Текст книги "Гарри Поттер. Полная коллекция"

– Смотрите! – пискнула Парвати, перевешиваясь через перила и показывая на подножие замка. Парадные двери опять распахнулись, плеснув наружу светом; по газону одиноко побежала длинная черная тень.

– Да что ж это такое, – озабоченно проговорил профессор Тофти. – Осталось всего шестнадцать минут!

Его никто не услышал: все следили за человеком, который стремительно летел к хижине, в самое сердце сражения.

– Как вы смеете! – закричал человек на бегу. – Как вы смеете!

– Это Макгонаголл! – шепотом воскликнула Гермиона.

– Оставьте его! Оставьте, я сказала! – прозвучал из темноты голос профессора Макгонаголл. – На каком основании?.. Он ничего не сделал…

Гермиона, Парвати и Лаванда дружно вскрикнули. Те, кто напал на Огрида, ударили по Макгонаголл как минимум четырьмя сногсшибателями. Она была на полпути от замка к хижине, когда красные лучи попали ей в грудь; мгновение она стояла, испуская потустороннее красное мерцание, а потом ровно, как доска, упала на спину и осталась неподвижна.

– Горгулья вам на голову! – завопил профессор Тофти, тоже позабыв об экзамене. – Без предупреждения! Возмутительно!

– МЕРЗАВЦЫ! – взревел Огрид. Крик долетел до самой вершины башни, и в замке снова зажглись несколько окон. – СВОЛОЧИ ПРОКЛЯТЫЕ! ВОТ ВАМ… И ВОТ ВАМ…

– Ой ма… – выдохнула Гермиона.

Огрид наотмашь ударил сразу двух нападавших; те свалились. Огрид согнулся пополам – Гарри подумал, что сногсшибатель все-таки настиг его, но великан тут же распрямился, взваливая на шею какой-то мешок. Через секунду Гарри сообразил, что это бесчувственное тело Клыка.

– Держите его, держите! – визжала Кхембридж. Однако единственный оставшийся подручный не торопился лезть под кулаки Огриду и попятился прочь так быстро, что споткнулся о своего поверженного коллегу и упал. Огрид с Клыком на плечах повернулся и со всех ног побежал к воротам. Кхембридж послала вдогонку последний сногсшибатель, но промахнулась. Огрид растворился в темноте.

На астрономической башне воцарилось напряженное молчание – все, разинув рты, смотрели вниз. Потом профессор Тофти пролепетал:

– Э-э… ребята, осталось пять минут.

Гарри заполнил всего две трети карты, но ему было уже не до экзамена. Едва тот закончился, они с Роном и Гермионой наспех поставили телескопы на место и ринулись вниз по винтовой лестнице. У подножия собралась толпа. Никто и не собирался спать, все громко, возбужденно обсуждали произошедшее.

– Вот дрянь! – теряя голос от гнева, выкрикнула Гермиона. – Напасть ночью, исподтишка!

– Она хотела избежать сцены, как с Трелони, – изрек Эрни Макмиллан, протискиваясь к ним сквозь толпу.

– Огрид-то молодец, а? – сказал Рон, скорее испуганно, чем восхищенно. – А почему сногсшибатели от него отскакивали?

– Это все кровь гигантов, – дрожащим голосом объяснила Гермиона. – Они же как тролли, непрошибаемые… но вот… бедная профессор Макгонаголл… четыре сногсшибателя в грудь… а она ведь не молоденькая…

– Ужасно, ужасно, – проговорил Эрни, театрально качая головой. – Ладно, я пошел спать. Спокойной всем ночи.

Народ стал расходиться, продолжая взволнованно гомонить.

– По крайней мере, Огрида не забрали в Азкабан, – сказал Рон. – Теперь он небось отправится к Думбльдору, как думаете?

– Наверное. – Гермиона была на грани истерики. – Это же ужас! Я так надеялась, что вернется Думбльдор, а вместо этого мы остались без Огрида!

Они кое-как дотащились до гриффиндорской башни. В гостиной было полно народу. Шум во дворе разбудил нескольких ребят, а те поспешили поднять своих товарищей. Шеймас и Дин, вернувшиеся чуть раньше, уже поведали об увиденном.

– Но зачем увольнять Огрида сейчас? – покачала головой Ангелина Джонсон. – Он же не Трелони, а в этом году вообще преподает намного лучше!

– Кхембридж ненавидит полукровок. – Гермиона без сил опустилась в кресло. – И всегда хотела выжить Огрида.

– А потом, она думала, что это он подбрасывает нюхлей, – вставила Кэти Белл.

– Проклятье! – Ли Джордан прикрыл рот ладонью. – Это ведь я! Фред с Джорджем оставили парочку, ну я их ей левитационным заклятием и переправлял через окошечко.

– Она бы его уволила в любом случае, – сказал Дин. – Огрид – человек Думбльдора.

– Это правда, – сказал Гарри, сев рядом с Гермионой.

– Надеюсь, с профессором Макгонаголл все будет хорошо, – со слезами в голосе прошептала Лаванда.

– Ее отнесли в замок, мы видели из спальни, – доложил Колин Криви. – Но вид у нее не очень.

– Мадам Помфри ее вылечит, – твердо заявила Алисия Спиннет. – До сих пор она всегда всех вылечивала.

Около четырех утра все наконец разошлись. Но у Гарри сна не было ни в одном глазу; его преследовали воспоминания об Огриде, исчезающем в темноте. Гарри изнывал от ненависти к Кхембридж и никак не мог придумать для нее достойного наказания, хотя предложение Рона бросить ее на съедение взрывастым драклам было достойно рассмотрения. Гарри уснул, измышляя изощренные казни, и встал через три часа совершенно неотдохнувшим.

Последний экзамен, история магии, был назначен на вторую половину дня. После завтрака Гарри ужасно хотелось лечь и поспать, но он еще раньше запланировал с утра кое-что повторить, а потому сидел у окна гостиной, подпирая голову руками, и, из последних сил тараща глаза, читал одолженные у Гермионы конспекты – стопку в три с половиной фута высотой.

Пятиклассники вошли в Большой зал в два часа пополудни и расселись по местам. На столах лицом вниз лежали опросные листы. Гарри был абсолютно без сил и мечтал только об одном – чтобы все поскорее кончилось. Тогда можно будет пойти и лечь спать, а завтра – полная свобода, и они с Роном отправятся на стадион… и он полетает на Роновой метле…

– Откройте опросники, – сказала профессор Марчбэнкс и перевернула гигантские песочные часы. – Можете начинать.

Гарри уставился на первый вопрос. Он даже не сразу понял, что не в состоянии уразуметь смысла; бившаяся у окна оса ужасно отвлекала своим жужжанием. Потом Гарри начал писать, медленно, вымучивая каждое слово.

Имена не вспоминались, даты путались. Четвертый вопрос («На ваш взгляд, введение законов о пользовании волшебными палочками способствовало разжиганию гоблинских восстаний XVIII века или их подавлению?») вообще пришлось пропустить – Гарри решил, что вернется к нему в самом конце, если останется время. Он взялся было за пятый вопрос («Как в 1749 году был нарушен Закон о секретности и какие меры были введены во избежание повторения инцидента?»), но в итоге у него осталось неприятное ощущение, что он упустил нечто важное; кажется, в этой истории были как-то замешаны вампиры.

Гарри просмотрел вопросы, выискивая те, на которые точно может ответить, и его глаза споткнулись на десятом: «Расскажите об обстоятельствах, вследствие которых была образована Международная конфедерация чародейства, и объясните, почему колдуны Лихтенштейна отказались в нее вступать?»

Это я знаю, – шевельнулось в вялом и дряблом мозгу. Перед внутренним взором всплыл заголовок, написанный почерком Гермионы: «Образование Международной конфедерации чародейства…» Гарри читал это сегодня утром.

Он начал писать, изредка посматривая на песочные часы. Он сидел за Парвати Патил; ее длинные черные волосы свисали поверх спинки стула. При малейшем движении Парвати в волосах у нее вспыхивали золотые искорки, и Гарри несколько раз ловил себя на том, что внимательно в них всматривается, – тогда приходилось встряхивать головой, чтобы хоть как-то прояснить мозги.

…Вышенекудом Международной конфедерации чародейства стал Пьер Всеммерси, но его назначение было опротестовано колдовской общиной Лихтенштейна, так как…

Вокруг шуршали перья, и этот звук напоминал мышиную возню. Солнце жгло затылок. Чем же несчастный Всеммерси не угодил колдунам Лихтенштейна? Кажется, это как-то связано с троллями… Гарри снова уставился в затылок Парвати. Если бы я владел легилименцией, то проник бы к ней в голову и узнал, как тролли поссорили Пьера Всеммерси и Лихтенштейн…

Он закрыл глаза и, чтобы исчезла эта ужасная красная пелена, уткнулся лицом в ладони. Всеммерси хотел прекратить охоту на троллей и дать им права… а Лихтенштейну досаждало племя злобных горных троллей… вот в чем было дело.

Гарри открыл глаза. От ослепительной белизны пергамента они заболели и заслезились. Гарри кое-как нацарапал две строчки про троллей и перечитал, что получилось. Не густо. А ведь у Гермионы по этому поводу было написано много страниц.

Он опять закрыл глаза, пытаясь увидеть, вспомнить… Первая встреча Конфедерации проходила во Франции, да, это он написал…

Гоблины хотели участвовать, но были удалены… и это написал…

А из Лихтенштейна никто даже не приехал…

Думай, – приказал он себе, зарывшись лицом в ладони. Вокруг скрипели и скрипели перья, песок утекал и утекал из верхней колбы часов…

А он целеустремленно, изредка переходя на бег, шагал по холодному темному коридору к департаменту тайн, полный решимости все-таки достичь конца пути… черная дверь, как всегда, широко распахнулась перед ним… вот круглая комната с множеством дверей…

Каменный пол… вперед, вперед, к следующей двери… вот световые блики на стенах, на полу, и странное механическое тиканье, но – нет времени выяснять, что это такое, надо торопиться…

Осталось всего несколько футов… он подбежал к третьей двери… та послушно, как все прочие, распахнулась…

Огромный зал с полками и стеклянными шарами… сердце бьется быстро-быстро… теперь-то он узнает… ряд девяносто семь… он повернул налево и побежал по проходу…

Что тут на полу? Бесформенное, черное, мечется как раненый зверь… Живот подвело от страха… от возбуждения…

Гарри заговорил пронзительным холодным голосом, в котором не было ничего человеческого:

– Возьми его… подними… я не могу до него дотронуться… но ты можешь…

Черное на полу шевельнулось. Гарри увидел белую руку с длинными пальцами, сжимающую волшебную палочку… Свою собственную руку… Пронзительный холодный голос сказал:

– Круцио!

Человек на полу закричал от боли, хотел встать, но, корчась, упал. Гарри расхохотался. Он отвел палочку, сняв проклятие; человек застонал и обмяк.

– Лорд Вольдеморт ждет…

Медленно-медленно, на трясущихся руках, человек оторвался от пола и поднял голову. Окровавленное, изможденное лицо искажено болью, подбородок дерзко вздернут…

– Тебе придется убить меня, – прошептал Сириус.

– Разумеется, я так и сделаю, но после, – отвечал ледяной голос. – Сначала ты принесешь то, что мне нужно, Блэк… думаешь, это была боль? Ошибаешься… у нас масса времени, а твоих криков никто не слышит…

Вольдеморт вновь опустил палочку, и кто-то закричал; очень громко закричал и упал с нагретой парты на холодный каменный пол… Упав, Гарри проснулся, продолжая кричать. Шрам горел огнем, а Большой зал вокруг словно взорвался.

Глава тридцать вторая
Из огня

– Яне пойду… не надо в лазарет… не хочу… – невнятно бормотал Гарри, пытаясь высвободиться из хватки профессора Тофти, который на глазах у изумленной толпы вывел Гарри в вестибюль и теперь не отрывал от него озабоченного взгляда. – Со мной… все в порядке, сэр, – запинаясь, проговорил Гарри и вытер пот со лба. – Правда… просто я заснул… мне приснился кошмар…

– Переутомление! – Трясущейся рукой старый колдун сочувственно похлопал Гарри по плечу. – Бывает, молодой человек, бывает! Ну что, выпьете водички и вернетесь? Экзамен почти кончился, но хотя бы допишете последний ответ до конца…

– Да, – дико выпалил Гарри. – То есть… нет… Я уже все… все что мог… написал…

– Ну и славно, ну и славно, – благодушно сказал Тофти. – Тогда я сам возьму ваши бумаги, а вам лучше пойти прилечь.

– Я так и сделаю, – закивал Гарри. – Большое спасибо.

Едва старик скрылся за порогом Большого зала, Гарри стремглав понесся вверх по мраморной лестнице и дальше по коридорам. Портреты провожали его укоризненным бормотанием. Еще несколько пролетов, и он вихрем ворвался в лазарет. Мадам Помфри – которая ложечкой наливала в открытый рот Монтегю ярко-синюю жидкость – вскрикнула от испуга.

– Поттер, ты с ума сошел?

– Я к профессору Макгонаголл, – прохрипел Гарри. Легкие разрывались от быстрого бега. – Сейчас… срочно!

– Ее здесь нет, Поттер, – печально произнесла мадам Помфри. – Утром перевезли к святому Лоскуту. Шутка ли, четыре сногсшибателя в грудь в ее возрасте! Чудо, что не убило.

– Ее нет? – потрясенно прошептал Гарри.

Зазвонил колокол. Сверху, снизу, из-за двери понесся шум, топот хлынувших в коридоры учеников. Гарри, объятый ужасом, стоял неподвижно и смотрел на мадам Помфри.

Никого не осталось. Рассказать некому. Думбльдора нет, Огрида нет… но профессор Макгонаголл… казалось, она была и будет всегда… вспыльчивая, несговорчивая, но всегда здесь, всегда рядом…

– Понимаю твои чувства! – воскликнула мадам Помфри с каким-то яростным одобрением. – Попробовали бы они напасть на Минерву Макгонаголл при свете дня! Какая низость… какая трусость… не болей я так за вас, за своих подопечных, уволилась бы в знак протеста!

– Да, – безучастно произнес Гарри.

Он развернулся и, ничего не видя перед собой, вышел из лазарета в коридор, кишмя кишащий школьниками, а там застыл. Его пихали, толкали, но он ничего не замечал. Паника, словно ядовитый газ, быстро завладевала всем его существом, мысли путались, непонятно, что делать…

Рон и Гермиона, – сказал голос в голове.

Гарри опять побежал, расталкивая всех на своем пути, не обращая внимания на недовольные крики. Он молниеносно пролетел два этажа и был уже на вершине мраморной лестницы, когда увидел Рона и Гермиону, спешащих навстречу.

– Гарри! – воскликнула перепуганная Гермиона. – Что случилось? С тобой все в порядке? Ты заболел?

– Где ты был? – спросил Рон.

– Пошли со мной, – велел Гарри. – Пошли, быстро, мне надо вам кое-что рассказать.

Он повел их за собой по коридору первого этажа, по дороге заглядывая во все двери, и наконец нашел пустой класс. Нырнув туда, он захлопнул дверь и прислонился к ней спиной.

– Сириус у Вольдеморта.

– Что?!

– Откуда ты?..

– Видел. Только что. Когда заснул на экзамене.

– Но… где? Как? – Лицо Гермионы побелело.

– Не знаю как, – сказал Гарри. – Но точно знаю где. В департаменте тайн есть зал с полками и стеклянными шарами. Сириус и Вольдеморт в конце девяносто седьмого ряда… он хочет заставить Сириуса что-то принести… пытает его… говорит, что обязательно убьет!

У Гарри задрожал голос – и колени. Он добрел до стола и сел на него, стараясь прийти в себя.

– Как нам туда попасть? – выговорил он.

Последовала пауза. Потом Рон пролепетал:

– К-куда – туда?

– В департамент тайн! Спасать Сириуса!

– Но… Гарри… – ослабевшим голосом прошептал Рон.

– Что? Что?! – крикнул Гарри.

Почему они смотрят такими круглыми глазами, будто он выдумал нечто несусветное?

– Гарри, – очень нервно заговорила Гермиона, – а… как… как Вольдеморт проник в департамент тайн? Почему его никто не заметил?

– Откуда я знаю! – взревел Гарри. – Вопрос в другом: как туда проникнуть нам?

– Гарри… ты сам подумай, – Гермиона шагнула к нему, – сейчас пять часов вечера… в министерстве полно народу… как Вольдеморт и Сириус смогли незаметно туда пробраться? Гарри… они оба в розыске… никого другого так не разыскивают… Как они вошли в здание, где полно авроров?

– Не знаю, может, у Вольдеморта есть плащ-невидимка! – закричал Гарри. – И вообще, в департаменте тайн всегда пусто, сколько я там ни бывал…

– Ты там вообще не бывал, Гарри, – тихо возразила Гермиона. – Ты видел его во сне.

– Это не просто сны! – заорал Гарри ей в лицо. Он встал и тоже шагнул к ней. Ему хотелось хорошенько ее встряхнуть. – Забыла про папу Рона? Как ты это объяснишь? Откуда я знал, что с ним произошло?

– А ведь верно, – негромко сказал Рон Гермионе.

– Но это… это так… маловероятно! – в отчаянии воскликнула Гермиона. – Гарри, ну как Вольдеморт мог схватить Сириуса, если тот не выходит из дома?

– Может, Сириус не выдержал, захотел глотнуть свежего воздуха, – тревожно предположил Рон. – Он же давно на волю рвется…

– Но почему, – настаивала Гермиона, – с какой стати Вольдеморту, чтобы добыть оружие или что он там хочет, понадобился именно Сириус?

– Не знаю! На это может быть тысяча причин! – закричал Гарри. – Может, Сириуса легче мучить, потому что не жалко!

– Я вот думаю, – глухо прошептал Рон. – Брат Сириуса был Упивающимся Смертью, так? Вдруг он рассказал Сириусу, как заполучить оружие?

– Да! Потому Думбльдор и держит Сириуса под замком! – подхватил Гарри.

– Слушайте, уж простите, – закричала Гермиона, – но вы оба несете чепуху! Ничего еще не известно! Непонятно, там ли они…

– Гермиона, Гарри их видел! – напустился на нее Рон.

– Хорошо, – проговорила она испуганно, но решительно, – но я должна сказать одну вещь..

– Какую?

– Ты… я тебя не осуждаю, Гарри! Но у тебя ведь есть… что-то вроде… я хочу сказать… тебе не кажется, что у тебя… п-пунктик насчет спасения людей? – наконец выговорила она.

Гарри гневно на нее уставился:

– И что это такое значит, «пунктик»?

– Ну… ты… – она смотрела на него с опаской. – Я имею в виду… вот в прошлом году, например… в озере… на Турнире… ты не должен был… в смысле тебе не надо было спасать младшую сестру Флёр… но ты… все равно… тебя занесло…

Гарри захлестнула волна горячего, колючего гнева. Зачем вспоминать об этом его проколе сейчас?

– Конечно, это очень благородно и все такое, – поспешно добавила Гермиона, явно испугавшись того, что прочла в лице Гарри, – и все были в восторге…

– Странно, что ты так говоришь, – сквозь зубы процедил Гарри, – я отчетливо помню, что сказал Рон: нечего было тратить время и корчить из себя героя… Ты об этом? Я, по-твоему, опять корчу из себя героя?

– Нет, нет, нет! – в ужасе воскликнула Гермиона. – Я совсем о другом!

– Тогда говори быстрей, у нас нет времени!

– Я хочу сказать… Вольдеморт хорошо тебя знает, Гарри! В Тайную комнату он тебя заманил с помощью Джинни! Это в его стиле, он знает, что ты… такой человек, который непременно помчится спасать Сириуса! Что, если в департамент тайн он заманивает тебя?..

– Гермиона, какая разница, заманивает или не заманивает? Макгонаголл в святом Лоскуте, в «Хогварце» не осталось никого из Ордена! Сказать некому, и если мы не придем на помощь Сириусу, он погибнет!

– Но, Гарри… вдруг твой сон… это просто сон?

Гарри зарычал от бессильной ярости. Гермиона в испуге попятилась.

– Ты не понимаешь! – завопил Гарри. – Это не кошмары, не просто сны! Для чего, ты думаешь, я занимался окклуменцией? Почему Думбльдор хотел, чтобы видения прекратились? Потому что они РЕАЛЬНЫ, Гермиона, – Сириус в опасности, я это видел! Он в руках Вольдеморта, и об этом никто не знает! Мы одни можем ему помочь! Если ты не хочешь – пожалуйста, но я отправляюсь туда, понятно? И вообще, помнится, тебя не смущал мой пунктик, когда я спасал тебя от дементоров, или, – он повернулся к Рону, – твою сестру от василиска…

– А меня и не смущает! – воскликнул Рон.

– Но, Гарри, ты же сам говоришь, – яростно выпалила Гермиона, – Думбльдор хотел, чтобы ты научился блокировать эти видения! Если бы ты как следует занимался окклуменцией, то не увидел бы…

– ЗНАЧИТ, Я ДОЛЖЕН ПРИТВОРИТЬСЯ, ЧТО НИЧЕГО НЕ ВИДЕЛ?..

– Сириус сказал, что для тебя нет ничего важнее, чем научиться блокировать сознание!

– ОН ЗАГОВОРИЛ БЫ ПО-ДРУГОМУ, ЕСЛИ БЫ ЗНАЛ, ЧТО Я СЕЙЧАС…

Дверь отворилась. Гарри, Рон и Гермиона резко повернулись и увидели Джинни и Луну. Джинни смотрела с любопытством, а у Луны, как всегда, был такой вид, словно ее занесло сюда случайным порывом ветра.

– Привет, – неуверенно сказала Джинни. – Мы услышали голос Гарри. Чего вы разорались?

– Не твое дело, – огрызнулся Гарри.

Джинни подняла брови.

– Нечего разговаривать со мной таким тоном, – холодно отозвалась она. – Я только хотела узнать, не можем ли мы чем-то помочь.

– Нет, не можете, – отрезал Гарри.

– А знаешь, ты довольно грубый, – безмятежно констатировала Луна.

Гарри, ругнувшись, отвернулся. Вот только рассусоливаний с Луной Лавгуд ему сейчас и не хватает для полного счастья.

– Стоп, – вдруг сказала Гермиона. – Стоп… Гарри, они могут помочь.

Гарри и Рон удивленно на нее посмотрели.

– Послушай, – с жаром продолжила Гермиона, – Гарри, прежде всего надо убедиться, что Сириуса действительно нет в штаб-квартире.

– Повторяю, я видел…

– Гарри, умоляю тебя, пожалуйста! – в отчаянии закричала Гермиона. – Пожалуйста, прежде чем бросаться в Лондон, давай сначала проверим, дома ли Сириус. Если нет, клянусь, я не буду тебя удерживать. Я отправлюсь с тобой, я… сделаю все что нужно, мы постараемся его спасти.

– Сириуса пытают СЕЙЧАС! – крикнул Гарри. – Нельзя терять ни минуты!

– Но вдруг это ловушка Вольдеморта, Гарри, мы должны проверить, должны!..

– Как? – спросил он. – Как ты это проверишь?

– Нужно связаться с ним через камин Кхембридж, – сказала Гермиона, паникуя от одной мысли об этом. – Мы выманим Кхембридж из кабинета, но нам потребуются часовые. Джинни с Луной.

Джинни, хоть и не вполне понимала, что происходит, немедленно объявила:

– Мы согласны.

А Луна поинтересовалась:

– Когда вы говорите «Сириус», то имеете в виду Сценни Тьянтера?

Ей никто не ответил.

– Ладно, – рявкнул Гарри Гермионе, – ладно. Если ты придумаешь, как это выяснить очень быстро, я согласен. А иначе я отправляюсь в департамент тайн прямо сейчас.

– Департамент тайн? – слегка удивилась Луна. – А как ты туда попадешь?

Но и этот ее вопрос остался без ответа.

– Так, – заговорила Гермиона, ломая руки и расхаживая между партами. – Так… хорошо… кто-то должен найти Кхембридж и… отправить ее подальше от кабинета. Можно ей сказать… ну я не знаю… например, что Дрюзг, как обычно, творит непотребства…

– Я могу, – вызвался Рон. – Скажу, что Дрюзг громит класс превращений, туда от ее кабинета – пара миль. Собственно, если встречу Дрюзга, могу его попросить так и сделать.

То, что Гермиона не возразила против разгрома класса превращений, лишь подчеркнуло серьезность ситуации.

– Договорились, – произнесла она, хмуря брови и продолжая вышагивать. – Дальше. Нужно, чтобы у кабинета, когда станем взламывать дверь, никого не было, иначе кто-нибудь из слизеринцев ей донесет…

– Мы с Луной встанем в концах коридора, – мигом сказала Джинни, – и будем говорить, что туда нельзя, потому что кто-то напустил гарротного газа. – Гермиону явно поразило, как быстро Джинни выдумала эту ложь; Джинни пожала плечами и пояснила: – Фред и Джордж так и собирались сделать, еще до своего ухода.

– Хорошо, – одобрила Гермиона. – А мы с тобой, Гарри, под плащом-невидимкой проберемся в кабинет, и ты поговоришь с Сириусом…

– Гермиона, его нет дома!

– Я хочу сказать, ты… убедишься, что его нет, а я посторожу. Одному тебе туда не стоит. Мы же знаем, что окно – слабое место, спасибо Ли и его нюхлям.

Несмотря на гнев и нетерпение, Гарри оценил мужество и преданность Гермионы.

– Я… хорошо, спасибо, – пробормотал он.

– Прекрасно. Но, даже если все удастся, вряд ли у нас больше пяти минут, – с облегчением в голосе продолжила Гермиона, радуясь, что Гарри одобрил план. – Еще же Филч и инспекционная бригада.

– Пяти минут хватит, – сказал Гарри. – Пошли.

– Сейчас?! – испуганно вскрикнула она.

– А когда? – сердито бросил Гарри. – Что нам, ждать до ужина? Гермиона, Сириуса пытают сейчас!

– Я… все, ладно, – в отчаянии согласилась она. – Иди за плащом, встретимся в конце коридора, где кабинет, да?

Гарри не ответил – он молниеносно вылетел из класса и, продираясь сквозь толпу, понесся в гриффиндорскую башню. Двумя этажами выше ему встретились Дин и Шеймас. Они окликнули Гарри и весело сообщили, что собираются в общей гостиной до рассвета праздновать окончание экзаменов. Гарри едва слушал и быстро вскарабкался в дыру за портретом, а Дин и Шеймас остались снаружи, споря о том, сколько бутылок контрабандного усладэля им понадобится. Гарри выбрался обратно с плащом и ножом в рюкзаке, и лишь тогда Дин с Шеймасом заметили, что он вообще куда-то уходил.

– Гарри, внесешь парочку галлеонов? Гарольд Дингл обещает уступить огневиски…

Но Гарри уже умчался и через две минуты, перепрыгнув последние несколько ступеней, подбежал к Рону, Гермионе, Джинни и Луне, которые кучкой стояли в начале коридора, ведущего к кабинету Кхембридж.

– Принес, – пропыхтел он. – Ну что, готовы?

– Да, – прошептала Гермиона – мимо проходила шумная группа шестиклассников. – Так, Рон, – ты идешь отвлекать Кхембридж… Джинни, Луна, начинайте освобождать коридор… А мы с Гарри спрячемся под плащ и подождем, пока путь будет свободен…

Рон отправился выполнять задание – его ярко-рыжая шевелюра была видна, пока он не свернул в конце коридора; в другом конце из толпы выделялась точно такая же огненная голова Джинни и светловолосая – Луны.

– Давай сюда. – Гермиона за руку утянула Гарри в нишу, где на колонне стоял и безостановочно что-то бормотал уродливый каменный бюст средневекового колдуна. – Кстати, ты… точно хорошо себя чувствуешь? Ты ужасно бледный.

– Все нормально, – коротко ответил он, доставая из рюкзака плащ-невидимку. Вообще-то шрам саднил, но не очень сильно – значит, Вольдеморт пока не нанес смертельного удара… когда пытали Эйвери, болело намного сильнее… – Вот так. – Гарри накрыл себя и Гермиону плащом. Они замерли, внимательно вслушиваясь в каждый звук, чему страшно мешала латинская невнятица бюста.

– Сюда нельзя! – донесся издали крик Джинни. – Извините, придется обойти по вращающейся лестнице – здесь кто-то напустил гарротного газа…

Послышалось недовольное ворчание; чей-то голос сварливо сказал:

– Не вижу никакого газа.

– Это потому, что он бесцветный, – объяснила Джинни правдоподобно усталым тоном, – но, если хочешь, иди, пожалуйста, очень даже хорошо – твое тело послужит доказательством для других неверующих.

Толпа постепенно редела. Видимо, известие о гарротном газе распространилось по школе; никто больше не шел в этот коридор. Наконец вокруг стало почти совсем пусто, и Гермиона тихо проговорила:

– Гарри, пожалуй, уже можно – пошли.

Они под плащом осторожно выбрались из ниши. В дальнем конце коридора, спиной к ним, стояла Луна. Проходя мимо Джинни, Гермиона шепнула:

– Молодец… не забудь про сигнал.

– А какой сигнал? – еле слышно спросил Гарри уже у двери кабинета.

– Если идет Кхембридж, они громко поют «Уизли – наш король», – ответила Гермиона. Гарри вставил лезвие ножа в щель между дверью и косяком. Замок щелкнул, и они с Гермионой вошли.

Яркие уродцы грелись на солнышке, освещавшем тарелки, а в остальном в кабинете было тихо, как и в прошлый раз. Гермиона с облегчением вздохнула:

– Я боялась, после второго нюхля она усилит охрану.

Они сняли плащ; Гермиона прошла к окну, встала сбоку, так, чтобы ее не было видно с улицы, и с палочкой наготове стала следить за двором. Гарри бросился к камину, схватил горшок с кружаной мукой и бросил щепотку в очаг. Вспыхнуло зеленое пламя. Он упал на колени, сунул голову в пляшущий огонь и выкрикнул:

– Площадь Мракэнтлен, дом двенадцать!

Голова закружилась, будто он спрыгнул с карусели, но колени остались неподвижно стоять на холодном полу. Гарри зажмурился, чтобы пепельный вихрь не запорошил глаза, и открыл их, лишь когда вращение прекратилось. Перед ним была длинная, холодная кухня дома Сириуса.

Никого. Гарри этого и ожидал, но все же при виде пустой кухни накатила раскаленная волна ужаса и паники.

– Сириус? – громко позвал он. – Сириус, ты здесь?

Крик эхом разнесся по кухне. Ответа не было. Однако справа, за камином, что-то зашуршало.

– Кто здесь? – крикнул Гарри. Вероятно, мышь.

Из-за стенки выполз Шкверчок, необычайно чем-то довольный, хотя и серьезно пострадавший – обе кисти обмотаны бинтами.

– В камине – голова мальчишки Поттера, – уведомил Шкверчок безлюдную кухню, поглядывая на Гарри воровато и торжествующе. – Шкверчок не понимает, зачем его сюда принесло.

– Шкверчок, говори, где Сириус! – потребовал Гарри.

Домовый эльф сипло усмехнулся:

– Хозяина нет дома, Гарри Поттер.

– А где он? Куда пошел? Говори, Шкверчок!

Шкверчок только захихикал.

– Ты у меня дождешься! – пригрозил Гарри, прекрасно понимая, что в своем теперешнем положении абсолютно для Шкверчка безопасен. – А Люпин? Шизоглаз? Кто-нибудь есть?

– Никого, один Шкверчок! – счастливо сообщил эльф, отвернулся от Гарри и зашаркал к двери. – Пожалуй, Шкверчок пойдет побеседует с хозяйкой, да, да, они долго не разговаривали, хозяин Шкверчку не разрешал…

– Где Сириус?! – заорал Гарри вслед эльфу. – Шкверчок, он в департаменте тайн?

Шкверчок замер. За лесом ножек стола и стульев его лысый затылок был едва различим.

– Хозяин не докладывает бедному Шкверчку, куда уходит, – пробормотал домовый эльф.

– Но ты знаешь! – закричал Гарри. – Знаешь ведь? Ты знаешь, где он!

После паузы эльф захихикал – на сей раз довольно громко.

– Хозяин не вернется из департамента тайн! – ликующе воскликнул он. – Шкверчок и хозяйка снова одни!

Он затопотал дальше и вскоре исчез за дверью в холл.

– Ты!..

Но Гарри не успел придумать ни ругательства, ни проклятия – макушка вдруг сильно заболела, он судорожно вдохнул кучу пепла, поперхнулся, его потащило назад сквозь огонь… и вот уже он смотрит в мертвенно-бледную жабью рожу профессора Кхембридж. Она за волосы выдернула Гарри из камина и теперь с силой гнула его голову назад, будто собираясь перерезать горло.

– Ты полагаешь, – прошипела она, отгибая ему голову еще дальше – он уже смотрел в потолок, – что после двух нюхлей я позволю еще хоть одному мелкому пакостнику без спросу пролезть ко мне в кабинет? Болван! У меня вся дверь в чужечующих чарах! Заберите у него палочку, – гавкнула она кому-то; чья-то рука зашарила у Гарри во внутреннем кармане и вытащила палочку. – И у нее тоже.

Кто-то завозился у двери, и Гарри понял, что у Гермионы тоже отбирают палочку.

– Ну-с, я требую объяснений! Что вам понадобилось в моем кабинете? – зарычала Кхембридж, тряся Гарри за волосы, и он пошатнулся.

– Я… хотел выкрасть «Всполох»! – прохрипел он.

– Лжец! – Она снова дернула его за голову. – Твой «Всполох» в подземелье, под надежной охраной, о чем тебе, Поттер, прекрасно известно. Что ты делал в моем камине? С кем разговаривал?

– Ни с кем… – Гарри попытался высвободиться и лишился некоторого количества волос.

– Лжец! – заорала Кхембридж и отшвырнула его; он впечатался в письменный стол. Отсюда было видно Гермиону, которую прижала к стене Миллисент Балстроуд. Малфой стоял у окна, облокотившись на подоконник. Ухмыляясь, он одной рукой подбросил и тут же поймал волшебную палочку Гарри.

За дверью зашумели, и в кабинет ввалились несколько слизеринцев. Они втащили Рона, Джинни, Луну и – Гарри ужасно удивился – Невилла. Последнего волок за шею Краббе – казалось, Невилл вот-вот задохнется. У всех четверых пленников во рту были кляпы.