжимали в руках «Чистые победы-5», – ими только двор подметать… чисто!

Никому из гриффиндорцев не пришло на ум никакого язвительного ответа. Малфой ухмылялся так, что глаза у него превратились в щелочки.

– Гляньте-ка, – сказал Флинт. – Вторжение на поле.

По траве приближались Рон и Гермиона – они решили выяснить, что происходит.

– В чем дело? – спросил Рон у Гарри. – Почему не играете? И что он тут делает?

Он смотрел на Малфоя в зеленой форме.

– Я – новый Ловчий «Слизерина», Уизли, – самодовольно объявил Малфой. – А все стоят и восхищаются метлами, которые мой папа подарил нашей команде.

Рон, открыв рот, уставился на ряд великолепных метел.

– Хороши, правда? – любезно проговорил Малфой. – Но, может, и «Гриффиндору» повезет, поднакопите маленько золотца. Выставите ваши «Чистые победы-5» на аукцион – и какой-нибудь музей наверняка купит.

Слизеринцы покатились со смеху.

– По крайней мере, никому из гриффиндорцев не пришлось покупать право играть в команде, – заявила Гермиона. – Их взяли только за способности.

Наглая гримаса Малфоя на миг увяла.

– А твоего мнения никто не спрашивал, мугродье паршивое, – будто выплюнул он.

Гарри сразу понял, что Малфой сказал нечто ужасное: после его слов началась невообразимая катавасия. Флинту пришлось собой прикрыть Малфоя от близнецов, которые бросились с кулаками, Алисия закричала: «Да как ты смеешь!» – а Рон с криком: «А вот за это ты точно заплатишь, Малфой!» – выдернул из складок мантии волшебную палочку и из-под руки Флинта яростно ткнул Малфою в лицо.

По стадиону эхом прокатился громовой раскат, яркий зеленый залп вылетел из волшебной палочки, но, увы, не с того конца: Рона ударило в живот и навзничь отбросило на траву.

– Рон! Рон! Тебя задело? – закричала Гермиона.

Рон открыл было рот, но говорить не смог. Вместо этого он сильно икнул, и ему на грудь медленно, как струйка слюны, выползли несколько слизняков.

Команду «Слизерина» парализовало от хохота. Флинт согнулся пополам и цеплялся за метлу, чтобы не упасть. Малфой на четвереньках молотил кулаками по земле. Гриффиндорцы окружили Рона, который безостановочно изрыгал больших блестящих слизней. Все хотели ему помочь, но никто не горел желанием до него дотронуться.

– Отведем его к Огриду, это ближе всего, – сказал Гарри Гермионе. Та храбро кивнула, и они поволокли Рона под руки.

– Что случилось, Гарри? В чем дело? Он заболел? Но ты вылечишь его, правда? – Колин сбежал с трибуны и теперь в возбуждении прыгал вокруг.

Рона сотряс могучий спазм, и на грудь изверглась очередная порция слизняков.

– О-о-о-о-о! – восхитился Колин, вздергивая фотоаппарат. – Можешь его так подержать, Гарри?

– Уйди, Колин! – рассердился тот.

Они с Гермионой повели Рона к опушке.

– Почти пришли, Рон, – приговаривала Гермиона. Уже показалась лачуга Огрида. – Сейчас тебе помогут… почти добрались…

До дома Огрида оставалось футов двадцать, и тут дверь отворилась, но на порог вышел вовсе не Огрид. Из хижины элегантно выступил Сверкароль Чаруальд, сегодня облаченный в нежнейшие розовато-лиловые тона.

– Прячемся, быстро! – прошипел Гарри, утаскивая Рона за ближайший куст. Гермиона последовала за ними – правда, неохотно.

– Это на редкость просто, если знать, что делать! – громко говорил Чаруальд. – Если понадобится помощь, Огрид, ты знаешь, где меня найти! Я подарю тебе мою книгу. Я удивлен, что у тебя до сих пор ее нет, – сегодня обязательно надпишу и пришлю. Что же, всех благ! – И он стремительно удалился.

Гарри подождал, пока он скроется из виду, вытащил Рона из-за куста, подвел к двери в хижину и громко постучал.

Огрид открыл сразу же, крайне недовольный, но, увидев, кто пришел, заметно просветлел:

– А я-то жду-пожду, когда ж они меня навестят… Заходите, заходите… Думал, профессор Чаруальд воротился…

Гарри с Гермионой перевели Рона через порог. В хижине была одна-единственная комната – огромнейшая кровать в одном углу, камин в другом. В камине весело потрескивал огонь. На Огрида история со слизняками, которую Гарри наспех поведал, усадив Рона в кресло, особого впечатления не произвела.

– Уж лучше наружу, чем внутрь, – оптимистично сказал он, подставляя Рону огромный медный таз. – Давай, Рон, не стесняйся.

– Мне кажется, тут ничего не поделаешь – надо ждать, когда пройдет, – в тревоге сказала Гермиона, наблюдая, как Рон скорчился над тазом. – Это и в лучшие-то времена очень трудное проклятие, а уж со сломанной палочкой…

Огрид деловито накрывал на стол. Огромный дог Клык на радостях обслюнявил Гарри с ног до головы.

– Чего от тебя хотел Чаруальд? – спросил Гарри, почесывая Клыка за ухом.

– Учил изгонять келпи из колодца, – проворчал Огрид, убирая со стола недощипанного петуха и ставя на его место чайник. – Будто я сам не знаю. И все балаболил про свое боданье с банши. Ежели сказал хоть слово правды, я съем чайник!

Гарри уставился на него в изумлении: Огриду было совсем не свойственно критиковать преподавателей «Хогварца». Гермиона же ответила, несколько повысив голос:

– Мне кажется, ты несправедлив. Профессор Думбльдор посчитал, что Чаруальд – лучший претендент на эту должность…

– Скажи лучше, единственный, – ответил Огрид, протягивая ей и Гарри тарелку паточных помадок. Рон спазматически кашлял над тазом. – Единственный, и все тут. Попробуй найди кого – никто с силами зла дела иметь не хочет. Работенка-то гиблая. Стали уж думать, сама должность заколдована. И правда – разве ж кто поболе года продержался? То-то. Лучше расскажите, кого это он хотел проклясть? – спросил Огрид, кивая на Рона.

– Малфой обозвал Гермиону… я так понял, очень нехорошо, все аж взбесились.

– Еще как нехорошо, – прохрипел Рон, и его бледное вспотевшее лицо появилось над столом. – Малфой обозвал ее мугродьем, Огрид…

Рон снова нырнул под стол – пошла очередная волна слизняков. Огрид разъярился.

– Дрянной паршивец! – зарычал он, глядя на Гермиону.

– Паршивец, – согласилась она. – Но я не знаю, что это значит. Я, конечно, поняла, что это грубое оскорбление…

– Оскорбительнее не придумаешь, – выдавил Рон, снова появляясь на поверхности. – Мугродье – это очень грубое название для тех, у кого родители муглы – ну, с неколдовской кровью. Есть колдуны – вот Малфоева семейка, например, – которые числят себя выше других, потому что у них, что называется, чистая кровь. – Рон слабо икнул и отхаркнул на ладонь маленького слизнячка. Выбросил его в таз и продолжил: – В смысле, все остальные понимают, что не важно, какая там у кого кровь. Ты на Невилла Лонгботтома посмотри – происхождение колдовское дальше некуда, а он котел норовит вверх дном поставить.

– И не изобрели еще такого заклинания, которое не по силам нашей Гермионе, – гордо добавил Огрид.

Щеки у девочки сделались цвета фуксии.

– Это слово – отвратительное, – сказал Рон, трясущейся рукой вытирая пот со лба. – Мугловый род, видите ли. Плебеи. Смешно! И вообще, в наше время большинство колдунов – полукровки. Мы бы вымерли, если б не вступали в браки с муглами.

Его снова затошнило, и он исчез под столом.

– Ну, я тебя не виню – я б и сам на него наслал чего похуже, – Огрид заговорил громче, чтоб слышно было за стуком слизняков по стенкам таза. – Но, может, и хорошо, что палочка твоя забастовала. Ты сам покумекай, чего бы сталось с Люциусом Малфоем, если б на сыночка наложили проклятие. Хотя б никакой беды тебе не будет.

Гарри хотел сказать, что когда из тебя валятся слизняки – это беда похуже многих, но не смог: помадка склеила ему челюсти.

– Гарри, – сказал Огрид, будто забыл о чем-то и вдруг вспомнил, – а я ж на тебя в обиде! Говорят, ты автографы раздаешь, а про меня-то забыл…

От злости Гарри удалось разлепить зубы.

– Не раздавал я никаких автографов! – разгорячился он. – Если Чаруальд опять…

И увидел, что Огрид смеется.

– Да пошутил я, – проговорил тот и добродушно хлопнул Гарри по спине, отчего мальчик тюкнулся носом в стол. – Сам знаю, что не раздавал. Так и сказал Чаруальду – дескать, тебе не нужно. Ты ж поизвестней его будешь, и без всякой там суетни.

– Наверняка ему не понравилось, – сказал Гарри, потирая подбородок.

– Яс’дело, – подмигнул Огрид. – Я ему еще выдал: не читал, мол, твоих книжонок, так он сразу уходить засобирался… Помадку? – предложил он вновь появившемуся Рону.

– Нет, спасибо, – слабым голосом поблагодарил тот. – Лучше не рисковать.

– Пошли покажу, чего я вырастил, – сказал Огрид, когда Гарри с Гермионой допили чай.

В огородике за домом росло с дюжину огромнейших тыкв, Гарри в жизни таких не видел: каждая размером с огромный валун.

– Хороши ребятки, правда? – радостно похвалился Огрид. – Это на Хэллоуин… к тому времени станут что надо.

– Чем же ты их подкармливаешь, Огрид? – поинтересовался Гарри.

Огрид оглянулся, нет ли кого поблизости.

– Ну, я того… понимаешь… помог им слегонца…

Краем глаза Гарри заметил цветастый розовый зонтик Огрида у задней стены хижины. У Гарри и раньше были основания думать, что зонтик этот отнюдь не прост и внутри, скорее всего, прячется старая волшебная палочка Огрида. Вообще-то Огриду не полагалось колдовать. Его исключили из «Хогварца» в третьем классе, но Гарри понятия не имел, за что: стоило об этом заговорить, как Огрид закашливался и непостижимым образом становился туг на ухо.

– Дутое заклятие? – предположила Гермиона не то с осуждением, не то с восторгом. – Да, результат впечатляет.

– То же сказала твоя сеструха, – сказал Огрид, кивнув Рону. – Вчера заходила. – Огрид искоса поглядел на Гарри и дернул бородой. – Окрестности, говорит, исследую. А мне вот сдается, она хотела кой-кого у меня встретить. – Он подмигнул Гарри: – Вот уж кто бы не отказался от автогр…

– Отстаньте от меня! – рассвирепел Гарри.

Рон заржал, и землю вокруг усеяли слизни.

– Осторожней тут! – заорал Огрид, оттаскивая Рона от своих драгоценных тыкв.

Подошло время обедать, и Гарри, у которого с рассвета ничего, кроме паточной помадки, во рту не было, рвался в замок. Они попрощались с Огридом и ушли. Рон периодически икал, но произвел на свет всего двух крохотных слизняков.

Едва они вступили в прохладный вестибюль, в ушах у них зазвенел голос:

– Вот вы где, Поттер – Уизли. – К ним с пресуровым видом направлялась профессор Макгонаголл. – Сегодня вечером вы отбываете наказание.

– А что надо делать, профессор? – спросил Рон, испуганно подавляя отрыжку.

– Вы, Уизли, будете полировать серебро в трофейной вместе с мистером Филчем, – ответила профессор Макгонаголл. – И без магии – руками.

Рон чуть не подавился. Смотрителя Аргуса Филча ненавидели все без исключения.

– А вы, Поттер, поможете профессору Чаруальду отвечать на письма поклонников, – добавила профессор Макгонаголл.

– Какой кош… Профессор, а можно мне тоже в трофейную? – отчаянно взмолился Гарри.

– Разумеется, нет, – отрезала профессор Макгонаголл, поднимая брови. – Профессор Чаруальд специально попросил, чтобы пришли именно вы. В восемь ровно, не забудьте.

Гарри с Роном в глубокой тоске побрели в Большой зал, а Гермиона шла позади, и на лице у нее было написано: «А чего вы ждали, вы же нарушили правила». Гарри так расстроился, что даже пастуший пирог не показался ему такой вкуснятиной, как обычно. И что он, что Рон, оба считали именно свое наказание самым непереносимым.

– Филч меня до утра продержит, – обреченно сказал Рон. – Без магии! А в трофейной кубков штук сто, не меньше! Я не умею чистить по-мугловому!

– Я бы с тобой поменялся, – опустошенно произнес Гарри, – у меня после Дурслеев большой опыт. А вот отвечать поклонницам Чаруальда… жуть…

Остаток субботнего дня испарился неизвестно куда – оглянуться не успели, как уже было без пяти восемь, и Гарри волочил ноги по коридору второго этажа к кабинету Чаруальда. Гарри стиснул зубы и постучал.

Дверь мгновенно распахнулась. С порога сиял зубами Чаруальд.

– Вот и наш проказник! – поприветствовал он мальчика. – Входи, Гарри, входи…

В свете множества свечей на стенах блистали бесчисленные фотографии Чаруальда. Кое-какие он даже надписал. На столе тоже лежала высокая стопка снимков.

– Ты можешь надписывать конверты! – сказал Чаруальд таким тоном, будто предлагал Гарри вкуснейшее лакомство. – Прежде всего – Глэдис Прэстофиль, благослови ее небеса… горячая моя поклонница…

Минуты тянулись невыносимо. Гарри, не вслушиваясь в бесконечную болтовню Чаруальда, периодически изрекал «ну да», «ммм» и «угу». Но то и дело до его сознания все-таки доходили фразы типа «Слава – ветреная подруга, мой мальчик» и «Знаменитость судят не по словам, а по делам, запомни это, мой юный друг».

Свечи таяли, их свет танцевал на движущихся лицах Чаруальда, которые наблюдали за Гарри со стен. Мальчик водил ноющей рукой по тысячному, не меньше, конверту и старательно выписывал адрес Вероники Смешли. Наверное, уже скоро можно уходить, в отчаянии думал Гарри, пожалуйста, пусть уже можно будет уходить…

И тут он услышал нечто – отнюдь не шипение догорающих свечей и не трескотню профессора.

Голос – и от него кровь стыла в жилах; голос всепоглощающей, ледяной злобы.

– Приди… приди… хочу растерзать… разорвать… убить…

Гарри подскочил, и улица, где проживала Вероника Смешли, оказалась погребена под большой лиловой кляксой.

– Что?! – выкрикнул Гарри.

– Вот-вот! – поддержал Чаруальд. – Целых полгода на первом месте в списке бестселлеров! Побил все рекорды!

– Да нет, – отмахнулся Гарри. – Что это за голос?

– Какой еще голос? – не понял Чаруальд.

– Который… который сказал… вы не слышали?

Чаруальд посмотрел на Гарри с величайшим изумлением:

– О чем ты? Ты, видимо, задремал. Ах, батюшки, вот те на! Посмотри, сколько времени! Мы тут уже четыре часа! Ни за что бы не подумал – как время пролетело!

Гарри не ответил. Он напрягал слух, стараясь вновь уловить голос, но теперь в кабинете раздавались только речи Чаруальда. Тот говорил, что Гарри не может всякий раз ожидать таких подарков вместо наказания. Гарри, почти ничего не соображая, ушел.

Было так поздно, что гриффиндорская общая гостиная почти опустела. Гарри отправился в спальню. Рон еще не вернулся. Гарри надел пижаму, лег в постель и стал ждать. Через полчаса появился Рон, а вместе с ним – сильный запах полироли. Рон прижимал к груди правую руку.

– Все мышцы сводит, – пожаловался он, падая на постель. – Четырнадцать раз квидишный кубок перечищал! А потом меня опять вырвало слизняками прямо на Приз за служение идеалам «Хогварца». Сто лет слизь оттирал… А как Чаруальд?

Понизив голос, чтобы не разбудить Невилла, Дина и Шеймаса, Гарри рассказал Рону о том, что услышал.

– А Чаруальд сказал, что ничего не слышит? – переспросил Рон. В лунном свете видно было, как он нахмурился. – Думаешь, врет? Только я не понимаю – даже кто-нибудь невидимый все равно должен был открыть дверь.

– Это да, – согласился Гарри, откидываясь на подушки и вперившись в полог над головой. – Я и сам не понимаю.