Текст книги "Гарри Поттер. Полная коллекция"

– Я не дам себя убить, – громко сказал Гарри.

– Вот и молодец, – сонно отозвалось зеркало.

Глава пятая
Дементор

Наутро Том, как обычно, приветствовал Гарри беззубой улыбкой и чашкой чаю. Гарри оделся и уговаривал капризничавшую Хедвигу залезть в клетку, когда в комнату ворвался Рон. Он на ходу натягивал через голову толстовку и явно злился.

– Скорей бы в поезд, – ворчал он. – По крайней мере, в «Хогварце» я избавлюсь от Перси. Теперь он обвиняет меня в том, что я, видите ли, пролил чай на фотографию Пенелопы Диамант! Ну, знаешь, – Рон скорчил рожу, – его девушки. Она прячется за рамкой, потому что у нее нос пошел пятнами…

– Мне нужно тебе кое-что сказать, – начал Гарри, но осекся: близнецы заглянули поздравить Рона с тем, что ему снова удалось взбесить Перси.

Все отправились завтракать. Мистер Уизли, нахмурив брови, читал первую полосу «Оракула». Миссис Уизли рассказывала Гермионе и Джинни про любовное зелье, которое готовила в юные годы, и все три пребывали в чрезвычайно смешливом настроении.

– Так что ты там говорил? – спросил Рон за столом.

– После, – буркнул Гарри. В дверь влетел Перси.

Гарри так и не представился шанс поговорить с Роном в предотъездном хаосе; слишком много сил ушло на то, чтобы спустить к выходу по узким гостиничным лестницам многочисленные сундуки. Сверху водрузили клетки с Хедвигой и Гермесом, сипухой Перси. Сбоку, возле пирамиды сундуков, громко шипела плетеная корзинка.

– Не волнуйся, Косолапсус, – ворковала Гермиона в дырочки между прутьями, – в поезде я тебя выпущу.

– Нет, не выпустишь, – резко возразил Рон. – Забыла про бедного Струпика?

Он показал на оттопыренный нагрудный карман, где комочком свернулась крыса.

Мистер Уизли, ожидавший прибытия министерских машин на улице, просунул голову внутрь.

– Приехали, – объявил он. – Гарри, пошли.

От двери гостиницы до первого из двух старомодных темно-зеленых автомобилей Гарри прошел под конвоем мистера Уизли. За рулем в обеих машинах сидели плутоватого вида колдуны в изумрудных бархатных костюмах.

– Давай-ка садись, – сказал мистер Уизли, внимательно оглядев толпу на улице.

Гарри забрался на заднее сиденье. Вскоре к нему присоединились Гермиона, Рон и, к величайшему неудовольствию Рона, Перси.

Поездка до вокзала Кингз-Кросс была ничем не примечательна, особенно в сравнении с путешествием в «ГрандУлете». Впрочем, Гарри заметил, что машинам министерства магии, на первый взгляд самым обыкновенным, удается проскальзывать в такие узкие щели, куда новый служебный автомобиль дяди Вернона ни за что бы не протиснулся. На вокзал они прибыли с двадцатиминутным запасом; министерские водители подвезли тележки, выгрузили багаж, молча отсалютовали мистеру Уизли и уехали, умудрившись сразу очутиться во главе неподвижной череды машин, застывшей у светофора.

Всю дорогу до здания вокзала мистер Уизли не отходил от Гарри.

– Итак, – он оглядел своих подопечных, – пойдем парами, раз нас так много. Сначала мы с Гарри.

Мистер Уизли непринужденно направился к барьеру между платформами девять и десять, очень заинтересованно разглядывая поезд «Интерсити-125», только что прибывший на девятую платформу. Многозначительно поглядев на Гарри, мистер Уизли небрежно облокотился о барьер. Гарри сделал то же самое.

Через секунду оба боком провалились сквозь металлическое ограждение на платформу девять и три четверти. Их взорам предстал малиновый паровоз «Хогварц-экспресса». Клубы дыма плыли над платформой, до отказа забитой ведьмами и колдунами, провожавшими детей в школу.

За спиной у Гарри возникли Перси и Джинни. Они запыхались – видимо, прорывались с разбега.

– А, вот и Пенелопа! – воскликнул Перси, приглаживая волосы и обильно розовея.

Джинни переглянулась с Гарри, и оба поскорей отвернулись, чтобы Перси не заметил, как они хихикают. Но тот уже зашагал навстречу девочке с длинными кудрями, посильнее выпятив грудь, чтобы Пенелопа ни в коем случае не проглядела сияющий серебряный значок.

Когда появились остальные Уизли и Гермиона, Гарри и мистер Уизли пошли в конец состава, мимо уже занятых купе, к пустому вагону. Все погрузили сундуки, надежно разместили Хедвигу и Косолапсуса на багажной полке и вышли на платформу попрощаться.

Миссис Уизли перецеловала своих детей, потом Гермиону и, наконец, Гарри. Он смутился, но ему все равно было ужасно приятно, когда миссис Уизли обняла его еще разок.

– Ты ведь будешь осторожен, правда, Гарри? – спросила она, отстраняясь. Ее глаза подозрительно ярко блестели. Она открыла свою необъятную сумку и сказала: – Я всем сделала бутерброды… Это тебе, Рон… нет, не солонина… Фред? Где Фред? Это тебе, милый…

– Гарри, – тихонько окликнул мистер Уизли, – подойди ко мне на минуточку.

Он мотнул подбородком в сторону, и Гарри зашел за колонну. Все прочие остались около миссис Уизли.

– Мне нужно тебе кое-что сказать до того, как вы уедете, – напряженно заговорил мистер Уизли.

– Не волнуйтесь, мистер Уизли, – перебил Гарри, – я уже знаю.

– Знаешь? Что ты знаешь?

– Я… э-э-э… я слышал ваш разговор с миссис Уизли вчера вечером. Случайно, – поспешно добавил Гарри. – Извините…

– Я бы предпочел, чтобы ты узнал об этом иначе, – встревожился мистер Уизли.

– Да нет, правда, все нормально. Зато вы не нарушили обещание Фуджу, а я в курсе событий.

– Гарри, ты, наверное, до смерти напуган…

– Вовсе нет, – искренне ответил Гарри. – Честно, – добавил он, потому что мистер Уизли смотрел недоверчиво. – Я не геройствую, но, серьезно, Сириус Блэк ведь не может быть хуже Вольдеморта?

Мистер Уизли от страшного имени вздрогнул, но ничего не сказал.

– Гарри, я знал, что ты крепче, чем думает Фудж, и я очень рад, что ты не напуган, но…

– Артур! – крикнула миссис Уизли, уже загоняя остальных детей в поезд. – Артур, что вы там застряли? Поезд отправляется!

– Сейчас, Молли! – откликнулся мистер Уизли, но, снова повернувшись к Гарри, продолжал тише и торопливее: – Слушай, пообещай мне…

– Что я буду хорошим мальчиком и не выйду из замка? – мрачно договорил за него Гарри.

– Не совсем, – возразил мистер Уизли. Он был очень серьезен – Гарри его таким не видал. – Поклянись, что не станешь сам искать Блэка.

Гарри вытаращил глаза:

– Что?

Раздался громкий свисток. Проводники шли вдоль поезда, захлопывая двери вагонов.

– Обещай мне, Гарри, – мистер Уизли заговорил еще быстрее, – что ни в коем случае…

– Зачем мне искать того, кто хочет меня убить? – растерялся Гарри.

– Что бы ты ни услышал, поклянись мне…

– Артур, скорее! – крикнула миссис Уизли.

Дым валил из трубы паровоза; состав тронулся. Гарри добежал до двери, Рон распахнул ее и отступил, пропуская его внутрь. Ребята высунулись из окна и махали мистеру и миссис Уизли, пока поезд не свернул и фигурки не скрылись из виду.

– Мне нужно поговорить с вами наедине, – тихонько шепнул Гарри Рону и Гермионе, когда поезд набрал скорость.

– Уйди, Джинни, – приказал Рон.

– Вот это здорово, – обиженно буркнула Джинни и ушла.

Гарри, Рон и Гермиона отправились искать пустое купе, но всюду кто-то сидел, за исключением купе в самом конце состава.

Здесь был только один пассажир – он беспробудно спал у окна. Ребята замерли на пороге. Обычно в «Хогварц-экспрессе» ездили одни школьники, и раньше взрослых здесь не встречалось, кроме, конечно, ведьмы, развозившей тележку с едой.

Незнакомец был на вид крайне больной и истощенный, одет в невероятно изношенную, залатанную мантию. Вроде бы довольно молод, но волосы подернуты сединой.

– Это еще кто? – прошептал Рон, когда ребята бесшумно закрыли за собой дверь и сели подальше от окна.

– Профессор Р. Дж. Люпин, – сразу же ответила Гермиона, тоже шепотом.

– Откуда ты знаешь?

– Написано на сундуке, – ответила девочка, указывая на багажную полку над головой молодого человека. Там стоял потертый сундучок, стянутый веревкой, аккуратно связанной из обрывков. На уголке сундука наискосок был проставлен облупленный штамп «Профессор Р. Дж. Люпин».

– Интересно, по какому он предмету? – наморщил лоб Рон, глядя на мертвенно-бледный профиль Люпина.

– Но это же очевидно, – прошептала Гермиона. – В школе одна вакансия. Защита от сил зла.

У ребят уже было два разных учителя по этому предмету, но каждый продержался в школе только год. Ходили слухи, что сама должность заговорена.

– Надеюсь, он знает свое дело, – с сомнением сказал Рон. – У него такой вид… проклятие посильней добьет его окончательно. Ну да ладно… – И он повернулся к Гарри: – Что ты хотел сказать?

Гарри рассказал о подслушанном споре родителей Рона и о предостережении мистера Уизли. Когда закончил, Рон молчал как громом пораженный, а Гермиона ладонями зажимала рот. Наконец она опустила руки и произнесла:

– Сириус Блэк сбежал, чтобы найти тебя? Ой, Гарри… пожалуйста, будь очень, очень осторожен. Не нарывайся на неприятности…

– Я не нарываюсь на неприятности, – раздраженно ответил Гарри, – это неприятности обычно нарываются на меня.

– Что они себе думают, ты совсем дурак – разыскивать психопата, который хочет тебя убить? – дрожащим голосом пролепетал Рон.

Друзья восприняли новость гораздо хуже, чем Гарри ожидал. Оказывается, и Рон, и Гермиона боялись Блэка больше, чем он сам.

– Никто не знает, как он выбрался из Азкабана, – тревожно проговорил Рон, – раньше это никому не удавалось. А он к тому же сидел в камере усиленного режима.

– Но ведь его поймают, – серьезно сказала Гермиона. – Муглы тоже повсюду его ищут…

– Что за шум? – вдруг спросил Рон.

Откуда-то доносился слабый металлический свист. Ребята осмотрелись.

– Это из твоего сундука, Гарри, – догадался Рон, встал, потянулся к багажной полке и вытащил из-под одежды карманный горескоп. Прибор очень быстро вращался у Рона на ладони и ослепительно сиял.

– Это и есть горескоп? – с интересом спросила Гермиона и привстала, чтобы получше рассмотреть.

– Ага… только учти, очень дешевый, – ответил Рон. – Он так и зашелся, когда я привязывал его Эрролу к ноге, чтобы к Гарри отправить.

– А ты в это время делал что-то плохое? – проницательно сощурилась Гермиона.

– Нет! Хотя… вообще-то я не должен был брать Эррола. Ты же знаешь, он не годится для дальних перелетов… но что мне оставалось? Надо же было подарок послать…

– Сунь его назад в сундук, – посоветовал Гарри. Горескоп пронзительно свистел. – А то разбудим этого.

И Гарри кивнул на профессора Люпина. Рон запихнул горескоп в особенно отвратительную пару старых носков дяди Вернона, которые приглушили звук, и захлопнул крышку сундука.

– Можно проверить его в Хогсмеде, – сказал Рон, садясь на место. – Такие штуки продаются у Дервиша и Гашиша, где волшебные инструменты. Фред с Джорджем говорили.

– А ты много знаешь про Хогсмед? – У Гермионы загорелись глаза. – Я читала, это единственное в Британии поселение, где нет ни одного мугла…

– Да, наверно, – небрежно бросил Рон, – но я не потому туда хочу. Мне бы в «Рахатлукулл»!

– А что это? – спросила Гермиона.

– Это такая кондитерская, – лицо у Рона мечтательно затуманилось, – там есть все на свете… Перечные постреляки – от них рот дымится, еще большие толстые шокошары – у них внутри земляничный мусс и топленые сливки, а еще ужасно вкусные сахарные перья – можно сосать в классе, как будто размышляешь, о чем дальше писать…

– Но ведь Хогсмед – очень интересное место! – гнула свое Гермиона. – В книжке «По местам колдовской славы» сказано, что местная гостиница в 1612 году, во время восстания гоблинов, была штаб-квартирой, а в Шумном Шалмане, говорят, больше привидений, чем в любом другом строении Британии…

– И такие громадные пузыри из шербета, – пока рассасываешь, взлетаешь на несколько дюймов над полом, – продолжал Рон, явно не слушая Гермиону.

Та обернулась к Гарри:

– Здорово, да? Можно будет иногда выбираться из школы и гулять в Хогсмеде.

– Наверное, здорово, – тяжело вздохнул Гарри. – Когда узнаете, расскажете.

– В смысле? – не понял Рон.

– Мне нельзя. Дурслеи не подписали разрешение, и Фудж тоже.

Рон пришел в ужас.

– Тебе нельзя в Хогсмед? Но… как же так… Макгонаголл или еще кто тебе разрешат…

Гарри безрадостно рассмеялся. Профессор Макгонаголл, куратор колледжа «Гриффиндор», была очень и очень строгой дамой.

– Или можно спросить у Фреда с Джорджем, они знают все секретные ходы-выходы…

– Рон! – резко оборвала Гермиона. – Вряд ли Гарри следует тайком уходить из школы, пока Блэк на свободе…

– Угу, и Макгонаголл, если я попрошу разрешения, скажет то же самое, – горько заметил Гарри.

– Но если он будет с нами, – горячо заспорил Рон, – Блэк не осмелится…

– Ой, Рон, не говори ерунды, – отрезала Гермиона. – Блэк убил уже кучу народу, прямо в толпе на улице. Ты правда думаешь, что из-за нас он побоится напасть на Гарри?

Произнося эту тираду, она сражалась с завязками на корзинке Косолапсуса.

– Не выпускай это чучело! – крикнул Рон, но было поздно: Косолапсус выскользнул из корзинки, потянулся, зевнул и вспрыгнул Рону на колени; комок в нагрудном кармане задрожал, и Рон сердито столкнул Косолапсуса прочь: – Пошел вон!

– Рон, не делай так! – рассердилась Гермиона.

Рон собрался было ответить, но тут профессор Люпин пошевелился. Ребята тревожно уставились на него, но он лишь повернул голову и продолжил спать с приоткрытым ртом.

«Хогварц-экспресс» двигался на север, и пейзаж за окном, довольно уже дикий, постепенно мрачнел, а облака на небе сгущались. За дверью купе туда-сюда носились школьники. Косолапсус устроился на пустом сиденье, обратив приплюснутую морду к Рону и не сводя желтых глаз с его кармана.

В час дня в дверях купе появилась толстушка ведьма с тележкой еды.

– Может, надо его разбудить? – Рон неловко мотнул головой на профессора Люпина. – Он какой-то, прямо скажем, недокормленный.

Гермиона осторожно приблизилась к профессору Люпину.

– Э-э-э… профессор? – позвала она. – Извините… профессор?

Тот не пошевелился.

– Не беспокойся, милая, – сказала ведьма, протягивая Гарри большую упаковку котлокексов. – Если он будет голоден, когда проснется, найдет меня впереди, у машиниста.

– А он вообще спит? – тихо спросил Рон, когда дверь за ведьмой закрылась. – Я имею в виду – он, часом, не умер?

– Нет, нет, дышит, – шепнула Гермиона, взяв протянутый Гарри котлокекс.

Конечно, профессор Люпин – не слишком веселая компания, но его присутствие в купе имело свои плюсы. Во второй половине дня, когда дождь размыл перекаты холмов за окном, в коридоре раздались шаги, и вскоре в дверях появились трое наименее симпатичных людей: Драко Малфой и два его телохранителя, Винсент Краббе и Грегори Гойл.

Драко Малфой и Гарри стали врагами с самой первой поездки на «Хогварц-экспрессе». Малфой, обладатель бледного, острого, надменного лица, учился в колледже «Слизерин»; кроме того, он был Ловчим слизеринской квидишной команды (а Гарри – Ловчим «Гриффиндора»). Краббе и Гойл, казалось, родились на свет лишь для того, чтобы служить у Малфоя на посылках. Оба они были квадратные и мускулистые; Краббе повыше ростом, стриженный под горшок и с могучей шеей; Гойл – с короткими, жесткими волосами и длинными, как у гориллы, ручищами.

– Вы только посмотрите, кто здесь! – открыв дверь купе, процедил Малфой в обычной ленивой манере. – Уизгляк и Потрох.

Краббе и Гойл гоготнули, точно парочка троллей.

– Я слышал, твой папаша летом наконец-то узнал, что такое деньги, Уизли, – продолжил Малфой. – А мамаша что? Умерла от шока?

Рон вскочил так быстро, что опрокинул на пол кошачью корзинку. Профессор Люпин всхрапнул.

– Кто это? – спросил Малфой, при виде Люпина машинально попятившись.

– Новый учитель, – ответил Гарри, тоже поднявшись на ноги – вдруг понадобится оттаскивать Рона. – Что-что ты там говорил, Малфой?

Блеклые глаза Малфоя сузились; ему хватало ума не затевать драку под носом у преподавателя.

– Пошли отсюда, – с обидой пробормотал он Краббе и Гойлу, и они исчезли.

Гарри с Роном сели. Рон массировал костяшки.

– Я больше не собираюсь терпеть Малфоя, – злобно заявил он. – Серьезно. Еще вякнет о моей семье, и я ему голову оторву и… – Рон бешено взмахнул рукой.

– Рон, – зашептала Гермиона, показывая на профессора Люпина, – тише…

Но профессор Люпин крепко спал.

Чем севернее продвигался поезд, тем сильнее лило; окна затянуло непроглядной серостью, и она постепенно чернела. Наконец в коридорах и над багажными полками зажглись фонари. Колеса стучали, дождь барабанил, ветер ревел, а профессор Люпин спал и спал.

– Мы, наверно, почти приехали, – сказал Рон, выглядывая из-за профессора в почерневшее окно.

Не успел он договорить, поезд начал притормаживать.

– Классно. – Рон встал, осторожно обходя Люпина и вглядываясь в заоконный мрак. – Я уже умираю с голоду. Хорошо бы поскорей на пир…

– Мы не могли так быстро доехать, – возразила Гермиона, сверившись с часами.

– Тогда чего мы встали?

Поезд все замедлял ход. Когда стих шум поршней, громче завыл ветер и застучал дождь по стеклам.

Гарри, сидевший у двери, встал и выглянул в коридор. По всему вагону из дверей купе высовывались любопытные лица.

Поезд, дернувшись, замер, и вдалеке загрохотало – видно, с полок попáдал багаж. Затем вдруг погасли лампы, и все погрузилось в темноту.

– В чем дело? – спросил Рон за спиной у Гарри.

– Ой! – вскрикнула Гермиона. – Рон, это моя нога!

Гарри ощупью вернулся на сиденье.

– Как думаете, поезд сломался?

– Понятия не имею…

Что-то скользко скрипнуло, и Гарри смутно различил черный силуэт Рона. Тот протер ладонью стекло и вглядывался во тьму.

– Там что-то движется, – сообщил он. – По-моему, садятся в поезд…

Дверь в купе внезапно отворилась, и кто-то пребольно свалился Гарри на ноги.

– Простите, вы не знаете, в чем дело? Ой… простите…

– Привет, Невилл. – Гарри пошарил в темноте и поднял Невилла за шкирку.

– Гарри? Это ты? А что происходит?

– Понятия не имею. Садись…

Раздалось громкое шипение и крик: Невилл уселся на Косолапсуса.

– Схожу к машинисту, спрошу, в чем дело, – сказал голос Гермионы.

Гарри почувствовал, как она проходит мимо, услышал, как дверь скользнула вбок, затем донеслись глухой удар и два коротких вопля.

– Кто это?

– А это кто?

– Джинни?

– Гермиона?

– Ты что делаешь?

– Я Рона ищу…

– Входи и садись…

– Не сюда! – поспешно заорал Гарри. – Здесь я!

– Ой! – сказал Невилл.

– Тихо! – вдруг вмешался хриплый голос.

Кажется, профессор Люпин наконец-то проснулся. Гарри слышал, как он двигается в уголке. Все умолкли.

Что-то негромко затрещало, и мерцающий свет наполнил купе. Профессор Люпин держал на ладони небольшой костерок. Огонь освещал его усталое серое лицо, но глаза глядели остро и настороженно.

– Оставайтесь на местах, – сказал он по-прежнему хрипло и медленно поднялся, держа перед собой пригоршню огня.

Дверь открылась, не успел Люпин до нее добраться.

На пороге, освещаемая дрожащим пламенем в ладони Люпина, высилась до потолка фигура в плаще. Лицо скрывалось под капюшоном. Глаза Гарри испуганно метнулись ниже, и он похолодел от ужаса. Из-под плаща высовывалась рука – сероватая, поблескивающая какой-то слизью, вся в струпьях, точно у сгнившего в воде мертвеца…

Но руку было видно лишь миг. Существо в капюшоне словно почувствовало взгляд Гарри и втянуло ее в складки одеяния.

А затем существо, кто бы оно ни было, медленно, судорожно, со свистом вдохнуло, будто поглощая все сразу, не только воздух.

Повеяло ледяным холодом. У Гарри перехватило дыхание. Холод проникал под кожу, забирался внутрь, в грудь, в самое сердце…

Глаза у Гарри закатились. Он уже ничего не видел. Он тонул в ледяном мраке. В ушах стоял шум, как на большой глубине. Его утаскивало вниз, грохот нарастал…

И тогда издалека он услышал крики, страшные, ужасающие, испуганные мольбы. Он хотел помочь тому, кто кричал, пытался пошевелиться, но не мог… густой белый туман клубился вокруг и внутри…

– Гарри! Гарри! Что с тобой?

Кто-то бил его по щекам.

– Ч-что?

Гарри открыл глаза; над ним горели фонари, и пол равномерно вибрировал – «Хогварц-экспресс» поехал, снова зажегся свет. Гарри, оказывается, соскользнул с сиденья на пол. Возле него на коленях стояли Рон и Гермиона, а над ними возвышались Невилл и профессор Люпин. Гарри было очень плохо; поправляя очки, он обнаружил, что все лицо у него в холодном поту.

Рон с Гермионой заволокли его на сиденье.

– Ты как? – обеспокоенно спросил Рон.

– Ничего, – ответил Гарри и глянул на дверь. Существо в плаще исчезло. – А что это было? Где этот… этот ужас? И кто кричал?

– Никто не кричал, – ответил Рон, еще сильнее забеспокоившись.

Гарри обвел взглядом ярко освещенное купе. Джинни с Невиллом смотрели на него круглыми глазами, оба очень бледные.

– Но я же слышал…

От громкого треска все подпрыгнули. Профессор Люпин разламывал на кусочки огромную плитку шоколада.

– Вот, – сказал он, протягивая Гарри самый большой кусок. – Съешь. Это поможет.

Гарри взял шоколад, но есть не стал.

– А что это было? – спросил он у Люпина.

– Дементор, – ответил Люпин, раздавая шоколад остальным. – Азкабанский стражник.

Дети уставились на него. Профессор Люпин скомкал обертку и сунул в карман.

– Ешьте, – повторил он. – Это помогает. Извините, мне нужно переговорить с машинистом…

Он прошел мимо Гарри и исчез в коридоре.

– Ты уверен, что с тобой все хорошо? – Гермиона тревожно глядела на Гарри.

– Я не понимаю… Что случилось-то? – спросил тот, утирая пот со лба.

– Ну… этот… стражник – дементор – стоял на пороге и смотрел… то есть я так думаю, что смотрел, лица не было видно… а ты… ты…

– Я думал, у тебя припадок, что ли, – вмешался Рон. Он все еще был испуган. – Ты весь окостенел, упал с сиденья и давай трястись…

– А профессор Люпин перешагнул через тебя, подошел к дементору, вытащил палочку, – продолжала Гермиона, – и сказал: «Никто из нас не прячет под одеждой Сириуса Блэка. Уходите». Но дементор даже не пошевелился. А профессор Люпин что-то пробормотал, из его палочки выстрелила какая-то серебристая штука, и тогда дементор развернулся и уплыл…

– Это было ужасно, – тоненько проговорил Невилл. – Вы почувствовали, как стало холодно, когда эта гадость вошла?

– Мне так странно было, – передернулся Рон. – Как будто затосковал навсегда…

Джинни съежилась в уголке и выглядела немногим лучше, чем Гарри себя чувствовал. Она всхлипнула. Гермиона подошла и обняла ее.

– А никто больше… не свалился с сиденья? – неловко спросил Гарри.

– Нет. – Рон опять тревожно взглянул на него. – Джинни, правда, тряслась как ненормальная…

Гарри ничего не понимал. Он очень ослабел и мелко дрожал, точно после сильного гриппа, и еще его одолевал стыд. С какой стати он один так перетрусил?

Вернулся профессор Люпин. Он замер на пороге, обвел их взглядом и, чуть улыбнувшись, заметил:

– Между прочим, шоколад не отравленный…

Гарри откусил, и, к его удивлению, по телу до самых кончиков пальцев разлилось тепло.

– Мы прибудем на платформу через десять минут, – сказал профессор Люпин. – Ты как, Гарри?

Гарри не стал спрашивать, откуда профессор Люпин знает его имя.

– Нормально, – смущенно пробормотал он.

До прибытия они почти не разговаривали. Наконец поезд остановился у платформы «Хогсмед», и в дверях образовалась давка – все торопились выйти; совы ухали, кошки мяукали, ручная жаба Невилла громко квакала у него под шляпой. На крошечной платформе было очень холодно; с неба рушилась ледяная дождевая пелена.

– Пер’клашки, сюда! – прокричал знакомый голос. Гарри, Рон и Гермиона обернулись и на другом конце платформы разглядели очертания гигантской фигуры Огрида. Тот манил за собой перепуганных первоклассников: им предстояло традиционное путешествие по озеру. – Как делишки, троица? – заорал Огрид поверх голов.

Ребята помахали ему, но поговорить не удалось: их повлекло по платформе вместе с потоком. Гарри, Рон и Гермиона вслед за толпой сошли на размытую глинистую дорогу, где их ожидало никак не менее сотни дилижансов. Оставалось только предположить, что в каждый дилижанс впряжены невидимые лошади, – едва ребята вскарабкались внутрь и закрыли за собой дверцы, карета тронулась сама по себе, подпрыгивая и раскачиваясь на ходу.

Внутри пахло плесенью и сеном. После шоколада Гарри полегчало, но он все еще был очень слаб. Рон и Гермиона то и дело косились на него, словно опасаясь, что он опять грохнется в обморок.

Когда они подъехали к великолепным чугунным воротам между двумя каменными колоннами с крылатыми кабанами на вершинах, Гарри увидел еще двух высоких дементоров под капюшонами, стоявших на страже с флангов. Волна леденящей тошноты грозила снова накрыть его с головой; он откинулся на комковатое сиденье и не открывал глаз, пока дилижанс не миновал ворота. На подъезде к замку, на длинном пологом склоне, экипаж набрал скорость. Гермиона высунулась в оконце и смотрела, как приближаются многочисленные башни и башенки. Наконец карета, качнувшись, остановилась. Рон с Гермионой вышли.

Когда выходил Гарри, ему в уши ударил тягучий, но ликующий голос:

– Ты упал в обморок, Поттер? Лонгботтом не врет? Ты правда бухнулся в обморок?

Малфой локтем оттолкнул Гермиону и преградил Гарри дорогу на каменной лестнице; его лицо сияло, а бледные глаза злобно сверкали.

– Отвали, Малфой, – бросил Рон, сжав челюсти.

– Ты тоже упал в обморок, Уизли? – громко спросил Малфой. – Бяка дементор и тебя напугал?

– Что-то не так? – раздался мягкий голос.

Из соседней кареты вышел профессор Люпин.

Малфой окинул его высокомерным взором, мгновенно подметил и заплатки, и потрепанный сундук. С еле уловимым намеком на сарказм он ответил:

– Ой нет, что вы… профессор, – а затем подмигнул Краббе с Гойлом и первым направился в замок.

Гермиона ткнула Рона в спину, чтобы пошевеливался, и трое друзей влились в толпу, поднялись по ступеням, прошли сквозь огромные дубовые двери, потом в гулкий вестибюль, освещенный факелами, – оттуда величественная мраморная лестница вела на верхние этажи.

Справа распахивались двери в Большой зал; Гарри, влекомый толпой, шагнул было туда, но успел лишь одним глазком взглянуть на зачарованный потолок – нынче вечером черный и затянутый тучами, – как раздался голос:

– Поттер! Грейнджер! Оба ко мне!

Гарри и Гермиона удивленно оглянулись. Поверх голов к ним обращалась профессор Макгонаголл, преподаватель превращений и куратор колледжа «Гриффиндор». Это была суровая ведьма с тугим пучком на голове; проницательные глаза строго смотрели из-за квадратной оправы очков. Гарри сквозь толчею продрался к ней, охваченный неприятным предчувствием: при одном виде профессора Макгонаголл ему всегда казалось, будто он в чем-то провинился.

– Незачем так пугаться – я просто хочу сказать вам пару слов у себя в кабинете, – успокоила она. – А вы идите, Уизли.

Рон растерянно посмотрел, как профессор Макгонаголл уводит Гарри и Гермиону сквозь оживленно болтающую толпу; вслед за куратором они прошли через вестибюль, вверх по мраморной лестнице и по коридору.

У себя в кабинете – небольшой комнате с широким камином, где уютно пылал огонь, – профессор Макгонаголл жестом пригласила Гарри и Гермиону садиться. Сама она уселась за свой стол и сказала отрывисто:

– Профессор Люпин прислал из поезда сову – сообщил, что вам стало плохо, Поттер.

Не успел Гарри ответить, в дверь негромко постучали и в кабинет ворвалась фельдшерица мадам Помфри.

Гарри залился краской. Мало того что он упал в обморок или что там с ним произошло, так нет же, они еще устраивают вокруг него суматоху.

– Со мной все в порядке, – сказал он, – мне ничего не надо…

– А, вот это кто! – воскликнула мадам Помфри, не обратив ни малейшего внимания на его слова, и наклонилась заглянуть ему в лицо. – Что, снова геройствуем?

– Дементор, Поппи, – пояснила профессор Макгонаголл.

Они мрачно переглянулись, и мадам Помфри неодобрительно зацокала языком.

– Подумайте, ставить дементоров около школы, – ворчала она, отводя со лба Гарри волосы и щупая ему лоб. – Это у нас будет не единственный обморок. Так и есть, весь липкий. Ужасные твари эти дементоры, а уж как они действуют на людей и без того хрупких…

– Я не хрупкий! – сварливо огрызнулся Гарри.

– Разумеется, нет, – рассеянно согласилась мадам Помфри, щупая ему пульс.

– Что ему нужно? – решительно спросила профессор Макгонаголл. – В постель? Может, стоит провести ночь в лазарете?

– Со мной все нормально! – взвился Гарри. Невыносимо даже думать, что скажет Драко Малфой, если Гарри упекут в лазарет.

– Ну хотя бы шоколад, – решила мадам Помфри, пытаясь заглянуть в зрачки пациента.

– Я уже съел, – сказал Гарри. – Мне дал профессор Люпин. Он нам всем дал шоколада.

– Вот как? – одобрительно произнесла мадам Помфри. – У нас наконец-то появился преподаватель защиты от сил зла, который знает свое дело?

– Вы уверены, что с вами все нормально, Поттер? – строго спросила профессор Макгонаголл.

– Да, – ответил Гарри.

– Очень хорошо. Тогда будьте любезны, подождите за дверью, пока я коротко побеседую с мисс Грейнджер о ее расписании. А потом мы вместе пойдем на пир.

Гарри вышел в коридор вместе с мадам Помфри, и та отправилась назад в лазарет, бормоча себе под нос. Ждать пришлось всего несколько минут; затем из кабинета выскочила ужасно довольная Гермиона, а следом за ней вышла профессор Макгонаголл, и они втроем по мраморной лестнице спустились в Большой зал.

Им предстало море остроконечных шляп: по периметрам столов всех четырех колледжей сидели ученики, и их лица мерцали в свете тысяч свечей, парящих в воздухе над столами. Профессор Флитвик, миниатюрный колдун с копной седых волос, выносил из зала древнюю шляпу и трехногий табурет.

– Ой, – тихо сказала Гермиона, – мы пропустили Распределение!

Новых учеников «Хогварца» распределяла по колледжам («Гриффиндор», «Вранзор», «Хуффльпуфф» и «Слизерин») Шляпа-Распредельница. Примеряешь ее – и она выкрикивает название колледжа, куда ты подходишь больше всего. Профессор Макгонаголл прошествовала к своему креслу за учительским столом, а Гарри с Гермионой как можно тише прошмыгнули в другую сторону, к столу «Гриффиндора». Они крадучись пробирались по стеночке, но на них все оглядывались, а некоторые показывали на Гарри пальцами. Неужели история о том, как он потерял сознание из-за дементора, разлетелась так быстро?

Гарри с Гермионой сели по обе стороны от Рона, который занял для них места.

– Что от вас хотели? – уголком рта спросил он у Гарри.

Гарри начал шепотом объяснять, но тут директор школы встал, собираясь произнести речь, и Гарри умолк.

Профессор Думбльдор, хотя и невероятно старый, всегда производил впечатление очень энергичного человека. У него были длинные, в несколько футов, серебристые волосы и борода, очки со стеклами-полумесяцами и чрезвычайно крючковатый нос. Про него часто говорили, что он величайший чародей столетия, но Гарри уважал его не за это. Альбусу Думбльдору поневоле доверяли безоговорочно, и сейчас от одной его лучистой улыбки Гарри впервые после встречи с дементором стало по-настоящему спокойно.