Текст книги "Гарри Поттер. Полная коллекция"

Глава шестнадцатая
Кубок огня

– Яглазам не верю! – потрясенно воскликнул Рон, в толпе учащихся «Хогварца» поднимаясь по лестнице позади делегации «Дурмштранга». – Это же Крум, Гарри! Виктор Крум!

– Не сходи с ума, он же всего-навсего квидишный игрок, – сказала Гермиона.

– Всего-навсего квидишный игрок? – Рон посмотрел на нее так, словно теперь не верил своим ушам. – Гермиона, он один из гениальнейших Ловчих в мире! Я и не знал, что он еще учится в школе!

Продвигаясь по вестибюлю к Большому залу, Гарри видел, как Ли Джордан пританцовывает на цыпочках, чтобы лучше рассмотреть затылок Крума. Несколько девочек из шестого класса судорожно рылись на ходу в карманах:

– Вот ужас, у меня с собой ни одного пера!

– Как думаешь, он согласится расписаться у меня на шляпе губной помадой?

– Ну честное слово, – высокомерно изрекла Гермиона, когда они миновали девочек, пререкающихся из-за губной помады.

– Я тоже попрошу у него автограф, если получится, – заявил Рон. – Гарри, у тебя случайно нет пера?

– Не-а, все наверху, в рюкзаке, – ответил Гарри.

Они прошли к гриффиндорскому столу. Рон нарочно сел лицом к двери: Крум и его товарищи толпились у входа, видимо не понимая, куда им садиться. Ребята из «Бэльстэка» выбрали стол «Вранзора» и теперь мрачно оглядывали Большой зал. Трое по-прежнему судорожно цеплялись за шарфы и шали на головах.

– Здесь вовсе не так холодно, – наблюдая за ними, раздраженно бросила Гермиона. – И вообще, что мешало им взять плащи?

– Сюда! Садитесь сюда! – зашептал Рон. – Сюда!

Гермиона, придвинься, освободи место…

– Что?

– Все, уже поздно, – горько вздохнул Рон.

Виктор Крум и другие дурмштранговцы уселись за стол «Слизерина». Малфой, Краббе и Гойл исходили самодовольством. На глазах у Гарри Малфой склонился вперед поговорить с Крумом.

– Давай-давай, подлизывайся, Малфой, – ядовито зашипел Рон. – Небось Крум тебя видит насквозь… наверняка привык, что все к нему липнут… а где, как вы думаете, они будут спать?

Можно предложить им нашу спальню, ты как считаешь, Гарри?.. Я мог бы уступить ему свою постель и спать на раскладушке…

Гермиона фыркнула.

– Они вроде довольнее, чем бэльстэковцы, – заметил Гарри.

Снимая меха, ученики «Дурмштранга» с интересом смотрели на звездный потолок; некоторые брали со стола и разглядывали золотые тарелки и кубки, явно впечатленные роскошью.

Возле учительского стола суетился Филч, расставляя дополнительные кресла. По торжественному случаю смотритель надел старый замшелый фрак. К удивлению Гарри, Филч добавил четыре кресла, по два по бокам от Думбльдора.

– Приехало только двое, – поднял брови Гарри. – Почему кресла четыре? Кого еще ждут?

– А? – ничего не понимая, переспросил Рон. Он пожирал глазами Крума.

Когда все учащиеся расселись, появились учителя и тоже стали по очереди занимать места за столом на возвышении. Последними вошли профессор Думбльдор, профессор Каркаров и мадам Максим. Увидев свою директрису, бэльстэковцы вскочили. Кто-то из «Хогварца» засмеялся. Бэльстэковцев это совершенно не смутило; они не сели, пока мадам Максим не опустилась в кресло по левую руку от профессора Думбльдора. Думбльдор между тем остался стоять. В Большом зале воцарилась тишина.

– Добрый вечер, леди и джентльмены, призраки, а самое главное – дорогие гости, – просиял улыбкой Думбльдор, глядя на иностранных школьников. – Мне выпала особая честь приветствовать вас в стенах «Хогварца». Надеюсь и уверен, что вам здесь будет хорошо и уютно.

Девочка из «Бэльстэка», все еще придерживая кашне на голове, явственно иронически хмыкнула.

– Можно подумать, силком затащили! – прошептала Гермиона, ощетинившись.

– Официальное открытие Турнира состоится в конце пира, – объявил Думбльдор, – а сейчас прошу, ешьте, пейте и вообще – будьте как дома!

Он сел. К нему немедленно наклонился Каркаров, и они погрузились в оживленный разговор.

Посуда на столе, как всегда, наполнилась волшебным образом. Домовые эльфы превзошли самих себя; Гарри никогда не видел такого разнообразия блюд, и среди них было несколько очевидно иностранных.

– Это еще что такое? – Рон показал на огромную супницу возле пудинга с мясом и почками, наполненную чем-то вроде тушеных моллюсков.

– Буйабес, – сказала Гермиона.

– Будь здорова.

– Это по-французски, – объяснила Гермиона. – Я ела на каникулах прошлым летом, попробуй, вкусно.

– Я и так тебе верю. – И Рон положил себе кровяной колбасы.

Хотя приехало от силы человек двадцать гостей, создавалось впечатление, что народу в Большом зале битком; может быть, потому, что цветные форменные мантии слишком ярко выделялись на фоне черных мантий «Хогварца». Под мехами учеников «Дурмштранга» обнаружилась форма густого кроваво-красного цвета.

Через двадцать минут после начала пира в дверь за учительским столом, как мог незаметно, протиснулся Огрид. Он проскользнул в свое кресло на краю стола и помахал Гарри, Рону и Гермионе сильно забинтованной рукой.

– Драклики здоровы?! – крикнул ему Гарри.

– Приветик шлют! – крикнул в ответ довольный Огрид.

– Ну естественно, – тихо пробурчал Рон. – Похоже, они наконец-то поняли, какая еда им нравится. Пальцы Огрида.

Тут чей-то голос произнес:

– Извиньите, пожалуйста, ви есче будьете буйабес?

Это была та девочка, которая засмеялась во время речи Думбльдора. Она наконец-то сняла кашне. Завеса серебристых волос ниспадала почти до самой талии. У девочки были огромные синие глаза и очень белые, ровные зубы.

Рон побагровел и, разинув рот, уставился на нее. Хотел ответить, но у него вышло только слабое бульканье.

– Нет, возьмите. – Гарри подвинул супницу к девочке.

– А ви ужье закончильи?

– Да, – беззвучно пролепетал Рон, – да, очень вкусно.

Девочка взяла супницу и осторожно понесла ее к столу «Вранзора». Рон таращился ей вслед, как будто чего-чего, а девочек никогда в жизни не видел. Гарри захихикал. Это вернуло Рона в чувство.

– Она же вейла! – хрипло выдохнул он.

– Ничего подобного! – поджала губы Гермиона. – Кроме тебя, никто больше на нее не пялится как идиот!

Не совсем правда. Многие мальчики поворачивали головы вслед длинноволосой красавице, и некоторые тоже временно столбенели.

– Говорю вам, это не обыкновенная девочка! – Рон отклонился немного вбок, чтобы не потерять ее из виду. – В «Хогварце» таких нет!

– В «Хогварце» есть все что надо, – не подумав, брякнул Гарри. Совсем недалеко от девочки с серебристыми волосами сидела Чо Чан.

– Когда у вас глаза встанут на место, – оживленно сказала Гермиона, – вы узнаете, кто только что приехал.

Она показала на учительский стол. Два пустующих кресла были заняты. Подле профессора Каркарова сел Людо Шульман, а мистер Сгорбс, начальник Перси, сел около мадам Максим.

– Что они здесь делают? – изумился Гарри.

– Это же они организовали Тремудрый Турнир, – отозвалась Гермиона. – Наверное, захотели присутствовать на открытии.

Когда подали сладкое, ребята заметили немало других незнакомых блюд. Рон внимательно изучил бледное бланманже, а затем аккуратно передвинул его вправо, чтобы видно было со стола «Вранзора». Однако девочка, похожая на вейлу, похоже, наелась и больше не подходила.

Потом золотые тарелки заблистали чистотой, и Думбльдор снова встал. Зал в волнении замер. По телу Гарри пробежала приятная дрожь – интересно, что сейчас будет? Неподалеку Фред с Джорджем выжидательно подались вперед и впились глазами в Думбльдора.

– Час пробил, – объявил тот, улыбаясь целому морю запрокинутых лиц. – Тремудрый Турнир начинается. До того как внесут ларец, я хотел бы сделать некоторые пояснения…

– Что внесут? – не понял Гарри.

Рон пожал плечами.

– …по поводу того, что будет происходить в этом учебном году. Но сначала позвольте представить вам наших гостей: мистер Бартемиус Сгорбс, глава департамента международного магического сотрудничества, – (раздались вежливые аплодисменты), – и мистер Людо Шульман, глава департамента по колдовским играм и спорту.

На этот раз аплодисменты были много громче – может, благодаря неувядающей квидишной славе Шульмана, а может, просто потому, что он был гораздо обаятельнее. Шульман в ответ весело взмахнул рукой. Бартемиус Сгорбс, напротив, на свое имя никак не отреагировал. Гарри, вспомнив Сгорбса на стадионе, в безукоризненном костюме, подумал, что колдовская одежда смотрится на нем неестественно. А усы щеткой и чрезмерно ровный пробор рядом с длинными волосами и бородой Думбльдора производили странное впечатление.

– Мистер Шульман и мистер Сгорбс многие месяцы трудились над организацией Тремудрого Турнира, – продолжал Думбльдор, – и они, вместе со мной, профессором Каркаровым и мадам Максим, войдут в состав жюри, которое будет оценивать мастерство чемпионов.

На слове «чемпионы» и без того напряженное внимание аудитории заметно повысилось.

Наверное, профессор Думбльдор заметил, как все вдруг замерли, поскольку улыбнулся и сказал:

– Ларец, пожалуйста, мистер Филч, будьте любезны.

Филч, до этого незаметно ютившийся в дальнем углу, подошел к Думбльдору с большим деревянным ларцом – инкрустированным драгоценными камнями и бесконечно, бесконечно древним. Учащиеся взволнованно зашептались; Деннис Криви даже встал на стул, чтобы лучше видеть, но, поскольку он был совсем крошечный, голова его еле-еле поднималась над теми, кто сидел.

– Мистер Сгорбс и мистер Шульман уже изучили инструкции к заданиям, которые предстоит выполнить чемпионам, – снова заговорил Думбльдор, а Филч осторожно поставил перед ним на стол ларец, – и организовали все необходимое. Испытаний на протяжении этого учебного года будет три, и они позволят проверить способности чемпионов с разных сторон… колдовское мастерство – доблесть – способность к дедукции – и, разумеется, умение достойно встретить опасность.

При этих словах в зале наступила такая тишина, будто все внезапно затаили дыхание.

– Как вы уже знаете, в Турнире состязаются трое колдунов, – спокойно продолжал Думбльдор, – по одному от каждой школы-участницы. В зависимости от того, насколько хорошо выполнены задания, чемпионам начисляются баллы. Чемпион, набравший больше всех баллов, выигрывает Тремудрый Приз. Чемпионов выберет беспристрастный судья… а именно, Кубок Огня.

Думбльдор достал волшебную палочку и трижды стукнул по крышке ларца. Крышка со скрипом открылась. Думбльдор сунул руку внутрь и вытащил большой, грубо вырубленный деревянный кубок – ничем особым не примечательный, если не считать того, что его до самых краев наполнял пляшущий бело-голубой огонь.

Думбльдор закрыл ларец и аккуратно разместил на нем кубок. Теперь его видел весь зал.

– Желающие подать заявки на участие должны написать свое имя и название школы на пергаменте и бросить его в Кубок, – объяснил Думбльдор. – Потенциальным чемпионам предоставляется на раздумья двадцать четыре часа. Завтра вечером, в Хэллоуин, Кубок сообщит имена троих, кого сочтет наиболее достойными защищать честь их школ. Сегодня вечером Кубок установят в вестибюле, в свободном доступе для желающих… Чтобы у учащихся, не достигших установленного возраста, не возникало искушения, – добавил Думбльдор, – я, как только Кубок будет установлен, проведу вокруг него Возрастной Рубеж, который невозможно пересечь, если вам не исполнилось семнадцати… И наконец, я должен поставить в известность всех: такое решение не стоит принимать легкомысленно. Чемпион, избранный Кубком Огня, обязан пройти путь до конца. Опустив пергамент со своей фамилией в Кубок, вы создаете некую неразрывную связь, заключаете магический контракт. Если вас изберут чемпионом, вы не сможете передумать. Поэтому, прошу вас, хорошенько поразмыслите, готовы ли вы идти до конца. А теперь пора спать. Доброй ночи.

– Возрастной Рубеж! – блестя глазами, воскликнул Фред Уизли, когда все они направились к выходу. – Ну так его-то как раз можно обмануть старильным зельем. А как только бросил имя в Кубок – привет, дело сделано, откуда он знает, семнадцать тебе или нет?

– Но вряд ли те, кому меньше семнадцати, справятся с заданиями, – вмешалась Гермиона. – Мы еще столько всего не знаем…

– Говори за себя, – отрезал Джордж. – Гарри, ты как, будешь пробовать?

Гарри на мгновение вспомнил, как настойчиво просил Думбльдор тех, кому еще нет семнадцати, не подавать заявки. Но эти воспоминания потеснила сладостная картина, как он выигрывает Тремудрый Приз… интересно, сильно разозлится Думбльдор, если кто-то младше семнадцати найдет способ пересечь Возрастной Рубеж?..

– Где же он? – Рон не слышал ни слова; он смотрел по сторонам, ища Крума. – Думбльдор случайно не говорил, где будут спать дурмштранговцы?

Ответ на его вопрос поступил немедленно; они поравнялись со слизеринским столом, где Каркаров как раз собирал своих учеников.

– Все, возвращаемся на корабль, – говорил он. – Виктор, как себя чувствуешь? Ты наелся? Послать за глинтвейном?

Гарри увидел, как Крум, натягивая меховую куртку, покачал головой.

– Профессор, я пы хотел фино, – с надеждой попросил другой мальчик.

– Я предлагал не тебе, Поляков, – рявкнул Каркаров. С него мигом слетела вся родительская заботливость. – Ты, я вижу, опять перепачкал мантию, неряха…

Каркаров повел учеников к дверям и достиг их одновременно с Гарри, Роном и Гермионой. Гарри остановился, пропуская профессора.

– Спасибо, – равнодушно поблагодарил Каркаров, на ходу скользнув взглядом по лицу Гарри.

И замер. Обернулся к Гарри и вытаращился, будто не в силах поверить собственным глазам. За спиной своего директора ученики «Дурмштранга» тоже остановились. Каркаров медленно оглядел лицо Гарри, уставился на лоб. Дурмштранговцы тоже смотрели с интересом. Краем глаза Гарри видел, как некоторые лица озаряются пониманием. Мальчик-неряха пихнул локтем в бок стоящую рядом девочку и открыто показал на шрам.

– Да, это Гарри Поттер и есть, – пророкотал голос сзади.

Профессор Каркаров развернулся. Перед ним, тяжело опираясь на посох, стоял Шизоглаз Хмури. Волшебный глаз смотрел на директора «Дурмштранга» не моргая.

Кровь мгновенно отхлынула от лица Каркарова. Появилась ужасающая гримаса гнева, смешанного со страхом.

– Вы! – выдохнул он, глядя на Хмури как на привидение.

– Я, – сурово ответил Хмури. – Если вам нечего сказать Поттеру, Каркаров, лучше проходите. Вы устроили затор.

И действительно, за ними скопилась уже половина зала. Все тянули шеи, пытаясь рассмотреть, почему нельзя пройти.

Не сказав более ни слова, профессор Каркаров увел своих подопечных. Вперив ему в спину волшебный глаз, Хмури, с глубочайшей неприязнью кривя изуродованное лицо, следил, как тот удаляется.

Как правило, по субботам многие завтракали поздно, но наутро после пира не только Гарри, Рон и Гермиона поднялись гораздо раньше обычного. Внизу они обнаружили человек двадцать. Кое-кто жевал гренки, и все разглядывали Кубок Огня. Тот красовался посреди вестибюля на табурете, куда обычно клали Шляпу-Распредельницу. На полу вокруг табурета была нарисована тонкая золотая окружность радиусом в десять футов.

– Кто-нибудь уже бросил пергамент? – с жадным любопытством спросил Рон у какой-то третьеклассницы.

– Все дурмштранговцы, – ответила та. – А из «Хогварца» я пока никого не видела.

– Наверняка некоторые положили вчера вечером, когда все ушли спать, – сказал Гарри. – Я бы так и сделал… тайком. Представляешь, если твоя заявка – и вдруг из Кубка кубарем?

За спиной у Гарри раздался смех: вниз по лестнице бежали Фред, Джордж и Ли Джордан. Все трое были возбуждены до крайности.

– Мы его приняли, – торжествующим шепотом сообщил Фред Гарри, Рону и Гермионе, – только что!

– Что приняли? – спросил Рон.

– Старильное зелье, тупица, – объяснил Фред.

– По одной капле. – Джордж радостно потирал руки. – Нам же надо состариться всего на несколько месяцев.

– Поделим тысячу галлеонов на троих, если один из нас выиграет. – Ли широко улыбался.

– Знаете, вряд ли у вас получится, – предупредила Гермиона. – Наверняка Думбльдор предусмотрел.

Фред, Джордж и Ли не обратили на нее внимания.

– Готовы? – обратился Фред к двум другим, дрожа от волнения. – Тогда пошли – я первый…

В восторге раскрыв глаза, Гарри смотрел, как Фред вынул из кармана кусочек пергамента, на котором значилось: «Фред Уизли – “Хогварц”». Фред подошел к Возрастному Рубежу и встал, покачиваясь на цыпочках, точно пловец, готовящийся прыгнуть с пятидесяти футов. К нему были прикованы взгляды всех ребят в вестибюле. Он глубоко вдохнул и пересек Рубеж.

На долю секунды Гарри поверил, что трюк сработал, – Джордж-то уж точно поверил, издал победный клич и прыгнул следом, – но в следующее мгновение что-то громко зашипело, и близнецов словно невидимой катапультой выкинуло из золотой окружности. Они больно ударились, приземлившись на холодный каменный пол в десяти футах от Кубка Огня, после чего, как будто этого унижения было недостаточно, у обоих с громким хлопком выросли длинные белые бороды.

Стены вестибюля задрожали от хохота. Даже Фред с Джорджем, поднявшись на ноги и как следует оглядев друг друга, тоже рассмеялись.

– Я же вас предупреждал, – весело произнес низкий голос, и, повернувшись, все увидели, что из Большого зала вышел профессор Думбльдор. Он внимательно осмотрел близнецов. В его глазах танцевали лукавые огоньки. – Пожалуй, вам следует отправиться к мадам Помфри. Она уже пользует мисс Фосетт из «Вранзора» и мистера Саммерса из «Хуффльпуффа», которые также решили слегка состариться. Хотя, следует заметить, их бороды не идут ни в какое сравнение с вашими.

Фред с Джорджем помчались в лазарет, сопровождаемые рыдающим от хохота Ли. Гарри, Рон и Гермиона, хихикая, отправились завтракать.

Сегодня утром убранство Большого зала изменилось. По случаю Хэллоуина под зачарованным потолком трепыхали крылышками облака настоящих летучих мышей, а из каждого угла пялились фигурно вырезанные тыквы. Гарри направился к Дину с Шеймасом, обсуждавшим совершеннолетних учащихся «Хогварца», которые, по их мнению, достойны были стать чемпионами.

– Говорят, Уоррингтон рано утром опустил свое имя в Кубок, – сказал Дин Гарри. – Знаешь, такой громила из «Слизерина», на ленивца похож.

Гарри, однажды игравший против Уоррингтона в квидиш, с отвращением потряс головой:

– Чемпион-слизеринец? Ни за что!

– Хуффльпуффцы в один голос твердят про Диггори, – презрительно бросил Шеймас. – Только, мне кажется, он не захочет рисковать своей смазливенькой физией.

– Слышите? – вдруг сказала Гермиона.

Из вестибюля неслись радостные вопли. Все развернулись и в дверях увидели Ангелину Джонсон. Та смущенно улыбалась. Высокая чернокожая Ангелина, Охотница гриффиндорской команды, подошла к ним, села и сказала:

– Я подала заявку! Опустила бумажку, и все!

– Шутишь! – поразился Рон.

– А тебе уже семнадцать? – спросил Гарри.

– Конечно, семнадцать. Бороды-то нету, – тут же откликнулся Рон.

– У меня день рождения был на прошлой неделе, – сообщила Ангелина.

– Наконец-то кто-то из «Хогварца», – сказала Гермиона, – Ангелина, я так надеюсь, что тебя выберут!

– Спасибо, Гермиона, – кивнула Ангелина.

– Да уж, лучше ты, чем Красавчик Диггори, – вздохнул Шеймас, и на него тут же окрысились проходившие мимо хуффльпуффцы.

– Так что мы сегодня будем делать? – спросил Рон у Гарри и Гермионы после завтрака на выходе из Большого зала.

– Мы же еще не навещали Огрида, – сообразил Гарри.

– Годится, – согласился Рон, – если только он не попросит нас сдать по паре пальцев на кормление драклов.

Лицо Гермионы внезапно озарилось.

– Я только что поняла – я же еще не предлагала Огриду вступить в П.У.К.Н.И.! – радостно вскричала она. – Подождите немножко, я сбегаю за значками.

– Что за человек, – обессиленно вздохнул Рон. Гермиона уже унеслась вверх по мраморной лестнице.

– Эй, Рон, – вдруг сказал Гарри, – а вон и твоя подруга…

С улицы через парадную дверь вошли бэльстэковцы – и среди прочих девочка-вейла. Пропуская их, собравшиеся вокруг Кубка Огня расступились, пристально наблюдая.

Мадам Максим вошла в вестибюль последней и тут же выстроила своих учеников в стройную линейку. Дисциплинированные бэльстэковцы по одному пересекали Возрастной Рубеж и бросали кусочки пергамента в бело-голубое пламя. Глотая имена, пламя ненадолго краснело и искрило.

– А что будет с теми, кого не выберут, как думаешь? – тихонько спросил Рон у Гарри, когда девочка-вейла бросила в огонь свою заявку. – Уедут обратно? Или останутся смотреть Турнир?

– Откуда я знаю? – пожал плечами Гарри. – Останутся, наверное… Мадам Максим ведь остается, она же будет судьей…

Когда все бэльстэковцы подали заявки, мадам Максим вывела их обратно на улицу.

– А они-то где спят? – Рон, как зачарованный, непроизвольно двинулся следом.

Громкое звяканье возвестило о возвращении Гермионы с коробкой значков П.У.К.Н.И.

– О, отлично, пойдем быстрей, – обрадовался Рон и запрыгал вниз по парадной лестнице, не отрывая глаз от спины девочки-вейлы, которая вместе со всей группой мадам Максим уже одолела полсклона.

Ребята подошли к хижине Огрида на опушке Запретного леса, и тайна местонахождения штаб-квартиры «Бэльстэка» раскрылась. Ярдах в двухстах стояла гигантская бледно-голубая карета, и бэльстэковцы как раз забирались внутрь. Слоноподобные летающие кони паслись рядом в импровизированном загоне.

Гарри постучал в хижину. В ответ сразу же гулко загавкал Клык.

– Наконец-то! – воскликнул Огрид, распахнув дверь и увидев, кто пришел. – А я уж было решил, вы забыли, где я живу!

– У нас завал всяких дел, Огр… – Гермиона внезапно потеряла дар речи. Она в изумлении воззрилась на Огрида.

Тот облачился в парадный (и немыслимо уродливый) ворсистый коричневый костюм и галстук в желто-оранжевую клетку. Но это было еще не самое страшное; ко всему прочему Огрид предпринял попытку укротить свои дикие волосы, обильно измазав их, кажется, колесной мазью. Теперь прилизанная грива разделялась надвое – наверное, Огрид сначала попробовал завязать хвост, как у Билла, но потом понял, что волос слишком много. Такая прическа совершенно Огриду не шла. Гермиона, некоторое время потаращив глаза, все-таки решила воздержаться от комментариев и спросила:

– Эмм… как драклы?

– Они на тыквенных грядках, – заулыбался Огрид. – Растут, между прочим, уже три фута почти! Вот только беда – стали убивать друг дружку!

– Да что ты! – ахнула Гермиона, предупреждающе стрельнув глазами на Рона, который не сводил удивленного взора с дурацкой прически Огрида и уже открыл было рот.

– Угу, – удрученно вздохнул Огрид, – ну да ничего, я их рассадил по отдельным ящикам. Штук двадцать еще осталось.

– Какая удача, – сказал Рон. Сарказма Огрид не уловил.

В хижине была всего одна комната. В углу стояла громадная кровать, покрытая лоскутным одеялом. Перед камином, под свисающими с потолка многочисленными окороками и птичьими тушками, располагался не менее громадный деревянный стол, окруженный стульями. Гарри, Рон и Гермиона уселись, а Огрид принялся готовить чай. Вскоре все они погрузились в обсуждение Тремудрого Турнира. Огрид предвкушал Турнир ничуть не меньше ребят.

– Вот погодите, – улыбался он, – вы только погодите. Такое увидите, чего сроду не видывали. Первое задание… Эх, мне ж нельзя вам говорить!

– Ну скажи, Огрид! – хором упрашивали Гарри, Рон и Гермиона, но он, не переставая улыбаться, лишь мотал головой.

– Чего ж я буду сюрприз портить… Только, доложу я вам, это будет зрелище! Чемпионам уж придется попотеть. Вот не чаял дожить до того, что снова Тремудрый Турнир увижу!

Ребята остались обедать с Огридом, но съесть им удалось немного – Огрид подал, как он сказал, говяжью запеканку, но, когда Гермиона откопала в своей порции здоровенный коготь, Гарри с Роном потеряли аппетит. И однако, они приятно провели время, пытаясь выудить из Огрида информацию о первом испытании, споря, кого выберут чемпионом, и гадая, избавились ли уже Фред с Джорджем от бород.

После полудня закрапал дождик, и им было очень уютно сидеть у огня, слушать, как тихо постукивают капли по стеклу, наблюдать, как Огрид штопает носки и спорит с Гермионой из-за домовых эльфов – ибо, едва увидев значки, он категорически отказался вступить в П.У.К.Н.И.

– Это им не на пользу, Гермиона, – сурово проговорил он, вставляя толстую желтую нитку в большую костяную иглу. – У них это в натуре – за людьми присматривать, они такие – понимаешь? Ежели забрать у них работу, они станут несчастные, а уж если ты попробуешь им платить – так вообще разобидятся вусмерть.

– Но Гарри же освободил Добби, и тот чуть не до луны прыгал от радости! – возразила Гермиона. – И мы слышали, что он теперь требует жалованье!

– Ну так что ж, везде есть белые вороны. Я и не говорю, да, кой-какие эльфы хотят свободы, но большинство ты ни в жисть не уговоришь – нет, Гермиона, ничего не выйдет.

Та ужасно надулась и спрятала коробку со значками в карман плаща.

К половине шестого стемнело, и ребята решили, что пора возвращаться в замок на пир по случаю Хэллоуина – а главное, на объявление имен чемпионов.

– Я с вами. – Огрид отложил штопку. – Секундочку погодьте.

Он встал, подошел к комоду у кровати и порылся в ящиках. Ребята не смотрели, пока до их ноздрей не долетел поистине ужасный запах.

Рон, закашлявшись, вскричал:

– Огрид, что это?!

– А? – Огрид повернулся. В руках у него была большая бутылка. – Чего, не нравится?

– Это лосьон после бритья? – полузадушенно поинтересовалась Гермиона.

– Э-э-э… одеколон. – Огрид побагровел. – Может, переборщил… – проворчал он. – Пойду смою, погодьте еще…

Он вышел, и через окно ребята увидели, как он энергично отмывается в бочке с водой.

– Одеколон? – в изумлении произнесла Гермиона. – Огрид?

– А прическа и костюм? – вполголоса добавил Гарри.

– Смотрите! – вдруг сказал Рон, показывая в окно.

Огрид как раз выпрямился и повернулся. И, если то, что произошло с ним раньше, называлось «побагровел», то для описания теперешнего его состояния эпитетов не имелось. Осторожно, чтобы Огрид их не заметил, Гарри, Рон и Гермиона приблизились к окну. Из кареты, тоже собравшись на пир, только что вышли мадам Максим и ее подопечные. Ребятам не было слышно, что говорит Огрид, но выражение, с которым он смотрел на мадам Максим, – этот восторг, этот затуманенный взгляд – Гарри видел лишь однажды, когда Огрид любовался на драконьего детеныша Норберта.

– Он пошел в замок с ней! – возмутилась Гермиона. – Что же он нас не подождал?

Ни разу не оглянувшись, Огрид брел рядом с мадам Максим. Бэльстэковцам приходилось бежать трусцой, чтобы поспеть за их великанскими шагами.

– Он в нее втюрился! – изумленно прошептал Рон. – Что ж, если у них родятся дети, они установят мировой рекорд – их младенец будет весить тонну!

Ребята вышли из хижины и закрыли за собой дверь. Снаружи, оказывается, сильно стемнело. Поплотнее закутавшись в плащи, они пошли вверх по склону.

– О-о-о, это же они, смотрите! – прошептала Гермиона.

От озера к замку шли дурмштранговцы – Виктор Крум рядом с Каркаровым, остальные сзади. Рон восхищенно уставился на Крума, но тот даже не обернулся, хотя подошел к дверям замка почти одновременно с Гарри, Роном и Гермионой.

Мерцающий огнями свечей Большой зал был почти полон. Кубок Огня перенесли – теперь он стоял на учительском столе перед пустым креслом Думбльдора. Фред с Джорджем, снова чисто выбритые, встретили свое поражение достойно.

– Надеюсь, выберут Ангелину, – сказал Фред, когда Гарри, Рон и Гермиона сели рядом.

– Я тоже! – выдохнула Гермиона. – Ну, скоро все узнаем.

Пир в честь Хэллоуина длился как будто гораздо дольше обычного. Возможно, оттого, что это был второй пир подряд, изысканные деликатесы не вызывали у Гарри должного энтузиазма. Наоборот, он, как и все в зале – если судить по непрерывно выгибающимся шеям, нетерпеливым гримасам, нервной суете и беспрерывному вскакиванию с целью посмотреть, доел ли уже Думбльдор, – нисколько не огорчился бы, если бы еда сию минуту исчезла с тарелок и объявили, кого выбрали чемпионами.

Наконец после бесконечно долгого ожидания золотые блюда вновь стали безупречно чисты, и по залу пробежал шумный рокот, мгновенно стихнувший, как только поднялся Думбльдор. По бокам замерли профессор Каркаров и мадам Максим – ими тоже владело общее напряженное волнение. Людо Шульман сиял и подмигивал кому попало. Мистер Сгорбс, напротив, происходящим, похоже, не интересовался и даже скучал.

– Что ж, Кубок почти готов дать ответ, – объявил Думбльдор. – По моим оценкам, осталось ждать минуту. Как только прозвучат имена чемпионов, я прошу их пройти сюда, к учительскому столу, а затем вот в ту комнату, – он показал на дверь позади себя, – где они получат первые инструкции.

Думбльдор достал волшебную палочку и широко ею взмахнул; все свечи, кроме тех, что горели в тыквах, мигом погасли, и в зале воцарился загадочный полумрак. Самым ярким пятном теперь был Кубок Огня, и от яркого бело-голубого пламени резало глаза. Все замерли в ожидании… кое-кто нетерпеливо посматривал на часы…

– Вот сейчас, – прошептал Ли Джордан, сидевший через два места от Гарри.

Огонь вдруг покраснел. Из Кубка полетели искры. И, вместе с длинным языком пламени, оттуда выстрелил обугленный кусочек пергамента – зал ахнул от неожиданности.

Думбльдор поймал пергамент и отодвинул подальше от себя, чтобы прочесть в свете огня, вновь ставшего бело-голубым.

– Чемпионом «Дурмштранга», – возвестил он звучным, ясным голосом, – объявляется Виктор Крум!

– А кто ж еще! – заорал Рон.

Зал взорвался радостными криками и аплодисментами. Гарри увидел, как Виктор Крум встал из-за стола «Слизерина» и, сутулясь, поплелся к Думбльдору, повернул направо, прошел вдоль учительского стола и исчез за дверью в задней комнате.

– Браво, Виктор! – прогудел Каркаров так громко, что все услышали его, несмотря на грохот. – Я знал, ты сдюжишь!

Возгласы и овации стихли. Внимание присутствующих переключилось на Кубок, и пару секунд спустя огонь покраснел вновь. Вращаясь в языках пламени, из Кубка вылетел второй кусочек пергамента.

– Чемпионом «Бэльстэка», – сообщил Думбльдор, – объявляется Флёр Делакёр!

– Это же она, Рон! – завопил Гарри.

Девочка, которая так сильно напоминала вейлу, изящно встала из-за стола, откинула назад густую завесу серебристых волос и грациозно прошла между столами «Вранзора» и «Хуффльпуффа».

– Смотрите, как они все расстроились, – в поднявшемся шуме сказала Гермиона, кивая на остальных бэльстэковцев.

«Расстроились» – это слабо сказано, подумал Гарри. Две девочки горько рыдали, уронив головы на руки.

Флёр Делакёр скрылась в задней комнате, и в зале снова воцарилась тишина, на сей раз так сгустившаяся от эмоций, что ее, казалось, можно попробовать на вкус. Очередь за «Хогварцем»…

Кубок Огня вновь покраснел и заискрил; в воздух выстрелил длинный язык пламени, и с его кончика Думбльдор снял третий обрывок пергамента.