Текст книги "Гарри Поттер. Полная коллекция"

– Четыре, Гермиона, – насупилась Джинни.

– По-моему, нас шесть, – подсчитав, спокойно объявила Луна.

– Вы что, идиоты? Мы не можем лететь все! – сердито воскликнул Гарри. – Слушайте, вы, – он указал на Невилла, Джинни и Луну, – вы тут ни при чем, вы не…

Те запротестовали. Шрам опять кольнуло, и очень больно. Каждая секунда промедления смерти подобна; времени на споры нет…

– А ну вас, делайте как хотите, – бросил Гарри, – но если мы не найдем еще тестралей, то вы не…

– Они придут, – уверенно сказала Джинни. Она, как и Рон, смотрела не на коней, а немного в сторону.

– С чего ты взяла?

– С того, что, если вы не заметили, вы с Гермионой все в крови, – хладнокровно заявила она, – а Огрид, как мы знаем, приманивает их на мясо. Наверно, эти двое потому и пришли.

Что-то мягко потянуло Гарри за мантию. Он опустил глаза и увидел, что тестраль лижет его рукав, мокрый от крови Гурпа.

– Хорошо… – проговорил Гарри. Его осенила чýдная идея. – Тогда мы с Роном полетим вперед, а Гермиона останется с вами – она привлечет еще тестралей…

– Я не останусь! – вознегодовала Гермиона.

– И не надо, – улыбнулась Луна. – Смотрите, они идут… видимо, запашок от вас тот еще…

Гарри обернулся. Шесть или семь тестралей осторожно вышли из-за деревьев, тесно прижав к бокам большие кожистые крылья и светя глазами во мраке. Теперь не отвертеться.

– Ладно, – буркнул Гарри, – садитесь, и поехали.

Глава тридцать четвертая
Департамент тайн

Гарри запустил руку в гриву животного, поставил ногу на пенек и неуклюже вскарабкался на шелковистую спину тестраля. Тот не возражал, лишь повернул голову и, сильно скаля зубы, попытался еще полизать окровавленную мантию.

Как оказалось, колени удобно и надежно помещались за крыльями. Гарри посмотрел на друзей. Невилл животом навалился на тестраля и лежал мешком, стараясь перекинуть короткую ногу через спину животного. Луна сидела по-дамски и расправляла складки мантии с таким видом, словно катание на тестралях было ее повседневным развлечением. Рон, Гермиона и Джинни стояли внизу, разинув рты и неподвижно глядя в пространство.

– Вы что? – спросил Гарри.

– А как садиться? – пролепетал Рон. – Мы же их не видим.

– Очень даже просто. – Луна с готовностью соскользнула на землю. – Идите сюда…

Она подвела их к тестралям, помогла нащупать гривы, по очереди посадила и велела держаться крепче. Рон, Гермиона и Джинни явно чувствовали себя не в своей тарелке и очень сильно нервничали. Потом Луна вернулась к своему скакуну и села.

– Дурдом какой-то, – бормотал Рон, тревожно водя рукой по шее тестраля. – Дурдом… хоть бы я его видел…

– Молись лучше, чтоб тебе его не видеть, – хмуро буркнул Гарри. – Ну, все готовы?

Они кивнули. Гарри увидел, как пять пар коленей под мантиями крепче сжали тестралевы спины.

– Ладно…

Он посмотрел на шелковистый затылок своего тестраля и судорожно сглотнул.

– Тогда… пожалуйста, нам в Лондон, в министерство магии, вход для посетителей, – неуверенно произнес он. – Э-э… если вы знаете… где это…

Мгновение тестраль постоял неподвижно; затем, едва не сбросив Гарри, вдруг широко распростер крылья, весь подобрался и стремительно, отвесно взмыл в небо. Гарри изо всех сил вцепился руками и ногами, чтобы не соскользнуть с костлявой спины. Он закрыл глаза, вжался лицом в шелковистую гриву, и они, прорвав густые кроны, устремились навстречу кроваво-красному закату.

Никогда раньше Гарри не доводилось перемещаться с такой скоростью: тестраль промчался над замком, буквально ни разу не взмахнув крыльями. Холодный ветер бил в лицо, хлестал по щекам; приходилось щуриться. Гарри оглянулся и посмотрел на своих спутников. В воздушном потоке те распластались по спинам тестралей.

Они пронеслись над территорией «Хогварца», миновали Хогсмед. Показались горы, ущелья. Смеркалось; внизу, в деревнях, вспыхивали россыпи огоньков. Вот среди холмов извилистая дорога, и по ней, торопясь домой, деловитым жуком пробирается одинокий автомобиль…

– Во чума! – послышался сзади крик Рона. Должно быть, подумал Гарри, и впрямь чума, когда летишь на такой высоте будто сам по себе…

Спустились сумерки. Небо, поблекнув, сделалось светло-фиолетовым, и на нем зажглись серебряные точечки звезд. Вскоре лишь по огням мугловых городов можно было понять, на какой высоте летят тестрали и с какой скоростью перемещаются. Гарри цепко держался за шею своего коня, мысленно понукая его лететь еще быстрее. Сколько уже прошло времени? Сколько еще Сириус сможет сопротивляться Вольдеморту? Наверняка Гарри знал только одно: крестный пока не сделал того, к чему его принуждают, и его пока не убили – иначе Гарри почувствовал бы гнев или ликование Вольдеморта; шрам пронзила бы такая же невыносимая боль, как при нападении на мистера Уизли.

Тьма сгущалась, а они всё летели; лицо онемело от холода, ноги, сжимавшие бока тестраля, затекли, но Гарри, боясь соскользнуть, не осмеливался пошевелиться… Он почти оглох от свиста в ушах; рот пересох и заледенел от холодного ветра… Он не знал, где они и сколько уже летят; он просто доверился животному, которое, редко взмахивая кожистыми крыльями, неуклонно таранило черноту ночи.

Что, если они опоздали…

Нет, он еще жив, он борется, я чувствую…

Вдруг Вольдеморт решил, что Сириуса не сломить…

Я бы понял…

В животе екнуло: тестраль внезапно пошел на снижение, и Гарри немного соскользнул вниз по его шее. Наконец-то… Гарри показалось, что за спиной кто-то вскрикнул. Он рискованно обернулся… вроде никто не упал… видимо, спуск явился неожиданностью для всех, а не только для него…

Ярко-оранжевые городские огни разрастались; проступили крыши, вереницы фар, похожие на глаза насекомых, бледно-желтые прямоугольники окон. Как-то вдруг показалась мостовая, тестрали спикировали; Гарри из последних сил вцепился в гриву, готовясь к удару, но конь опустился на тротуар легко, точно призрак. Гарри спешился и огляделся. Все как раньше: переполненный мусорный бак и телефонная будка, бесцветные в тусклом оранжевом свете уличных фонарей.

Рон приземлился в двух шагах от Гарри и немедленно скатился с тестраля на тротуар.

– Больше никогда в жизни, – заявил он, с усилием поднялся на ноги и хотел как можно скорее отойти от животного, но, поскольку его не видел, наткнулся на круп и едва не упал снова. – Ни за что… ничего ужаснее никогда…

По обе стороны от него опустились Гермиона и Джинни. Они слезли ловчее Рона, но с тем же невероятным облегчением – как приятно вновь ощутить твердую почву под ногами! Невилл спрыгнул на землю, дрожа всем телом; Луна сошла вполне грациозно.

– А теперь куда? – с вежливым интересом спросила она у Гарри, словно они приехали на экскурсию.

– Сюда, – сказал он, благодарно погладил своего тестраля, кинулся к телефонной будке и открыл дверь. – Давайте же! – крикнул он остальным, заметив их нерешительность.

Рон и Джинни послушно вошли; Гермиона, Невилл и Луна втиснулись следом. Гарри бросил последний взгляд на тестралей. Те рылись в мусорном баке, выискивая тухлятину. Гарри вслед за Луной влез в телефонную будку.

– Кто там ближе всех, наберите шесть два четыре четыре два! – велел он.

Рон причудливо изогнул руку и набрал номер; когда диск, потрещав, остановился, в будке зазвучал ровный женский голос:

– Добро пожаловать в министерство магии. Будьте добры, назовите ваши имена и цель визита.

– Гарри Поттер, Рон Уизли, Гермиона Грейнджер, – быстро заговорил Гарри, – Джинни Уизли, Невилл Лонгботтом, Луна Лавгуд… Мы пришли спасти кое-кому жизнь, если ваше министерство не успеет сделать это раньше!

– Спасибо, – сказал женский голос. – Посетители, возьмите гостевые значки и прикрепите их к своим мантиям.

Из желобка для возврата монет высыпались шесть значков; Гермиона схватила их и через голову Джинни молча передала Гарри. Он взглянул на верхний: «Гарри Поттер, спасательная операция».

– Посетители, вы должны пройти проверку и зарегистрировать волшебные палочки у стойки службы безопасности, расположенной в дальнем конце атриума.

– Хорошо! – рявкнул Гарри. Шрам снова пронзила боль. – Может, уже поедем?

Пол задрожал, тротуар за окнами пополз вверх; тестрали, пожирающие отбросы, постепенно исчезали из виду. Вскоре тьма сомкнулась над головами, и будка с глухим дребезжанием погрузилась в недра министерства магии.

Потом в ноги ударил тонкий золотой лучик и, постепенно расширяясь, залил всю кабину. Гарри напружинился, взял палочку на изготовку – насколько позволяла теснота – и внимательно смотрел в окно: может, кто-то поджидает их в атриуме. Но в атриуме никого не было. Вестибюль был освещен не так ярко, как днем; в каминах вдоль стен не горел огонь, но по темно-синему потолку волнами пробегали золотые символы – Гарри увидел это, едва остановился лифт.

– Министерство магии желает вам приятного вечера, – произнес женский голос.

Дверь распахнулась; из будки вывалился Гарри, потом Невилл и Луна. В атриуме было тихо, лишь ровно шумела вода в золотом фонтане: из волшебных палочек колдуна и ведьмы, из стрелы кентавра, кончика шляпы гоблина и ушей домового эльфа исправно били мощные струи.

– Пошли, – тихо сказал Гарри, и остальные пятеро следом за ним побежали через атриум. У стойки, где в прошлый раз охранник взвешивал палочку Гарри, никого не было.

Отсутствие охранника показалось Гарри недобрым знаком, и дурные предчувствия только обострились. Ребята прошли сквозь золотые ворота к лифтам, и Гарри нажал ближайшую кнопку «вниз». Лифт пригромыхал почти сразу, золотые решетки разъехались с громким лязгом, эхом отразившимся от стен. Ребята кинулись в кабину. Гарри ткнул кнопку «9» – решетки с грохотом закрылись, и лифт дребезжа пошел вниз. Когда они были здесь с мистером Уизли, Гарри не заметил, до чего они шумные, эти лифты; такой грохот всполошит всех охранников в здании! Однако, когда лифт остановился, женский голос невозмутимо объявил: «Департамент тайн». Решетки открылись. Ребята вышли в коридор, где все было абсолютно неподвижно, лишь колыхалось пламя факелов, потревоженное движением воздуха.

Гарри повернулся к черной двери. Столько месяцев он видел ее во сне – и вот он здесь наяву.

– Туда, – шепнул он и повел всех по коридору. Луна шла за ним по пятам и озиралась, чуть приоткрыв рот. – Слушайте, – сказал Гарри, останавливаясь футах в шести от двери. – Наверно… кто-то должен остаться здесь… на часах, и…

– Да? А как мы подадим сигнал тревоги? – спросила Джинни, критически подняв брови. – Ты же можешь далеко уйти.

– Мы с тобой, Гарри, – объявил Невилл.

– Вот и пошли, – твердо сказал Рон.

Гарри ужасно не хотелось брать с собой всех, но, кажется, выбора не было. Он направился к двери… она, совсем как во сне, распахнулась… он переступил порог. Остальные последовали за ним.

Они оказались в большом круглом зале. Все здесь было черное, в том числе пол и потолок; в черной стене через равные интервалы располагались одинаковые черные двери без ручек; между ними висели канделябры. Холодное голубое мерцание свечей отражалось в блестящем мраморном полу, и казалось, будто под ногами темная вода.

– Закройте кто-нибудь дверь, – пробормотал Гарри.

И пожалел о своей просьбе, едва Невилл ее выполнил. Без света из коридора стало очень темно – было видно только мерцающие голубые островки на стенах и их призрачное отражение в полу.

Во сне Гарри очень целеустремленно проходил через эту комнату к двери напротив и шел дальше. Но дверей здесь было около дюжины. И, пока Гарри решал, куда идти, что-то загрохотало, и канделябры поползли вбок. Стены зала начали вращаться.

Гермиона схватила Гарри за руку, видимо, испугавшись, что пол тоже может поехать, но пол не двинулся. Стены вращались несколько секунд, голубые островки пламени превратились в размытую полосу, похожую на неоновую трубку. Так же внезапно грохот стих, и все вокруг замерло.

Перед глазами Гарри продолжала гореть голубая полоса, а больше он пока ничего не видел.

– Что это было? – испуганно прошептал Рон.

– Это, наверно, чтобы мы не знали, откуда пришли, – тихонько ответила Джинни.

Гарри сразу понял, что она права: легче было найти муравья на абсолютно черном полу, чем сказать, откуда они вошли и какую из двенадцати дверей теперь выбрать.

– И как мы попадем обратно? – со страхом спросил Невилл.

– Сейчас это не важно, – с напором сказал Гарри, крепко сжимая палочку и моргая, чтобы избавиться от голубой полосы перед глазами, – когда найдем Сириуса, тогда и подумаем…

– Ты, главное, не зови его громко! – поспешила посоветовать Гермиона; впрочем, это было излишне – инстинкт и так подсказывал Гарри, что нужно держаться как можно тише.

– Куда пойдем? – спросил Рон.

– Я не… – начал Гарри и сглотнул. – Во сне я шел от лифта через дверь в конце коридора в черную комнату – вот эту, – потом в другую дверь и в комнату, где все… мерцает. Надо заглянуть во все двери, – лихорадочно пробормотал он, – я сразу пойму. Пошли.

Он решительно шагнул к ближайшей двери, – остальные толпились за спиной, – выставил палочку и толкнул прохладную блестящую дверь.

Она распахнулась.

После черноты круглого зала показалось, что лампы, свисающие на золотых цепях с потолка длинной прямоугольной комнаты, испускают прямо-таки ослепительное сияние – но не мерцающий свет, который Гарри видел во сне. Здесь ничего не было, кроме нескольких столов, а в центре стоял стеклянный резервуар с темно-зеленой жидкостью, такой огромный, что они все вместе могли бы поплавать там, как в бассейне. Внутри лениво скользили какие-то перламутрово-белые штуки.

– Что это? – шепотом спросил Рон.

– Не знаю, – отозвался Гарри.

– Это рыбы? – выдохнула Джинни.

– Аквачервирусы! – возбужденно воскликнула Луна. – Папа говорил, в министерстве их разводят…

– Нет, – возразила Гермиона. Ее голос прозвучал странно. Она подошла к огромному аквариуму и всмотрелась. – Это мозги.

– Мозги?

– Да… Интересно, что тут с ними делают?

Гарри подошел ближе, и сомнения рассеялись. Загадочно поблескивая, мозги то появлялись из зеленых глубин, то снова исчезали; походили они на склизкие кочаны цветной капусты.

– Пошли отсюда, – пробормотал Гарри. – Это не то, надо попробовать другую дверь.

– А здесь тоже есть двери. – Рон обвел комнату рукой.

Сердце Гарри упало – сколько же тут всего комнат?

– Во сне я шел через черную комнату в следующую, – сказал он. – По-моему, надо вернуться и попробовать оттуда.

Они поспешили назад в круглый зал. Перед глазами у Гарри вместо неоновых трубок теперь плавали белесые мозги.

– Подожди! – резко окликнула Гермиона Луну, которая хотела закрыть дверь в комнату с мозгами. – Флаграте!

Она взмахнула палочкой, и на двери появился огненный крест. Как только дверь, щелкнув, закрылась, стены очень быстро с громыханием завращались, но теперь на голубоватой полосе проступало большое красно-золотое пятно. Потом вращение прекратилось, и пятно опять превратилось в крест на двери, откуда они только что вышли.

– Ловко придумано, – одобрил Гарри. – Ладно, попробуем вот эту…

Он прошел к двери напротив и открыл ее, выставив палочку. Друзья настороженно замерли у него за спиной.

Прямоугольная, тускло освещенная комната оказалась больше предыдущей. Она напоминала каменную яму: до пола футов двадцать, а по периметру, крутые каменные ступени, больше похожие на скамьи. Ребята очутились на самом верхнем ярусе некоего амфитеатра, похожего на судебный зал, где заседал Мудрейх. Но внизу вместо кресла с цепями стоял каменный помост, а на нем – каменная арка, древняя, растрескавшаяся, осыпающаяся. Непонятно, как она до сих пор не обрушилась… Стены к ней не прилагалось; проем был завешен ветхой черной тканью, которая, несмотря на абсолютную неподвижность воздуха, чуть заметно трепетала, словно мгновение назад ее задели.

– Кто там?! – крикнул Гарри, спрыгивая на ступень ниже. Никто не ответил, но ткань продолжала покачиваться.

– Осторожнее! – шепнула Гермиона.

Гарри, скамья за скамьей, слез и направился к помосту. Его шаги гулко отдавались в тишине. Снизу остроугольная арка казалась много выше, чем от двери. Ткань мягко колыхалась, точно сквозь арку только что кто-то прошел.

– Сириус? – снова спросил Гарри, теперь намного тише.

Им овладело очень странное чувство: за тканью, с той стороны арки, как будто кто-то стоит. Сжимая волшебную палочку, он осторожно обошел помост и заглянул за арку, но там никого не было; он увидел лишь изнанку ветхой занавеси.

– Пойдем, – позвала Гермиона. Она остановилась на полпути вниз. – Это не то, Гарри, пошли дальше.

Она, похоже, испугалась, и гораздо сильнее, чем в комнате с мозгами, но внимание Гарри было приковано к арке – какая красивая, хоть и древняя. Трепетание ткани интриговало; подмывало взобраться на помост и пройти сквозь арку.

– Гарри, пойдем, пожалуйста, – настойчивее позвала Гермиона.

– Пойдем, – согласился он, но не двинулся с места. Ему что-то послышалось. Из-за занавеси доносился слабый шепот, невнятное бормотание. – Что вы говорите? – очень громко спросил он, и его слова эхом разнеслись по залу.

– Никто ничего не говорит, Гарри! – воскликнула Гермиона и направилась к нему.

– Там кто-то шепчет, – сказал он, шагнул прочь от Гермионы и, нахмурившись, поглядел на ткань. – Это ты, Рон?

– Я здесь, дружище, – отозвался Рон, появляясь из-за арки.

– Кто-нибудь еще слышит? – спросил Гарри. Шепот, бормотание стали громче; Гарри вроде бы и не собирался забираться на помост, но уже поставил ногу.

– Я слышу, – тихо откликнулась Луна, подходя из-за арки и не отрывая взгляда от занавеси. – Там внутри люди!

– Что значит «внутри»?! – крикнула Гермиона и спрыгнула с нижней ступени на пол. Она сердилась – непонятно, чего это она вдруг. – Там нет никакого «внутри», это обычная арка, внутри никто не поместится. Гарри, прекрати, отойди…

Она схватила его за руку и потянула, но он воспротивился.

– Гарри, мы пришли спасать Сириуса! – тонким, напряженным голосом напомнила она.

– Сириуса, – медленно повторил Гарри, завороженно глядя на непрерывно колышущуюся ткань. – Да…

Потом наконец в голове что-то встало на место: Сириус – схвачен, связан, его пытают, а он тут уставился на какую-то арку…

Он отступил от помоста и заставил себя оторвать взгляд от занавеси.

– Пошли, – сказал он.

– Я тебе об этом уже битый… ладно, не важно, пошли! – воскликнула Гермиона и первой зашагала обратно вокруг помоста. Невилл и Джинни тоже глядели на занавесь как заколдованные. Гермиона молча взяла за руку Джинни, а Рон – Невилла, и решительно потащили их вверх по ступеням к двери.

– Как думаешь, что это за арка? – спросил Гарри у Гермионы, когда они вернулись в круглую комнату.

– Не знаю, но она опасна, – твердо ответила Гермиона, помечая дверь крестом.

Стена опять провернулась и остановилась. Гарри наугад толкнул следующую дверь. Она не подалась.

– В чем дело? – спросила Гермиона.

– Заперто… – ответил Гарри и навалился, но дверь не шелохнулась.

– Значит, это та самая! – в волнении воскликнул Рон и стал вместе с Гарри биться в дверь. – Наверняка!

– Отойдите! – резко приказала Гермиона. Она навела палочку на то место, где у обычной двери был бы замок, и сказала: – Алохомора!

Ничего не произошло.

– Нож Сириуса! – вспомнил Гарри и, достав его из внутреннего кармана, вставил в щель между дверью и стеной. Все с надеждой наблюдали. Гарри провел лезвием сверху вниз, вытащил и плечом надавил на дверь. Та не шелохнулась. Более того, лезвие ножа, оказывается, расплавилось.

– Тогда эту дверь оставляем, – решительно заявила Гермиона.

– А если это именно та? – Рон взирал на дверь в тревоге и любопытстве.

– Не может быть, во сне Гарри легко проходил через все двери, – ответила Гермиона, помечая отвергнутое помещение огненным крестом.

Гарри положил в карман бесполезную рукоять ножа.

– Знаете, что там может быть? – с энтузиазмом спросила Луна, когда стена снова завращалась.

– Не иначе что-то балабольное, – буркнула Гермиона. Невилл нервно хохотнул.

Стена остановилась. Гарри, уже теряя надежду, толкнул еще одну дверь:

– Вот она!

Он сразу узнал прекрасные, танцующие, алмазами искрящиеся блики. Потом глаза привыкли к ослепительному блеску, и он увидел часы, множество часов, больших, маленьких, напольных, дорожных… Они висели между книжными шкафами, стояли на столах вдоль всей комнаты, и пространство полнилось безостановочным деловитым тиканьем, напоминавшим маршировку тысяч миниатюрных ножек. Источником алмазного мерцания оказался высокий хрустальный колпак у дальней стены.

– Сюда!

Сердце Гарри отчаянно забилось: теперь они на верном пути. Он первым бросился по узкому проходу между столами, направляясь к источнику света, как и во сне, к хрустальному колпаку, который был не ниже его самого и стоял на столе. Внутри, искрясь, клубился вихрь.

– Ой, смотрите! – воскликнула Джинни, когда они подошли ближе.

Воздушный поток нес вверх крошечное блестящее яйцо. Вскоре яйцо раскололось, из него вылетела колибри, ее вознесло до самого верха, потом ветер повлек птичку вниз, обтрепывая перья, и на дне колибри была снова заключена в скорлупу.

– Пошли! – прикрикнул Гарри на застрявшую Джинни – ей явно хотелось посмотреть, как яйцо опять станет птичкой.

– Ты сам неизвестно сколько торчал у той арки! – огрызнулась Джинни, но пошла за ним к единственной двери позади хрустального колпака.

– Это здесь, – сказал Гарри. Его сердце колотилось так, что перехватывало дыхание. – Сюда…

Он оглянулся на своих товарищей. Те, внезапно посерьезнев и напрягшись, доставали палочки. Гарри повернулся к двери, толкнул. Она распахнулась.

Это он, тот самый зал: высокий, как собор. Повсюду стеллажи с пыльными стеклянными шарами. Шары посверкивают в свете канделябров. Свечи, как и в круглой комнате, горят голубым. Очень холодно.

Гарри опасливо прошел вперед и вгляделся в проход между двумя рядами. Ничего подозрительного.

– Ты сказал, ряд девяносто семь, – прошептала Гермиона.

– Да, – еле слышно отозвался Гарри и всмотрелся в даль: в конце ряда, под канделябром, мерцал серебром выпуклый номер: пятьдесят три.

– Думаю, нам направо, – шепнула Гермиона и, прищурившись, поглядела в конец следующего ряда. – Да… там пятьдесят четвертый…

– Держите палочки наготове, – тихо приказал Гарри.

Поминутно оглядываясь, они крадучись пошли мимо бесконечной череды стеллажей, уходивших куда-то вдаль, в почти кромешную темноту. Под каждым шаром была крохотная желтоватая наклейка; в одних шарах блестело что-то непонятное, водянистое; другие, темные и тусклые, напоминали перегоревшие электрические лампочки.

Ряд восемьдесят четыре… восемьдесят пять… Гарри ловил малейшие шорохи, но, может быть, у Сириуса во рту кляп, или он без сознания… или, сказал непрошеный голос в голове, он уже мертв…

Я бы почувствовал, – сам себе ответил Гарри, и его сердце, подпрыгнув, забилось в горле, – я бы знал…

– Девяносто семь! – прошептала Гермиона.

Они сгрудились у девяносто седьмого ряда, всматриваясь в даль. Там никого не было.

– Он в самом конце, – сказал Гарри. У него пересохло во рту. – Отсюда не видно как следует.

И повел свою команду между высоченными стеллажами. Некоторые стеклянные шары тускло поблескивали…

– Он где-то здесь, – шептал Гарри. Он был убежден, что с каждым шагом приближается к Сириусу, вот-вот увидит на полу бесформенный силуэт. – Сейчас… скоро…

– Гарри? – робко позвала Гермиона. Но он не хотел отвечать. Во рту было очень сухо.

– Где-то здесь… рядом… – пробормотал он.

Они достигли конца прохода и снова вышли на свет, под призрачное мерцание свечей. Пусто. Пыльная, гулкая тишина.

– Он, наверно… – хрипло зашептал Гарри, заглядывая в соседний проход. – Или нет… – Он подбежал к следующему, заглянул и туда.

– Гарри? – еще раз позвала Гермиона.

– Что?! – рявкнул он.

– По-моему… Сириуса здесь нет.

Остальные молчали. Гарри избегал их взглядов. Его тошнило. Он не понимал, куда делся Сириус. Он должен быть здесь. Ровно здесь Гарри его видел…

Он пробежал вдоль стены, заглядывая в проходы. Пусто, пусто. Гарри побежал обратно, мимо своих товарищей, молча проводивших его взглядами. Сириуса нигде нет, не видно и следов борьбы.

– Гарри?! – крикнул Рон.

– Что?

Гарри не желал слушать Рона; не хотел признавать, что сглупил и надо возвращаться в «Хогварц». Кровь бросилась в голову; он готов был бегать туда-сюда сколько угодно, лишь бы не подниматься в ярко освещенный атриум и не различать немого укора на лицах друзей…

– Ты видел? – спросил Рон.

– Что? – повторил Гарри, на этот раз пылко, с надеждой: наверно, Рон заметил какой-то знак, улику, подсказку.

Гарри вернулся к остальным, к девяносто седьмому ряду, но не обнаружил ничего нового. Рон пристально смотрел на один из пыльных шаров.

– Что? – мрачно спросил Гарри.

– Смотри… здесь твое имя, – сказал Рон.

Гарри подошел ближе. Шар, на который показывал Рон, светился изнутри, хотя был покрыт вековой пылью. Очевидно, что к нему много-много лет никто не прикасался.

– Мое имя? – не понял Гарри.

И приблизился еще на шаг. Он был ниже Рона, и, чтобы прочитать наклейку, ему пришлось вытянуть шею. На желтоватой бумажке витиеватым почерком была проставлена дата – около шестнадцати лет назад – а далее значилось:

С. П. T. – А. П. В. Б. Д.

Черный Лорд

и (?)Гарри Поттер

Гарри вытаращился.

– Что это? – занервничал Рон. – Почему?

Он поглядел на наклейки под другими шарами на полке и недоуменно проговорил:

– Меня тут нет. И никого из нас тоже.

Гарри потянулся к шару, но Гермиона резко окрикнула:

– Гарри, по-моему, не надо это трогать!

– Почему? – спросил он. – Это же касается меня.

– Не надо, Гарри, – неожиданно сказал Невилл. Гарри обернулся. В блестящем от пота лице Невилла ясно читалось, что бедняга уже не в силах выносить всю эту гнетущую таинственность.

– Тут мое имя, – возразил Гарри.

И, вдруг преисполнившись бесшабашной решимости, сомкнул пальцы на пыльной поверхности шара. Он ждал холода, но ошибся: шар как будто часами лежал на солнце. Может быть, его подогревал внутренний свет? Гарри предчувствовал – точнее, надеялся, – что сейчас произойдет нечто необычайное, такое, что послужит оправданием длинному и опасному путешествию. Он снял шар с полки.

Однако ничего не случилось. Остальные столпились вокруг и тоже уставились на шар. Гарри смахнул с него пыль.

И тут сзади раздался протяжный голос:

– Молодец, Поттер. А теперь медленно и осторожно обернись и отдай его мне.