Текст книги "Гарри Поттер. Полная коллекция"

Он встал, заметив мимоходом, что ноги превратились в желе, и замер в ожидании. Прозвучал свисток. Гарри вышел из палатки. Ужас его достиг крещендо. И вот уже, миновав рощицу, он вошел в загон.

Открывшуюся перед ним картину он увидел будто в очень ярком цветном сне. С трибун, магически воздвигнутых с того дня, как он побывал здесь в прошлый раз, смотрело великое множество лиц. А через загон на Гарри злобными желтыми глазами уставился хвосторог – приспустив крылья, дракониха склонялась над кладкой. Чудовищная чешуйчатая ящерица молотила по земле шипастым хвостом, оставляя отметины длиною в ярд. Трибуны очень шумели – ободряли или нет, Гарри не понимал и не интересовался. Пришло время сделать то, что нужно сделать… сконцентрировать всю волю на том, в чем его единственное спасение…

Гарри поднял палочку.

– Акцио «Всполох»! – прокричал он.

И стал ждать, всеми фибрами души надеясь, молясь… вдруг не получится… вдруг метла не прилетит… от окружающего его отделяла какая-то зыблющаяся, прозрачная завеса, точно жаркое марево, и от этого загон и лица людей как будто плавали в воздухе…

И тут Гарри услышал – к нему неслась метла. Он повернулся и увидел, как из-за леса стремительно приближается «Всполох». Метла ворвалась в загон и выжидательно повисла перед Гарри. Публика зашумела сильнее… Шульман тоже что-то кричал… но слух у Гарри больше не работал как надо… слышать было не нужно, не важно…

Он закинул ногу на древко, оттолкнулся от земли. И спустя мгновение случилось чудо…

Как только он воспарил, как только ветер разворошил ему волосы, как только лица публики сделались просто булавочными головками телесного цвета, а дракон уменьшился до размеров собаки, Гарри понял, что не просто покинул землю, но оставил внизу страх… очутился в своей стихии…

Это – очередной квидишный матч, вот и все… обычный квидишный матч, а хвосторог – особо мерзкая команда противника…

Он посмотрел вниз на кладку, надежно защищенную передними лапами дракона, и сразу увидел среди цементно-серых яиц одно сверкающе-золотое. «Итак, – сказал себе Гарри, – отвлекающий маневр… поехали…»

Он нырнул. Голова хвосторога повернулась за ним; Гарри знал, что задумал дракон, и вовремя вышел из пике; огненный снаряд пролетел как раз там, где он оказался бы, если б не свернул… но Гарри было наплевать… все равно что увиливать от Нападалы…

– Вот это да, парень умеет летать! – заорал Шульман, перекрывая визги и охи. – Мистер Крум, как вам?

Гарри кружил в вышине; хвосторог следил за ним, вертя длинной шеей, – если продолжать в том же духе, у чудовища закружится голова – но лучше не медлить, не то дракон опять дохнет огнем…

Едва хвосторог открыл пасть, Гарри снова нырнул, но на сей раз ему повезло меньше – огнем, к счастью, не опалило, но дракон ударил хвостом, Гарри шарахнулся влево, и один шип задел его по плечу, пропорол мантию…

Он почувствовал боль, услышал крики и стоны с трибун, но порез вроде был неглубокий… Гарри просвистел позади дракона, и ему в голову пришла мысль…

Дракониха не хотела взлетать, она слишком боялась за кладку. Она вертелась, извивалась, складывала и расправляла крылья, не сводя с Гарри страшных желтых глаз, но покинуть своих детенышей не решалась… и тем не менее надо ее заставить, а то ему никогда не добраться до золотого яйца… трюк в том, чтобы сделать это медленно, осторожно…

Он принялся летать у нее перед носом, туда-сюда, не очень близко, чтобы она не пыталась отогнать его огнем, но все-таки недалеко, чтобы не сводила глаз. Ее голова с оскаленными зубами, мотаясь из стороны в сторону, следила за ним вертикальными зрачками…

Гарри взлетел повыше. Голова хвосторога поднялась следом, шея вытянулась во всю длину, качаясь, как змея перед факиром…

Гарри поднялся еще на несколько футов, и чудище разочарованно взревело. Он был как муха – муха, которую так хотелось прихлопнуть; она забила хвостом, но ей было не достать до Гарри… дракониха плюнула огнем, но он увернулся… челюсти широко распахнулись…

– Давай же, – понукал Гарри, дразняще вертясь перед ней, – давай, поймай меня… вставай, лентяйка…

И тогда она встала на задние лапы, расправила наконец огромные кожистые крылья – размах как у небольшого самолета, – а Гарри спикировал. Не успела дракониха понять, что случилось и куда он исчез, Гарри с умопомрачительной быстротой слетел к земле, к кладке, не защищенной когтистыми передними лапами, – отпустил древко – схватил золотое яйцо…

И, прибавив скорости, был таков. Он мчался над трибунами, надежно зажав под здоровой рукой тяжелую добычу. Вдруг ему словно включили громкость – в первый раз он нормально расслышал шум с трибун. Там оглушительно вопили и рукоплескали, как ирландские болельщики на кубке мира…

– Вы посмотрите! – кричал Шульман. – Вы только посмотрите! Самый юный чемпион первым добыл яйцо! Что ж, это уравнивает шансы мистера Поттера!

К хвосторогу сбегались драконоводы – успокоить чудовище, а от входа в загон к Гарри, размахивая руками, спешили профессор Макгонаголл, профессор Хмури и Огрид, и даже издали было видно, как они улыбаются. Гарри полетел над трибунами обратно – барабанные перепонки разрывались от грохота – и мягко приземлился, чувствуя на душе небывалую легкость… Он прошел через первое испытание, он не погиб…

– Это было потрясающе, Поттер! – закричала профессор Макгонаголл, едва он слез с метлы, – что с ее стороны было непомерной похвалой. Она показала на его плечо (и Гарри заметил, что у нее трясутся руки): – Срочно идите к мадам Помфри, потом судьи объявят результат… сюда… она уже, наверное, закончила с Диггори…

– Молодчина, Гарри! – прохрипел Огрид. – Просто молодчина! Против хвосторога, это ж надо, ты ж знаешь, Чарли сказал, это самый страш…

– Спасибо, Огрид, – громко перебил Гарри, чтобы Огрид не проговорился.

Профессор Хмури тоже был очень доволен, его волшебный глаз танцевал в глазнице.

– Быстро и чисто, Поттер, – пророкотал он.

– Все, Поттер, в медпункт, пожалуйста, – велела профессор Макгонаголл.

Гарри вышел из загона, все еще не в силах отдышаться, и в дверях соседней палатки увидел озабоченную мадам Помфри.

– Драконы! – с отвращением воскликнула она, затаскивая Гарри внутрь.

Палатка была поделена на отсеки; сквозь полотно Гарри различил силуэт Седрика, но тот вроде бы не сильно пострадал – во всяком случае, он сидел. Мадам Помфри осмотрела рану на плече у Гарри, безостановочно ворча:

– В том году дементоры, теперь драконы, что еще они в школу притащат? Ну, тебе очень повезло… рана неглубокая… только сначала продезинфицируем…

Она смазала порез пурпурной жидкостью, которая щипала и дымилась, но потом ткнула в плечо палочкой, и рана мигом затянулась.

– А сейчас посиди минутку спокойно – посиди, я сказала. Успеешь еще узнать оценки.

Мадам Помфри стремительно вышла, и Гарри услышал, как в соседнем отсеке она спрашивает:

– А теперь как себя чувствуешь, Диггори?

Гарри не сиделось; его переполнял адреналин. Он встал и собрался посмотреть, что происходит снаружи, но выйти не успел – внутрь ворвались двое: Гермиона, а следом за ней Рон.

– Гарри, ты был великолепен! – надтреснутым голосом произнесла Гермиона. На щеках у нее отпечатались следы ногтей – видимо, от страха она хваталась за лицо. – Это было просто потрясающе! Правда!

Но Гарри смотрел на смертельно бледного Рона. А тот глядел на Гарри как на привидение.

– Гарри, – очень серьезно сказал Рон, – не знаю, кто положил твою заявку в Кубок, но я… я думаю, они хотят тебя укокошить!

И вдруг все стало так, будто последних недель и не было – будто они встретились впервые с тех пор, как Гарри объявили чемпионом.

– Дошло наконец? – ледяным тоном произнес Гарри. – Ну ты и тупица.

Гермиона испуганно стояла между ними, переводя взгляд с одного на другого. Рон неуверенно открыл рот. Гарри догадался, что Рон собирается извиниться, но вдруг понял, что не хочет этого слышать.

– Да все нормально, – отмахнулся он, прежде чем Рон успел произнести хоть слово, – забудем.

– Нет, – возразил Рон, – зря я…

– Забудем, – повторил Гарри.

Рон нервно улыбнулся, и Гарри улыбнулся в ответ.

Гермиона расплакалась.

– Вот уж не о чем плакать! – сказал ей пораженный Гарри.

– Вы оба такие дураки! – закричала она и топнула ногой. Слезы брызнули на мантию. Потом – они не успели воспрепятствовать – Гермиона обняла их обоих и убежала, теперь уже откровенно, в голос, рыдая.

– Дурдом, – покачал головой Рон. – Гарри, пошли, сейчас твои оценки объявят…

Подхватив золотое яйцо и «Всполох», ощущая небывалый подъем – кто бы мог подумать час назад, что такое возможно, – Гарри, пригнувшись, вышел из палатки. Рон шагал рядом и тараторил:

– Ты был лучше всех, честно, просто никакого сравнения. Седрик сделал что-то странное, превратил камень на земле в собаку… хотел, чтобы дракон нападал на собаку, а не на него. Крутое, конечно, было превращение, ну и вроде как сработало, он же все-таки добыл яйцо, но его обожгло – дракон на полдороге передумал и решил все-таки напасть на него, а не на лабрадора, Седрик еле увернулся. А эта Флёр, у нее было такое заклинание, она ввела дракона в транс – тоже вроде как сработало, он заснул, но потом захрапел, из ноздри огонь, у Флёр подол загорелся, пришлось тушить водой из палочки. А Крум – ты не поверишь, он даже не подумал взлететь! Но после тебя он, наверно, был лучше всех. Вмазал дракону каким-то заклинанием прямо в глаз! Правда, дракон давай топтаться и реветь, половину яиц передавил, а за это снимаются баллы, их нельзя было портить.

Они подошли к загону, и Рон перевел дыхание. Теперь, когда хвосторога забрали, Гарри понял, где сидят пятеро судей – прямо напротив, на возвышении, в креслах, задрапированных золотой тканью.

– Оценки от одного до десяти, каждый ставит свою, – поведал Рон, и Гарри, прищурившись, увидел, как первый судья – мадам Максим – поднимает палочку. Из палочки вылетела длинная серебряная лента, свернувшаяся в цифру «8».

– Неплохо! – воскликнул Рон под аплодисменты с трибун. – Наверное, вычла два балла за плечо…

Следующим был мистер Сгорбс. Он выпустил в воздух цифру «9».

– Обнадеживает! – обрадовался Рон, заехав Гарри по спине.

Затем Думбльдор. Он тоже поставил «9». Трибуны бесновались.

Людо Шульман – «10».

– Десять? – не поверил своим глазам Гарри. – Но… меня же поранили… что это он?

– Гарри, не жалуйся! – в восторге вскричал Рон.

Наконец палочку поднял Каркаров. Он выждал мгновение, а затем в воздух выстрелила цифра «4».

– Чего? – гневно заорал Рон. – Четыре? Ах ты мешок с дерьмом, это нечестно, ты же Круму десять поставил!

Но Гарри было безразлично, пусть Каркаров ставит ему хоть ноль. То, что Рон возмущался за него, стоило все сто баллов. Гарри, разумеется, Рону об этом не сказал, но когда он шагал из загона, сердце его танцевало от счастья. И за него радовался не только Рон… не только гриффиндорцы. На трибунах ликовала почти вся школа. Увидев, через что ему пришлось пройти, они встали на его сторону, болели за него так же, как и за Седрика… а на слизеринцев наплевать, пусть теперь говорят, что хотят.

– Вы вдвоем на первом месте! Ты и Крум! – Чарли Уизли выбежал им навстречу – Гарри с Роном уже направились было к школе. – Слушай, мне надо мчаться, послать маме сову, я ей обещал обо всем рассказать – но это было невероятно! Ах да – велено передать, чтоб ты задержался… Шульман хочет вам что-то сказать в чемпионской палатке.

Рон обещал подождать, и Гарри вернулся в палатку, которая почему-то выглядела совершенно иначе, гостеприимной и уютной. Гарри сравнил свои ощущения, когда уворачивался от хвосторога и когда ждал в палатке… ожидание несравнимо хуже, без вопросов.

Флёр, Седрик и Крум вошли вместе.

Половину лица Седрика покрывал толстый слой оранжевой мази – очевидно, лекарство от ожога. Увидев Гарри, он заулыбался:

– Молодец, Гарри.

– Ты тоже, – улыбнулся в ответ Гарри.

– Вы все молодцы, все! – В палатку ворвался Людо Шульман, довольный, будто сам только что победил дракона. – А сейчас слушайте сюда. Перед вторым испытанием у вас большой перерыв, оно состоится в половине десятого утра двадцать четвертого февраля – но до тех пор вам будет о чем подумать! Посмотрите внимательно на золотые яйца – как видите, они открываются… у них петли, заметили? Вы должны разгадать загадку, скрытую внутри, – тогда узнаете, в чем состоит следующее испытание, и сможете подготовиться! Все ясно? Точно? Что ж, тогда можете идти!

Гарри вышел из палатки, и они с Роном зашагали по опушке Запретного леса назад к замку, оживленно болтая. Гарри хотел услышать подробности о выступлении других чемпионов. Вскоре они обогнули рощицу, откуда Гарри в первый раз услышал драконий рев, и из-за деревьев выпрыгнула какая-то ведьма.

Оказалось, Рита Вритер. Сегодня на ней была ядовито-зеленая мантия – принципиарное перо замечательно к ней подходило.

– Поздравляю, Гарри! – вскричала Рита Вритер, сияя. – Можно тебя буквально на одно слово? Как ты себя чувствовал, оказавшись лицом к лицу с драконом? И что ты думаешь теперь о справедливости судей?

– На одно слово? – переспросил Гарри. – Да хоть на два: пока-пока!

И они с Роном направились к замку.

Глава двадцать первая
«Купи Адежду Колдовским Народам-Изгоям»

Вечером Гарри, Рон и Гермиона отправились в совяльню за Свинринстелем – Гарри хотел сообщить Сириусу, что справился с драконом и даже не пострадал. По дороге Гарри поведал Рону обо всем, что узнал от Сириуса о Каркарове. Узнав, что Каркаров был Упивающимся Смертью, Рон был просто шокирован, но, когда они дошли до совяльни, уже говорил, что им надо было догадаться с самого начала.

– Все сходится! – сказал он. – Помнишь, в поезде Малфой говорил, что Каркаров – друг его папаши? Теперь-то мы знаем, где они подружились! Небось и на финале кубка вместе бегали в масках… Только я вот что тебе скажу, Гарри: если это Каркаров сунул в Кубок твою заявку, он сейчас, наверно, уже оторвал себе бороденку! Не вышло ведь! Тебя всего лишь слегка поцарапало! Подожди-ка… я сам…

Поняв, что ему собираются поручить доставку, Свинринстель так перевозбудился, что начал носиться вокруг головы Гарри, ухая как полоумный. Рон сцапал совенка и держал, пока Гарри привязывал к лапке послание.

– Не может же быть, чтобы следующие испытания оказались еще опасней, – продолжал Рон и понес Свинринстеля к окну. – Знаешь что? Я думаю, у тебя есть шанс выиграть Турнир. Я серьезно.

Гарри, конечно, понимал, что Рон говорит это лишь затем, чтобы как-то извиниться за свое поведение в последние недели, но ему все равно было приятно. А вот Гермиона скрестила на груди руки, прислонилась к стене совяльни и, нахмурившись, поглядела на Рона.

– До конца Турнира еще очень далеко, – строго сказала она. – Если таково было первое задание, страшно подумать, каковы следующие.

– Оптимистка ты наша! – ответил Рон. – Вам бы с профессором Трелони подружиться.

Он выбросил Свинринстеля в окно. Тот камнем пролетел вниз футов двенадцать, прежде чем сумел выправиться: письмо было длиннее и тяжелее обыкновенного – Гарри не устоял перед соблазном снабдить Сириуса подробнейшим, движение за движением, отчетом о том, как именно он изворачивался, кружил и вилял перед хвосторогом.

Ребята проследили, как Свинринстель растворился в темноте, а потом Рон сказал:

– Ну чего, пошли вниз? Гарри, тебе там сюрприз приготовили – Фред с Джорджем, наверное, уже натащили с кухни всякой еды.

И действительно, когда они вошли в общую гостиную, она взорвалась радостными криками. На всех столах высились горы пирожных, стояли кувшины с тыквенным соком и усладэлем; Ли Джордан запульнул пару-тройку холодных петард мокрого запуска д-ра Филибустера, и воздух загустел от летающих звездочек и искр; Дин Томас, который хорошо рисовал, успел изготовить несколько потрясающих плакатов, где был изображен Гарри, шныряющий на метле вокруг драконьей башки. Еще парочка постеров демонстрировала публике Седрика с подожженной головой.

Гарри приналег на еду; он уже и забыл, что это такое – настоящий голод. Он сидел с друзьями и сам не верил, что на свете бывает подобное счастье: Рон рядом, первое испытание позади, а второе – только через три месяца.

– Ух ты, тяжелое! – воскликнул Ли Джордан, взвешивая в руках золотое яйцо, которое Гарри оставил на столе. – Открой его, Гарри! Давай посмотрим, что внутри!

– По условиям, он должен отгадать загадку сам, – поспешно вставила Гермиона. – Таковы правила Турнира…

– По условиям, я должен был сам придумать, как обойти дракона, – вполголоса возразил Гарри так, чтобы услышала только она. Гермиона виновато улыбнулась.

– Правда, Гарри, давай открой! – хором поддержали несколько человек.

Ли передал яйцо Гарри. Тот запустил ногти в бороздку по окружности яйца и с усилием его раскрыл.

Внутри яйцо было полое и абсолютно пустое – но едва оно открылось, гостиную наполнил омерзительный, громкий и скрипучий вой. Нечто похожее Гарри слышал лишь однажды, на смертенинах у Почти Безголового Ника, когда оркестр привидений играл на музыкальных пилах.

– Закрывай! – возопил Фред, зажимая уши.

– Что это было? – пролепетал Шеймас Финниган, в ужасе глядя на захлопнутое яйцо. – Похоже на банши… Может, теперь будет банши вместо дракона?

– Это человек, которого пытают! – вскричал побелевший Невилл и уронил на пол сосиску в тесте. – Тебе придется противостоять пыточному проклятию!

– Ты чего, Невилл, это же противозаконно, – резонно возразил Джордж. – Не будут же они использовать пыточное проклятие против чемпионов. По-моему, это смахивает на пение Перси… Гарри, тебе, наверно, придется напасть на него, пока он в дýше…

– Гермиона, хочешь тарталетку? – предложил Фред.

Гермиона подозрительно воззрилась на тарелку, которую он ей протягивал. Фред ухмыльнулся:

– Не бойся, с этим я ничего не делал. Но вот печенья с кремом берегись…

Невилл, только что вонзивший зубы в печенье, поперхнулся и все выплюнул.

Фред засмеялся:

– Я пошутил, Невилл…

Гермиона взяла тарталетку с джемом. Потом спросила:

– Фред, вы все это взяли с кухни, да?

– Угу, – ухмыльнулся Фред и пронзительно запищал, имитируя домового эльфа: – «Все что угодно, сэр, все, что вы только захотите!» Они всегда рады помочь… жареного быка достали бы, если б я сказал, что голодный.

– А где вообще у нас кухня? – невиннейшим, равнодушнейшим голоском поинтересовалась Гермиона.

– За потайной дверью. А дверь за картиной, где ваза с фруктами. Щекочешь грушу, она хихикает и… – Фред вдруг замолчал и с подозрением посмотрел на нее: – А что?

– Да так, ничего, – быстро сказала Гермиона.

– Хочешь устроить забастовку домовых эльфов? – поинтересовался Джордж. – Думаешь перейти от листовок к восстанию?

Кое-кто загоготал. Гермиона промолчала.

– Не вздумай их огорчать. Не надо рассказывать, что им нужна одежда и зарплата! – предупредил Фред. – Только отвлекать их от готовки!

Тут всеобщее внимание переключилось на Невилла, потому что он внезапно превратился в большую канарейку.

– Ой!.. Прости, Невилл! – под дружный смех закричал Фред. – Я забыл… мы и правда заколдовали печенья!..

Впрочем, не прошло и минуты, как Невилл стал линять и, когда у него выпали последние перья, обрел свой нормальный вид. И даже засмеялся вместе со всеми.

– «Канарейки с кремом»! – провозгласил Фред, обращаясь к впечатленной толпе. – Мы с Джорджем их сами изобрели! Семь сиклей штука, прошу!

Лишь около часу ночи Гарри вместе с Роном, Невиллом, Шеймасом и Дином наконец удалились в спальню. Прежде чем задернуть занавеси балдахина, Гарри поставил на тумбочку крошечную фигурку венгерского хвосторога. Фигурка зевнула, свернулась клубком и закрыла глазки. «Вообще-то, – подумал Гарри, задергивая занавески, Огрид прав… они ничего, эти драконы…»

Начало декабря принесло в «Хогварц» ветер и дождь со снегом. Зимой замок продувался насквозь, и тем не менее Гарри с благодарностью думал о его толстых стенах и уютных каминах всякий раз, когда проходил мимо дурмштранговского корабля. Судно зверски качало на жестоком ветру, паруса яростно бились на фоне темных небес. В карете «Бэльстэка», тоже, должно быть, прохладно. Гарри замечал, что Огрид исправно снабжает коней мадам Максим их любимым односолодовым виски; от паров над кормушкой в углу загона все ученики на занятиях по уходу за магическими существами ходили навеселе. Что было очень некстати, так как они по-прежнему ухаживали за кошмарными драклами, а тут нужна трезвость ума.

– Вот я только не пойму, впадают они в спячку али нет, – поделился Огрид с классом, дрожавшим от холода на тыквенном огороде. – Видать, надо последить, не клюют ли носом… Уложим их в эти ящички…

Драклов осталось всего десять; их жажду убивать себе подобных не искоренили никакие променады. Каждый дракл дорос до шести футов в длину. Серые панцири, мощные крабьи ноги, жала, присоски и плюющие огнем хвосты – Гарри никогда не встречал созданий отвратительнее. Весь класс уныло посмотрел на громадные ящики, которые принес Огрид. В ящиках лежали подушки и пуховые одеяла.

– Сейчас мы вас уложим, – приговаривал Огрид, – закроем крышечками и посмотрим, чего будет.

Выяснилось, однако, что драклы не впадают в спячку, а также не любят укладываться в ящики с подушками и одеяльцами под заколачиваемые гвоздями крышки. Вскоре Огрид вовсю вопил: «Тихо, тихо, без паники!» – а драклы разбегались по тыквенным грядкам, заваленным дымящимися обломками ящиков. Большинство учеников – во главе с Малфоем, Краббе и Гойлом – через заднюю дверь вломились в хижину Огрида и забаррикадировались; Гарри, Рон, Гермиона и еще очень немногие остались помогать Огриду. Совместными усилиями, хотя и ценой многочисленных ран и ожогов, им удалось изловить и связать девять драклов; на свободе оставался только один.

– Вы, глав’дело, не напугайте его! – закричал Огрид, когда Рон с Гарри из волшебных палочек выпустили залпы огненных искр в дракла, который устрашающе надвигался, выгибая над спиной трепещущее жало. – Накиньте на жало веревку, чтоб он сородичей своих не поуродовал!

– Это была бы катастрофа! – сердито огрызнулся Рон. Они с Гарри прижимались спинами к стене хижины, отстреливаясь от дракла искрами.

– Так-так-так… Какое занятное развлечение.

Рита Вритер, прислонясь к ограде, с любопытством наблюдала за творящимся безобразием. Сегодня она надела толстый ярко-фуксиновый плащ с пурпурным меховым воротником. На руке болталась сумочка из крокодиловой кожи.

Огрид бросился на дракла и всем телом прижал его к земле; из драклова хвоста вырвался залп, и взрыв раскрошил ближайшие тыквы.

– Вы кто? – спросил Огрид у Риты, набрасывая на жало и затягивая веревочную петлю.

– Рита Вритер, корреспондент «Оракула», – просияла Рита. Сверкнули золотые зубы.

– Вроде Думбльдор распорядился больше вас в школу не пущать, – слегка нахмурившись, проговорил Огрид. Он слез с немного помятого дракла и за веревку потянул его к сородичам.

Рита сделала вид, будто слов Огрида не слышала.

– А как называются эти забавные зверьки?! – вскричала она, улыбаясь еще шире.

– Взрывастые драклы, – пробурчал Огрид.

– Да что вы! – живо воскликнула Рита. – Никогда о таких не слышала… а откуда они?

Гарри увидел, как из-под косматой черной бороды выползает тускло-багровый румянец, и сердце у него оборвалось. В самом деле, где Огрид раздобыл этих уродов?

Гермиона, видимо, подумала о том же самом и немедленно вмешалась:

– Правда, они очень интересные? Правда, Гарри?

– Что? А, да… ой… ужасно интересные, – сказал Гарри, когда она наступила ему на ногу.

– Ах, и ты здесь, Гарри! – оглянувшись, вскричала Рита. – Значит, тебе нравятся уроки ухода за магическими существами? Твой любимый предмет?

– Да, – решительно кивнул Гарри.

Огрид заулыбался во весь рот.

– Прелестненько, – сказала Рита, – прелестненько. И давно вы здесь учителем? – обратилась она к Огриду.

Гарри видел, как ее взгляд пропутешествовал от Дина (чью щеку пересекал глубокий порез) к Лаванде (чья мантия была сильно опалена) и Шеймасу (дувшему на обожженные пальцы), а потом к окнам хижины, за которыми столпился почти весь класс – народ прижимал носы к стеклам и дожидался, пока утихнет сражение.

– Второй год всего, – ответил Огрид.

– Чудненько… Не хотите дать мне интервью, нет? Поделиться опытом по уходу за магическими существами? «Оракул» по средам дает зоологическую колонку – впрочем, я уверена, вы и сами знаете. Мы могли бы просветить публику насчет этих… пулястых граклов.

– Взрывастых драклов, – воодушевился Огрид. – Э-э-э… да, пожалуй, чего ж нет-то?

Гарри такой поворот ужасно не понравился, но не было никакого способа внушить это Огриду, не привлекая внимания Риты, и пришлось молча наблюдать, как они договариваются о встрече в «Трех метлах» под конец недели для спокойной продолжительной беседы. Вскоре в замке прозвонил колокол, и урок закончился.

– Что ж, до свидания, Гарри! – весело попрощалась Рита Вритер, когда он с Роном и Гермионой направился к школе. – До пятницы, Огрид!

– Она переврет все, что он скажет, – вполголоса сказал Гарри.

– Будем надеяться, он не ввозил драклов нелегально, – в отчаянии вздохнула Гермиона. Они переглянулись – чего еще ждать от Огрида!

– Огрид уже сто раз такое творил, а Думбльдор все равно его не увольнял, – утешил обоих Рон. – В худшем случае ему придется избавиться от драклов. Извините… я сказал – в худшем? Я хотел сказать – в лучшем!

Гарри с Гермионой рассмеялись и, приободрившись, отправились на обед.

Во второй половине дня Гарри искренне наслаждался парой прорицания; им уже в который раз велели составлять гороскопы, но теперь, когда они с Роном помирились, это опять стало смешно. Профессор Трелони, которая была так довольна, когда они напредсказывали себе всех и всяческих смертей, очень скоро ужасно раскипятилась: она повествует о безмерно разрушительном влиянии Плутона, а Гарри и Рон фыркают.

– Казалось бы, – произнесла она мистическим шепотом, нисколько, впрочем, не скрывавшим ее досады, – некоторым из нас, – она со значением вперила взор в Гарри, – не стоит вести себя легкомысленно. Если бы им открылось то, что открылось мне ночью, когда я смотрела в хрустальный шар… Я сидела, увлеченная вязанием, но внезапно меня охватило неудержимое желание проконсультироваться с шаром. Я поднялась, села перед ним, воззрилась в его хрустальные глубины… и что, как вы думаете, глянуло на меня изнутри?

– Старая уродливая летучая мышь в огромных очках? – еле слышно предположил Рон.

Гарри невероятным усилием сохранил невозмутимое лицо.

– Смерть, мои дорогие.

Парвати и Лаванда в ужасе прижали ладошки ко рту.

– Да, – внушительно кивнула профессор Трелони, – никогда она не подходила так близко, она ястребом кружит над головою, опускается над замком все ниже… ниже…

Она многозначительно посмотрела на Гарри. Тот широко и откровенно зевнул.

– Я был бы потрясен гораздо сильнее, если б она не предсказывала того же самого уже раз восемьдесят, – сказал Гарри, когда они слезли по лестнице из класса профессора Трелони и наконец снова глотнули свежего воздуха. – Если б я всякий раз падал замертво, я был бы медицинским феноменом.

– Ты был бы очень настырным привидением, – заржал Рон. Им навстречу, угрожающе сверкая глазами, как раз проплыл Кровавый Барон. – Ладно, хоть на дом ничего не задали. Надеюсь, Гермионе, наоборот, зададут кучу всего – люблю, когда она пашет, а мы нет…

Но Гермионы не было за ужином и не было в библиотеке, куда они заглянули после. Там сидел один только Виктор Крум. Рон завис за полками, наблюдая за ним и шепотом дебатируя с Гарри, стоит ли просить автограф, но потом вдруг понял, что за соседним стеллажом, обсуждая то же самое, шныряют шесть или семь девочек, и растерял весь энтузиазм.

– Интересно, куда она подевалась? – спросил Рон по пути в гриффиндорскую башню.

– Понятия не имею… Дребедень.

Толстая Тетя только-только начала открываться, когда громкий торопливый топот возвестил о прибытии Гермионы.

– Гарри! – задыхаясь, проговорила она, резко затормозив (Толстая Тетя уставилась на нее, высоко подняв брови). – Гарри, пошли – пойдем, случилось необыкновенное – пожалуйста…

Она схватила Гарри за локоть и потянула назад по коридору.

– Что случилось? – удивился Гарри.

– На месте поймешь – пошли скорей!

Гарри оглянулся на Рона, тот ответил заинтригованным взглядом.

– Ладно, пошли, – согласился Гарри и зашагал за Гермионой; Рон кинулся за ними.

– А на меня, значит, можно не обращать внимания! – раздраженно прокричала вслед Толстая Тетя. – Можно не извиняться за то, что меня потревожили! Я могу и так повисеть, нараспашку, пока вы не соизволите вернуться, так, что ли?

– Ага, спасибо! – через плечо крикнул Рон.

– Гермиона, скажи хоть, куда мы идем? – не выдержал Гарри, когда они прошли уже шесть этажей и начали спускаться по мраморной лестнице в вестибюль.

– Увидишь, сейчас все увидишь! – лихорадочно ответила Гермиона.

В вестибюле она повернула налево и побежала к двери, за которой скрылся Седрик Диггори в тот вечер, когда Кубок Огня провозгласил их с Гарри чемпионами. Гарри никогда еще здесь не бывал. Вслед за Гермионой они с Роном спустились по каменным ступеням, но попали вовсе не в мрачный коридор, вроде того, что вел в подземелье Злея, а в широкую галерею с каменными стенами, ярко освещенную факелами и увешанную жизнерадостными картинами – в основном натюрмортами с едой.

– Ох, подожди-ка… – медленно проговорил Гарри на середине галереи, – подожди минуточку, Гермиона…

– Что? – Она обернулась в нетерпеливом предвкушении.

– Я знаю, куда ты нас ведешь, – сказал Гарри.

Он ткнул Рона в бок и показал на картину прямо за спиной Гермионы. Там была изображена огромная серебряная ваза с фруктами.

– Гермиона! – Рон тоже сообразил, в чем дело. – Опять хочешь нас вовлечь в свое пукни!

– Нет-нет, ничего подобного! – затрясла головой Гермиона. – Только не пукни, Рон…

– А, ты поменяла название? – сурово воззрился на нее Рон. – И кто же мы теперь? «Купи Адежду Колдовским Народам-Изгоям»? Я не пойду в кухню уговаривать их бросить работу, вот честно, не пойду…

– А я тебя и не прошу! – нетерпеливо перебила Гермиона. – Я только что там была, хотела с ними поговорить, а там… Ой, ну пошли скорей, Гарри, я покажу!

Она опять схватила его за руку, потянула к картине с фруктовым натюрмортом и пальцем пощекотала громадную зеленую грушу. Та, захихикав, начала извиваться и внезапно превратилась в большую зеленую дверную ручку. Гермиона дернула за нее и с силой толкнула Гарри в спину, понуждая войти.

Он едва успел мельком разглядеть необъятное высоченное помещение – огромное, как Большой зал, располагавшийся прямо над ним, – груды сияющих медных кастрюль и сковородок вдоль стен, громадный кирпичный очаг в дальней стене, и тут из центра зала нечто маленькое бросилось к нему, вереща: