Текст книги "Гарри Поттер. Полная коллекция"

На перекрестке двух дорог Гарри задержался, озираясь в поисках Флёр. Он был уверен, что кричала она. С чем она столкнулась? Все ли с ней в порядке? Красных звезд точно не было – но что это означает? Она благополучно справилась? Или не справилась настолько, что даже не успела достать палочку? В растущей тревоге Гарри пошел направо… и в то же время не мог отделаться от мысли: «Так, одним соперником меньше…»

Кубок где-то рядом, Флёр, судя по всему, выбыла из игры. А вот с ним пока ничего не случилось… Что, если он и впрямь выиграет? В сознании на мгновение – впервые с того дня, как его объявили чемпионом, – вспыхнула картинка: перед всей школой он поднимает Тремудрый Приз…

Еще десять минут Гарри не натыкался ни на что особенное, если не считать многочисленных тупиков. Дважды напрасно сворачивал на одну и ту же дорожку. Потом наконец набрел на новый маршрут и побежал рысцой. Волшебная палочка освещала путь, и в ее луче тень Гарри прыгала, переламываясь, по кустарниковым стенам. Он завернул за угол и оказался лицом к лицу со взрывастым драклом.

Седрик не соврал – дракл был огромный, не меньше десяти футов. Больше всего он напоминал гигантского скорпиона. Длинное жало изгибалось над спиной. Толстый панцирь тускло блеснул в свете волшебной палочки.

– Обомри!

Заклинание ударилось о панцирь и отрикошетило. Гарри вовремя пригнулся, но почувствовал запах паленых волос – его мазнуло по макушке. Дракл выпустил огненный залп и прыгнул на Гарри.

– Импедимента! – заорал Гарри. И снова заклинание отрикошетило от бронированной шкуры. Гарри попятился и упал. – ИМПЕДИМЕНТА!

В какой-то паре дюймов от него дракл застыл – Гарри попал ему по голому брюху. Задыхаясь, Гарри поспешно отполз подальше и со всех ног помчался в другую сторону – действие порчи-помехи длится не так уж долго, в любую секунду дракл снова задвигается.

Гарри свернул влево и опять оказался в тупике, потом вправо – снова тупик. Сердце бешено колотилось; он заставил себя остановиться и выполнил заклятие четырех точек. Потом вернулся немного назад и выбрал дорожку на северо-запад.

Он бежал уже несколько минут, когда вдруг за кустами, в параллельном проходе, услышал нечто странное и замер на месте.

– Ты что делаешь?! – закричал голос Седрика. – С ума сошел?!

А потом раздался голос Крума:

– Круцио!

Воздух мгновенно огласился воплями Седрика. Гарри, вне себя от ужаса, бросился вперед по своей дорожке, пытаясь найти поворот на дорожку Седрика. Но не нашел, и тогда опять воспользовался раскидальным заклятием. Получилось так себе, но все же в кустах прожгло небольшую дыру, куда Гарри смог просунуть ногу. Он пинал толстые колючие сучья, пока не проделал отверстие побольше. Затем продрался сквозь изгородь, порвав мантию, и справа увидел, что на земле корчится Седрик, а над ним стоит Крум.

Гарри выбрался из кустов, наставил палочку на Крума, тот обернулся на шум. И бросился бежать.

– Обомри! – закричал Гарри.

Заклятие попало Круму в спину; он встал как вкопанный, затем упал лицом в траву и застыл. Гарри бросился к Седрику. Тот больше не корчился, но лежал тяжело дыша, прижав ладони к лицу.

– Ты как? Цел? – рявкнул Гарри, схватив Седрика за руку.

– Да, – через силу выдохнул Седрик. – Да… Вот дрянь… Подкрался сзади… Я услышал, обернулся – а он уже палочку наставил…

Седрик поднялся на ноги. Его била дрожь. Они с Гарри посмотрели на Крума.

– Что ж такое… а мне казалось, он вполне ничего, – произнес Гарри.

– Мне тоже, – отозвался Седрик.

– А ты слышал крик Флёр?

– Да, – кивнул Седрик. – Думаешь, тоже Крум?

– Не знаю, – медленно проговорил Гарри.

– Мы как, оставим его здесь? – пробормотал Седрик.

– Нет, – решительно ответил Гарри. – Надо, наверное, красные звезды запустить. Кто-нибудь за ним явится… а то его еще дракл сожрет.

– Так ему и надо, – процедил Седрик, но поднял волшебную палочку и послал в воздух фонтан красных звезд, которые зависли высоко над Крумом, обозначив, где он находится.

Гарри с Седриком постояли в темноте, озираясь. Затем Седрик сказал:

– Ну что… пошли дальше…

– Что? – переспросил Гарри. – А!.. Да… Пошли…

Это был довольно неловкий момент. Они с Седриком ненадолго объединились против Крума – а сейчас вдруг вспомнили, что они на самом деле соперники. Они молча зашагали по темной тропе, а на развилке повернули: Гарри налево, Седрик – направо. Шаги Седрика вскоре замерли в отдалении.

Гарри продвигался вперед, то и дело используя заклятие четырех точек, чтобы не сбиться с курса. Борьба теперь шла только между ним и Седриком. Желание первым достичь Приза жгло ужасно, но Гарри никак не мог ни забыть поступок Крума, ни поверить, что Крум так поступил. Применение непростительного проклятия к другому человеку означает пожизненное заключение в Азкабане – так говорил Хмури. Неужто Крум так сильно жаждет победы?.. Гарри прибавил шагу.

Он без конца попадал в тупики, но тьма сгущалась, а значит, он приближался к центру лабиринта. Затем пошел по длинному прямому коридору и внезапно заметил какое-то движение. Луч света упал на необыкновенное существо – Гарри видел такое только на картинке в «Чудовищной книге чудовищ».

Сфинкс – громадное львиное тело, большие когтистые лапы и длинный желтоватый хвост с коричневой кисточкой. А вот голова – женская. Леди-сфинкс перевела большие миндалевидные глаза на Гарри. Тот неуверенно поднял палочку, но сфинкс не припала к земле, готовясь атаковать, – она ходила туда-сюда, перегораживая дорогу.

Затем она заговорила хриплым басом:

– Ты очень близок к цели. И кратчайший путь – мимо меня.

– Тогда… может быть, вы посторонитесь? Будьте добры, – попросил Гарри, прекрасно, впрочем, понимая, какой ответ его ждет.

– Нет, – сказала она, продолжая расхаживать. – Нет, пока ты не отгадаешь мою загадку. Ответишь с первого раза – пропущу. Ответишь неверно – наброшусь. Промолчишь – отпущу, не тронув.

У Гарри в животе все спазматически сжалось. Это Гермиона специалист по загадкам, а не он. Гарри взвесил свои шансы. Если загадка слишком сложная, он промолчит, уйдет невредимым и попробует отыскать другую дорогу.

– Ладно, – решился он. – А какая загадка?

Сфинкс уселась точно посреди дорожки и прочитала стихи:

 
Сначала ты букву вторую возьми
Того, кто таится в тени и двулик,
Кто секреты крадет, чье молчание лжет,
От кого ни следов, ни улик.
Затем вспомни то, что кричишь ты в лесу,
Когда, заблудившись, бредешь.
А третье всегда в конце тупика,
В начале конца обретешь.
Все вместе сложи и получишь того,
Кого ты, хоть видел не раз,
Не смог бы обнять никогда. Существо
Какое? Скажи мне сейчас!
 

Гарри разинул рот.

– А можете повторить?.. Помедленнее? – испуганно попросил он.

Она моргнула, улыбнулась и повторила стихи.

– И все это вместе означает существо, которое я не смог бы обнять? – переспросил Гарри.

Она лишь снова загадочно улыбнулась. Гарри решил, что это значит «да». Затем пораскинул мозгами и понял, что знает очень много разных существ, которых ни за что не смог бы обнять. Первым делом на ум пришли взрывастые драклы, но Гарри заподозрил, что это не подходит. Придется по подсказкам…

– «Того, кто таится в тени», – пробормотал он, уставившись в лицо сфинксу. – «Кто секреты крадет, чье молчание лжет…» Ммм… это, наверное, какой-нибудь жулик. Нет-нет, это еще не отгадка! Крадет секреты?.. Шпион?.. то есть что, «п»? Я к этому еще вернусь… не могли бы вы повторить про тупик, пожалуйста?

Она повторила.

– «Всегда в конце тупика…» – повторил Гарри. – Ммм… ерунда какая-то… понятия не имею… «В начале конца…» А вторую подсказку еще раз можно?

Сфинкс прочла строчки про лес.

– «Что кричишь ты в лесу, когда, заблудившись, бредешь…» – пробормотал Гарри. – Ммм… это… это… «ау!». Я кричу «ау»!

Сфинкс улыбнулась.

– П… ау… пау… – Гарри и сам принялся расхаживать туда-сюда. – Существо, которое я не смог бы обнять… паук!

Сфинкс просияла. Она медленно встала, по-кошачьи потянулась и отошла, пропуская Гарри.

– Спасибо! – сказал он и, донельзя изумленный собственной сообразительностью, рванул вперед.

Он наверняка где-то совсем рядом… показания палочки говорили, что Приз прямо по курсу… если не повстречается что-нибудь совсем ужасное, у Гарри определенно есть шанс…

Вскоре снова пришлось выбирать дорогу.

– Указуй! – шепнул он палочке, та повернулась и указала направо. Гарри помчался туда и увидел впереди свет.

В ста ярдах от него на постаменте тускло сиял призовой кубок. Гарри кинулся к нему со всех ног, и тут прямо перед ним с боковой дорожки выскочила темная фигура.

Седрик доберется до Приза раньше… Седрик мчался как стрела, Гарри понимал, что ему ни за что не догнать, Седрик много выше, ноги у него длиннее…

И тогда Гарри увидел, как слева за изгородью показалось нечто огромное – оно стремительно двигалось им наперерез. Оно перемещалось с такой скоростью, что Седрик непременно с ним столкнется, – но взгляд Седрика был устремлен на Приз, и он не видел ничего вокруг…

– Седрик! – завопил Гарри. – Слева!

Седрик оглянулся как раз вовремя. Он прошмыгнул мимо громадного существа и сумел избежать столкновения, но споткнулся. Палочка вылетела у него из руки, а на дорожку вывалился гигантский паук и зашагал прямо на Седрика.

– Обомри! – закричал Гарри. Заклинание шарахнуло по огромному волосатому паучьему телу, но результат был ничтожен, с тем же успехом можно было кинуть камушком – паук дернулся, быстро перебрал ногами и кинулся на Гарри.

– Обомри! Импедимента! Обомри!

Бесполезно – паук был то ли слишком большой, то ли слишком волшебный, и заклинания только раззадоривали его. Гарри успел увидеть восемь горящих черных глаз и острые бритвы ротовых клешней – и паук бросился.

Передними лапами он поднял Гарри в воздух; Гарри отчаянно сопротивлялся. Брыкаясь, он попал ногой по клешням и в ту же секунду почувствовал невыносимую боль – услышал крик Седрика: «Обомри!» – но и это ничуть не помогло – паук распахнул клешни, однако Гарри успел поднять палочку и закричал:

– Экспеллиармус!

Сработало! От разоружного заклятия паук бросил жертву на землю, но в результате Гарри свалился с двенадцатифутовой высоты на поврежденную ногу, которая как-то неестественно под ним смялась. Не думая ни секунды, Гарри, вспомнив дракла, прицелился в паучье брюхо и выкрикнул:

– Обомри! – одновременно с Седриком.

Соединившись, два заклинания сделали то, чего не смогло одно, – паук повалился набок, примяв ближайшую изгородь и перегородив дорогу клубком волосатых лап.

– Гарри! – донесся крик Седрика. – Ты цел? Он не на тебя упал?

– Нет! – закричал в ответ Гарри. Он посмотрел на свою ногу. Та вовсю кровоточила. На порванной мантии осталось пятно густой и клейкой паучьей слюны. Гарри попытался подняться, но нога отказывалась его держать. Он прислонился к изгороди, судорожно дыша и озираясь.

Седрик стоял в нескольких футах от Тремудрого Приза, тускло мерцающего у него за спиной.

– Ну чего, бери, – с трудом выговорил Гарри. – Давай, бери. Ты же рядом.

Но Седрик не двигался. Он стоял и смотрел на Гарри. Потом обернулся и посмотрел на Приз. В золотом сиянии кубка Гарри увидел на лице Седрика тоскливое вожделение. Седрик снова обернулся к Гарри – тот теперь хватался за кусты, чтобы не упасть.

Седрик сделал глубокий вдох.

– Нет, ты бери. Ты должен был выиграть. Ты здесь уже дважды спас мне жизнь.

– Нет, так не положено, – ответил Гарри. Он рассердился. Нога болит невыносимо, как, собственно, и все тело после этого паука, столько мучений, а Седрик все-таки его опередил – как и с приглашением Чо на бал. – Выигрывает тот, кто первым достигнет Приза. Это ты. Говорю тебе, я со своей ногой все равно никуда не добегу.

Седрик сделал несколько шагов к поваленному пауку – прочь от Приза. Он мотал головой.

– Нет, – сказал он.

– Хватит играть в благородство, – раздраженно сказал Гарри. – Бери, и все, и мы уже выберемся отсюда.

Седрик смотрел, как Гарри цепляется за ветки.

– Ты сказал мне про драконов, – проговорил он. – Я бы не прошел первое испытание, если бы ты меня не предупредил.

– Мне тогда тоже подсказали, – рявкнул Гарри, пытаясь подолом мантии отереть кровь с ноги. – И ты помог мне с яйцом – мы квиты.

– Мне тоже помогли с яйцом, – заспорил Седрик.

– И все равно мы квиты. – Гарри опасливо наступил на ногу, и она ужасающе задрожала – видимо, когда паук его бросил, он вывихнул лодыжку.

– Ты должен был получить больше баллов за второе испытание, – упрямился Седрик. – Ты остался, чтобы спасти всех заложников. Я тоже должен был.

– Просто мне одному хватило тупости принять песню всерьез! – с горечью ответил Гарри. – Слушай, возьми ты уже этот Приз!

– Нет, – сказал Седрик.

Он перешагнул через паучьи лапы и приблизился к Гарри. Тот испытующе на него посмотрел. Седрик говорил серьезно. Он добровольно отказывался от славы, какая и не снилась «Хуффльпуффу».

– Пошли, – велел Седрик. По его виду было понятно, что ему пришлось собрать в кулак всю волю, но лицо его горело убежденностью, руки уверенно скрещены на груди – он решился.

Гарри перевел взгляд с Седрика на Приз. На один-единственный лучезарный миг он представил, как появляется из лабиринта с этим Призом, как поднимает его над головой. Услышал восторженный рев толпы, увидел восхищенное лицо Чо, разглядел его яснее ясного… потом прекрасная картина исчезла, и он снова посмотрел в затененное упрямое лицо Седрика.

– Вместе, – сказал Гарри.

– Что?

– Возьмем его одновременно. Все равно это будет победа «Хогварца». Победим вместе.

Седрик поглядел на Гарри. Расцепил руки.

– Ты… уверен?

– Да, – ответил Гарри. – Абсолютно… Мы же помогли друг другу? И оба добрались сюда. Возьмем его вместе.

Седрик смотрел так, будто не верил своим ушам. А затем расплылся в улыбке.

– Идет, – согласился он. – Давай сюда.

Он подхватил Гарри под руку и помог ему допрыгать до постамента. Каждый занес ладонь над сияющей ручкой призового кубка.

– На счет три, да? – предложил Гарри. – Раз… два… три…

Они с Седриком одновременно схватились за ручки.

В ту же секунду Гарри почувствовал, как его с силой дернуло за пупок. Ноги оторвались от земли. Он не мог разжать пальцы, а Тремудрый Приз тянул его ввысь, в круговерть цветовых пятен и ветра – и Седрика вместе с ним.

Глава тридцать вторая
Плоть, кровь и кость

Гарри почувствовал, как ступни ударились о землю; поврежденная нога подогнулась, он упал лицом вперед, ладонь разжалась, и он выпустил наконец кубок.

– Где это мы? – проговорил он.

Седрик помотал головой. Он встал и помог Гарри подняться. Они осмотрелись.

Определенно, это не «Хогварц». Они, видимо, пролетели многие мили – может, сотни миль: не видно даже гор вокруг замка. Ребята стояли на мрачном заброшенном кладбище; справа за тисом вырисовывался черный силуэт небольшой церквушки. Слева возвышался холм. Наверху проступали очертания красивого старого особняка.

Седрик посмотрел на Тремудрый Приз, потом на Гарри:

– А тебя предупреждали, что Приз – это портшлюс?

– Нет, – ответил Гарри. Он беспокойно осматривал кладбище. Вокруг царило зловещее безмолвие. – Это что, тоже испытание?

– Не знаю, – пожал плечами Седрик. Он немного нервничал. – Надо бы достать палочки, как считаешь?

– Да, – согласился Гарри, радуясь, что не пришлось предлагать самому.

Они вытащили палочки. Гарри озирался. Опять это странное чувство, будто за ними следят…

– Кто-то идет, – вдруг заметил он.

Напряженно вглядываясь в темноту, они следили, как к ним, уверенно пробираясь между могил, приближается фигура. Лица не различить, но, судя по походке, по тому, как он держит руки, человек что-то нес. Он был невысок; кто это – понять невозможно, лицо скрывалось под капюшоном плаща. Потом – человек сделал еще несколько шагов, все ближе, – Гарри увидел, что на руках у него… ребенок?.. или просто свернутая мантия?

Гарри чуть-чуть опустил палочку и покосился на Седрика. Седрик ответил растерянным взглядом. И они снова посмотрели на незнакомца.

Тот остановился у высокого мраморного надгробия, футах в шести от них. Секунду Гарри, Седрик и невысокий человек взирали друг на друга.

И вдруг шрам Гарри взорвался невыносимой болью. Подобных мук он не испытывал никогда в жизни. Он схватился руками за лицо, и палочка выскользнула из ослабевших пальцев, колени подогнулись – Гарри упал на землю, от боли ослепнув, – казалось, голова вот-вот расколется пополам.

Где-то далеко вверху послышался пронзительный, холодный голос, равнодушно сказавший:

– Лишнего убей.

Свистящий шелест и второй голос, визгливо выкрикнувший в ночь:

– Авада Кедавра!

Под веками Гарри ослепительно полыхнуло зеленым, и он услышал, как что-то тяжелое упало рядом на землю; боль в шраме достигла такой силы, что его вырвало, – и тогда стало легче. В смертельном ужасе от того, что он сейчас может увидеть, Гарри раскрыл слезящиеся глаза.

Рядом, раскинув руки и ноги, лежал Седрик. Он был мертв.

Какое-то мгновение, вместившее в себя вечность, Гарри смотрел ему в лицо, в открытые серые глаза, пустые и бессмысленные, точно окна заброшенного дома, смотрел на недоуменно полуоткрытый рот. И тогда, не успело сознание Гарри постичь увиденное, не успел он сам почувствовать хоть что-то, кроме оцепенелого неверия, его с силой подняли на ноги.

Человечек в плаще, положив на землю сверток, зажег палочку и поволок Гарри к мраморному надгробию. Прежде, чем его грубо развернули и швырнули к подножию памятника, Гарри различил на мгновение высвеченную надпись:

ТОМ РЕДДЛЬ

Человечек наколдовал путы, от шеи до лодыжек примотавшие Гарри к мраморной плите. Из-под капюшона до Гарри доносилось прерывистое частое дыхание. Он стал вырываться, и человечек его ударил – на руке не было пальца. И тогда Гарри понял, кто скрывается под капюшоном. Червехвост!

– Ты?! – выдохнул он.

Но Червехвост промолчал; водя по узлам непослушными скачущими пальцами, он проверял, крепки ли путы. Убедившись, что Гарри привязан к плите так прочно, что не сдвинется ни на дюйм, Червехвост достал из-под плаща черную ленту и грубо затолкал ее Гарри в рот; затем, не произнося ни слова, отвернулся и поспешил прочь. Гарри не мог издать ни звука и не понимал, куда ушел Червехвост, – головы не повернешь, не заглянешь за камень, смотреть удавалось только прямо перед собой.

Футах в двадцати лежало тело Седрика. Чуть дальше, поблескивая в свете звезд, валялся Тремудрый Приз. Палочка Гарри – у его ног на земле. Сверток, который Гарри принял за ребенка, тоже был рядом, у подножия могилы. Он беспокойно ерзал. Гарри посмотрел на него, и лоб снова пронзила дикая боль… и тогда он понял: он не желает знать, что в свертке… не хочет, чтобы сверток развернули…

Под ногами зашуршало. Он опустил глаза и увидел в траве гигантскую змею – она ползла вокруг могилы. Опять все громче слышалось частое, свистящее дыхание Червехвоста. Судя по звукам, он тащил что-то тяжелое. Скоро он появился в поле зрения – оказалось, он толкает к подножию могилы каменный котел вроде бы с водой – до Гарри доносились всплески, – и котел этот был больше всех котлов, какими пользовался Гарри: в огромном каменном брюхе котла вполне поместится взрослый человек.

Существо в свертке завозилось сильнее, словно пытаясь высвободиться. Червехвост с палочкой в руках суетился возле котла. Внезапно под днищем, потрескивая, заплясал огонь. Гигантская змея уползла в темноту.

Жидкость в котле нагревалась очень быстро. На поверхности забурлили пузыри – мало того, полетели бешеные искры, будто сама жидкость горела. Пар густел, замутняя очертания Червехвоста, следившего за огнем. Сверток еще сильнее закопошился. И Гарри опять услышал пронзительный ледяной голос:

– Поторопись!

Жидкость в котле сплошь искрила. Она словно была инкрустирована алмазами.

– Все готово, господин.

– Скорей… – приказал ледяной голос.

Червехвост размотал сверток, обнажив то, что лежало внутри, и Гарри издал страшный, заглушенный кляпом вопль.

Червехвост как будто перевернул камень, открыв глазам нечто омерзительное, слепое, склизкое – но в тысячу раз хуже. Оно было точно съежившийся ребенок, только трудно было вообразить нечто меньше похожее на ребенка. Оно было черное и отливало краснотой, словно освежеванное, безволосое, в какой-то чешуе… Руки и ноги тонки и беспомощны, а лицо – не бывает у детей таких ужасных лиц – плоское, змеиное, с горящими красными глазами.

Существо казалось совсем слабым; оно тонкими ручками обвило Червехвоста за шею, и тот поднял его. Капюшон плаща соскользнул, и когда Червехвост приблизился к котлу, Гарри в свете огня разглядел на трусливом побелевшем лице гримасу крайнего омерзения. На мгновение перед Гарри мелькнуло злое плоское лицо, подсвеченное искрами. А затем Червехвост опустил существо в котел, раздалось шипение, и тварь ушла под воду; Гарри слышал, как слабое тельце легонько ударилось о дно.

Пусть оно утонет, взмолился про себя Гарри. Шрам разрывало от невыносимой боли… Пожалуйста… Пусть оно утонет…

Червехвост заговорил. Он был испуган до полной потери рассудка, голос его очень сильно дрожал. Он воздел палочку, закрыл глаза и заговорил в ночь:

– Кость отца, без ведома данная, возроди своего сына!

Могила под ногами у Гарри дала трещину. В ужасе он следил, как, повинуясь заклинанию Червехвоста, в воздух взвилось, а потом мягко просыпалось в котел легкое облачко пыли. Алмазная поверхность, зашипев, взбурлила. Во все стороны полетели искры, и жидкость стала ядовито-голубой.

Червехвост заскулил. Он достал из-под мантии длинный и тонкий, сверкнувший серебром клинок. Голос его сорвался на отчаянные всхлипы:

– Плоть – слуги – с г-готовностью данная – оживи – своего господина!

Он вытянул правую руку – ту, на которой не хватало пальца. Потом левой рукой стиснул кинжал и широко замахнулся.

За секунду до того, как все случилось, Гарри догадался, что будет, – и отчаянно зажмурился, но не смог заглушить крик, пронзивший тишину ночи, пронзивший его самого, словно это его ударили кинжалом. Он услышал, как что-то упало на землю, страдальчески захрипел Червехвост, затем отвратительный всплеск, будто что-то бросили в котел. Гарри не смел взглянуть… но зелье стало ярко-красным, свет проникал даже под закрытые веки…

Червехвост стонал, задыхался в муках. И, лишь почувствовав на лице его прерывистое дыхание, Гарри понял, что тот стоит прямо перед ним.

– К-кровь недруга – силой отъятая – воскреси – своего врага!

Гарри ничего не мог поделать, его слишком крепко связали… опустив глаза, он безнадежно рвался из пут… потом увидел сверкающий клинок в дрожащей, ныне единственной руке Червехвоста. Почувствовал, как лезвие входит в сгиб правой руки. По рваному рукаву мантии заструилась кровь. Червехвост, от боли стеная, порылся в кармане, достал стеклянный фиал, поднес к порезу и набрал крови.

Затем, спотыкаясь, вернулся к котлу и вылил кровь Гарри туда. Жидкость мгновенно сделалась ослепительно-белой. Червехвост, завершив свои труды, упал у котла на колени, затем повалился на бок и остался лежать на земле, задыхаясь от рыданий, баюкая культю.

Котел бурлил, рассыпая во все стороны яркие алмазные искры, такие ослепительные, что все остальное сделалось бархатно-черным. Больше ничего не происходило…

Пусть ничего не получится, думал Гарри, пусть бы он утонул…

И внезапно бурление улеглось, искры исчезли. Из котла клубами повалил белый пар, скрыв все вокруг, и Гарри не видел больше ни Червехвоста, ни Седрика, ничего, кроме этой мглы… все пошло не так, подумал он… оно утонуло… пожалуйста… пожалуйста, пусть оно умерло…

Но затем его окатило волной ледяного страха – сквозь пар он различил, как над котлом медленно вздымается черный силуэт высокого, как скелет худого человека.

– Одень меня, – приказал из тумана пронзительный ледяной голос, и Червехвост, стеная, всхлипывая, по-прежнему нянча изуродованный обрубок, торопливо схватил с земли черные одеяния и одной рукой облачил в них своего господина.

Не сводя глаз с Гарри, скелет шагнул из котла… и Гарри воочию увидел лицо, которое вот уже три года преследовало его в кошмарах. Белее кости, с широко расставленными злобными багровыми глазами, змеиным плоским носом и широкими прорезями ноздрей…

Лорд Вольдеморт восстал вновь.