Текст книги "Гарри Поттер. Полная коллекция"

 
ОН В ПОМОЙКЕ ПРОЖИВАЕТ…
 

– Опять Уоррингтон, – надрывался Ли, – передает мяч Пусею – Пусей проходит Спиннет – ну же, Ангелина, возьми его – ну, нет так нет, – отличный бросок Нападалой, Фред, то есть Джордж, да без разницы – Уоррингтон упускает Кваффл – Кэти Белл – э-э – тоже упускает – мяч у Монтегю, капитан команды «Слизерина» хватает Кваффл и мчится к кольцам «Гриффиндора» – гриффиндорцы, давайте, блокируйте его!

Гарри в это время облетал кольца «Слизерина» сзади, заставляя себя не смотреть на другой конец поля. Мчась мимо слизеринского Охранника, он услышал, как тот вместе с толпой на трибунах голосит:

 
УИЗЛИ ЛИШЬ ВОРОН СЧИТАЕТ…
 

– …Пусей вновь обходит Алисию и летит прямо к кольцам… Рон, да что ж ты делаешь-то!..

Гарри и не глядя догадался, что произошло: гриффиндорская часть трибун отчаянно застонала, а слизеринцы разразились визгом и рукоплесканиями. Внизу Гарри увидел на краю трибуны мопсообразное лицо Панси Паркинсон. Та стояла спиной к полю и дирижировала хором:

 
«СЛИЗЕРИН» ВЕСЬ РАСПЕВАЕТ:
УИЗЛИ – НАШ КОРОЛЬ!
 

Счет двадцать – ноль – это ерунда, уверял себя Гарри; «Гриффиндор» еще сто раз успеет обойти противника в счете либо поймать Проныру. Надо забить всего несколько мячей, и они, как всегда, будут впереди… Гарри, ныряя и виляя между игроками, помчался за золотым зайчиком, но оказалось, что это всего-навсего блестит браслет часов Монтегю.

Но вскоре Рон пропустил еще два мяча. Гарри уже слегка паниковал: надо как можно быстрее поймать Проныру, пора заканчивать эту игру!

– …Кэти Белл обходит Пусея и, резко нырнув, уворачивается от Монтегю, отличный маневр Кэти, она передает мяч Джонсон, Ангелина ведет Кваффл, минует Уоррингтона, летит к кольцам… Давай, давай, Ангелина! И «ГРИФФИНДОР» ЗАБИВАЕТ ГОЛ! Счет становится сорок – десять, сорок – десять в пользу «Слизерина», Кваффл у Пусея…

Вместе с криками гриффиндорских болельщиков до Гарри донесся рык нелепого льва Луны, и у него отлегло от сердца; всего тридцать очков, пустяки, они быстро сравняют счет. Гарри увернулся от Нападалы, которым со всей силы запустил в него Краббе, и опять ринулся на поиски Проныры, не переставая одним глазком следить за Малфоем – вдруг тот уже заметил маленький золотой мячик… Но и Малфой все так же безрезультатно кружил над стадионом…

– …Пусей передает Кваффл Уоррингтону, Уоррингтон – Монтегю, Монтегю – обратно Пусею – мяч перехватывает Джонсон, передача Белл, очень хорошо – в смысле плохо: Нападала, брошенный игроком «Слизерина» Гойлом, попадает в Белл – мяч снова у Пусея…

 
ОН В ПОМОЙКЕ ПРОЖИВАЕТ,
ВЕЧНО КВАФФЛЫ ПРОПУСКАЕТ,
НАМ ПОБЕДУ ОБЕЩАЕТ…
 

И тут на слизеринском конце стадиона Гарри наконец увидел Проныру – крохотный золотой мячик трепетал крылышками в каких-то футах от земли.

Гарри круто ушел в пике…

Спустя секунду, слева от него буквально из воздуха возник Малфой – зелено-серебристое пятно, слившееся с метлой…

Проныра облетел подножие одного из шестов и устремился к противоположным трибунам – очень кстати для Малфоя, который находился с нужной стороны. Гарри развернул «Всполох», они с Малфоем шли над самой землей ноздря в ноздрю…

Гарри оторвал правую руку от метлы и потянулся за Пронырой… справа к мячу, жадно хватая пальцами воздух, тянулась и рука Малфоя…

Несколько безумных, отчаянных, стремительных секунд, и пальцы Гарри сомкнулись на крохотном сопротивляющемся мячике – ногти Малфоя царапнули по его руке – Гарри, крепко держа вырывающийся мячик, потянул древко вверх – болельщики «Гриффиндора» одобрительно завопили…

Спасены! Плевать на них, на эти голы, которые пропустил Рон, «Гриффиндор» победил, о них никто и не вспомнит…

БАМ-М.

В поясницу на полной скорости врезался Нападала, и Гарри слетел с метлы. К счастью, он был футах в пяти-шести над землей, но все равно удар спиной о мерзлую землю чуть не вышиб из него дух. Раздался пронзительный свисток мадам Самогони, трибуны загалдели – свист, сердитые вопли, язвительные насмешки. Потом о землю стукнулись чьи-то ноги, и Гарри услышал тревожный голос Ангелины:

– Ты жив?

– Ну а то, – сказал Гарри, уцепился за ее протянутую руку и встал. Над ним мадам Самогони спешила к одному из слизеринских игроков – Гарри не понял к которому.

– Этот урод Краббе, – сердито бросила Ангелина. – Как увидел, что ты поймал Проныру, – запустил в тебя Нападалой! Но мы выиграли, Гарри, мы выиграли!

Позади кто-то фыркнул. Гарри, сжимая в кулаке Проныру, обернулся. Рядом только что приземлился Драко Малфой, от злости побелевший, что, впрочем, не мешало ему издевательски ухмыляться.

– Что, спас своего дружка? – обратился Малфой к Гарри. – В жизни не видел Охранника хуже… впрочем, чего и ждать от жителя помойки… Кстати, Поттер, тебе понравились мои стихи?

Гарри не ответил. Он отвернулся от Малфоя к своей команде – игроки один за другим приземлялись неподалеку. Они орали от восторга и победно потрясали кулаками – все, кроме Рона. Тот слез с метлы под шестами и одиноко побрел к раздевалке.

– Мы хотели сочинить еще пару куплетов! – выкрикнул Малфой, когда Кэти и Алисия бросились обнимать Гарри. – Только не смогли придумать рифму к «жирной» и «уродине» – хотели, понимаешь, спеть что-нибудь про его матушку…

– Зелен виноград, ага. – Ангелина с отвращением поглядела на Малфоя.

– …да и к «жалкому неудачнику» – к папочке – тоже ничего не подобрали…

Фред с Джорджем, которые в этот момент жали Гарри руку, вдруг поняли, о чем идет речь. Оба одеревенели и круто повернулись к Малфою.

– Не надо! – Ангелина схватила Фреда за руку. – Пусть проорется, он бесится, что проиграл, паршивый жалкий…

– …но ты ведь любишь эту семейку, правда, Поттер? – не унимался Малфой. – Ездишь к ним на каникулы и все такое? Не понимаю, конечно, как ты выносишь их вонь, но, наверно, раз ты сам вырос у муглов, тебе и хибарка Уизли – все равно что рай…

Гарри успел схватить Джорджа. Фреда объединенными усилиями удерживали Ангелина, Алисия и Кэти. Малфой скалился им в лицо. Гарри оглянулся на мадам Самогони, но та все еще отчитывала Краббе за запрещенный удар Нападалой.

– Или, Поттер, ты еще не забыл, – медленно отступая, ухмыльнулся Малфой, – как воняло в доме твоей мамочки, и свинарник Уизли пробуждает в тебе теплые воспоминания…

Гарри не помнил, как отпустил Джорджа, – знал только, что секундой позже они оба уже налетели на Малфоя. Забыв обо всем на свете – в частности, о том, что кругом полно учителей, – Гарри хотел лишь одного: причинить Малфою как можно больше боли. Доставать волшебную палочку времени не было, и кулаком с Пронырой Гарри со всей силы врезал Малфою в живот…

– Гарри! ГАРРИ! ДЖОРДЖ! ПЕРЕСТАНЬТЕ!

Он слышал визг девочек, и вопли Малфоя, и проклятия Джорджа, и свисток, и рев толпы – слышал, но не замечал. И пока кто-то рядом не крикнул: «Импедимента!» и его не отбросило назад, Гарри бил и бил Малфоя, стремясь сделать из него котлету.

– Ты что? Белены объелся?! – заорала мадам Самогони. Гарри вскочил. Видимо, это она ударила его порчей-помехой; в одной руке у нее был свисток, в другой – волшебная палочка; метла валялась на земле чуть поодаль. Малфой, с разбитым носом, сжавшись в комок и поскуливая, лежал на земле; у Джорджа распухла губа; Фреда по-прежнему удерживали три девочки. На заднем плане глупо хихикал Краббе. – В жизни не встречалась с подобным поведением! Марш в замок, оба, прямиком к куратору! Быстро!

Гарри и Джордж, тяжело отдуваясь, решительно зашагали с поля. Ни один не произнес ни слова. Улюлюканье толпы становилось все тише, и наконец они вошли в вестибюль, где не было слышно ничего, кроме их шагов. Гарри неожиданно ощутил в правой руке – он отбил костяшки о челюсть Малфоя – какое-то трепыхание. Между пальцев торчали серебристые перышки Проныры – тот рвался на свободу.

На подходе к кабинету профессора Макгонаголл они услышали за спиной ее громкие шаги. Трясущимися руками она на ходу срывала с шеи гриффиндорский шарф. Вид у нее был страшный.

– В кабинет! – свирепо приказала она, указывая на дверь.

Гарри с Джорджем вошли. Профессор Макгонаголл воздвиглась за своим столом и, дрожа от гнева, бросила шарф на пол.

– Ну? – сказала она. – Что за отвратительные выходки? Двое на одного! Будьте любезны, объяснитесь!

– Малфой сам нарвался, – буркнул Гарри.

– Нарвался?! – заорала профессор Макгонаголл и со всего маху ударила кулаком по столу. Клетчатая жестянка съехала и упала, крышка открылась, на пол посыпались имбирные тритоны. – Он же проиграл! И естественно, хотел вас спровоцировать! Но что он такого сказал, чтобы вы вдвоем…

– Он оскорбил моих родителей, – огрызнулся Джордж. – И маму Гарри.

– А вы, вместо того чтобы предоставить мадам Самогони с ним разбираться, устроили отвратительное мугловое побоище?! – взревела профессор Макгонаголл. – Вы вообще представляете, что вы…

– Кхе-кхем.

Гарри и Джордж резко обернулись. На пороге стояла Долорес Кхембридж в зеленом твидовом плаще, который очень усиливал ее сходство с гигантской жабой. Она улыбалась той гадкой и жуткой улыбкой, от которой Гарри уже привык ожидать неминуемого несчастья.

– Вам чем-то помочь, профессор Макгонаголл? – приторно промурлыкала Кхембридж.

Кровь бросилась Макгонаголл в лицо.

– Помочь? – сдавленно переспросила она. – Что значит «помочь»?

Профессор Кхембридж, не переставая улыбаться, шагнула в кабинет.

– Мне показалось, что вам не помешает помощь представителя власти.

Гарри ничуть бы не удивился, если бы из ноздрей профессора Макгонаголл посыпались искры.

– Вам показалось, – процедила она, поворачиваясь к Кхембридж спиной. – А теперь, вы, двое, слушайте меня внимательно. Мне безразлично, чем и как вас спровоцировал Малфой, пусть даже он оскорбил всех ваших родственников до седьмого колена! Ваше поведение отвратительно, и я назначаю вам обоим по неделе наказаний! Не смотрите на меня так, Поттер, вы это заслужили! И если вы хоть когда-нибудь…

– Кхе-кхем.

Профессор Макгонаголл закрыла глаза, словно призывая на помощь все свое терпение, и снова посмотрела на профессора Кхембридж:

– Да?

– Думаю, они заслужили не просто наказание, – сказала Кхембридж, растягивая рот в широченной улыбке.

Профессор Макгонаголл широко распахнула глаза.

– Но, к сожалению, Долорес, – она изобразила ответную улыбку, отчего у нее сделался такой вид, точно она вывихнула челюсть, – они в моем колледже, поэтому в данном случае важно то, что думаю я.

– Видите ли, Минерва, – пропела профессор Кхембридж, – сейчас вы поймете, почему мое мнение тоже имеет значение. Где это у меня? Корнелиус только что прислал… я хочу сказать, – фальшиво хохотнув, она полезла в сумочку, – министр только что прислал… ах да…

Она извлекла из сумки лист пергамента, развернула его и, прежде чем начать читать, деловито прочистила горло:

– Кхе-кхем… «Декрет об образовании номер двадцать пять».

– Только не это! – вскричала профессор Макгонаголл.

– Отчего же. – Улыбка не сходила с лица Кхембридж. – Если уж на то пошло, именно благодаря вам, Минерва, мне стало ясно, что нам необходимы дополнительные поправки… Ведь это вы пошли мне наперекор, когда я не захотела дать разрешение на возобновление деятельности квидишной команды «Гриффиндора». Вы обратились к Думбльдору, и по его настоянию команде разрешили играть. Как вы понимаете, для меня подобное положение вещей недопустимо. Я немедленно обратилась к министру. Он полностью согласен, что главный инспектор должен обладать полномочиями лишать учащихся любых привилегий, в противном случае его – то есть мои – полномочия меньше, чем полномочия обыкновенных учителей! Думаю, теперь, Минерва, вы поняли, как я была права, когда пыталась воспрепятствовать играм этой команды? Ужасающее поведение… Впрочем, прежде всего позвольте зачитать вам поправку… кхе-кхем… «Настоящим главный инспектор “Хогварца” получает непререкаемые полномочия назначать любые наказания, налагать любые санкции, лишать учащихся школы любых ранее данных им привилегий, а также отменять решения остальных членов преподавательского состава касательно упомянутых наказаний, санкций и привилегий. Подпись: Корнелиус Фудж, министр магии, орден Мерлина первой степени, и т. д. и т. п.».

Она скатала свиток и, не переставая улыбаться, спрятала его в сумочку.

– Итак… Я считаю своим долгом навсегда запретить этим ученикам играть в квидиш, – изрекла она, переводя взгляд с Гарри на Джорджа и обратно.

Гарри почувствовал, как бешено бьется в руке Проныра.

– Запретить? – Голос Гарри прозвучал странно, словно издалека. – Играть?.. Навсегда?..

– Да, мистер Поттер, полагаю, только пожизненный запрет научит вас вести себя как подобает. – Кхембридж наблюдала, как до Гарри постепенно доходит смысл ее слов, и скалилась все шире. – Равно и мистера Джорджа Уизли. Помимо того, я считаю, что для вящей безопасности брату-близнецу этого юноши также следует запретить играть – если бы его не остановили другие члены команды, он, безусловно, тоже напал бы на мистера Малфоя. Разумеется, я настаиваю на конфискации метел; во избежание нарушений моего распоряжения они должны храниться в моем кабинете. Но, профессор Макгонаголл, я отнюдь не требую крайних мер, – продолжила она, поворачиваясь к профессору Макгонаголл, которая застыла статуей, высеченной изо льда, и сверлила Кхембридж глазами. – Остальная команда может продолжать играть, в них я не заметила склонности к неуправляемой агрессии. Что же… Приятного всем дня.

И чрезвычайно довольная Кхембридж покинула комнату, оставив по себе трагическое молчание.

– Запретили, – бесцветным голосом повторила Ангелина. Был поздний вечер, и они сидели в общей гостиной. – Запретили. Мы остались без Ловчего и Отбивал… Что же нам теперь делать?

«Гриффиндор» победил, но это вовсе не ощущалось; отовсюду на Гарри глядели несчастные или злые лица. Вся команда, печально нахохлившись, сидела у камина – вся, кроме Рона. Его после матча никто не видел.

– Это ужасно несправедливо, – глухо сказала Алисия. – А как же Краббе? Он кинул Нападалу уже после свистка! Ему-то играть не запретили?

– Не запретили, – грустным эхом откликнулась Джинни. Они с Гермионой сидели по обе стороны от Гарри. – Он будет писать предложения – за ужином Монтегю ужасно веселился по этому поводу.

– А Фред? Он вообще ничего не сделал! – яростно воскликнула Алисия и треснула кулаком по коленке.

– А я не виноват, что ничего не сделал, – очень зловеще сказал Фред. – Если бы не вы, я бы изметелил гаденыша так, что от него бы мокрого места не осталось.

Гарри в отчаянии смотрел на черное окно. На улице падал снег. Проныра кругами летал по гостиной, и все следили за ним как загипнотизированные. Пытаясь его поймать, Косолапсус скакал по креслам.

– Пойду спать, – объявила Ангелина и медленно встала. – Вдруг завтра окажется, что все это дурной сон… Проснусь – а мы еще даже не играли…

Вскоре за ней последовали Алисия и Кэти. Близнецы ушли спать чуть позже, окинув всех напоследок хмурыми взглядами, а потом ушла и Джинни. У огня остались только Гарри и Гермиона.

– Ты видел Рона? – тихо спросила она.

Гарри покачал головой.

– Видимо, он нас избегает, – сказала Гермиона. – Как думаешь, куда он мог…

В этот миг заскрипел портрет, и в отверстии показалась голова Рона. Лицо его было очень бледно, на волосах лежал снег. Увидев Гарри и Гермиону, Рон застыл.

– Где ты был?! – встревоженно закричала Гермиона вскакивая.

– Гулял, – промямлил Рон. Он все еще был в квидишной форме.

– Ты же насквозь промерз! – воскликнула она. – Иди сюда, садись!

Рон подошел к камину и рухнул в кресло подальше от Гарри, не поднимая глаз. Под потолком кружил похищенный Проныра.

– Простите, – пробормотал Рон, глядя себе под ноги.

– За что? – спросил Гарри.

– За то, что я возомнил, будто могу играть в квидиш, – сказал Рон. – Завтра утром уйду из команды.

– Тогда, – саркастически проговорил Гарри, – в команде останется всего три игрока. – Рон смотрел непонимающе, и Гарри продолжил: – Мне навсегда запретили играть. Фреду с Джорджем тоже.

– Что?! – так и задохнулся Рон.

Гермиона рассказала ему всю историю; Гарри больше не мог повторять. Рон был совершенно убит.

– Это все я виноват…

– Ты не заставлял меня бросаться на Малфоя, – сердито оборвал Гарри.

– …если бы я не играл так плохо…

– …это здесь ни при чем.

– …если бы я не раскис из-за этой песни…

– …из-за нее кто угодно бы раскис.

Чтобы не участвовать в споре, Гермиона отошла к окну и стала смотреть, как кружатся снежинки.

– В общем, кончай уже, ладно? – взорвался Гарри. – И так плохо, а тут еще ты со своими угрызениями!

Рон не ответил. Он печально разглядывал мокрый подол своей мантии и спустя некоторое время скучно сказал:

– Мне еще никогда не бывало так плохо.

– Добро пожаловать в наш клуб, – горько отозвался Гарри.

– Кажется, – дрогнувшим голосом проговорила Гермиона, – я знаю, чем вас порадовать.

– Уверена? – скептически бросил Гарри.

– Да. – Гермиона отвернулась от черного стекла, испещренного снежными крапинками, и ее лицо осветила широкая улыбка: – Огрид вернулся!

Глава двадцатая
История Огрида

Гарри бросился в спальню за плащом-невидимкой и Картой Каверзника и обернулся так быстро, что им с Роном пришлось целых пять минут дожидаться Гермиону. Та спустилась из спальни девочек в шарфе, варежках и шишковатой шапочке собственного производства.

– А что, на улице холодно, – оправдалась она, услышав нетерпеливое Роново цоканье.

Они тихонько пролезли в дыру за портретом и быстро накрылись плащом; затем медленно и осторожно стали спускаться по многочисленным лестницам. Рон сильно вырос, и ему теперь, чтобы ноги не высовывались, под плащом приходилось сгибаться. То и дело они останавливались и проверяли по Карте, где находятся Филч и миссис Норрис. Ребятам повезло; они не встретили никого, кроме Почти Безголового Ника. Призрак рассеянно проплыл мимо, напевая что-то подозрительно напоминающее «Уизли – наш король!». Гарри, Рон и Гермиона прокрались по вестибюлю и вышли на безмолвный заснеженный двор. Гарри увидел золотые прямоугольники окошек Огридовой хижины, дымок, кольцами вьющийся из трубы, и его сердце радостно екнуло. Он торопливо зашагал по двору; Рон и Гермиона, натыкаясь друг на друга, семенили сзади. Снег весело хрустел под ногами. Добравшись до хижины, Гарри три раза постучал кулаком в деревянную дверь. Внутри бешено залаяла собака.

– Огрид, это мы! – крикнул Гарри в замочную скважину.

– Яс’дело, кто ж еще! – ответил хриплый голос.

Ребята под плащом обменялись улыбками; по голосу Огрида было слышно, что он очень рад.

– Всего три секунды как вернулся… Уйди, Клык… Уйди, дурная ты собака…

Щелкнула задвижка, дверь со скрипом отворилась, и в щель высунулась косматая голова.

Гермиона закричала.

– Мерлинова борода! Тише ты! – цыкнул Огрид, блуждая взглядом поверх их голов. – Вы под плащом, да? Ну, заходьте, заходьте!

– Ой, простите! – выдохнула Гермиона, когда они втроем протиснулись мимо Огрида в хижину и сняли плащ. – Я просто… Ой, Огрид!

– Да это ничего, ничего! – успокоил Огрид, захлопнул дверь и поспешно задернул занавески. Но Гермиона по-прежнему смотрела на него с ужасом.

Шевелюра Огрида пропиталась кровью и сваля-лась; левый глаз опух и превратился в узенькую щелочку, еле видную на фоне черно-лилового фингала. Лицо и руки сплошь в царапинах – некоторые еще кровоточили. Двигался Огрид с большой осторожностью – похоже, у него были сломаны ребра. По всем признакам, домой он и впрямь добрался буквально только что: на стуле висел толстый черный дорожный плащ, а у двери стоял ранец-рюкзак, такой большой, что в нем без труда поместилось бы с полдюжины младенцев. Огрид прохромал к очагу и повесил над огнем медный чайник.

– Что это с тобой? – спросил Гарри. Клык танцевал вокруг, стараясь хоть кого-нибудь лизнуть в лицо.

– Сказал же, ничего, – твердо ответил Огрид. – Чай будете?

– Брось, – сказал Рон, – ты только посмотри на себя!

– Говорю вам, со мной все путем. – Огрид выпрямился и, повернувшись к ребятам, попытался улыбнуться, но тут же сморщился от боли. – Мать честная, до чего ж я рад вас видеть!.. Как провели лето, нормально?

– Огрид, на тебя кто-то напал! – объявил Рон.

– Последний раз повторяю – это ерунда! – решительно отрезал Огрид.

– А если б у кого-нибудь из нас вместо физиономии была отбивная, ты бы тоже сказал, что это ерунда? – осведомился Рон.

– Огрид, тебе надо к мадам Помфри, – сказала Гермиона, – у этих царапин очень нехороший вид.

– Я сам разберусь, ладно? – закрыл тему Огрид.

Он подошел к огромному деревянному столу посреди комнаты и сдернул с него полотенце. Под полотенцем скрывался сырой, сочащийся кровью, подернутый зеленой пленкой кусок мяса чуть побольше автомобильной покрышки.

– Огрид, ты, надеюсь, не собираешься это есть? – Рон наклонился, рассматривая мясо. – По-моему, оно отравленное.

– Еще бы – это ж драконье, – отозвался Огрид. – И потом, оно не для еды.

Он взял стейк и шлепнул его на лицо. К бороде побежали струйки зеленоватой крови. Огрид с облегчением застонал.

– Так-то лучше. Хоть не щипет.

– Так ты расскажешь, где был? – спросил Гарри.

– Не могу. Сверхсекретно. Так я вам и рассказал.

– Тебя гиганты избили, да? – тихо проговорила Гермиона.

Пальцы Огрида соскользнули с драконьего стейка, и он, хлюпая, съехал Огриду на грудь; не успело мясо, впрочем, доползти до ремня, Огрид поймал его и вновь плюхнул на лицо.

– Гиганты? – растерянно повторил он. – Это кто вам сказал? С кем вы говорили? Кто сказал, что я… Кто сказал, где я?.. А?

– Мы сами догадались, – покаянно ответила Гермиона.

– Ах, догадались! Вот оно, значит, чего? – Огрид сурово поглядел на них одним глазом.

– Вообще-то это… очевидно, – сказал Рон. Гарри кивнул.

Огрид свирепо посмотрел на них, фыркнул, бросил стейк на стол и пошел к чайнику, который как раз засвистел.

– Что ж вы за ребятня-то за такая! Это ж надо – столько всего знать, чего не положено! – бормотал он, плеща кипяток в три ведроподобные кружки. – Это вам не похвала. Больно вы любопытные, есть такое мнение. Куда не надо нос суете.

Но в бороде у него мелькнула ухмылка.

– Так ты правда искал гигантов? – с улыбкой спросил Гарри, усаживаясь за стол.

Огрид поставил перед ними кружки, сел, снова взял стейк и бросил его на лицо.

– Ну да, так и быть, – буркнул он, – искал.

– И нашел? – прошептала Гермиона.

– Сказать по правде, найти-то их не фокус, – сказал Огрид. – Чай, не иголки.

– И где они? – спросил Рон.

– В горах, – неопределенно ответил Огрид.

– А почему же муглы?..

– Муглы-то как раз… – мрачно и неопределенно отозвался Огрид, – только это у них называется «погиб от несчастного случая».

Он подвинул стейк, и тот закрыл самую страшную часть кровоподтека.

– Огрид, ну давай – колись, что с тобой было! – воскликнул Рон. – Расскажи, как на тебя напали гиганты, а Гарри за это расскажет, как на него напали дементоры…

Огрид поперхнулся, хрюкнул в чашку (одновременно уронив мясо), зашелся булькающим кашлем, и по столу разбрызгались слюна, чай и драконья кровь. Стейк тихонько шлепнулся на пол.

– Как это, напали дементоры? – проворчал Огрид.

– А ты не знал? – распахнула глаза Гермиона.

– Откуда? Я с самого отъезда не в курсах. Я ж на секретном задании был! Не хватало, чтоб за мной там совы гоняли. Проклятущие дементоры! Неужто правда?

– Правда-правда, объявились в Литтл Уинджинге, напали на меня и моего двоюродного брата, а потом министерство магии исключило меня из школы…

– ЧЕГО?!

– …и еще меня вызывали на слушание и все такое. Но сначала расскажи про гигантов.

– Тебя исключили?

– Сначала расскажи, как провел лето ты.

Огрид грозно посмотрел на него одним глазом. Гарри с невинной решимостью встретил его взгляд.

– Ох. Ладно, ваша взяла, – сдался Огрид.

Он наклонился и вытянул стейк из пасти Клыка.

– Ой, Огрид, не надо, ты что, это же негигиени… – начала Гермиона, но Огрид уже прихлопнул мясом распухший глаз. Подкрепив силы глотком чая, он сказал:

– В общем, так. Как учебный год кончился, мы отправились…

– С мадам Максим? – перебила Гермиона.

– С ней, – ответил Огрид, и те несколько дюймов его лица, что не были скрыты бородой и драконьим мясом, осветились нежностью. – Только мы вдвоем и пошли. И скажу я вам, она, Олимпия, боец что надо. Вроде образованная вся, и в хорошей одеже… Я все думал – ну куда ей по горам карабкаться да по пещерам ночевать? А она ничего, ни разу и не пожаловалась.

– А вы знали, куда идти? – спросил Гарри. – Знали, где живут гиганты?

– Думбльдор знал, – сказал Огрид. – Он нам и объяснил.

– Они скрываются? – спросил Рон. – В тайном убежище?

– Не сказать, что тайном. – Огрид покачал косматой головой. – Просто колдунам в общем-то до лампочки, где там гиганты обретаются – лишь бы где подальше. Но все равно добраться трудно, в смысле людям трудно, так что без указаний Думбльдора мы бы пропали. Целый месяц шли…

– Месяц? – повторил Рон, явно не поверив, что на свете бывают столь несуразно долгие путешествия. – Но… А нельзя было портшлюс взять?

Огрид как-то странно, почти жалостливо на него сощурился и пробурчал:

– За нами следили, Рон.

– То есть?

– Ты не понимаешь, – сказал Огрид. – Министерство приглядывает за Думбльдором и за всеми, кто с Думбльдором в одной лодке, и…

– Это мы знаем, – перебил Гарри, желая как можно скорее услышать продолжение. – Что министерство следит за Думбльдором, мы знаем.

– И что, нельзя было колдовать? – пролепетал потрясенный Рон. – И вы всю дорогу вели себя как муглы?

– Ну, не совсем всю, – уклончиво ответил Огрид. – Но осторожничали, это да. Мы ведь с Олимпией люди, попросту говоря, выдающиеся…

Рон издал сдавленный звук, нечто среднее между фырканьем и всхлипом, и поспешно глотнул чаю.

– …выследить нас – раз плюнуть. Мы знали, что к нам приставлен министерский хвост, – ну и делали вид, что просто вместе путешествуем. Сначала во Францию мотанули, будто бы школу Олимпии посмотреть. Ехали долго, мне ж колдовать запрещено, а министерство только и искало повода к нам придраться. Но потом от болвана, который за нами следил, оторвались-таки возле Ди-Джона…

– О-о-о, Дижон?! – воскликнула Гермиона. – Я была там на каникулах! А вы видели?.. – И осеклась, заметив, какое у Рона лицо.

– Потом мы все-таки чуток поколдовали… В общем, погуляли неплохо так. Правда, на польской границе столкнулись с парочкой троллей – вот уж психи так психи! – а в Минске, в пивной, у меня вышла небольшая драчка с вампиром. А так все гладко… Потом добрались до места и стали искать гигантов по горам, следы ихних стоянок… Там уж было не до магии. Перво-наперво гиганты колдунов не жалуют – чего ж нам их сразу злить? Ну и во-вторых, нас же предупредили: Сами-Знаете-Кто тоже их разыскивать будет. Думбльдор велел быть тише воды ниже травы, особенно около гигантов – вдруг поблизости кто из Упивающихся Смертью ошивается.

Огрид сделал паузу и отхлебнул чаю.

– Дальше! – поторопил его Гарри.

– В общем, отыскали мы их, – продолжил Огрид. – Взошли как-то ночью на гряду, а они – вот они, голубчики, прямо под ногами. Повсюду костерки и тени громадные… Как будто ходят горы…

– А какие они? Какого размера? – прошептал Рон.

– Футов двадцать, – обронил Огрид. – Которые побольше, те все двадцать пять.

– И много их было? – спросил Гарри.

– Ну… семьдесят, а то восемьдесят… – сказал Огрид.

– Так мало? – удивилась Гермиона.

– Ага, – грустно кивнул Огрид, – всего восемьдесят, а когда-то была туча, племен сто – ежели по всему миру считать. Но они уж много веков подряд вымирают. Кое-кого, яс’дело, убили колдуны, но так они сами друг дружку перебили, а теперь и вовсе мрут с жуткой скоростью. Им не годится вот так жить, кучей. Думбльдор говорит, это мы, колдуны, виноваты, из-за нас они забрались в глухомань и сбились вместе, чтоб от нас защищаться.

– А дальше? – спросил Гарри. – Вы их увидели – а дальше что?

– Дальше дождались утра, страшно же было в темноте подкрадываться, – ответил Огрид. – Часика этак в три ночи они все заснули – прям где сидели, там и повалились. А мы не спали. Боялись, как бы кто из них не проснулся и к нам не сунулся, ну и храп там стоял – не поверите. Под утро даже лавина сошла. Ну а как рассвело, пошли к ним.

– Вот так вот взяли и пошли? – поразился Рон. – К гигантам в лагерь?

– А нам Думбльдор объяснил, чего делать, – сказал Огрид. – Велел перво-наперво преподнесть Гургу дары, уважение выказать.

– Какие гургудары? – не понял Гарри.

– Гург – это по-ихнему значит «вожак».

– А как вы узнали, кто у них Гург? – спросил Рон.

Огрид хмыкнул:

– Без проблем. Который самый большой, уродливый да ленивый – тот Гург и есть. Целыми днями сидит и ждет, пока другие принесут еды. Коз каких-нибудь. Каркус его прозвание. Росту фута двадцать два – двадцать три, а весу – на парочку хороших слонов. И шкура как у носорога. Короче, понятно.

– И вы просто взяли и к нему подошли? – еле слышно выдохнула Гермиона.

– Даже, в общем, сошли – он в лощине лежал… Стоянка-то ихняя между четырьмя высокими горами, у озера – ну вот там, у озера, он и разлегся. И все рычал на остальных: кормите, мол, меня и мою жену. Ну, мы с Олимпией спустились по склону…

– А они не пытались вас убить? Сразу, как увидели? – удивился Рон.

– По-моему, они хотели, – пожал плечами Огрид, – но мы все делали так, как сказал Думбльдор, – дары подняли повыше, смотрим Гургу в глаза, а остальные нам по барабану. И они все затихли, только глядели, как мы к нему идем, а мы дошли до его ног, поклонились и положили перед ним дары.

– А что дарят гигантам? – с любопытством спросил Рон. – Еду?

– Не-а, еду они и сами могут добыть, – ответил Огрид. – Мы им колдовство принесли. Они любят волшебное. Ну, если только оно не против них. В общем, в первый раз мы подарили ему ветвь Огня Последнего Дня.

Гермиона воскликнула: «Ничего себе!» – а Гарри и Рон недоуменно нахмурились.

– Ветвь?..

– Негасимого огня, – раздраженно объяснила Гермиона, – вы должны знать! Профессор Флитвик упоминал о нем на уроках минимум дважды!

– Короче, – перебил Огрид, не успел Рон ответить Гермионе, – ветвь, которую Думбльдор заколдовал, чтоб горела вечно, – а это, я вам скажу, не всякий колдун сумеет. Я положил ее на снег Каркусу под ноги и говорю: «Это дар Гургу гигантов от Альбуса Думбльдора, он шлет вам свой привет и уважение».

– А что сказал Гург? – заинтересованно спросил Гарри.

– А чего он скажет, – ответил Огрид, – ежели он по-английски ни бельмеса.

– Да ты что?!

– Да ерунда, – невозмутимо продолжил Огрид, – Думбльдор о таком предупреждал. Но кое-чего Каркус таки скумекал и подозвал гигантов, которые смыслили по-нашему, они ему все и перевели.

– Понравился ему подарок? – спросил Рон.

– А как же! Столько шуму было, когда они наконец дотумкали, чего мы принесли. – Огрид перевернул мясо прохладной стороной. – Очень понравился. Ну а потом я ему: «Альбус Думбльдор просит Гурга поговорить с его посланником завтра, когда тот вернется с другим подарком»…