Текст книги "Гарри Поттер. Полная коллекция"

– Сириус… ты как?

Выглядел Сириус не так, как Гарри помнилось. В тот день, когда они простились, у Сириуса было изможденное лицо и спутанная грива тусклых черных волос – а сейчас волосы чисто вымыты и коротко подстрижены, лицо немного пополнело. Сириус выглядел моложе и гораздо больше походил на человека с той единственной фотографии, которая хранилась у Гарри, – фотографии со свадьбы его родителей.

– Я-то ладно, как ты? – серьезно спросил Сириус.

– Я… – Гарри попытался было выдавить «нормально», но не смог. Он заговорил, не успев себя остановить, и уже много-много дней он столько не разговаривал – о том, как никто не верит, что он не подавал заявки на участие в Турнире, и как Рита Вритер оболгала его в «Оракуле», и как на каждом углу над ним насмехаются… а главное, Рон, как Рон не верит ему, как Рон завидует… – …а только что Огрид показал, какое будет первое испытание, и там драконы, Сириус, и я пропал! – в отчаянии закончил он.

Сириус посмотрел на него, и глаза его были полны тревоги – в них еще не рассеялся мертвый ужас Азкабана. Пока Гарри не выдохся, Сириус его не перебивал, но теперь сказал:

– Гарри, драконов мы победим, но об этом чуть позже… у меня мало времени… Тут камин в одном колдовском доме, хозяева могут вернуться в любую минуту. Я должен тебя кое о чем предупредить.

– О чем? – Настроение Гарри упало еще на несколько делений… что может быть хуже драконов?

– О Каркарове, – ответил Сириус, – Гарри, он был Упивающимся Смертью. Ты ведь знаешь, кто это?

– Да… Так он… что?

– Его схватили, он сидел в Азкабане вместе со мной, но его выпустили. Вот на что угодно спорю – затем Думбльдору в этом году и понадобился в школе аврор – следить за Каркаровым. Это ведь Хмури его схватил. И посадил в Азкабан.

– Каркарова освободили? – медленно повторил Гарри – мозг отказывался принять очередную порцию потрясений. – Почему?

– Он договорился с министерством магии, – горько ответил Сириус. – Сказал, что осознал свои ошибки, многих выдал… вместо него посадили толпу народа… что, надо сказать, не прибавило ему популярности. А после освобождения он, говорят, в своей школе обучает черной магии всех, кто под руку подвернется. Так что дурмштранговского чемпиона тоже берегись.

– Ладно, – задумчиво отозвался Гарри. – Но… ты думаешь, это Каркаров поместил мое имя в Кубок? Потому что если да, то он прекрасный актер. Он был в ярости. Хотел, чтобы мне запретили участвовать.

– Он еще какой актер, – подтвердил Сириус, – он же уговорил министерство магии его отпустить. И еще, Гарри, я почитываю «Оракул»…

– Ты и весь остальной мир, – с горечью вставил Гарри.

– …и между строк в статье этой дамы, Риты, я прочел, что в ночь перед началом работы в «Хогварце» на Хмури напали. Да, я знаю, она утверждает, что это была очередная ложная тревога, – торопливо добавил Сириус, не дав Гарри заговорить, – но мне что-то не верится. Я думаю, кто-то не хотел, чтобы Хмури появился в «Хогварце». Кто-то понимал, что присутствие Хмури все усложнит. И никто не станет расследовать всерьез, Шизоглаз слишком часто паниковал на ровном месте. Но это не означает, что он не может распознать настоящего преступника. В министерстве не было аврора лучше Хмури.

– Так что ты хочешь сказать? – медленно спросил Гарри. – Каркаров хочет убить меня? Но… зачем?

Сириус замялся.

– До меня доходят странные вести, – не сразу заговорил он. – В последнее время Упивающиеся Смертью что-то уж слишком активны. Смотри сам: они открыто показались на кубке мира. Потом кто-то создал Смертный Знак… и еще – ты слышал про ведьму из министерства, которая пропала?

– Берту Джоркинс? – спросил Гарри.

– Вот-вот… А пропала она в Албании – и, по слухам, там в последний раз видели Вольдеморта… и ведь она знала, что в этом году возродят Тремудрые Турниры – правильно?

– Да, но… вряд ли она прямо на Вольдеморта и наткнулась? – засомневался Гарри.

– Слушай, я знаю Берту, – сурово ответил Сириус. – Она училась со мной в «Хогварце», на пару-тройку лет старше нас с твоим отцом. Она была идиотка. Жутко любопытная, но совсем безмозглая, совершенно. Это страшное сочетание, Гарри. Я бы сказал, заманить ее в ловушку ничего не стоило.

– Значит… значит, Вольдеморт мог узнать про Турнир? – спросил Гарри. – Ты это имеешь в виду? Думаешь, Каркаров здесь по его приказу?

– Не знаю, – задумчиво сказал Сириус, – просто не знаю… По-моему, Каркаров не из тех, кто снова примкнет к Вольдеморту, если тот недостаточно силен и не может его защитить. И все же, кто бы ни поместил твою заявку в Кубок, он это сделал не случайно. Я не могу избавиться от мысли, что Турнир – прекрасный способ напасть на тебя и выдать все за несчастный случай.

– Я считаю, безупречный план, – уныло заметил Гарри. – Можно отойти в сторонку и подождать, пока меня прикончит дракон.

– Кстати – о драконах, – заторопился Сириус. – Есть хороший способ. Не пытайся использовать сногсшибальное заклятие – драконы очень сильные, магическая мощь у них огромна, в одиночку с ними сногсшибателем не справиться. Чтобы повалить дракона, нужно полдюжины колдунов…

– Да, я знаю, только что видел, – кивнул Гарри.

– Но можно справиться и одному, – продолжил Сириус. – Есть хороший способ, одно-единственное простое заклинание. Надо только…

Но Гарри выставил ладонь, веля Сириусу замолчать. Сердце громко забилось, вырываясь из груди, – он услышал шаги. Кто-то спускался по винтовой лестнице.

– Уходи! – зашипел он Сириусу. – Скорей! Кто-то идет!

Гарри неловко вскочил, закрывая собой камин, – если в замке увидят лицо Сириуса, поднимется страшный переполох – приедут министерские – его, Гарри, станут допрашивать о местонахождении Сириуса…

Гарри услышал за спиной еле слышное «хлоп» и понял, что Сириус исчез. Он уставился на подножие лестницы – кому это пришло в голову прогуляться среди ночи? И не дать Сириусу досказать, как пройти мимо дракона?

Появился Рон в пестрой бордовой пижаме. Увидев в гостиной Гарри, он замер как вкопанный и огляделся.

– С кем это ты разговаривал? – спросил он.

– А тебе какое дело? – взъерепенился Гарри. – Ты-то что тут делаешь среди ночи?

– Я просто испугался, куда ты… – Рон осекся и пожал плечами. – Ничего я не делаю. Спать иду.

– Хотел пошпионить?! – заорал Гарри. Он знал, что Рон понятия не имел, какую сцену сейчас застал, знал, что Рон не нарочно, но ему было наплевать – в эту минуту он ненавидел в Роне все, вплоть до голых лодыжек, торчащих из пижамных штанов.

– Извини. – Рон покраснел от гнева. – Надо было догадаться, что тебя нельзя тревожить. Готовься спокойно к следующему интервью, я тебе не мешаю.

Гарри схватил со стола значок «ПОТТЕР ВОНЮЧКА ГОРИ» и швырнул со всей силы. Значок ударился Рону в лоб и отскочил.

– Вот так, – удовлетворенно выдохнул Гарри. – Наденешь это во вторник. Может, у тебя даже шрам останется, если повезет… ты же этого хочешь, да?

Он бросился через гостиную к лестнице; он почти ждал, что Рон его остановит, ему даже хотелось, чтобы Рон его треснул, но тот застыл в своей кургузой пижаме, и Гарри, вихрем взлетев по лестнице, долго-долго лежал потом в кровати и кипел от ярости, но так и не услышал, как Рон вернулся в спальню.

Глава двадцатая
Первое испытание

Поднявшись с постели утром в воскресенье, Гарри одевался крайне невнимательно и отнюдь не сразу сообразил, что пытается натянуть на ногу шляпу вместо носка. Пристроив наконец все детали одежды куда надо, он побежал искать Гермиону и обнаружил ее в Большом зале за гриффиндорским столом, где она завтракала вместе с Джинни. Гарри подташнивало, и есть он не стал, а просто посидел, дожидаясь, когда Гермиона отправит в рот последнюю ложку овсянки, после чего утащил ее на очередную прогулку вокруг озера. Там он рассказал ей и о драконах, и о разговоре с Сириусом.

Известие о Каркарове очень сильно встревожило Гермиону, но она сочла, что первоочередной проблемой являются драконы.

– Давай пока сосредоточимся на том, чтобы во вторник к вечеру ты был еще жив, – упавшим голосом сказала она, – а уж потом подумаем про Каркарова.

Они трижды обошли озеро, придумывая простое заклинание, которое утихомирит дракона. Никакие идеи их не посетили, и тогда оба отправились в библиотеку. Гарри притащил все книги по драконоведению, какие смог отыскать, сложил их в высоченную стопку, и они с Гермионой приступили к работе.

– Заклинания для стрижки когтей… лечение чешуйчатой гнили… это все не то, это для психов вроде Огрида, которые заботятся об их здоровье…

– «Сразить дракона крайне трудно из-за сильнейшего древнего волшебства, пропитывающего его толстую шкуру, проницаемую лишь для очень мощных заклятий…» – а Сириус сказал, «простое»…

– Давай тогда посмотрим простые учебники заклинаний, – предложил Гарри, отбросив в сторону «Людей, которые слишком сильно любили драконов».

Он принес новую стопку литературы и начал листать все книги по очереди. Над ухом у него безостановочно бормотала Гермиона:

– Есть, конечно, превращальные заклинания… но что от них толку? Разве что заменить зубы на винный мармелад, например, тогда дракон станет не такой опасный… беда в том, что в той книге пишут же, мало что проникнет под шкуру… лучше всего превратить бы его во что-нибудь, но… они такие огромные… это безнадежно… не факт, что даже профессор Макгонаголл… – или имеется в виду, что ты сам должен превратиться? Придать себе дополнительную колдовскую силу? Но это вовсе не простые заклинания, мы их даже не проходили, я о них знаю только потому, что пробовала выполнить тесты на С.О.В.У…

– Гермиона, – сквозь зубы попросил Гарри, – помолчи, пожалуйста, а? Дай сосредоточиться.

Но когда она замолчала, голова его лишь наполнилась ровным и бессмысленным гулом, который тоже сосредоточиться не давал. Гарри безнадежно водил пальцем по оглавлению брошюрки под названием «Некогда, а от злости корчит? Скорая эффективная порча»: мгновенное скальпирование… у драконов нет волос… перечное дыхание… от этого только огневая мощь усилится… языкрог… еще чего не хватало, дать ему дополнительное оружие…

– Ой нет, опять он тут!.. Неужели нельзя почитать на своем дурацком корабле? – вскипела Гермиона.

В библиотеку только что прибрел Виктор Крум, неприветливо глянул на ребят и уселся в дальнем углу над стопкой книг.

– Пойдем отсюда, Гарри, давай вернемся в гостиную… сейчас явятся его фанатки… как начнут щебетать…

И правда – когда они выходили из библиотеки, мимо на цыпочках прошествовала стайка девиц; одна повязала вокруг талии болгарский шарф.

Ночью Гарри почти не спал. Проснувшись в понедельник утром, он впервые за все время всерьез подумал, не убежать ли из «Хогварца», но, озирая обстановку Большого зала за завтраком, представил себе, каково ему тогда будет, и понял, что не сможет. Это же единственное место на земле, где он счастлив… ну, с родителями ему, конечно, в свое время тоже было очень хорошо, но этого он не помнит.

Почему-то осознание того, что лучше остаться здесь и драться с драконом, чем вернуться на Бирючинную улицу, ему помогло, слегка даже успокоило. Гарри с трудом впихнул в себя остатки бекона (горло отказывалось нормально глотать), и, встав одновременно с Гермионой, увидел, как из-за стола «Хуффльпуффа» выходит Седрик.

Седрик до сих пор не знает о драконах… единственный из всех чемпионов (если Гарри прав, и мадам Максим с Каркаровым уже рассказали о них Флёр и Круму)…

– Гермиона, встретимся в теплице, – сказал Гарри, поглядев Седрику в спину и решившись. – Иди, я тебя догоню.

– Гарри, ты опоздаешь, колокол вот-вот прозвонит…

– Я догоню, ага?

Когда Гарри добежал до подножия мраморной лестницы, Седрик был уже на вершине. Его окружала толпа приятелей-шестиклассников. Говорить при них не хотелось; эти самые люди при встречах с Гарри неустанно цитировали Риту Вритер. Гарри пошел за Седриком на отдалении и увидел, что тот свернул к классу заклинаний. Тут у Гарри родилась одна идея. Он остановился, достал палочку и тщательно прицелился:

– Диффиндо!

Рюкзак Седрика лопнул по шву. Книжки, перья, пергаменты посыпались на пол. Разбилось несколько чернильниц.

– Оставьте, я сам, – раздосадованно сказал Седрик друзьям, наклонившимся было, чтобы ему помочь. – Скажите Флитвику, что я сейчас подойду…

На это Гарри и рассчитывал. Он спрятал палочку, подождал, пока остальные скроются в классе, и кинулся по коридору, где теперь не было никого, кроме них с Седриком.

– Привет, – сказал Седрик, подбирая с полу забрызганный «Курс высших превращений». – У меня рюкзак порвался… совсем новый, представляешь?

– Седрик, – сказал Гарри, – первое испытание – драконы.

– Что? – Седрик удивленно поднял глаза.

– Драконы, – быстро повторил Гарри, опасаясь, что профессор Флитвик может выйти посмотреть, что задержало Седрика. – Их четыре, по одному на каждого, и мы должны будем мимо них пробраться.

Седрик продолжал глазеть на него. В серых глазах Гарри распознал ту же панику, которая с субботнего вечера владела им самим.

– Ты уверен? – понизив голос, спросил Седрик.

– На все сто, – ответил Гарри. – Я их видел.

– Но как тебе удалось? Мы же не должны…

– Не важно, – поспешно перебил Гарри. Он знал, что у Огрида будут жуткие неприятности, если правда выплывет наружу. – Но знаю не только я. Флёр и Крум тоже, скорее всего, – и Каркаров, и Максим видели драконов.

Седрик, с охапкой заляпанных книжек, перьев и пергаментных свитков в руках, медленно поднялся. На плече болтался рваный рюкзак. Он не отрывал от Гарри взгляда, в котором сквозило удивление, смешанное с подозрением.

– А почему ты мне это говоришь? – спросил он.

Гарри не поверил своим ушам. Если бы Седрик сам видел драконов, у него не возникло бы такого вопроса. Встретиться с этими чудовищами неподготовленным Гарри не пожелал бы даже злейшему врагу – ну разве, может быть, Малфою или Злею…

– Это… справедливо, – ответил он. – Мы все знаем… мы на равных.

Седрик не сводил с него недоверчивого взгляда, и тут Гарри услышал за спиной знакомое клацанье. Он обернулся; из соседнего класса вышел Шизоглаз Хмури.

– Идем со мной, Поттер, – раскатисто позвал он. – Диггори, свободен.

Не ожидая ничего хорошего, Гарри посмотрел на Хмури. Слышал ли тот, о чем они говорили?

– Э-э-э… Профессор, мне нужно на гербологию…

– Ничего, Поттер. В мой кабинет, пожалуйста…

Гарри побрел за ним, гадая, что теперь будет. А если Хмури захочет узнать, откуда Гарри известно о драконах? И как он поступит: пойдет к Думбльдору и донесет на Огрида или попросту превратит Гарри в хорька? Что ж, хорьку проще пробраться мимо дракона, смутно подумал Гарри, хорек маленький, с пятидесяти футов и не разглядишь…

Следом за Хмури он вошел в кабинет. Учитель прикрыл дверь и повернулся к Гарри, уставившись на него обоими глазами, волшебным и нормальным.

– Ты поступил очень благородно, Поттер, – тихо сказал Хмури.

Гарри не нашелся, что ответить; такой реакции он совершенно не ожидал.

– Садись, – велел Хмури, и Гарри сел, озираясь.

Он бывал в этом кабинете при двух предыдущих хозяевах. Во времена профессора Чаруальда стены были сплошь увешаны глянцевыми фотографиями, с которых подмигивал собственно профессор. А при профессоре Люпине здесь водилась масса удивительнейших злых существ, которых учитель добывал, чтобы показывать детям на уроках. Теперь же кабинет был заставлен кучей на редкость странных предметов – видимо, Хмури пользовался ими в бытность аврором.

На письменном столе стоял большой треснувший стеклянный волчок. Гарри сразу узнал горескоп, у него был такой же, только гораздо меньше. В углу на столике возвышалось нечто напоминающее сильно изогнутую золотую телевизионную антенну. Она тихонько гудела. Напротив Гарри на стене висело зеркало, только оно ничего не отражало. Внутри двигались туманные, расплывчатые фигуры.

– Нравятся мои детекторы зла? – поинтересовался Хмури, внимательно наблюдавший за Гарри.

– А это что? – Гарри показал на золотую антенну.

– Сенсор Секретности. Если рядом кто-то лжет или что-нибудь скрывает, он вибрирует… Здесь, конечно, от него проку мало, слишком много помех – ученики то и дело врут, почему не выполнили домашнее задание. Гудит с самого моего приезда. Горескоп вообще пришлось отключить – день и ночь свистел. Он сверхчувствительный, ловит малейшее шевеление в радиусе мили. Разумеется, не только детские шалости, – прибавил он.

– А зеркало?..

– Это Зеркало Заклятых. Видишь, там рыщут мои заклятые враги? Это нестрашно, пока не видны белки их глаз. А вот тогда я открываю сундук.

Он коротко, хрипло хохотнул и показал на большой сундук под окном. В сундуке было семь замочных скважин в ряд. Интересно, что внутри, подумал Гарри, но следующий вопрос Хмури быстро вернул его к действительности:

– Ну что… узнал про драконов, а?

Гарри замялся. Он боялся этого вопроса – впрочем, как он не сказал Седрику, так не скажет и Хмури, что Огрид нарушил правила.

– Да ничего страшного, – успокоил Хмури, садясь и со стоном выставив вперед деревянную ногу. – Жульничество – одна из традиций Тремудрого Турнира, так всегда было.

– Я не жульничал, – взвился Гарри, – это… случайно вышло.

Хмури осклабился:

– Я тебя не обвиняю, парень. Я с самого начала говорил Думбльдору: сам благородничай сколько угодно, но от Каркарова и Максим того же не жди. Они своим чемпионам все вывалят. Им надо выиграть. Победить Думбльдора. Доказать, что ничто человеческое ему не чуждо.

Хмури снова хрипло хохотнул, и его волшебный глаз завертелся так быстро, что у Гарри закружилась голова.

– Итак… уже придумал, как разобраться с драконом? – спросил Хмури.

– Нет, – признался Гарри.

– Я тебе подсказывать не собираюсь, – проворчал Хмури. – У меня любимчиков не водится. Я тебе просто дам полезный совет. Правило первое – используй свои сильные стороны.

– У меня их нет, – ляпнул Гарри, не успев прикусить язык.

– Нет уж, извини, – пророкотал Хмури, – если я говорю, что у тебя они есть, значит, они есть. Подумай-ка. Что ты умеешь лучше всего?

Гарри старательно задумался. Что он умеет лучше всего? Ну, это, пожалуй, просто…

– Играть в квидиш, – бесцветно произнес он, – жуть как полезно…

– Совершенно верно. – Хмури глядел на него в упор, волшебный глаз почти не шевелился. – Я так понимаю, ты чертовски хорошо летаешь.

– Да, но… – Гарри не отрываясь смотрел на Хмури. – У меня же не будет метлы, у меня будет только палочка…

– А второе правило, – громко перебил Хмури, – пользуйся старыми-добрыми простыми заклинаниями, которые помогут получить то, что тебе нужно.

Гарри тупо на него пялился. А что ему нужно?

– Ну давай же, парень, – прошептал Хмури, – соображай… это вовсе не так сложно…

И в голове у Гарри что-то щелкнуло. Лучше всего он умеет летать. Он обойдет дракона по воздуху. Для этого ему понадобится «Всполох». А для этого ему понадобится…

– Гермиона, – шепотом проговорил Гарри, десятью минутами позже ворвавшись в теплицу номер три и на бегу извинившись перед профессором Спарж, – Гермиона, ты должна мне помочь.

– А я что, по-твоему, пытаюсь делать? – шепотом же ответила она, круглыми испуганными глазами глядя на него поверх дрожащих листьев трепекуста, который как раз обрезала.

– Гермиона, к завтрашнему дню мне надо нормально выучить призывное заклятие.

И они начали учиться. Они не пошли на обед, а отправились в свободный класс, где Гарри, отчаянно напрягая волю, стал через всю комнату подманивать к себе различные предметы. Получалось плохо. Книжки и перья на полдороге теряли решимость и камнем падали на пол.

– Сосредоточься, Гарри, сосредоточься…

– А я что делаю? – сердился Гарри. – Но мне почему-то все время представляется громадный отвратительный дракон… Ладно, пробуем еще…

Он хотел прогулять прорицание и дальше практиковаться, но Гермиона наотрез отказалась пропускать арифмантику, а оставаться без Гермионы не имело смысла. Поэтому пришлось пережить час в обществе профессора Трелони, которая пол-урока разъясняла, что при текущем аспекте Марса с Сатурном у людей, рожденных в июле, практически нет шансов избежать внезапной ужасной смерти.

– Вот и хорошо, что внезапной, – громко заявил Гарри, не сдержавшись. – Не хочу мучиться.

У Рона на мгновение сделался такой вид, будто он вот-вот рассмеется; определенно, он впервые за много дней встретился с Гарри взглядом, но Гарри еще сильно обижался и притворился, что не заметил. Остаток урока он палочкой призывал к себе под столом всякие мелочи. Ему удалось заставить муху влететь прямиком к себе в кулак, хотя он и не был уверен, что это произошло из-за успешного призывного заклятия, – может, просто попалась муха-растяпа.

После прорицания за ужином он с трудом впихнул в себя немного еды, а потом с Гермионой – под плащом-невидимкой, чтобы учителя не помешали, – вернулся в пустой класс. Они тренировались до полуночи. Могли бы и дольше, но в начале первого явился Дрюзг и, якобы решив, будто Гарри нужно, чтобы в него кидались предметами, взялся швыряться стульями. Гарри с Гермионой поспешно ретировались, испугавшись, что шум привлечет Филча, и вернулись в общую гостиную «Гриффиндора», по счастью, уже опустевшую.

К двум часам ночи Гарри стоял у камина в окружении горы всякой всячины – книжек, перьев, нескольких перевернутых стульев, старого комплекта побрякушей и Невилловой жабы по имени Тревор. За последний час Гарри вдруг понял, в чем секрет призывного заклятия.

– Уже лучше, Гарри, гораздо лучше. – Гермиона вымоталась, но была очень довольна.

– В следующий раз, когда я не смогу освоить заклинание, ты знаешь, что делать, – отозвался Гарри, кидая ей рунический словарь, чтобы попробовать еще раз. – Пугай меня драконом. Так… – Он в который уже раз поднял палочку. – Акцио словарь!

Тяжеленный том выскочил из рук Гермионы, промчался по комнате и влетел в руки Гарри.

– Гарри, ты научился! – возликовала Гермиона.

– Завтра увидим, – сказал Гарри. – «Всполох» будет гораздо дальше, чем все это, он в замке, а я – во дворе…

– Это не важно, – уверенно заявила Гермиона. – Если ты как следует, как следует сосредоточишься, он прилетит. Гарри, хорошо бы поспать… тебе это необходимо.

Гарри столько думал о призывном заклятии, что слепой ужас слегка его отпустил. На следующее утро, однако, паника возвратилась сполна. В замке царила атмосфера напряженного, но радостного ожидания. Уроки закончатся в середине дня, чтобы школьники успели добраться до драконьего загона – хотя они, конечно, пока еще не знали, что их там ждет.

Гарри чувствовал странное отчуждение от остальных, желали они удачи или шипели вслед: «Поттер, мы уже приготовили платочки». Это была такая кошмарная нервозность, что он опасался, как бы не потерять голову, когда его поведут к дракону, и не начать проклинать все и вся вокруг.

Время вело себя крайне причудливо, исчезая громадными кусками: вроде бы только что он сидел на первом уроке, истории магии, а вот уже идет на обед… а вот (куда, скажите на милость, подевалось утро? Последние до-драконьи часы?) через весь Большой зал к нему торопится профессор Макгонаголл, и многие оборачиваются.

– Поттер, чемпионам пора спуститься во двор… готовиться к первому испытанию.

– Хорошо. – Гарри встал. Вилка со звоном упала на тарелку.

– Удачи, Гарри, – прошептала Гермиона, – все будет хорошо!

– Ага, – ответил Гарри совершенно чужим голосом.

Вместе с профессором Макгонаголл он вышел из Большого зала. Куратор тоже была сама не своя; пожалуй, она дергалась не меньше Гермионы. Спускаясь по каменным ступеням навстречу холодному ноябрьскому полудню, она положила руку Гарри на плечо.

– Главное – не паникуйте, – сказала она, – сохраняйте хладнокровие… помните, кругом взрослые колдуны, они контролируют ситуацию… главное, сделайте все, что в ваших силах, и никто не подумает о вас плохого… Вы хорошо себя чувствуете?

– Да, – с удивлением услышал Гарри собственный голос, – хорошо.

Профессор Макгонаголл вела его по опушке леса туда, где содержались драконы, но, когда они приблизились к рощице, откуда открывался вид на загон, оказалось, что его загораживает недавно установленная палатка.

– Вы, Поттер, идите внутрь к остальным чемпионам, – сильно дрожащим голосом объявила профессор Макгонаголл, – и ждите своей очереди. Мистер Шульман тоже там… он расскажет вам о… процедуре… Удачи.

– Спасибо, – неживым голосом поблагодарил Гарри. Профессор Макгонаголл оставила его у входа в палатку. Гарри вошел.

В углу на низкой деревянной табуретке сидела Флёр Делакёр. От ее обычной сдержанности буквально ничего не осталось, лицо побледнело и покрылось испариной. Виктор Крум был гораздо мрачнее обыкновенного – видимо, предположил Гарри, так Крум нервничает. Седрик мерил шагами пол. Когда Гарри вошел, Седрик слабо ему улыбнулся, и Гарри улыбнулся в ответ, обнаружив, что мускулы лица работают с трудом, словно позабыв, как это делается.

– Гарри! Ого-го! – радостно возопил Шульман, оборачиваясь к нему. – Входи, входи, будь как дома!

Среди бледных чемпионов Шульман странным образом напоминал слегка раздутого и яркого мультяшного персонажа. Он снова облачился в старую квидишную форму «Ос».

– Что ж, все в сборе – пора снабдить вас информацией! – радостно объявил Шульман. – Когда публика займет свои места, я предложу каждому из вас этот мешочек, – он потряс мешочком из пурпурного шелка, – откуда вы достанете фигурку того, с кем вам предстоит встретиться! Они разных… э-э-э… разного вида. Так, что-то еще я должен вам сказать… ах да… ваша задача – добыть золотое яйцо!

Гарри огляделся. Седрик кивнул один раз, показав, что понял, и снова принялся расхаживать туда-сюда; он слегка позеленел. Флёр Делакёр и Крум вообще никак не отреагировали. Может, боялись, что их вырвет, если они откроют рот, – этого, по крайней мере, боялся Гарри. А ведь они, в отличие от него, оказались здесь по доброй воле…

Казалось, не прошло и секунды, а мимо палатки уже топотали тысячи ног, слышались оживленные разговоры, шутки, смех… Гарри чувствовал себя настолько отдельно от этих людей, будто они были существами иной породы. И тогда – по ощущениям, максимум еще через секунду – Шульман принялся распускать завязки пурпурного шелкового мешочка.

– Леди вперед. – И он поднес мешочек к Флёр.

Она запустила внутрь дрожащую руку и вытащила крошечную, идеально точную модель дракона – валлийского зеленого. На шее у модели болтался номер «2». И, поскольку Флёр выказала не удивление, а скорее отчаянную покорность судьбе, Гарри понял, что был прав: мадам Максим ее преду предила.

То же самое было с Крумом: он вытащил алого китайского огнешара под номером «3» и, глазом не моргнув, уставился в пол.

Седрик опустил руку в мешочек и достал серо-голубого шведского тупорыла с номером «1». А Гарри добыл то, что осталось: венгерского хвосторога под номером «4». Он посмотрел на своего дракончика – хвосторог расправил крылышки и обнажил миниатюрные зубки.

– Ну вот! – провозгласил Шульман. – Теперь каждый знает своего соперника, а номер на шее означает порядок выхода на поле, да? Я сейчас уйду – я комментирую состязания. Мистер Диггори, когда услышите свисток, просто выходите на поле, хорошо? Что еще… Гарри? Можно тебя на два слова? Снаружи?

– Э-э-э… конечно, – ничего не соображая, ответил Гарри, поднялся и вслед за Шульманом вышел из палатки. Тот отвел Гарри подальше, остановился между деревьями и отечески спросил:

– Ты как себя чувствуешь? Может, тебе что-нибудь принести?

– Что? – даже не понял Гарри. – А… нет, спасибо.

– У тебя есть план? – Шульман заговорщицки понизил голос. – Потому что, если не возражаешь, конечно, я с радостью поделюсь кое-какими идейками. Я имею в виду, – продолжал Шульман, понижая голос еще сильнее, – ты же у нас как бы вне программы, Гарри… и если я могу чем-то помочь…

– Нет, – отрезал Гарри, сам понимая, что поспешный ответ прозвучал грубо, – нет, я… уже придумал, что делать. Спасибо.

– Никто не узнает, Гарри, – подмигнул Шульман.

– Да нет, спасибо, все хорошо, – сказал Гарри, недоумевая, почему он без конца повторяет эти слова, хотя на самом деле ему еще ни разу не бывало так плохо. – У меня есть план, и я…

Где-то вдалеке прозвучал свисток.

– Батюшки, мне надо бежать! – спохватился Шульман и умчался.

Гарри зашагал к палатке и увидел, как оттуда появляется совсем позеленевший Седрик. Проходя мимо, Гарри попытался пожелать ему удачи, но выдавил только гортанный хрип.

Гарри вернулся в палатку к Флёр и Круму. Спустя пару секунд снаружи донесся рев толпы, видимо означавший, что Седрик вошел в загон и оказался лицом к лицу с живым прототипом своей фигурки…

Гарри и не догадывался, что сидеть и слушать будет так ужасно. Публика, точно единое многоголовое существо, вскрикивала… визжала… ахала, глядя на то, что проделывал Седрик, пытаясь пробраться мимо шведского тупорыла. Крум упорно глядел в пол. Флёр вместо Седрика мерила шагами палатку. А комментарии Шульмана только усугубляли кошмар… Жуткие картины возникали в голове у Гарри, когда он слышал:

– О-о-о, чуть не попался, совсем чуть-чуть… Вот рисковый парень!.. Хороший ход – жаль, не помогло!..

А затем, минут через пятнадцать, раздался оглушительный гул, который мог означать только одно: Седрик обошел дракона и схватил золотое яйцо.

– Очень, очень хорошо! – кричал Шульман. – Ну – что нам скажут судьи?

Но он не произнес оценки вслух; видимо, судьи показывали их публике.

– Один закончил, осталось трое! – заорал Шульман, когда вновь прозвучал свисток. – Мисс Делакёр, прошу вас!

Флёр дрожала с головы до ног. Когда она, высоко задрав подбородок и крепко зажав в руке палочку, выходила из палатки, Гарри даже проникся к ней некоторой симпатией. Он и Крум остались вдвоем – сидели у противоположных стен и избегали встречаться взглядами.

Повторилось все то же самое…

– О, не уверен, что это разумно! – доносились до них веселые вопли Шульмана. – О!.. Почти что… Теперь осторожно!.. Святое небо, я думал, она его схватит!

Через десять минут трибуны разразились аплодисментами… Значит, Флёр тоже выполнила задание. Пауза… судя по всему, показывают оценки Флёр… снова рукоплескания… потом, в третий раз, свисток.

– На поле выходит мистер Крум! – провозгласил Шульман, и Крум косолапо удалился, оставив Гарри в одиночестве.

Он сейчас особенно чутко ощущал свое тело; ощущал, как сильно бьется сердце, как от страха сводит пальцы… и в то же время, глядя на стены палатки и слушая, откуда-то очень издалека, шум толпы, он словно бы витал над самим собой…

– Очень смело! – орал Шульман. Гарри услышал кошмарный, пронзительный вопль китайского огнешара. Публика судорожно вдохнула. – Вот это храбрость!.. И… Есть! Он добыл яйцо!

Рукоплескания осколками разбитого стекла рассыпались в холодном воздухе. Крум закончил выступление – теперь черед Гарри.