Текст книги "Гарри Поттер. Полная коллекция"

– Они! – закричала Гермиона.

Бомс приземлилась долгим юзом, фонтаном разбрасывая за собой землю и камешки.

– Рем! – Отбросив метлу, Бомс кинулась в объятия Люпина. Тот был бледен и, казалось, от волнения онемел. Еле живой Рон поплелся к Гарри и Гермионе.

– Вы целы, – пробормотал он.

Гермиона бросилась к нему и крепко прижала к себе:

– Я думала… думала…

– Со мной все в порядке, – успокаивал Рон, похлопывая ее по спине. – Все отлично.

– Рон молодец, – с чувством сказала Бомс, отрвавшись от Люпина. – Настоящий герой. Сшиб Упивающегося Смертью, прямо по башке попал, а с летящей метлы по движущейся цели…

– Правда? – Гермиона, обнимая Рона за шею, посмотрела на него изумленно.

– А тебя это, как всегда, удивляет? – ворчливо отозвался он и высвободился. – Мы последние?

– Нет, – ответила Джинни. – Еще ждем Билла с Флёр и Шизоглаза с Мундугнусом. Рон, я пойду скажу родителям, что с тобой все хорошо…

Она убежала в дом.

– Почему вы так задержались? Что случилось? – чуть ли не со злостью спросил Люпин у Бомс.

– Беллатрикс, – пояснила та. – Я ей нужна не меньше, чем Гарри, Рем, она очень старалась меня убить. Ничего, я до нее доберусь… За мной должок. Зато мы совершенно точно ранили Родольфа… Потом добрались до тети Мюриэль, только опоздали к портшлюсу, а она так суетилась…

У Люпина ходили желваки. Он кивал, но говорить не мог.

– Ну а у вас всех что? – спросила Бомс у остальных.

Те пересказали свои истории, но чем дольше не было Билла, Флёр, Шизоглаза и Мундугнуса, тем сильнее их всех, словно траву морозом, сковывало ледяным страхом, тем трудней становилось его не замечать.

– Я уже час как должен вернуться на Даунинг-стрит. Пойду, – сказал наконец Кингсли, в последний раз оглядев небо. – Дайте знать, когда они будут здесь.

Люпин кивнул. Кингсли, попрощавшись, направился к воротам и скрылся во тьме. Гарри показалось, что из-за забора донесся характерный тихий хлопок: Кингсли дезаппарировал.

Мистер и миссис Уизли сбежали по ступенькам, Джинни – следом. Родители обняли Рона и повернулись к Люпину и Бомс.

– Спасибо, – воскликнула миссис Уизли, – за наших сыновей!

– Что за глупости, Молли, – отмахнулась Бомс.

– Как Джордж? – спросил Люпин.

– А что такое? – встревожился Рон.

– Ему отре…

Но слова миссис Уизли заглушил общий громкий возглас: в нескольких футах от них внезапно приземлился тестраль. Билл и Флёр спешились, растрепанные, но совершенно невредимые.

– Билл! Какое счастье, какое счастье…

Миссис Уизли бросилась к сыну, и тот обнял ее, но быстро отстранился и, глядя в глаза отцу, сказал:

– Шизоглаз погиб.

Все застыли; все онемели. Гарри казалось, будто внутри что-то падает, падает, проваливается сквозь землю, исчезает навсегда.

– Мы видели, – продолжал Билл. Флёр кивнула. Следы слез на ее щеках поблескивали в свете из окон кухни. – Как только мы прорвали окружение. Шизоглаз и Гнус были рядом с нами, они тоже направлялись на север. Вольдеморт – он умеет летать – на них бросился. Мундугнус испугался, завопил и дезаппарировал, хотя Шизоглаз пытался его остановить. Проклятие Вольдеморта ударило Шизоглаза прямо в лицо, он упал с метлы и… Мы ничего не могли сделать, ничего, за нами гналось полдюжины Упивающихся Смертью…

У Билла сорвался голос.

– Конечно, вы ничего не могли сделать, – тихо произнес Люпин.

Все стояли и смотрели друг на друга. У Гарри не укладывалось в голове: Шизоглаз – погиб? Ерунда какая-то… Шизоглаз, доблестный воин, храбрец, всегда выходивший сухим из воды…

Наконец, хотя никто этого не сказал, стало ясно, что во дворе стоять смысла больше нет, и вслед за мистером и миссис Уизли все молча пошли в дом, в гостиную, где весело хохотали Фред и Джордж.

– Что? – спросил Фред, увидев их лица. – Что случилось? Кто?..

– Шизоглаз, – ответил мистер Уизли. – Погиб.

Лица близнецов исказил ужас. Никто не понимал, что надо делать. Бомс тихо плакала, закрываясь носовым платком. Гарри знал, что с Шизоглазом она дружила – была его любимицей и протеже в министерстве магии. Огрид, сидя в углу на полу – так он занимал меньше места, – вытирал глаза платком размером со скатерть.

Билл подошел к шкафу, достал бутылку огневиски и кубки.

– Вот, – вздохнул он, и по взмаху его палочки двенадцать полных кубков разлетелись к присутствующим. Билл поднял тринадцатый: – За Шизоглаза.

– За Шизоглаза, – хором подхватили все и выпили.

– За Шизоглаза, – с некоторым опозданием икнул Огрид.

Огненный напиток опалил горло Гарри. Внутри сделалось горячо; онемение, пустота, ощущение нереальности происходящего растворились, и в нем снова зажглось нечто сильно напоминающее отвагу.

– Значит, Мундугнус исчез? – спросил Люпин, осушив свой кубок залпом.

Атмосфера в мгновение ока изменилась. Все напряглись и смотрели на Люпина, ожидая продолжения и, кажется, боясь того, что могут услышать.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – отозвался Билл, – я на обратном пути и сам об этом думал. Нас ведь поджидали, верно? Но Мундугнус не мог предать. Появление семерых Гарри их явно удивило, а эту хитрость, если помнишь, именно Мундугнус и предложил. С чего бы ему скрывать самое главное? По-моему, Гнус попросту запаниковал. Он вообще не хотел участвовать, его Шизоглаз заставил, а Вольдеморт напал на них первыми. Тут всякий сдрейфит.

– Сами-Знаете-Кто действовал в точности как предсказывал Шизоглаз, – всхлипнула Бомс. – Он говорил, что, с точки зрения Сами-Знаете-Кого, Гарри должны сопровождать самые опытные авроры. И он напал сначала на Шизоглаза, а когда Гнус исчез, переключился на Кингсли…

– Да, и всьё это очьень ‘огошо, – раздраженно перебила Флёр, – но совьегшенно не ясно, откуда оньи узнали, что ‘Арри пегепгавляют сегоднья. Кто-то биль неостогожьен, пгоболталсья. Это един-твьенное объяснение, почьему они знальи дату, но не весь план цельиком.

Слезы еще блестели на ее прекрасном лице. Флёр с вызовом обвела всех взглядом, ожидая возражений. Но все молчали, лишь из-под платка-скатерти доносилось икание Огрида. Гарри посмотрел на великана: сегодня ради него Огрид рисковал жизнью… Огрид, которого он любит, которому доверяет – и у которого Вольдеморт однажды уже выудил ценную информацию, подсунув драконье яйцо…

– Нет, – громко выпалил Гарри, и все удивленно обернулись. Из-за огневиски его голос стал много громче. – В смысле… если кто-то и проболтался, то не специально. Без умысла. – Это тоже прозвучало чуть громче, чем надо. – Мы должны доверять друг другу. Я верю вам всем. Я не думаю, что кто-то из вас сдал бы меня Вольдеморту.

В комнате повисла абсолютная тишина. Все смотрели на Гарри. Его опять бросило в жар, и от смущения он выпил еще огневиски, попутно вспомнив, что Шизоглаза всегда возмущала беспредельная доверчивость Думбльдора.

– Неплохо сказано, Гарри, – неожиданно похвалил Фред.

– Твои бы слова да кому надо в ухо. – Джордж покосился на Фреда, и у того дрогнули уголки губ.

На лице Люпина застыла странная гримаса, очень похожая на жалость.

– По-вашему, я глупости говорю? – бросил Гарри.

– Нет, ты говоришь как Джеймс, – ответил Люпин, – который считал глубочайшей низостью не доверять друзьям.

Гарри знал, на что намекает Люпин: что отца предал его друг Питер Петтигрю. Непонятно почему Гарри очень разозлился и хотел уже возразить, но Люпин отвернулся, поставил кубок на стол и обратился к Биллу:

– Есть дело. Я, конечно, могу попросить Кингсли…

– Нет, – сразу сказал Билл. – Я готов.

– Куда это вы? – в один голос спросили Бомс и Флёр.

– За телом Шизоглаза, – ответил Люпин.

– А нельзя?.. – начала миссис Уизли, умоляюще поглядев на Билла.

– Подождать? – спросил Билл. – Чтобы до него добрались Упивающиеся Смертью?

Все промолчали. Люпин и Билл, попрощавшись, ушли.

Все прочие расселись по стульям, только Гарри остался стоять. Смерть вдруг стала реальностью, повисла в воздухе.

– Я тоже пойду, – сказал Гарри.

Десять пар удивленных глаз разом уставились на него.

– Что за ерунда, – недоуменно пробормотала миссис Уизли. – Куда это?

– Я не могу здесь оставаться.

Он потер лоб. Шрам покалывало; он не болел так уже больше года.

– Из-за меня вы в опасности. Я не хочу…

– Не глупи! – воскликнула она. – Сегодня всё и затеяли ради того, чтобы переправить тебя в надежное укрытие, и у нас, хвала небесам, получилось. Да и Флёр согласилась на свадьбу здесь, а не во Франции, чтобы мы все могли за тобой приглядывать…

Ну как она не понимает: от этого ему не лучше, а хуже!

– Если Вольдеморт узнает, что я тут…

– Как это он узнает? – осведомилась миссис Уизли.

– Есть целых двенадцать мест, где ты можешь находиться, Гарри, – подхватил мистер Уизли. – Ему ни за что не вычислить, где конкретно.

– Я боюсь не за себя! – воскликнул тот.

– Это ясно, – тихо откликнулся мистер Уизли. – Но, если ты уйдешь, сегодняшняя наша работа окажется напрасной.

– Да никуда ты не пойдешь, – прогремел Огрид. – А то что ж получается: столько стараний – и все спустить в…

– В ушную раковину? – невинно осведомился Джордж, приподнимаясь на подушках.

– Я понимаю…

– Шизоглаз бы не…

– ПОНИМАЮ! – заорал Гарри.

Настоящий шантаж, все против одного: неужели они думают, будто он не ценит, сколько ради него сделано? Он хочет уйти, чтобы не причинить еще больше вреда! Шрам болел, пульсировал. Повисла мучительная тишина. Наконец, после долгой паузы, миссис Уизли ласково спросила:

– А где Хедвига, Гарри? Давай посадим ее к Свинринстелю и покормим.

Внутренности будто сжались в кулак – он не мог про это говорить. И потому просто допил огневиски.

– Вот погоди, люди узнают, что ты его опять сделал, – хихикнул Огрид. – Отбился, утек прям из-под носа!

– Отбился не я, – сухо возразил Гарри. – А моя палочка. Она сама.

Гермиона, помолчав, мягко заметила:

– Но это невозможно, Гарри. Ты хочешь сказать, что колдовал инстинктивно?

– Нет, – мотнул головой он. – Мотоцикл падал. И я даже не знал, где Вольдеморт, а палочка повернулась к нему и послала непонятно какое заклятие. С золотыми искрами… я такого никогда не делал.

– Зачастую, – изрек мистер Уизли, – в стрессовой ситуации колдуны совершают нечто, о чем и помыслить не могли. Маленькие дети, например, пока не научатся…

– Все было не так, – сквозь зубы пробормотал Гарри. Голова раскалывалась. Гарри был раздражен, злился. Это чудовищно, что они так уверены, будто он обладает некой силой под стать Вольдемортовой.

Все молчали. Гарри знал, что ему не верят. Впрочем, поразмыслив, он уже не сомневался: с его волшебной палочкой сегодня случилось неслыханное. Шрам саднил ужасно; Гарри еле сдерживал крик. Он поставил кубок и вышел, пробурчав, что ему нужно на свежий воздух.

Во дворе огромный тестраль проводил его взглядом, расправил гигантские крылья, точно летучая мышь, и продолжил пастись. Гарри остановился у садовой калитки, посмотрел на буйную растительность, потер горящий лоб и задумался о Думбльдоре.

Тот бы поверил, это точно. И объяснил бы, почему, когда и в каких именно случаях волшебная палочка способна действовать независимо от владельца, – у Думбльдора были ответы на все вопросы. И о волшебных палочках вообще, и о странной связи между палочками Гарри и Вольдеморта… Но ни Думбльдора, ни Шизоглаза, ни Сириуса, ни родителей, ни бедной совы больше нет на свете, и Гарри никогда-никогда с ними не поговорит. У него перехватило горло, и теперь уже не из-за огневиски…

Шрам вдруг заболел нестерпимо. Гарри схватился за лоб, зажмурился, и в голове раздался вопль:

– Ты говорил, достаточно сменить палочку, и все получится!

Гарри увидел изможденного старика в тряпье на каменном полу: тот корчился в агонии и кричал, страшно, душераздирающе…

– Нет! Нет! Прошу вас, умоляю, умоляю…

– Ты солгал лорду Вольдеморту, Олливандер!

– Я не лгал… Клянусь, я не…

– Ты хотел помочь Гарри Поттеру! Помочь спастись от меня!

– Клянусь, я не хотел… Я был уверен, что чужая палочка поможет…

– Тогда объясни, что произошло. Палочка Люциуса уничтожена!

– Я не понимаю… связь… существует только… между вашими двумя палочками…

– Врешь!

– Пожалуйста… Умоляю…

Гарри увидел волшебную палочку в воздетой белой руке и ощутил прилив жгучей ярости Вольдеморта. Обессилевший старик на полу извивался в муках…

– Гарри?

Все прошло так же быстро, как началось. Гарри вновь стоял в темноте, его била дрожь, он держался за калитку, сердце бешено колотилось, шрам пульсировал. Прошло несколько секунд, прежде чем он сообразил, что рядом Рон и Гермиона.

– Гарри, вернемся в дом, – прошептала она. – Ты же не хочешь и правда от нас уйти?

– Да уж, друг, оставайся, – сказал Рон, хлопая его по спине.

– С тобой все нормально? – Гермиона вгляделась Гарри в лицо. – Видок у тебя жуткий!

– Ну, – его голос дрогнул, – наверное, все-таки получше, чем у Олливандера…

И он рассказал друзьям о видении. Рон был в ужасе, Гермиона потрясена.

– Я думала, это прекратилось! Твой шрам так больше не должен! Нельзя восстанавливать эту связь… Думбльдор хотел, чтобы ты закрыл сознание!

Гарри не ответил, и Гермиона схватила его за руку:

– Гарри, Вольдеморт захватил министерство, газеты и половину колдовского мира! Не пускай его хотя бы к себе в голову!

Глава шестая
Упырь в пижаме

Дом погрузился в мрачный ступор. Кто-то постоянно приходил с новостями и уходил – Гарри ловил себя на том, что прислушивается и ждет, когда раздастся стук протеза и в дверях кухни появится Шизоглаз. От бездействия лишь обострялись угрызения совести и горе, и Гарри рвался в бой – ничто не утишит этих мук, кроме поисков и уничтожения окаянтов.

– С окаянтами, – это слово Рон произнес одними губами, – ты до семнадцати лет ничего не сделаешь. Ты пока что под Оком. А план поисков можно разработать и здесь. Или, – он понизил голос до шепота, – ты и так уже понял, где эти… сам-понимаешь-что?

– Нет, – признался Гарри.

– По-моему, Гермиона что-то разведывала, – сообщил Рон. – Но до твоего приезда не пожелала делиться.

Они сидели за завтраком. Мистер Уизли и Билл недавно ушли на работу. Миссис Уизли отправилась наверх будить Гермиону и Джинни, а Флёр отбыла принимать ванну.

– Око закроется тридцать первого, – сказал Гарри. – Значит, я здесь у вас только на четыре дня. А потом я…

– Пять дней, – твердо поправил Рон. – Еще свадьба, иначе они нас укокошат.

«Они», догадался Гарри, означало Флёр и миссис Уизли.

– Один лишний денек, всего-то навсего, – успокоил Рон, встретив возмущенный взгляд друга.

– Им что, непонятно, как важно?..

– Конечно нет, – даже не дослушал Рон. – Они даже не догадываются ни о чем. И про это, кстати, я хотел с тобой поговорить.

Рон глянул на дверь – не идет ли миссис Уизли? – и придвинулся к Гарри.

– Мама уже подкатывала с расспросами ко мне и Гермионе. Куда мы собрались и зачем. Теперь возьмется за тебя, готовься. Папа и Люпин тоже спрашивали, но мы ответили, что Думбльдор тебе запретил рассказывать всем, кроме нас, и они отстали. А маму так просто не остановить, она у нас решительная.

Предсказание Рона сбылось буквально через пару часов. Незадолго до обеда миссис Уизли увела Гарри якобы распознать одинокий мужской носок, который, видимо, выпал из его рюкзака. И, загнав беднягу в кладовку за кухней, учинила допрос.

– Я так поняла, ты, Рон и Гермиона уходите из «Хогварца»? – как бы между прочим поинтересовалась она.

– Ммм… – замычал Гарри. – Ну… да.

В углу сам по себе крутился валик для белья, отжимая, кажется, жилетку мистера Уизли.

– А позволь поинтересоваться, с чего вы вдруг решили бросить учебу?

– Думбльдор оставил мне… поручения… – забормотал Гарри. – Рон с Гермионой о них знают и хотят помочь.

– Какие еще «поручения»?

– Простите, но я не могу…

– А я, откровенно говоря, считаю, что мы с Артуром имеем право знать! И мистер и миссис Грейнджер тоже! – воскликнула миссис Уизли. Этого Гарри и опасался – нападения «обеспокоенных родителей». Он заставил себя посмотреть миссис Уизли прямо в глаза – точно такие же карие, как у Джинни. Что тоже было не слишком кстати.

– Думбльдор не велел никому говорить. Простите. Рон и Гермиона не обязаны мне помогать, они сами решили…

– А по-моему, и тебе это ни к чему! – закричала миссис Уизли, отбросив притворство. – Вы же почти дети! Чушь какая-то! У Думбльдора для поручений есть целый Орден! Наверное, ты его не так понял. Он сказал, что нужно что-то сделать, а ты решил, будто ты должен…

– Нет, я понял все правильно, – ровно ответил Гарри. – Именно я и должен.

Он отдал ей носок с узором из золотистых камышей:

– Это не мой. Я никогда не болел за «Малолетстон Юнайтед».

– Ну конечно же нет. – Внезапно миссис Уизли вновь заговорила непринужденно – и это довольно сильно пугало. – Я могла бы и догадаться. Что же, Гарри, раз ты все равно пока здесь – поможешь подготовиться к свадьбе? А то столько дел!..

– Я… да… естественно, – забормотал он, растерявшись: очень уж резко она сменила тему.

– Вот спасибо, милый! – И миссис Уизли, улыбаясь, вышла из кладовки.

После чего так завалила Гарри, Рона и Гермиону работой, что им вообще стало не до планов. Возможно, она просто хотела отвлечь их от воспоминаний о Хмури и ужасах переброски из Литтл Уинджинга, однако спустя два дня бесконечной полировки столовых приборов, разгномливания сада, подбора букетов, бантиков, ленточек и приготовления миллиарда канапе Гарри заподозрил и другой мотив. Какую бы работу им ни давали, она всегда разводила их троих по разным углам. С тех пор как Гарри рассказал друзьям про Вольдеморта и Олливандера, случая поговорить наедине больше ни разу не представилось.

– Кажется, мама думает, что, если прекратить ваши собрания, твой отъезд получится отложить, – вполголоса сказала Джинни на третий вечер, когда они накрывали стол к ужину.

– И что, по ее мнению, будет дальше? – буркнул Гарри. – Кто-нибудь другой случайно пришьет Вольдеморта, пока мы тут готовим закуски?

Он брякнул это не подумав и сразу увидел, как побелела Джинни.

– Так это правда? – спросила она. – Вот что тебе предстоит?

– Я… нет… я пошутил, – ушел от ответа Гарри.

Они посмотрели друг на друга. Во взгляде Джинни читался не только испуг; Гарри вдруг сообразил, что они – после тех тайных встреч в «Хогварце» – впервые остались наедине. И он точно знал: Джинни сейчас думает о том же. Скрипнула дверь – вошли мистер Уизли, Кингсли и Билл. Гарри и Джинни, вздрогнув, отодвинулись друг от друга.

Члены Ордена часто приходили на ужин: «Гнездо» стало их штаб-квартирой вместо дома номер 12 на площади Мракэнтлен. Как объяснил мистер Уизли, после смерти Думбльдора, Хранителя Тайны, каждый, кому он доверил тайну местонахождения дома номер 12, в свою очередь сделался Хранителем…

– А таких человек двадцать, что изрядно подрывает силу Заклятия Верности. У Упивающихся Смертью в двадцать раз больше шансов вытянуть секрет. Нет, заклятие долго не продержится.

– Но ведь Злей наверняка уже выдал адрес? – спросил Гарри.

– Шизоглаз поставил дополнительную защиту – на случай, если Злей там еще появится. Будем надеяться, что заклятия сильные и ему туда дорога заказана, что они свяжут ему язык, если он вздумает болтать, но абсолютной уверенности нет.

Собираться в доме с такой ненадежной защитой – безумие.

Вечером за столом было так тесно, что едва удавалось орудовать ножом и вилкой. Гарри оказался рядом с Джинни, хотя после недавней сцены предпочел бы сидеть подальше. Он так старался не коснуться ее локтем, что насилу разрезал курицу.

– О Шизоглазе никаких новостей? – спросил он у Билла.

– Никаких, – ответил тот.

Хмури не получалось даже нормально похоронить: Билл с Люпином не нашли тела. Трудно было понять, куда оно упало в темноте в разгар сражения.

– «Оракул» ни словом не обмолвился ни о смерти, ни о поисках тела, – продолжал Билл. – Впрочем, это ничего не значит. Они теперь о многом молчат.

– И министерство до сих пор не созвало слушанье по поводу колдовства несовершеннолетнего, который спасался от Упивающихся Смертью? – через весь стол спросил Гарри мистера Уизли. Тот помотал головой. – Потому что они понимают, что у меня не было выбора? Или хотят скрыть, что на меня напал Вольдеморт?

– Скорее второе. Скримджер не желает признаваться, что Сам-Знаешь-Кто обрел полную силу, а из Азкабана случился массовый побег.

– Действительно – зачем говорить людям правду? – Гарри так крепко сжал нож, что на тыльной стороне правой ладони побелели шрамы – слова: «Я никогда не должен лгать».

– И что, ни у кого в министерстве не хватает пороху ему возразить? – сердито спросил Рон.

– Хватает, Рон, но люди напуганы, – ответил мистер Уизли. – Боятся за себя, за детей! Слухи ведь ходят ужасные. Я, например, не верю, что преподавательница мугловедения «Хогварца» уволилась сама. Ее не видели уже несколько недель. А Скримджер целыми днями сидит взаперти в кабинете… и хорошо, если он там вырабатывает стратегию борьбы.

Повисло молчание. Миссис Уизли наколдовала стопку чистых тарелок и раздала шарлотку.

– Нужно гешить, как тебя спгятать, ‘Арри, – сказала Флёр, когда с десертом было покончено. – На свадьбе, – пояснила она, увидев его замешательство. – Сгеди ‘остей Упивающихся Смьертью не будьет, но вдгуг после шампанского у кого-то газвяжется язьик.

Гарри понял, что она до сих пор подозревает Огрида.

– Да, верно, – кивнула миссис Уизли во главе стола. Сдвинув очки на кончик носа, она изучала длиннющий свиток – список неотложных дел. – Так, Рон: ты прибрался в своей комнате?

– Зачем? – Рон со стуком опустил ложку на стол и возмущенно уставился на мать. – Зачем прибираться в моей комнате? Нас с Гарри она и так устраивает!

– Молодой человек, ваш брат через несколько дней женится и…

– Но не в моей же комнате? – разъярился Рон. – Нет? Так зачем, во имя Мерлинова левого…

– Не смей говорить с матерью в таком тоне, – твердо остановил его мистер Уизли. – И делай что говорят.

Рон хмуро поглядел на родителей, взял ложку и набросился на остатки шарлотки.

– Я помогу – там и мои вещи, – утешил его Гарри, но миссис Уизли вмешалась:

– Нет, Гарри, милый, лучше помоги Артуру почистить курятник. А тебе, Гермиона, я была бы очень благодарна, если б ты постелила чистое белье для мсье и мадам Делакёр. Они приезжают завтра в одиннадцать утра.

Выяснилось, впрочем, что в курятнике делать практически нечего.

– Знаешь… э-э… не обязательно говорить Молли, – пробормотал мистер Уизли, загораживая Гарри вход, – но, видишь ли, Тед Бомс прислал мне почти все, что осталось от мотоцикла Сириуса, и я прячу… ну то есть храню это здесь. Потрясающие штуки: выхлопная прохладка – так, по-моему, она называется – и совершенно великолепный аккумулятор, и я изучу наконец, как работают тормоза. Хочу попробовать собрать мотоцикл обратно, когда Молли не… ну в смысле в свободное время…

Они вернулись в дом. Миссис Уизли нигде не было видно, и Гарри потихоньку шмыгнул наверх к Рону.

– Да прибираюсь я, прибираюсь!.. А-а, это ты, – с облегчением выдохнул Рон и лег на кровать, откуда, судя по всему, только что вскочил. В комнате по-прежнему царил кавардак плюс в углу сидела Гермиона с Косолапсусом у ног. Она разбирала книги – Гарри узнал там и свои – и раскладывала их в две высоченные стопки.

– Привет, Гарри, – сказала она.

Гарри сел к себе на раскладушку.

– А тебе как удалось выкрутиться?

– Миссис Уизли забыла, что мы с Джинни вчера уже сменили белье. – Гермиона бросила «Нумерологию и грамматику» в одну стопку, а «Взлет и падение темных сил» – в другую.

– Мы как раз говорили о Шизоглазе, – сообщил Рон. – Я считаю, он мог выжить.

– Но Билл видел, как в него попало убийственное проклятие, – сказал Гарри.

– Да, но на Билла в тот момент тоже напали, – возразил Рон. – Тут что хочешь увидишь.

– Даже если проклятие промазало, Хмури упал где-то с тысячи футов, – заметила Гермиона, взвешивая на ладони «Квидишные команды Британии и Ирландии».

– Он мог закрыться заградительным заклятием…

– Флёр говорила, ему из рук выбило палочку, – сказал Гарри.

– Ладно, если вам так хочется, чтоб он умер… – угрюмо проворчал Рон, взбивая подушку поудобнее.

– Ничего нам не хочется! – воскликнула Гермиона. – Это ужасно, что он умер! Но приходится быть реалистами!

Гарри вдруг представил себе тело Шизоглаза, искореженное, как тогда Думбльдор, и волшебный глаз, по инерции вращающийся в глазнице… Ему стало противно – и как-то странно смешно.

– Упивающиеся Смертью, наверное, хорошо заметают следы, вот его и не нашли, – проницательно заметил Рон.

– Ну да, – отозвался Гарри. – Как вот Барти Сгорбса превратили в кость и зарыли на огороде у Огрида. А Хмури превратили и запихали…

– Хватит! – истерически вскрикнула Гермиона. Гарри вздрогнул и обернулся. Она горько рыдала, склонившись над «Тарабарием Толковиана».

– Ой. Только не это, – сказал Гарри, пытаясь подняться с продавленной раскладушки. – Гермиона, я не хотел…

Душераздирающе скрипнули пружины кровати: Рон вскочил и оказался рядом с Гермионой первым. Он обнял ее одной рукой, а другой вытащил из кармана джинсов отвратительный носовой платок, которым не так давно чистил духовку. Затем торопливо достал волшебную палочку, навел на платок и произнес:

– Тергео!

Палочка всосала почти всю грязь. Рон гордо протянул слегка дымящийся платок Гермионе.

– Ой… спасибо, Рон… простите… – Гермиона высморкалась и всхлипнула. – П-просто все так… чудовищно… Сразу после Думбльдора… Шизоглаз был такой… непрошибаемый, мне даже в голову не п-приходило, что он может умереть!

– Это да. – Рон обнял ее крепче. – Но ты ведь знаешь, что бы он нам сейчас сказал?

– «Н-неусыпная бдительность», – вытирая глаза, процитировала Гермиона.

– Именно, – кивнул Рон. – Он бы посоветовал учиться на его ошибках. И вот что выучил я: нельзя доверять трусомордому вралю Мундугнусу.

Гермиона нервно хихикнула и нагнулась еще за двумя книгами. Спустя секунду Рон убрал руку с ее плеча: Гермиона уронила ему на ногу «Чудовищную книгу чудовищ». Ремень, стянувший книгу, расстегнулся, та подпрыгнула и жадно впилась Рону в лодыжку.

– Прости, прости, пожалуйста! – закричала Гермиона.

Гарри с трудом оторвал книжку от Рона и снова крепко ее застегнул.

– А зачем тебе вообще книги? – спросил Рон, хромая к своей кровати.

– Решаю, какие брать с собой, – ответила Гермиона. – Когда отправимся за окаянтами.

– А, ну да! – Рон хлопнул себя по лбу. – Я и забыл! На охоту за Вольдемортом мы поедем в передвижной библиотеке!

– Ха-ха, – рассеянно произнесла Гермиона, уставившись на «Тарабарий Толковиана». – Интересно… потребуется ли переводить руны? Вполне вероятно… видимо, лучше взять… чтобы наверняка…

Она бросила книгу в ту стопку, что побольше, и взяла «Историю “Хогварца”».

– Послушайте-ка, – сказал Гарри.

Он сел очень прямо. Рон и Гермиона повернулись к нему. На лицах читалось усталое: «Ну что еще?!»

– Я знаю, после похорон Думбльдора вы сказали, что будете искать со мной… – начал Гарри.

Рон закатил глаза и заметил Гермионе:

– Завел волынку!

– Как и было предсказано, – вздохнула та, возвращаясь к разбору книг. – Знаете, «Историю “Хогварца”» я все-таки возьму. Даже если мы туда не вернемся, мне без нее будет неуютно…

– Послушайте! – вновь воззвал Гарри.

– Нет, это ты послушай, – перебила Гермиона. – Мы – с тобой. Мы так решили уже давно… в общем-то много лет назад.

– Но…

– Заткнись, – посоветовал Рон.

– Вы точно хорошо все обдумали? – упорствовал Гарри.

– Сам посуди. – Гермиона, скривившись довольно яростно, швырнула «Турне с троллями» в стопку ненужного. – Мы можем уехать в любую минуту, и я пакую вещи уже который день, для чего, к твоему сведению, пришлось много и сложно колдовать. И если б ты знал, как трудно было выкрасть весь запас всеэссенции Шизоглаза прямо из-под носа миссис Уизли! А еще я модифицировала память родителей, и они теперь считают себя Уэнделлом и Моникой Уилкинс, которые давно мечтали перебраться в Австралию, что благополучно и сделали. Это чтобы Вольдеморту труднее было их разыскать и допросить обо мне… или о тебе – к сожалению, я им немало о тебе рассказывала. Если останусь жива – найду маму с папой и сниму чары. Если же нет… надеюсь, моего колдовства хватит до конца их дней. Пусть живут счастливо и беззаботно. Уэнделл и Моника, видишь ли, не знают, что у них есть дочь…

Глаза Гермионы вновь наполнились слезами. Рон опять встал и обнял ее, поглядев на Гарри с упреком: поимей, мол, совесть. Гарри не нашелся, что сказать: кому-кому, но не Рону учить людей тактичности.

– Я… Гермиона, прости… я не…

– Не думал, что мы с Роном понимаем, чем все может кончиться? А мы понимаем прекрасно! Рон, покажи Гарри, что ты сделал.

– Ты чего, он только поел, – ответил Рон.

– Нет, ты покажи – он должен знать!

– Ладно, так и быть. Гарри, за мной.

Рон убрал руку с плеча Гермионы и поковылял к двери:

– Пошли.

– Зачем? – спросил Гарри, выходя вслед за Роном на тесную лестничную площадку.

– Десцендо, – вполголоса произнес Рон, ткнув волшебной палочкой вверх. Над их головами в низком потолке открылся люк, и оттуда сползла лестница. Из квадратного отверстия донесся жуткий хлюпающий стон, и потянуло канализацией.

– Это ваш упырь? – Упыря Гарри еще ни разу не видел, лишь изредка слышал по ночам.

– Ага, он, родимый, – подтвердил Рон, взбираясь по лестнице. – Идем покажу.

Гарри поднялся на несколько ступенек и влез в люк до плеч. Упырь крепко спал в чердачном сумраке, свернувшись клубком и широко разинув большой рот.

– Но… он… разве упыри носят пижамы?

– Нет, – ответил Рон. – А еще у них обычно не бывает рыжих волос и столько фурункулов.

Гарри с легким отвращением глядел на упыря. Размерами и телосложением тот напоминал человека – в старой пижаме Рона, понял Гарри, когда глаза привыкли к темноте. А он-то всегда считал, что упыри склизкие и лысые, а не кудлатые и в сизых прыщах.

– Он – это я, дошло? – сказал Рон.

– Нет. Не дошло.

– Объясню в комнате, а то вонь тут кошмарная.

Они спустились по лестнице, которую Рон спрятал обратно в потолок, и вернулись в спальню. Гермиона по-прежнему разбирала книги.

– Как только мы уедем, это чудо переселится сюда, – сообщил Рон. – Небось ждет не дождется… Трудно, конечно, сказать, он только и умеет, что выть да пускать слюни… но что ни спросишь, вовсю кивает. Короче, он станет мной, подхватившим ряборылицу. Ничего себе планчик?

Гарри все равно не понимал, и это читалось по его лицу.

– Да отличный! – Рон явно расстроился, что Гарри не оценил прелесть идеи. – Смотри: когда мы втроем не появимся в «Хогварце», все решат, что я и Гермиона с тобой, так? И Упивающиеся Смертью отправятся прямиком к нам домой, выяснять, где ты.

– Но, будем надеяться, про меня подумают, что я уехала с родителями. Сейчас многие муглорожденные прячутся, – вставила Гермиона.

– А моих не спрячешь, слишком подозрительно, да и не бросать же им всем работу, – продолжал Рон. – Поэтому мы пустим слух, что я серьезно заболел ряборылицей и в школу мне нельзя. И если придут к нам домой, мама с папой покажут им упыря в моей постели. Ряборылица жутко заразная, никто близко не сунется. И что упырь ничего не говорит, тоже никто не удивится, потому что вроде бы так обычно и бывает, если грибок поражает горло.