Текст книги "Гарри Поттер. Полная коллекция"

Глава шестнадцатая
Вниз, вниз, вниз

Годами позже, вспоминая то время, Гарри не понимал, как же все-таки умудрился сдать экзамены: он ведь с минуты на минуту ждал, что в дверь ворвется Вольдеморт. Однако дни шли за днями, а Пушок сидел за надежно запертой дверью, целый и невредимый.

Стояла удушающая жара – особенно в большом кабинете, где первоклассники сдавали письменные экзамены. Им выдали новые перья, заговоренные от списывания.

Сдавали они и практические экзамены. Профессор Флитвик вызывал их в класс по одному и просил каждого заставить ананас отбить чечетку на столе. Профессор Макгонаголл внимательно наблюдала, как ученики превращают мышь в табакерку, – за изящество табакерки начислялись дополнительные баллы, а за табакерки с усами баллы вычитались. Злей на экзамене всех нервировал: расхаживал по классу и дышал в затылок. Попробуй в таких условиях вспомнить состав зелья забвения!

Гарри старался изо всех сил – и пытался не обращать внимания на боль во лбу: та после похода в Запретный лес не прекращалась. Невилл считал, что Гарри не дает спать тяжелый случай экзаменационного невроза, но на самом деле просто вернулись старые кошмары. Только теперь они были страшнее – Гарри снилось таинственное существо под капюшоном, с окровавленным подбородком.

Рон и Гермиона тревожились о камне куда меньше Гарри – они не видели своими глазами того, что видел он, и у них не пылал от боли шрам на лбу. Безусловно, мысль о Вольдеморте их пугала, но он не являлся им во сне; к тому же они так усердно зубрили, что времени раздумывать, что затевает Злей или кто угодно, у них попросту не оставалось.

Последним экзаменом была история магии. Какой-то час ответов на дурацкие вопросы о сбрендивших колдунах, изобретших дебильные котлы-самомесы, и все – свобода! На целую восхитительную неделю, пока не объявят оценки. Когда призрак профессора Биннза произнес наконец долгожданные слова:

– Положите перья и скатайте пергаменты, – Гарри вместе с остальными завопил от восторга.

– Все оказалось значительно проще, чем я думала, – сказала Гермиона, когда они присоединились к ликующей толпе на солнечной лужайке у школы. – Кстати, не обязательно было учить ни про Кодекс чести оборотня 1637 года, ни про восстание Эльфрика Энергичного.

Гермиона любила обсудить правильные ответы на вопросы прошедших экзаменов, но Рон сказал, что его от этого тошнит, и они просто добрели до озера и плюхнулись там под дерево. Близнецы Уизли вместе с Ли Джорданом щекотали щупальца гигантского кальмара, что грелся на мелководье.

– Никакой больше зубрежки, – счастливо вздохнул Рон, растягиваясь на траве. – Не хмурься, Гарри! Мы еще только через неделю узнаем, что все написали неправильно! Пока можно не беспокоиться.

Гарри потер лоб.

– Хотел бы я знать, что это значит! – в сердцах воскликнул он. – Шрам болит все время… И раньше бывало, но так часто – никогда.

– Сходи к мадам Помфри, – посоветовала Гермиона.

– Я не болен, – ответил Гарри. – По-моему, это предупреждение… Впереди опасность…

Но Рона нельзя было напугать – слишком уж было жарко.

– Гарри, успокойся. Гермиона права: пока Думбльдор рядом, с камнем ничего не случится. И потом, с чего ты взял, что Злей выведал, как пройти мимо Пушка? Ему один раз ногу чуть не оторвали – вряд ли он в ближайшее время сунется еще. И скорее Невилл будет играть в квидиш за сборную Англии, чем Огрид предаст Думбльдора.

Гарри кивнул, но все равно не мог отделаться от неясного ощущения, будто забыл что-то сделать, что-то очень важное. Когда он попробовал объяснить, Гермиона сказала:

– Все из-за экзаменов. Я ночью проснулась и успела повторить полкурса превращений, пока не вспомнила, что экзамен-то мы уже сдали.

Гарри, однако, был уверен, что экзамены тут ни при чем. Он задумчиво наблюдал, как по ярко-синему небу к школе подлетает сова с запиской в клюве. Ему вот письма приходят только от Огрида… Огрид никогда не предаст Думбльдора… Огрид никогда никому не скажет, как пройти мимо Пушка… никогда… но…

Гарри вдруг вскочил.

– Ты куда? – сонно промычал Рон.

– Я тут подумал… – сказал Гарри. Он весь побелел. – Нам надо встретиться с Огридом – прямо сейчас.

– Зачем? – пропыхтела на бегу Гермиона, стараясь поспеть за ним.

– Тебе не кажется, что все как-то странно? – Гарри карабкался вверх по травяному склону. – Огрид мечтает о драконе – и ему невесть откуда подворачивается незнакомец, у которого как раз в кармане завалялось яйцо! Сколько народу разгуливает с драконьими яйцами в карманах, если это противозаконно? И вот посчастливилось же ему наткнуться именно на Огрида! Не странно, нет? И как я раньше не сообразил?

– Вы про что это? – спросил Рон, но Гарри, стремглав летя к опушке леса, не ответил.

Огрид сидел в кресле перед хижиной. Закатав штанины и рукава, он лущил горох в огромную миску.

– Приветик, – улыбнулся он. – Отстрелялись? Может, чайку?

– Ага, давай, – согласился Рон, но Гарри перебил:

– Нет, мы торопимся. Огрид, у меня вопрос. Ты говорил, что выиграл Норберта. Как выглядел тот, с кем ты играл?

– А я помню? – беззаботно бросил Огрид. – Он и плаща-то не снимал. – Но, увидев их ошарашенные физиономии, поднял брови. – А чего такого? В «Башке борова» – это деревенская пивная – полно чудиков. А тут – торговец драконами! Лица я не видел, это правда. Он в капюшоне был.

Гарри обессиленно осел на землю к миске с горохом.

– А о чем ты с ним говорил, Огрид? Упоминал «Хогварц»?

– Мог… – Огрид нахмурился, напрягая мозги. – Вроде… Он спросил, чем я занимаюсь, ну, я и говорю, дескать, тут лесником… Он спросил: а за какими зверюгами доводилось присматривать? Я назвал… Потом говорю: всегда жуть как хотел дракона… А потом… Не припомню точно, он всё выпивку заказывал, еще да еще… Погодите-ка… Да, потом он сказал, мол, у него есть драконье яйцо, можно в карты его разыграть… Но, говорит, докажи, что с драконом справишься, я его абы кому не отдам… Тут я и сказал, что после Пушка никакой дракон не страшен…

– А он… он заинтересовался Пушком? – спросил Гарри, стараясь говорить спокойно.

– Ну… да. А чего, много встретишь трехголовых псов, хоть и в «Хогварце»? Я и говорю ему: да Пушок – просто лапочка, если знаешь подход. Сыграй ему какой музычки, он и заснет… Зря я сказал! – вдруг всполошился Огрид. – Забудьте! Эй, вы куда?

Гарри, Рон и Гермиона не произнесли ни слова, пока не остановились в вестибюле. После солнечной улицы там было холодно и мрачно.

– Надо идти к Думбльдору, – решил Гарри. – Огрид рассказал чужому человеку, как пройти мимо Пушка, а под плащом был либо Злей, либо Вольдеморт… Как просто: напоил Огрида – и готово дело! Надеюсь только, что Думбльдор нам поверит. Фиренце может подтвердить – если, конечно, Бейн разрешит. А кстати, где кабинет Думбльдора?

Они осмотрелись, будто рассчитывая увидеть указатель. Им никогда не сообщали, где живет Думбльдор, и никто из знакомых ни разу не бывал в его кабинете.

– Придется нам… – начал Гарри, но тут в холле гулко прозвучало:

– Что это вы здесь делаете? – Появилась профессор Макгонаголл с огромной стопкой книг в руках.

– Нам надо к профессору Думбльдору, – заявила Гермиона – весьма смело, сочли Гарри и Рон.

– К профессору Думбльдору? – переспросила профессор Макгонаголл так, словно это весьма сомнительное желание. – Зачем?

Гарри сглотнул: что же ответить?

– Это… вроде как… секрет, – сказал он и сразу пожалел, ибо ноздри профессора Макгонаголл гневно раздулись.

– Профессор Думбльдор отбыл десять минут назад, – холодно процедила она. – Ему пришла срочная сова из министерства магии, и он незамедлительно вылетел в Лондон.

– Отбыл? – отчаянно закричал Гарри. – Сейчас?

– Профессор Думбльдор – великий чародей, Поттер, и у него много срочных дел.

– Но это важно.

– Ваше сообщение, Поттер, важнее министерства магии?

– Понимаете, профессор… – начал Гарри, отбросив всякую осторожность, – это насчет философского камня…

Профессор Макгонаголл ждала чего угодно – но не этого. Книги выпали у нее из рук, и она даже не подумала их поднять.

– Откуда вам известно?.. – пролепетала она.

– Профессор, я думаю… то есть знаю, что Зл… что кое-кто хочет украсть камень. Мне нужно поговорить с профессором Думбльдором.

Она глядела на него изумленно и с подозрением.

– Профессор Думбльдор вернется завтра, – наконец ответила она. – Не понимаю, как вы узнали про камень, но будьте покойны – украсть его невозможно, он слишком хорошо защищен.

– Но, профессор…

– Поттер, я знаю, что говорю, – отрезала она и наклонилась за книгами. – Ступайте, погуляйте на солнышке.

Никуда они не пошли.

– Это будет сегодня, – заговорил Гарри, убедившись, что профессор Макгонаголл не слышит. – Злей пойдет в хранилище ночью. Он уже знает все, что надо, и Думбльдор не сумеет ему помешать. Это Злей послал записку – наверняка в министерстве магии очень удивятся, когда увидят Думбльдора.

– Но что можно…

Гермиона ахнула. Гарри и Рон резко обернулись.

За ними стоял Злей.

– Добрый день, – ровно сказал он.

Троица молча уставилась на него.

– Вам нечего делать в помещении в такую чудесную погоду. – На его лице появилась странная, кривая ухмылка.

– Нам надо… – начал Гарри, не имея ни малейшего представления о том, чего им, собственно, надо.

– Вам надо быть осторожней, – сказал Злей. – Если будете болтаться здесь без дела, люди могут подумать, будто вы опять что-то затеваете. А «Гриффиндору» нельзя больше потерять ни балла, верно?

Гарри вспыхнул. Они повернулись и двинулись к выходу, но Злей окликнул их: – Имейте в виду, Поттер, еще одна ночная прогулка – и я лично прослежу за тем, чтобы вас исключили. Всего вам доброго. – И он направился в учительскую.

На крыльце Гарри повернулся к остальным.

– Я все придумал, – горячо зашептал он. – Кто-то должен следить за Злеем – ждать возле учительской и, если он выйдет, пойти за ним. Лучше пусть Гермиона.

– Почему я?

– Это же очевидно, – объяснил Рон. – Ты всегда можешь притвориться, будто ждешь профессора Флитвика. – И он запищал: – Ой, профессор Флитвик, я так волнуюсь, мне кажется, я неправильно ответила на вопрос 14б…

– Прекрати, – рассердилась Гермиона, но последить за Злеем согласилась.

– А мы будем дежурить у коридора на третьем этаже, – сказал Гарри Рону. – Пошли.

Но эта часть плана провалилась. Стоило им оказаться у двери Пушка, как появилась профессор Макгонаголл, вне себя от ярости.

– Считаете, вас обойти труднее, чем целую кучу заклинаний?! – взорвалась она. – Хватит заниматься ерундой! Если я кого-то из вас снова здесь увижу, сниму с «Гриффиндора» еще пятьдесят баллов! Да-да, Уизли, с моего собственного колледжа!

Гарри и Рон побрели в общую гостиную. Гарри только успел сказать:

– Ну, хотя бы Гермиона будет знать, где Злей, – как открылся портрет Толстой Тети и вошла Гермиона.

– Гарри, прости, – захныкала она. – Я ничего не могла поделать! Злей вышел и спросил, что мне надо, а я сказала, что жду Флитвика, и он привел Флитвика, и теперь я только от него вышла и не знаю, куда делся Злей.

– Ну что ж, вот и все, да? – потерянно сказал Гарри.

Друзья молча смотрели на него. Он был бледен, глаза лихорадочно блестели.

– Ночью я пойду туда сам – попробую украсть камень первым.

– Ты что, обалдел? – завопил Рон.

– Ни в коем случае! – закричала Гермиона. – Злей и Макгонаголл ясно сказали… Тебя исключат!

– НУ И ЧТО? – заорал Гарри. – Вы что, не понимаете? Если Злей добудет камень, Вольдеморт вернется! Вы не в курсе, каково было, когда он пытался захватить власть? Не будет «Хогварца», неоткуда будет исключать! Вольдеморт его сровняет с землей или превратит в институт черной магии. А вы про какие-то баллы! Или, по-вашему, за кубок Вольдеморт пощадит вас и ваших родных? Если я попадусь, не добуду камень – ну, значит, отправлюсь назад к Дурслеям и буду ждать, пока до меня доберется Вольдеморт… Просто умру чуть позже, чем планировалось… Потому что я никогда не перейду к силам зла! Сегодня ночью я иду в хранилище, говорите что хотите, вы меня не остановите! Вольдеморт, между прочим, убил моих родителей!

Его глаза сверкали.

– Ты прав, Гарри, – тихо произнесла Гермиона.

– Возьму плащ-невидимку, – сказал Гарри. – Как удачно, что мне его вернули.

– А мы под ним уместимся все втроем? – спросил Рон.

– В-втроем?

– Да ладно тебе – ты что думал, мы тебя одного отпустим?

– Разумеется, нет, – живо подтвердила Гермиона. – Как ты доберешься до камня без нас? Пойду учебники почитаю – вдруг найду что-то полезное…

– Но если мы попадемся, вас тоже исключат.

– Как знать, – мрачно произнесла Гермиона. – Флитвик сказал по секрету, что по его предмету у меня сто двенадцать процентов. После такого меня не осмелятся просто так выкинуть.

После ужина они сидели в общей гостиной как на иголках. Никто их не трогал; гриффиндорцам больше ведь не о чем было говорить с Гарри. И сегодня его это впервые не огорчало. Гермиона лихорадочно листала конспекты, надеясь случайно наткнуться на заклятие, которое как раз вскоре понадобится снять. Рон и Гарри едва ли обменялись парой слов – оба обдумывали то, что им предстоит.

Постепенно все разошлись спать, и гостиная опустела.

– Пора за плащом, – пробормотал Рон, когда из комнаты, потягиваясь и зевая, последним удалился Ли Джордан.

Гарри взбежал по лестнице в темную спальню. Достал плащ – и тут ему на глаза попалась флейта, подарок Огрида на Рождество. Гарри положил ее в карман, чтобы усыплять Пушка, – петь сам он был что-то не расположен. Он поспешил назад в гос тиную.

– Давайте проверим, поместимся ли мы все под плащом, – а то если Филч увидит, что по коридору разгуливает нога…

– Что это вы тут делаете? – раздался голос из дальнего угла. Из-за кресла показался Невилл с жабой в руке – похоже, у Тревора случился очередной приступ свободолюбия.

– Ничего, Невилл, ничего, – сказал Гарри, торопливо пряча за спиной плащ.

Невилл вгляделся в их виноватые лица.

– Опять собрались наружу! – воскликнул он.

– Нет-нет-нет, – заверила Гермиона. – Ничего подобного. А почему ты не идешь спать, Невилл?

Гарри глянул на высокие часы у двери. Время терять нельзя: возможно, Злей уже убаюкивает Пушка.

– Вам нельзя выходить, – сказал Невилл, – вас опять поймают. И у «Гриффиндора» опять будут неприятности.

– Ты не понимаешь, – ответил Гарри. – Это очень важно.

Невилл, однако, был явно готов на все.

– Я вас не выпущу, – провозгласил он, подбегая к портрету. – Я… я… буду с вами драться!

– Невилл, – не выдержал Рон, – отойди от портрета и не будь идиотом…

– Не смей называть меня идиотом! – крикнул Невилл. – Я считаю, вам уже хватит нарушать правила! И вы сами говорили, что я должен отстаивать свое мнение!

– Да, но не перед нами же, – раздраженно ответил Рон. – Невилл, ты не понимаешь.

Он шагнул к Невиллу, и тот выронил Тревора, который немедленно скакнул в темноту.

– Ну давай, стукни меня! – Невилл поднял сжатые кулаки. – Я готов!

Гарри повернулся к Гермионе.

– Сделай что-нибудь, – взмолился он.

Гермиона выступила вперед.

– Невилл, – сказала она, – мне очень, очень жаль, что я так поступаю. – Она подняла волшебную палочку и направила ее на Невилла: – Петрификус Тоталус!

Руки Невилла словно пристегнулись к бокам. Ноги сощелкнулись вместе. Тело окостенело, он покачнулся на месте и жестко, как доска, грохнулся ниц.

Гермиона подбежала и перевернула его. Челюсти Невилла стиснулись, говорить он не мог – только в ужасе вращались глаза.

– Что ты с ним сделала? – прошептал Гарри.

– Это полный телобинт, – печально произнесла Гермиона. – Ох, Невилл, прости.

– Так надо, Невилл, некогда объяснять, – сказал Гарри.

– После поймешь. – Рон тоже перешагнул через одноклассника, и все трое накрылись плащом-невидимкой.

И все же оставить Невилла вот так, бревном на полу… Недоброе предзнаменование. Они дергались, и в тени каждой статуи им виделся Филч, а в каждом дуновении ветра – Дрюзг, что пикирует на них с высоты.

От подножия первой же лестницы они увидели наверху миссис Норрис – она лениво прохаживалась по площадке.

– Давай дадим ей пинка хоть разочек! – шепнул Рон на ухо Гарри, но тот лишь помотал головой. Когда они осторожно обогнули миссис Норрис, та обратила к ним глаза-фонари, но за Филчем не побежала.

Больше им никто не попался, пока они не дошли до лестницы на третий этаж. Над ступеньками болтался Дрюзг и кривил ковровую дорожку, чтобы все спотыкались.

– Кто тут? – вдруг спросил полтергейст, когда троица с ним поравнялась. Он сузил злобные черные глазки. – Хоть и не вижу, а знаю, что ты здесь. Ты упырька, привиденька? Или крыська-учениська? – Он взмыл повыше и закружил в воздухе, пристально вглядываясь туда, где стояли Гарри, Рон и Гермиона. – Позову-ка лучше Филча, позову, а то распо лзалось тут невидимое…

Гарри вдруг озарило.

– Дрюзг, – сипло прошептал он, – Кровавый Барон имеет основания сохранять инкогнито.

От испуга полтергейст чуть не рухнул на пол, но вовремя спохватился и завис в футе над ступеньками.

– Прошу прощения, ваше кровейшество, господин барон, – залебезил он. – Не признал, не признал… Не заметил, ясно, не заметил, вы ведь невидимы, – простите старому глупому Дрюзику глупую шутку, сэр.

– У меня здесь дело, Дрюзг, – прохрипел Гарри. – Так что сегодня держись отсюда подальше.

– Разумеется, сэр, конечно, сэр. – Дрюзг взвился выше. – Надеюсь, дело ваше выгорит, сэр, не смею больше беспокоить, сэр…

И полтергейст умчался.

– Гениально, Гарри! – шепнул Рон.

Через пару секунд они стояли перед коридором третьего этажа – и дверь туда была уже приоткрыта.

– Ну вот, – тихо сказал Гарри. – Злей обошел Пушка.

Увидев открытую дверь, они словно впервые осознали, что их ждет. Гарри под плащом повернулся к спутникам.

– Если хотите вернуться, я пойму, – сказал он. – Можете взять плащ, мне он больше не нужен.

– Не дури, – сказал Рон.

– Мы с тобой, – добавила Гермиона.

Гарри толкнул дверь. Она распахнулась со скрипом – и тут же раздалось низкое, глухое ворчание. Три носа усиленно принюхались, хотя пес никого не видел.

– Что это у него под ногами? – шепотом спросила Гермиона.

– Вроде арфа, – ответил Рон. – Злей оставил.

– Пес, видимо, просыпается, как только перестаешь играть, – сказал Гарри. – Ну что же, начнем…

Он поднес флейту Огрида к губам и подул. Эти звуки трудно было назвать мелодией, но после первой же ноты глаза у зверя стали слипаться. Гарри почти не переводил дыхания. Постепенно собака перестала рычать, зашаталась, лапы у нее подогнулись, и она свалилась набок в глубоком сне.

– Не забывай играть, – предупредил Рон.

Они осторожно выскользнули из-под плаща и подкрались к люку в полу. Чем ближе к трем гигантским спящим головам, тем сильней их обдавало горячим, зловонным собачьим дыханием.

– Кажется, люк мы откроем, – сказал Рон, заглядывая за спину псу. – Пойдешь первой, Гермиона?

– Нет!

– Ладно. – Рон стиснул зубы и осторожно перешагнул лапу. Затем наклонился и потянул за кольцо. Люк распахнулся.

– Что там? – тревожно спросила Гермиона.

– Ничего – все черное. И никакой лестницы, придется прыгать.

Гарри, усердно игравший на флейте, помахал Рону и указал на себя.

– Ты первым? Уверен? – спросил Рон. – Я не знаю, какая там глубина. Отдай тогда флейту Гермионе, чтоб псина дрыхла.

Гарри отдал флейту. За секундную паузу пес успел заворочаться и заворчать, но снова глубоко заснул, едва Гермиона заиграла.

Гарри перебрался через собаку и заглянул в люк. Дна и впрямь не видать.

Гарри осторожно спустился, цепляясь за края, и повис на кончиках пальцев. Посмотрел на Рона и сказал:

– Если со мной что случится, не спускайтесь. Бегите в совяльню и шлите Хедвигу к Думбльдору, хорошо?

– Хорошо, – пообещал Рон.

– Тогда до скорой встречи, надеюсь.

Гарри разжал пальцы. И полетел вниз, вниз, вниз – в холодную сырую тьму. Наконец…

ПЛЮХ-Х. Со странным глухим хрустом он приземлился на что-то мягкое. Сел, пошарил вокруг – глаза еще не привыкли к темноте. Вроде какая-то травка.

– Порядок! – крикнул он окошечку света наверху размером с почтовую марку. – Здесь мягко, прыгайте!

Рон прыгнул – и тут же растянулся слева.

– Это что тут? – были его первые слова.

– Не знаю, растение какое-то. Наверное, специально, чтоб мягче падать. Давай, Гермиона!

Музыка вдалеке смолкла. Собака гавкнула, но Гермиона успела прыгнуть. Упала она справа.

– Тут, наверное, жуть как глубоко, – сказала она.

– Удачно тогда, что здесь эта зеленюшка, – отозвался Рон.

– Удачно? – взвизгнула Гермиона. – Да вы посмотрите на себя!

Она вскочила и стала прорываться к сырой стене. Прорываться – потому, что, едва она приземлилась, ползучие стебли начали опутывать ей лодыжки. А Гарри с Роном даже не заметили, что их ноги давно и крепко оплетены.

Гермионе удалось освободиться раньше, чем растение схватило ее как следует. Она в ужасе смотрела, как друзья отчаянно отдирают от себя лианы, – но чем больше они сражались, тем быстрее и крепче оплетало их растение.

– Не шевелитесь! – приказала Гермиона. – Я знаю, что это такое, – это Силки Дьявола!

– Вот радость-то – мы и познакомились. Можно умереть спокойно, – огрызнулся Рон, отшатываясь от лиан, нацелившихся на его горло.

– Тихо! Я пытаюсь вспомнить, как его убить, – сказала Гермиона.

– Тогда скорей, дышать уже нечем! – просипел Гарри, отдирая лианы от груди.

– Силки Дьявола, Силки Дьявола… Что говорила профессор Спарж? Любит темноту и влагу…

– Значит, зажги огонь! – еле выговорил Гарри.

– Да, конечно, но тут нет дров! – Гермиона ломала руки.

– ТЫ ЧЕГО, СОВСЕМ? – возопил Рон. – ВЕДЬМА ТЫ ИЛИ КТО?

– Ой, и точно! – обрадовалась Гермиона, стегнула палочкой, помахала, пробормотала что-то – и направила на растение струю того же ярко-синего пламени, каким подожгла Злея.

Лианы тотчас ослабили хватку и поползли прочь от огня и света. Корчась, извиваясь, Силки Дьявола постепенно отпускали Гарри и Рона, и те вскоре вздохнули свободно.

– Счастье, что ты внимательна на гербологии. – Вытирая пот со лба, Гарри привалился к стене рядом с Гермионой.

– Ага, – сказал Рон, – и счастье, что Гарри быстро соображает. А то «тут нет дров»! Ну, честное слово!

– Нам сюда. – Гарри показал на каменный тоннель. Другой дороги дальше и не было.

Кроме собственных шагов они слышали только, как на пол тихо сочится вода со стен. Тоннель уводил вниз, и Гарри вспомнился «Гринготтс». Колдовской банк охраняют драконы… Гарри похолодел: если им встретится дракон, при этом взрослый… Им и Норберта хватило выше крыши…

– Слышишь? – шепнул Рон.

Гарри прислушался. Откуда-то спереди неслись шелест и клацанье.

– Думаешь, призрак?

– Не знаю… Больше смахивает на шорох крыльев.

– Впереди светлей… и что-то движется.

За тоннелем открылся ярко освещенный зал. Под высоким сводчатым потолком порхали и мельтешили туда-сюда алмазно сверкающие птички. А в стене напротив была тяжелая дубовая дверь.

– Нападут, если пойдем через зал? – спросил Рон.

– Наверное, – ответил Гарри. – На вид не слишком опасные, но если стаей… Что ж, выбора нет… Я побежал.

Поглубже вдохнув и закрыв лицо руками, Гарри ринулся через зал. Он ждал, что в него вот-вот вонзятся острые клювики и стальные коготки, но ничего такого не случилось. Он благополучно достиг двери, потянул за ручку, но дверь оказалась заперта.

Подбежали Рон и Гермиона. Они тянули и толкали дверь, но та не поддалась, даже когда Гермиона испробовала «Алохомору».

– Чего теперь? – поинтересовался Рон.

– Эти птички… они же здесь не для красоты… – сказала Гермиона.

Они стояли и смотрели, как птицы носятся у них над головой, сверкая… Сверкая?

– Это не птицы! – крикнул Гарри. – Это ключи! Ключи с крылышками, видите? А значит… – Он осмотрелся, пока его друзья разглядывали ключи. – Точно! Смотрите – метлы! Ключ нужно поймать!

– Но их же тут сотни!

Рон осмотрел замок.

– Нужен большой и старый, скорее всего – серебряный, как эта ручка.

Они схватили по метле, взмыли в воздух и с разгону врезались в самую сердцевину стаи. Но, сколько ни охотились, заколдованные ключи шныряли слишком быстро – не догонишь.

Но Гарри недаром стал самым молодым Ловчим столетия. Его взгляд выхватывал то, чего другие не замечали. С минуту покружив в вихре радужных перьев, он углядел массивный серебряный ключ с помятым крылом – помятым, будто недавно его уже ловили и совали в замочную скважину.

– Вот он! – крикнул Гарри остальным. – Вон тот, большой! Там… нет, там – с синими крыльями – на одном перья мятые.

Рон понесся за ключом, врезался в потолок и чуть не свалился с метлы.

– Окружайте его! – велел Гарри, не сводя глаз с помятого ключа. – Рон, заходи сверху! Гермиона, не пускай его вниз! А я ловлю. Ну – РАЗОМ!

Рон спикировал, Гермиона взмыла, ключ увернулся от обоих; Гарри кинулся за ним; ключ устремился к стене, Гарри подался вперед и с неприятным хрустом пригвоздил жертву. Рон и Гермиона радостно завопили на весь зал.

Они поспешно приземлились, Гарри побежал к двери, а ключ рвался у него из рук. Замок щелкнул, дверь открылась, и ключ тотчас упорхнул, невероятно растрепанный: беднягу помяли уже дважды.

– Готовы? – спросил Гарри, положив ладонь на ручку двери.

Друзья кивнули. Гарри открыл дверь.

В следующем зале стояла кромешная темнота. Но, когда они ступили внутрь, вспыхнул свет и им открылось поразительное зрелище.

Они стояли на краю огромной шахматной доски позади черных фигур – выше их ростом и вырезанных из черного камня. Напротив, на другом краю доски, башнями высились белые фигуры. Гарри, Рона и Гермиону передернуло: у белых фигур не было лиц.

– И что теперь? – прошептал Гарри.

– Ясно же, – ответил Рон. – Сыграть и перейти доску.

За белыми фигурами виднелась следующая дверь.

– Как? – растерянно пробормотала Гермиона.

– По-моему, – сказал Рон, – мы должны сами стать фигурами.

Он подошел и погладил черного коня. Тот мгновенно ожил, забил копытом. Рыцарь на коне склонил голову в шлеме и посмотрел на Рона.

– Чтобы перейти на ту сторону, мы должны… э-э… играть за вас?

Черный рыцарь кивнул. Рон обернулся к друзьям.

– Тут надо поразмыслить… – проговорил он. – Мы, наверное, заменяем три черные фигуры…

Пока Рон размышлял, Гарри с Гермионой молча ждали. Наконец Рон сказал:

– Только не обижайтесь, но вы оба в шахматах не очень…

– Мы не обижаемся, – поспешно ответил Гарри. – Ты, главное, скажи, что делать.

– Гарри, ты – вместо слона, Гермиона – рядом, на место ладьи.

– А ты?

– А я буду конем, – решил Рон.

Шахматные фигуры, судя по всему, их слышали: черные конь, ладья и слон тотчас развернулись и покинули доску, оставив три пустых поля. Гарри, Рон и Гермиона встали вместо них.

– Начинают белые. – Рон вгляделся в ряды противника. – Точно… смотрите…

Белая пешка шагнула на две клетки ближе.

Рон начал командовать черными. Все молча повиновались. У Гарри дрожали колени. Что, если они проиграют?

– Гарри, на четыре клетки вправо по диагонали.

Когда первый раз съели их коня, это было ужасно. Белый ферзь шмякнул черного рыцаря об доску и отволок прочь. Бедняга остался валяться там ничком.

– А куда деваться? – оправдывался Рон; потеря и его потрясла. – Зато теперь ты, Гермиона, можешь свободно брать вон того слона, давай.

Белые мстили беспощадно. Вскоре у стены выросла груда бездыханных черных фигур. Дважды Рон чуть не пропустил момент, когда в опасности оказывались Гарри и Гермиона. Сам он метался по доске с быстротой молнии и брал при этом почти столько же белых фигур, сколько те взяли черных.

– Почти дошли, – наконец пробормотал он. – Так… Дайте подумать… дайте подумать…

Белый ферзь обратил к нему пустое лицо.

– Да… – тихо сказал Рон, – иначе не выйдет… Я должен сдаться.

– НЕТ! – крикнули Гарри и Гермиона.

– Это шахматы! – осадил их Рон. – Нужно чем-то жертвовать! Если я сделаю ход, он меня съест – зато ты, Гарри, поставишь шах и мат королю!

– Но…

– Ты хочешь остановить Злея или нет?

– Рон…

– Слушай, пока будем пререкаться, он заберет камень!

Делать было нечего.

– Готовы? – спросил Рон, бледный и решительный. – Я пошел. И не болтайтесь тут, когда выиграете!

Он шагнул, и белый ферзь бросился на него. Стукнул Рона по голове каменной рукой, и тот упал как подкошенный. Гермиона закричала, но не сошла с клетки – и белый ферзь оттащил Рона в сторону. Похоже, тот потерял сознание.

Гарри трясло – но он перешел на три клетки влево.

Белый король стянул корону и бросил ее к ногам Гарри. Черные победили. Шахматные фигуры поклонились и расступились, освобождая дорогу к двери. Бросив последний отчаянный взгляд на Рона, Гарри и Гермиона кинулись в дверь – и очутились в следующем коридоре.

– А что, если он?..

– С ним все будет хорошо, – сказал Гарри, стараясь убедить и себя. – Как думаешь, что дальше?

– Заклятие профессора Спарж было – Силки Дьявола; ключи – это, видимо, Флитвик; Макгонаголл оживила шахматные фигуры; остаются Страунс и Злей…

Они подошли к новой двери.

– Идем? – прошептал Гарри.

– Вперед.

Гарри толкнул дверь.

В ноздри ударила такая омерзительная вонь, что оба срочно прикрыли носы рукавами. Глаза заслезились, но и сквозь слезы они разглядели лежавшего на спине тролля – гораздо крупнее того, с которым им довелось сразиться. Тролль лежал без чувств с кровавой шишкой на голове.

– Повезло, что не пришлось с ним драться, – прошептал Гарри, перешагивая массивную ногу. – Пошли скорей, дышать невозможно.

Он отворил следующую дверь – и оба насилу заставили себя взглянуть, что же их там ждет. Оказалось – ничего страшного, лишь столик, а на нем семь разных пузырьков.

– Злеева работа, – сказал Гарри. – Что надо делать?

Они переступили порог, и за их спинами в дверном проеме тотчас всколыхнулось пламя. Не простое – пурпурное. В тот же миг дальний дверной проем заполыхал черным пламенем. Они очутились в ловушке.

– Смотри!

Рядом с пузырьками лежал свиток. Через плечо Гермионы Гарри прочитал:

Перед вами лежит опасность,

   безопасность лежит позади,

Двое окажут вам помощь,

   а которые – надо найти,

Одна из нашей семерки

   разрешит продвигаться вперед,

Зато другая, как выпьете,

   обратно вас отведет,

Крапивным соком налиты двое из нас,

   говорят,

Трое других – убийцы: поджидают,

   построившись в ряд.

Выбирайте, коль не хотите

   навеки в тюрьме застрять,

Чтобы помочь, я должен

   четыре подсказки вам дать:

Во-первых, насколько бы хитро от вас

   ни прятался яд,

Его неизменно слева от сока отыщет взгляд;

Второе: хотя различны стоящие по краям,

Но двиньтесь вперед –

   и оба друзьями не будут вам;

В-третьих, размера все разного,

   всякий вам скажет суд,

Но ни гигант, ни карлик

   смерти в себе не несут;

Еще: близнецы по вкусу,

   хотя на вид не похожи,

Второй и слева, и справа.

   Надеюсь, вам это поможет.

Гермиона шумно вздохнула, и Гарри, к своему изумлению, увидел, что она улыбается, хотя ему было не до улыбок.