Текст книги "Гарри Поттер. Полная коллекция"

Тот неохотно потянул. Раздался грохот, подобный пушечному выстрелу, хлопушка распалась, и из нее вылетела большая остроконечная шляпа с чучелом ястреба.

Гарри, вспомнив вризрака, переглянулся с Роном, и оба ухмыльнулись. Злей поджал губы, подтолкнул подарочек к Думбльдору, и тот с охотой заменил им свою колдовскую шляпу.

– Налетайте! – сказал он, лучась и сияя.

Пока Гарри угощался жареной картошкой, двери отворились. Вошла профессор Трелони и, словно на колесах, заскользила к столу. По торжественному случаю она надела зеленое платье с блестками и еще больше смахивала на сверкающую гигантскую стрекозу.

– Сибилла, какой приятный сюрприз! – воскликнул Думбльдор, вставая.

– Мне, к моему величайшему удивлению, директор, довелось узреть в хрустальном шаре, – поведала профессор Трелони самым загадочным и загробным голосом, – что я оставила свою одинокую трапезу и присоединилась к вам. Кто я такая, чтобы сопротивляться велению судьбы? Я немедленно покинула свою обитель и покорнейше прошу извинить меня за опоздание…

– Конечно, конечно, – ответил Думбльдор, блестя глазами. – Позвольте за вами поухаживать. Вот вам стул…

И он волшебной палочкой нарисовал в воздухе стул. Тот покачался над полом и с грохотом приземлился между Злеем и Макгонаголл. Профессор Трелони, однако, не спешила сесть; огромные глаза пробежали по собранию – и прорицательница испустила тихий вопль.

– Я не смею, директор! Если я сяду к вам, за столом нас окажется тринадцать! Какое несчастливое знамение! Не забывайте: когда тринадцать человек едят за одним столом, первый, кто встанет с места, первым и умрет!

– Ничего, мы рискнем, Сибилла, – нетерпеливо оборвала ее профессор Макгонаголл. – Садитесь, не то индейка совсем остынет.

Профессор Трелони поколебалась, а затем опустилась на стул, зажмурившись и крепко сжав губы, словно ожидая немедленного поражения громом. Профессор Макгонаголл сунула большую ложку в ближайшее блюдо.

– Рубца, Сибилла?

Профессор Трелони оставила предложение без внимания. Вновь открыв глаза, она еще раз оглядела стол и спросила:

– А где же наш дорогой профессор Люпин?

– Боюсь, бедняга снова заболел, – ответил Думбльдор, жестом приглашая всех накладывать кушанья. – Так неудачно, в самое Рождество.

– Но ведь вы об этом уже знали, Сибилла? – подняла брови профессор Макгонаголл.

Профессор Трелони смерила ее очень холодным взглядом.

– Разумеется, – тихо ответила она. – Однако не следует афишировать тот факт, что тебе известно все обо всем. Я часто веду себя так, словно у меня нет Внутреннего Взора, дабы не нервировать окружающих.

– Это многое объясняет, – съязвила профессор Макгонаголл.

Голос профессора Трелони внезапно потерял почти всю свою загробность.

– Если хотите знать, Минерва, мне открылось, что бедный профессор Люпин не пробудет с нами долго. Он, видимо, и сам знает, что его дни сочтены. Он буквально отшатнулся, когда я предложила ему погадать на хрустальном шаре…

– Я его понимаю, – сухо заметила профессор Макгонаголл.

– А я сомневаюсь, – весело вмешался профессор Думбльдор, слегка, впрочем, повысив голос и положив конец беседе дам, – что профессору Люпину всерьез угрожает опасность. Злотеус, вы уже приготовили ему новую порцию зелья?

– Да, директор, – ответил Злей.

– Прекрасно, – сказал Думбльдор, – тогда он очень скоро встанет на ноги… Дерек, ты пробовал чиполату? Объедение!

Первоклассник, услышав, что к нему обратился сам директор, густо покраснел и трясущимися руками взял блюдо с колбасками.

Два часа, до самого конца обеда, профессор Трелони вела себя почти нормально. Но когда Гарри с Роном, наевшись до отвала и еще не сняв бумажных шляп, поднялись из-за стола, она громко закричала:

– Мальчики мои! Кто из вас встал первым? Кто?

– Не знаю. – Рон неуверенно посмотрел на Гарри.

– Вряд ли это важно, – ледяным тоном произнесла профессор Макгонаголл, – если, конечно, за дверью не притаился сумасшедший дровосек, желающий зарубить первого, кто выйдет в вестибюль.

Засмеялись все, даже Рон. Профессор Трелони молча оскорбилась.

– Ты идешь? – спросил Гарри у Гермионы.

– Нет, – пробормотала та, – мне нужно переговорить с профессором Макгонаголл.

– Не иначе, хочет еще уроков выпросить, – зевнул Рон. Они вышли в вестибюль, где не обнаружилось ни одного сумасшедшего дровосека.

Сэр Кэдоган на портрете собрал рождественскую вечеринку – пару монахов, нескольких бывших директоров школы и толстого пони. Рыцарь откинул забрало и отсалютовал флягой с медом.

– Веселого – ик! – Рождества! Пароль?

– «Шелудивый пес», – сказал Рон.

– И вам того же, сэр! – прогрохотал сэр Кэдоган, задираясь вверх.

Гарри поднялся в спальню, взял «Всполох» и «Набор для техобслуживания метел», подаренный Гермионой на день рождения, отнес все это в гостиную и попытался устроить метле хоть какое-нибудь техобслуживание; однако хворостины не нуждались в подравнивании, а рукоять сверкала так ярко, что не было смысла полировать. Поэтому они с Роном просто сидели и любовались этой совершенной красотой, пока не отворилось портретное отверстие. В гостиную вошла Гермиона, а следом за ней профессор Макгонаголл.

Хотя профессор Макгонаголл и была куратором «Гриффиндора», Гарри видел ее в общей гостиной лишь однажды, и по весьма печальному поводу. Мальчики уставились на преподавательницу, вдвоем вцепившись в древко. Гермиона обогнула их, села и зарылась лицом в первую попавшуюся книжку.

– Стало быть, это она, – изрекла профессор Макгонаголл. Она подошла к камину и вперила в метлу птичьи глаза-бусины. – Мисс Грейнджер проинформировала меня о том, что вам прислали «Всполох», Поттер.

Гарри с Роном оглянулись на Гермиону и увидели, как краснеет полоска ее лба над книжкой, которую Гермиона держала вверх ногами.

– Позвольте? – попросила профессор Макгонаголл, но разрешения не дождалась, а попросту взяла метлу у мальчиков из рук. Внимательно оглядела ее сверху донизу. – Хмм. При ней не было письма, Поттер? Совсем? Открытки? Записки?

– Нет, – пустым голосом ответил Гарри.

– Понятно… – протянула профессор Макгонаголл. – Что ж, боюсь, мне придется это забрать.

– Ч-что? – Гарри вскочил на ноги. – Почему?

– Метлу нужно проверить на заговоренность, – объяснила профессор Макгонаголл. – Я сама, конечно, не специалист, но мадам Самогони и профессор Флитвик все разберут…

– На части? – спросил Рон таким тоном, словно профессор Макгонаголл выжила из ума.

– Всего несколько недель, – сказала профессор Макгонаголл. – Когда мы убедимся, что метла не заговорена, получите ее назад.

– Ничего с ней такого нет! – выкрикнул Гарри слегка дрожащим голосом. – Правда, профессор…

– Вы не можете знать наверняка, Поттер, – почти ласково ответила она, – по крайней мере, пока на ней не полетаете, а этого, я боюсь, мы допустить не можем. Прежде мы должны убедиться, что там ничего не накручено. Я буду держать вас в курсе.

Профессор Макгонаголл развернулась и унесла «Всполох»; отверстие за портретом закрылось. Гарри стоял и смотрел вслед, сжимая в руке банку шикблеска.

Рон повернулся к Гермионе:

– Ну и зачем ты помчалась к Макгонаголл?

Гермиона отбросила книжку. Лицо у нее было розовое, но она вскочила и смело взглянула Рону в глаза.

– Затем, что я подумала – и профессор Макгонаголл со мной согласна, – что метлу наверняка прислал Сириус Блэк!

Глава двенадцатая
Заступник

Гарри понимал, что Гермиона хотела как лучше, но все равно злился. Ведь это из-за нее оборвались краткие часы счастья, когда он обладал лучшей метлой на свете. А теперь неизвестно, увидит ли он когда-нибудь свой «Всполох». И если сейчас – в чем Гарри не сомневался – с метлой все в порядке, в каком порядке она будет потом, после антизаговорных проверок?

Рон тоже злился на Гермиону: расчленение новехонького «Всполоха» – сущее уголовное преступление. Гермиона, убежденная, что поступила правильно, теперь избегала появляться в общей гостиной. Гарри с Роном догадывались, что она прячется от них в библиотеке, но не уговаривали ее вернуться. Словом, все они были только рады, когда после Нового года в школу съехались остальные ученики и в гриффиндорской башне опять закипела жизнь.

Накануне начала нового семестра Гарри разыскал Древ.

– Хорошо провел Рождество? – спросил он, но, не дожидаясь ответа, сел и продолжил, понизив голос: – Я тут в каникулы все обдумал… То, что случилось на последнем матче, ну, ты понимаешь… Если дементоры опять появятся… я хочу сказать… мы не можем себе позволить, чтоб ты… ну… – Древ смешался.

– Я над этим работаю, – быстро ответил Гарри. – Профессор Люпин обещал научить меня отгонять дементоров. Мы начнем на этой неделе. Он сказал, после Рождества у него будет время.

– А. – Лицо у Древа прояснилось. – Что ж, тогда… Знаешь, мне ужасно не хотелось бы терять такого Ловчего. Кстати, новую метлу-то заказал?

– Нет, – ответил Гарри.

– Что?! Ты, знаешь ли, поторопись, не играть же тебе против «Вранзора» на «Падающей звезде»!

– Ему на Рождество подарили «Всполох», – вмешался Рон.

– «Всполох»? Иди ты! Серьезно? Настоящий «Всполох»?

– Не радуйся, Оливер, – мрачно сказал Гарри. – У меня его больше нет. Его конфисковали. – И он коротко рассказал о том, что «Всполох» проверяют на заговоренность.

– Заговоренность? С какой еще стати?

– Из-за Сириуса Блэка, – устало объяснил Гарри. – Считается, что он охотится за мной. Поэтому Макгонаголл решила, что «Всполох» прислал он.

Отмахнувшись от сообщения о том, что за Ловчим его команды охотится опасный преступник, Древ воскликнул:

– Блэк не мог купить «Всполох»! Он в бегах! Его ищет вся страна! Как, скажите на милость, они себе это представляют? Блэк что, вот так запросто зашел в магазин и купил метлу?

– Я с тобой согласен, – ответил Гарри, – но Макгонаголл решила, что надо все разобрать…

Древ побелел.

– Я с ней поговорю, – пообещал он. – Постараюсь убедить… «Всполох»… настоящий «Всполох», в нашей команде… Она же не меньше нашего хочет, чтобы «Гриффиндор» выиграл… Я ей докажу… «Всполох»…

На следующее утро начались занятия. Никому, разумеется, не хотелось два часа в январский холод и сырость торчать на улице, но Огрид, чтобы развлечь «детишек», устроил костер с саламандрами, и урок получился на удивление интересный: все с удовольствием собирали хворост, чтобы подкармливать огонь, а пламелюбивые ящерки шныряли туда-сюда по рассыпающимся, добела раскаленным поленьям. На первом занятии по прорицанию развлечений выпало куда меньше; они приступили к хиромантии, и профессор Трелони незамедлительно уведомила Гарри, что за все свое земное существование не видала линии жизни короче, чем у него.

Гарри рвался на защиту от сил зла: после разговора с Древом ему не терпелось научиться отгонять дементоров.

– Ах да, – сказал Люпин после урока, когда Гарри напомнил ему про обещание. – Дай-ка подумать… В восемь вечера в четверг устроит? Кабинет истории магии по размеру нам подойдет… Мне надо хорошенько подумать, как мы поступим… Настоящего дементора в замок привести нельзя…

– Все еще так себе выглядит, да? – заметил Рон по дороге на ужин. – Как думаешь, Гарри, что с ним такое?

Позади раздалось громкое и нетерпеливое «пфф!». Гермиона сидела на корточках под рыцарскими доспехами и перекладывала учебники в рюкзаке. Учебников было так много, что рюкзак никак не закрывался.

– И чего фыркаем? – раздраженно спросил Рон.

– Да так, – высокомерно ответила Гермиона, взваливая рюкзак на плечо.

– Ничего не «так», – сказал Рон. – Я спросил, что с профессором Люпином, а ты…

– Разве это не очевидно? – с возмутительной надменностью изрекла Гермиона.

– Не хочешь говорить – не говори, – огрызнулся Рон.

– И пожалуйста, – заносчиво бросила она и гордо удалилась.

– Сама не знает. – Рон обиженно глядел ей вслед. – Просто хотела, чтобы мы снова с ней разговаривали.

В восемь вечера в четверг Гарри вышел из гриффиндорской башни и направился к кабинету истории магии. Там никого не было, свет не горел, но Гарри зажег лампы волшебной палочкой. Через пять минут появился Люпин – он притащил огромный ящик и с трудом водрузил его на письменный стол профессора Биннза.

– Что это? – спросил Гарри.

– Вризрак, – ответил Люпин, расстегивая плащ. – Я со вторника прочесывал замок, и, к счастью, мне попался вот этот – шнырял в картотечном шкафу у Филча. Как ты понимаешь, вризрак для нас – максимальное приближение к дементору. При виде тебя вризрак станет дементором, и мы сможем на нем потренироваться. А в промежутках между занятиями пускай живет у меня в кабинете: там под столом тумбочка – ему понравится.

– Хорошо, – только и сказал Гарри, постаравшись сделать вид, будто вовсе не боится, а наоборот, рад, что профессору Люпину удалось найти такую блестящую замену дементору.

– Итак… – Профессор Люпин достал волшебную палочку и жестом велел Гарри поступить так же. – Заклинание, которому я попробую тебя научить, – из разряда высшей магии, намного выше, чем Совершенно Обычный Волшебный Уровень. Называется оно Заклятием Заступника.

– А что оно делает? – занервничал Гарри.

– Оно, если все правильно, вызывает Заступника, – объяснил Люпин. – Ставит непроницаемую противодементорную защиту между тобой и дементором.

Гарри представил, как прячется за эдаким Огридом, у которого в руках огромная дубина. Профессор Люпин продолжил:

– Заступник – положительная сила, проекция тех чувств, которыми кормятся дементоры: надежды, счастья, жажды жизни. При этом в отличие от людей Заступнику незнакомо отчаяние, и поэтому дементоры не могут нанести ему вред. Но должен предупредить, Гарри, – может статься, это заклинание для тебя чересчур сложно. У многих умелых колдунов с ним бывают трудности.

– А как выглядит Заступник? – с любопытством спросил Гарри.

– У каждого колдуна он свой.

– А как его вызвать?

– С помощью заклинания. Но оно подействует, только если ты изо всех сил сосредоточишься на одном-единственном очень счастливом воспоминании.

Гарри порылся в памяти: что у него там на предмет счастливых воспоминаний? Все, что было у Дурслеев, решительно не годилось. Наконец он остановился на своем первом полете на метле.

– Есть, – сказал он, детально вспоминая упоительную радость парения.

– Заклинание такое… – Люпин откашлялся. – Экспекто патронум!

– Экспекто патронум, – еле слышно повторил Гарри, – экспекто патронум.

– Сосредоточился на счастливом воспоминании?

– Ой! Да… – засуетился Гарри, лихорадочно возвращаясь мыслями к незабываемому полету. – Экспекто патроно… нет, патронум… извините… экспекто патронум, экспекто патронум…

Неожиданно из волшебной палочки пыхнул серебристый дым.

– Вы видели? – разволновался Гарри. – Что-то получилось!

– Замечательно, – улыбнулся Люпин. – Ну что? Готов испробовать на дементоре?

– Да, – решился Гарри, крепко сжал палочку и вышел на середину класса. Он старался думать о полете, но всплывали и другие мысли… Вот-вот он вновь услышит крик своей матери… но об этом нельзя думать, а то и впрямь услышит, а он этого совсем не хочет… или хочет?

Люпин взялся за крышку ящика и потянул.

Из ящика неспешно поднялся дементор, лицо под капюшоном медленно повернулось к Гарри. Из-под плаща тянулась склизкая рука в струпьях. Лампы заморгали и погасли. Дементор вышел из ящика и молча двинулся на Гарри, судорожно втягивая ртом воздух. Мальчика окатила волна пронизывающего холода…

– Экспекто патронум! – завопил Гарри. – Экспекто патронум! Экспекто…

Но и комната, и сам дементор уже исчезли… Гарри падал куда-то в густом белом тумане, а в голове громче прежнего эхом метался голос матери:

– Только не Гарри! Только не Гарри! Пожалуйста… я сделаю что угодно…

– Отойди! Отойди, глупая девчонка!

– Гарри!

Он вздрогнул и очнулся. Он лежал навзничь на полу. Лампы снова горели. Нечего было спрашивать, что случилось, – и так ясно.

– Извините, – пробормотал он, садясь. Из-под очков тек пот.

– Ты как? – спросил Люпин.

– Нормально… – Ухватившись за ближайшую парту, Гарри с трудом поднялся на ноги.

– Возьми, – профессор Люпин протянул шокогадушку. – Съешь, потом попробуем еще. Я и не ждал, что у тебя получится сразу. Вообще-то я бы страшно удивился, если бы получилось.

– С каждым разом все хуже, – пожаловался Гарри, откусывая шокогадушке голову. – Ее голос был громче, и его тоже – Вольдеморта…

Люпин побледнел.

– Гарри, если ты откажешься продолжать, я пойму…

– Нет, я хочу! – Гарри яростно засунул в рот остатки шокогадушки. – Я должен! А если дементоры придут на матч с «Вранзором»? Мне больше нельзя падать с метлы! Если мы проиграем на этот раз – прощай, кубок!

– Ну хорошо… – сказал Люпин. – Может, ты выберешь другое воспоминание – в смысле счастливое… Видимо, это было недостаточно сильно…

Гарри поразмыслил и решил, что чувства, которые он испытал в прошлом году, когда «Гриффиндор» выиграл кубок школы, вполне сойдут за очень счастливые воспоминания. Он стиснул палочку и встал посреди класса.

– Готов? – спросил Люпин, взявшись за крышку ящика.

– Готов, – ответил Гарри, цепляясь за радостные мысли о победе «Гриффиндора» и отгоняя тягостные предчувствия того, что будет, когда распахнется крышка.

– Поехали! – Люпин сдернул крышку.

Комната мгновенно потемнела и наполнилась ледяным холодом. Дементор заскользил к Гарри, втягивая воздух; протянул полусгнившую руку…

– Экспекто патронум! – закричал Гарри. – Экспекто патронум! Экспекто патро…

Все заволакивал белый туман… вокруг двигались громадные размытые фигуры… затем раздался новый голос, незнакомый – мужской панический крик:

– Лили, хватай Гарри и беги! Это он! Скорей! Беги! Я его задержу…

Спотыкливый топот – грохот распахнувшейся двери – холодный пронзительный смех…

– Гарри! Гарри… очнись…

Люпин с силой хлопал Гарри по лицу. На сей раз мальчик не сразу понял, почему лежит на пыльном полу классной комнаты.

– Я слышал папу, – пробормотал Гарри, – раньше такого не было… он бросился на Вольдеморта, чтобы мама успела убежать…

Он вдруг понял, что на щеках с пóтом мешаются слезы. Он пригнулся как можно ниже, притворился, будто завязывает шнурки, и украдкой вытер лицо полой мантии, чтобы профессор Люпин ничего не заметил.

– Ты слышал Джеймса? – странным голосом спросил Люпин.

– Да… – утерев лицо, Гарри поднял голову. – А что… вы ведь не были знакомы с папой?

– Я? Вообще-то был, – ответил Люпин. – Мы вместе учились и дружили. Знаешь, Гарри, пожалуй, на сегодня достаточно. Это заклятие до нелепости сложное… Я зря предложил – это слишком тяжелое испытание…

– Нет! – крикнул Гарри. Он снова встал. – Еще разок! Просто воспоминания не самые счастливые, в этом все дело… Погодите…

Он напряг мозги. Нужно очень-очень-очень счастливое воспоминание… из которого выйдет настоящий, хороший Заступник…

Вот оно! Минута, когда выяснилось, что он колдун, что он уедет от Дурслеев и будет учиться в «Хогварце»! Если уж это не счастливое воспоминание, то непонятно, что ж еще… Очень сосредоточенно вспоминая, как услышал, что покидает Бирючинную улицу, Гарри повернулся к ящику.

– Готов? – спросил Люпин. Похоже, он сильно сомневался, что сейчас поступает правильно. – Сосредоточился? Хорошо… Давай!

И он в третий раз потянул крышку; над ящиком вырос дементор; комната погрузилась в холод и мрак…

– ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ! – заорал Гарри. – ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ! ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ!

Голова наполнилась криками, но звучали они словно из плохо настроенного радиоприемника – тише, громче, опять тише… Гарри по-прежнему видел дементора… тот остановился… огромное серебристое облако вылетело из волшебной палочки и повисло между Гарри и дементором. У Гарри подгибались колени, но он держался на ногах – правда, сомневался, что выстоит долго…

– Риддикулюс! – загрохотал Люпин, стрелой метнувшись вперед.

Раздался громкий щелчок, и дымчатый Заступник исчез вместе с дементором. Гарри упал на стул, обессиленный, будто пробежал целую милю. Ноги дрожали. Уголком глаза Гарри видел, как Люпин палочкой загоняет вризрака обратно в ящик; вризрак снова обернулся серебристым шаром.

– Превосходно! – воскликнул Люпин, подходя к Гарри. – Превосходно! Хорошее начало!

– А можно еще раз попробовать? Всего разок?

– Не сейчас, – твердо сказал Люпин. – На сегодня более чем достаточно. На-ка…

Он протянул Гарри большую плитку лучшего рахатлукуллового шоколада.

– Съешь все, а то мадам Помфри живьем съест меня. Ну что, через неделю в это же время?

– Ага, – подтвердил Гарри.

Он откусил шоколада, наблюдая за Люпином. Тот гасил лампы, которые после исчезновения дементора зажглись вновь. Тут Гарри пришла в голову одна мысль.

– Профессор Люпин? – окликнул он. – Раз вы знали моего папу, то и Сириуса Блэка тоже должны были знать?

Профессор Люпин резко обернулся.

– Почему ты так решил? – жестко спросил он.

– Да так… Просто они тоже дружили в «Хогварце»…

Люпин расслабился.

– Да, я знал Сириуса, – коротко ответил он. – По крайней мере, думал, что знаю. Тебе пора, Гарри, уже совсем поздно.

Гарри вышел из кабинета в коридор, а за углом нырнул за рыцарские доспехи и устало опустился на постамент. Он сидел, доедая шоколадку, и жалел, что заговорил о Блэке, – Люпин явно не желал обсуждать эту тему. Потом Гарри снова подумал о маме с папой…

Он был совершенно выжат, опустошен, несмотря на съеденный шоколад. Невыносимо словно бы присутствовать при последних мгновениях жизни родителей, но ведь это единственная возможность вновь услышать их голоса… Однако, если он так и будет втихомолку мечтать их услышать, ему ни за что не вызвать нормального Заступника…

– Они мертвы, – сурово сказал он себе. – Они мертвы, и никакое эхо не вернет их тебе. Если хочешь квидишный кубок, возьми себя в руки.

Он встал, засыóпал в рот шоколадные крошки и направился в гриффиндорскую башню.

«Вранзор» сыграл со «Слизерином» через неделю после начала семестра. Слизеринцы выиграли, хотя и с небольшим отрывом. По словам Древа, это была хорошая новость для «Гриффиндора», который теперь мог оказаться на втором месте, если тоже победит «Вранзор». И Древ увеличил количество тренировок до пяти в неделю. А это означало, что – при учете занятий с профессором Люпином (каждое выматывало больше, чем шесть квидишных тренировок) – у Гарри оставался только один вечер в неделю на все домашние задания. И однако он уставал меньше Гермионы, – ее, похоже, задавил груз, который она на себя взвалила. Всякий вечер без исключения Гермиона сидела в уголке общей гостиной; вокруг нее сразу на нескольких столах валялись книги, таблицы по арифмантике, рунические словари, плакаты с изображениями муглов, поднимающих тяжести, увесистые стопки пространных конспектов… Гермиона почти ни с кем не разговаривала и огрызалась, когда к ней обращались.

– Как ей это удается? – однажды прошептал Рон.

Гарри дописывал заданное Злеем жутко сложное сочинение про необнаружимые яды. Он поднял глаза. Гермиону было едва видно за шаткой башней из учебников.

– Что удается?

– Везде успевать! – воскликнул Рон. – Я слышал, как она разговаривала с профессором Вектор – ну, этой, арифмантичкой. Обсуждали вчерашний урок. Но ведь Гермиона не могла там быть, она в это время с нами вместе была на уходе за магическими существами! И еще – Эрни Макмиллан говорил, что она не пропустила ни одного мугловедения, а половина этих уроков совпадает с прорицанием! Но ни одного прорицания она тоже не пропустила!

У Гарри совсем не было времени на разгадку мистической тайны Гермиониного расписания: сочинение для Злея надо было закончить кровь из носу. Впрочем, спустя две секунды его снова прервали – на этот раз Древ.

– Ужасные новости. Я только что ходил к профессору Макгонаголл насчет «Всполоха». Она буквально… ммм… распсиховалась. У меня, видите ли, неправильные приоритеты. Решила, кажется, что меня больше волнует кубок, чем твоя жизнь. Всего-навсего потому, что я сказал, мол, меня не интересует, скинет тебя метла или нет, лишь бы ты успел схватить Проныру. – Древ в полнейшем недоумении потряс головой. – Нет, правда, она так орала… можно подумать, я сказал что-то ужасное… Тогда я спросил, сколько еще они продержат «Всполох»… – Он скорчил рожу и передразнил профессора Макгонаголл: – «Сколько потребуется, Древ»… Пожалуй, тебе надо заказать новую метлу, Гарри. В каталоге «Ваша новая метла» сзади есть бланк заказа… купи «Нимбус-2001», как у Малфоя.

– Что хорошо Малфою, для меня не годится, – буркнул Гарри.

Январь незаметно перетек в февраль, а погода как была отвратительной, так и осталась. Матч с «Вранзором» неуклонно приближался, но Гарри никак не мог заказать себе метлу. После каждого урока превращений он спрашивал профессора Макгонаголл о «Всполохе». Рон стоял рядом и тоже с надеждой ждал ответа, а Гермиона пробегала мимо, отводя глаза.

– Нет, Поттер, пока нельзя, – сказала профессор Макгонаголл на двенадцатый заход, не дожидаясь вопроса. – Мы проверили метлу на все обычные заговоры, но профессор Флитвик опасается сбросового сглаза. Как только мы закончим проверку, я обязательно вам сообщу. А пока, будьте любезны, перестаньте меня донимать.

В довершение несчастий с защитой от дементоров дела шли хуже, чем хотелось бы. Вот уже несколько занятий Гарри удавалось создать неотчетливую серебристую тень, но его Заступнику не хватало убедительности отогнать дементора. Полупрозрачное облако бессмысленно болталось в воздухе, и поддержание его существования выпивало из Гарри всю энергию. Гарри злился на себя и угрызал-ся из-за неизбывного тайного желания снова услышать голоса родителей.

– Ты хочешь от себя слишком многого, – строго сказал профессор Люпин на четвертой неделе занятий. – Для тринадцатилетнего колдуна даже нечеткий Заступник – огромное достижение. Ты же больше не теряешь сознание, правда?

– Я думал, Заступник будет… повергать дементоров на пол, например, – потерянно отозвался Гарри. – Заставит их исчезнуть…

– Настоящий Заступник так и делает, – подтвердил Люпин. – И все равно, ты достиг очень многого очень быстро. Если дементоры придут на следующий матч, ты сможешь держать их на расстоянии и успеешь спуститься на землю.

– Вы говорили, это труднее, когда их много, – вспомнил Гарри.

– Я в тебе полностью уверен, – улыбнулся Люпин. – На… ты заслужил… это из «Трех метел». Ты такого еще не пробовал…

Он достал из портфеля две бутылки.

– Усладэль! – необдуманно возликовал Гарри. – Обожаю!

Люпин задрал бровь.

– Ну… мне Рон с Гермионой приносили из Хогсмеда, – поспешно соврал Гарри.

– Понятно, – сказал Люпин, хотя глядел с некоторым подозрением. – Ну что? Выпьем за победу «Гриффиндора»! Мне, конечно, как педагогу не полагается иметь предпочтения… – торопливо добавил он.

Они в молчании пили усладэль, а потом Гарри задал вопрос, который давно его мучил:

– А что у дементоров под капюшоном?

Профессор Люпин в задумчивости опустил бутылку.

– Хммм… те, кто знает, вряд ли способны рассказать. Понимаешь, дементоры опускают капюшон только затем, чтобы воспользоваться своим последним и самым страшным оружием.

– Каким?

– Это называется «Поцелуй дементора», – ответил Люпин, кривовато улыбнувшись. – Так они уничтожают личность полностью. Наверное, под капюшоном нечто вроде рта, потому что они прижимают челюсти ко рту жертвы и… и высасывают душу.

Гарри от неожиданности поперхнулся.

– Что? Они убивают?..

– О нет, – сказал Люпин. – Гораздо хуже. Без души, знаешь ли, жить можно, если мозг и сердце работают. Но у тебя не остается личности… воспоминаний… ничего… И ни малейшего шанса восстановить. Ты просто… существуешь. Пустая оболочка. А душа исчезает навсегда… – Люпин глотнул усладэля и прибавил: – Это ожидает Сириуса Блэка. Сегодня утром в «Оракуле» напечатали. Министерство дало дементорам разрешение запечатлеть Поцелуй, как только Блэка найдут.

Гарри на миг потрясенно застыл, представив, каково это, когда у тебя изо рта высасывают душу. Но потом подумал о Блэке и выпалил:

– Он это заслужил.

– Думаешь? – спокойно спросил Люпин. – Ты правда думаешь, что такого кто-то заслуживает?

– Да, – вызывающе ответил Гарри. – За… некоторые вещи…

Ему хотелось рассказать Люпину о разговоре, подслушанном в «Трех метлах», о том, что Блэк предал его родителей, но тогда пришлось бы признаться и в незаконном посещении Хогсмеда – учитель не обрадуется. Поэтому Гарри допил усладэль, поблагодарил Люпина и вышел из кабинета истории магии.

Лучше бы не спрашивал, что у дементоров под капюшоном; ответ был кошмарен. Гарри погрузился в размышления о том, что творится с человеком, которого подвергают Поцелую, и, поднимаясь по лестнице, воткнулся прямо в профессора Макгонаголл.

– Смотрите, куда идете, Поттер!

– Извините, профессор…

– Я только что ходила за вами в общую гостиную. Хотела сказать, что мы провели все проверки, какие только смогли придумать. По всей видимости, ваша метла в полном порядке. Где-то у вас есть очень хороший друг, Поттер…

У Гарри отвисла челюсть. Профессор Макгонаголл протягивала ему «Всполох», прекрасный как прежде.

– И можно его взять? – У Гарри отказал голос. – Правда?

– Правда, – ответила профессор Макгонаголл. Она даже улыбалась. – Полагаю, вы бы хотели опробовать его до субботнего матча. И еще, Поттер, – постарайтесь выиграть, хорошо? А то мы окажемся за бортом вот уже восьмой раз подряд. Профессор Злей вчера вечером весьма любезно мне об этом напомнил…

Лишившись дара речи, Гарри понес «Всполох» в гриффиндорскую башню. Едва завернув за угол, он нос к носу столкнулся с Роном, улыбавшимся от уха до уха.

– Уже отдала? Отлично! Слушай, а можно все-таки мне полетать? Завтра?

– Да… сколько угодно… – ответил Гарри. На сердце стало легко – давно так не было. – Знаешь что? Надо помириться с Гермионой. Она ведь хотела как лучше…

– Да, точно, – согласился Рон. – Она в общей гостиной – делает уроки, для разнообразия…

В коридоре гриффиндорской башни они увидели Невилла Лонгботтома. Тот о чем-то молил сэра Кэдогана. Похоже, рыцарь отказывался его впустить.

– Я записал их на бумажке! – чуть не плакал Невилл. – Но, наверно, где-то обронил!

– Знаем мы эти сказки! – ревел сэр Кэдоган. Тут он заметил Гарри с Роном: – Добрейшего вам вечера, прекрасные молодые йомены! Я призываю заковать в железо эту деревенщину! Ворваться хочет он в господские покои!

– Ой, заткнись, – отмахнулся Рон, приблизившись.

– Я потерял пароли! – поведал несчастный Невилл. – Я попросил его продиктовать все пароли, которые он назначит на этой неделе, он же вечно их меняет! И куда только я их задевал!

– «Психнаволикинс», – сказал Гарри сэру Кэдогану.

Тот в крайнем разочаровании неохотно задрался вверх вместе с картиной. Как только ребята вошли, все головы повернулись к ним, по гостиной побежал взволнованный шепоток. Спустя миг Гарри окружили, и отовсюду понеслись возбужденные голоса: