Текст книги "Гарри Поттер. Полная коллекция"

– Чемпионом «Хогварца», – выкрикнул он, – объявляется Седрик Диггори!

– Нет! – громко простонал Рон, но этого никто, кроме Гарри, не расслышал – такая яростная буря поднялась за соседним столом. Все хуффльпуффцы, визжа и вопя, повскакали на ноги, а Седрик, с широченной улыбкой на устах, прошел мимо них, вдоль учительского стола и в заднюю дверь. Овации продолжались очень долго, и прошло порядочно времени, прежде чем Думбльдору снова удалось заговорить.

– Прекрасно! – ликующе воскликнул он, когда замерли последние крики. – Что ж, три чемпиона у нас теперь есть. Я не сомневаюсь, что каждый из вас, включая неизбранных учеников «Бэльстэка» и «Дурмштранга», будет изо всех сил за них болеть. Тем самым вы внесете поистине неоценимый…

Но Думбльдор вдруг замолчал, и всем сразу стало ясно почему.

Огонь в Кубке снова покраснел. Полетели искры. Язык пламени выстрелил в воздух и вынес еще один кусочек пергамента.

Длинной рукой Думбльдор как будто машинально схватил этот обрывок. Отодвинул от себя и уставился на имя, которое там значилось. Повисла долгая пауза: Думбльдор оторопело взирал на пергамент, а весь зал взирал на Думбльдора. Затем тот прочистил горло и прочитал:

– Гарри Поттер.

Глава семнадцатая
Четыре чемпиона

Гарри сидел, чувствуя, что к нему повернуты все головы в Большом зале. Он был ошарашен. Он оцепенел. Абсолютно очевидно – он задремал. Ему все померещилось.

Аплодисментов не было. В зале нарастал гомон, точно зажужжал рассерженный пчелиный рой; некоторые привставали, чтобы получше разглядеть окаменевшего Гарри.

Профессор Макгонаголл вскочила, стремительно прошла позади Людо Шульмана и профессора Каркарова и что-то горячо зашептала Думбльдору, а тот, слегка нахмурившись, склонил к ней ухо.

Гарри повернулся к Рону с Гермионой; из-за них, разинув рты, на него смотрел весь гриффиндорский стол.

– Я не подавал заявки, – бесцветно сказал Гарри, – вы же знаете, я не подавал.

Оба ответили ему такими же бесцветными взглядами.

За учительским столом профессор Думбльдор, кивнув профессору Макгонаголл, выпрямился.

– Гарри Поттер! – снова провозгласил он. – Гарри! Подойди, будь любезен.

– Иди, – шепнула Гермиона, легонько его подтолкнув.

Гарри встал и споткнулся, наступив на подол собственной мантии. Он двинулся по проходу между гриффиндорским и хуффльпуффским столами. Шел он целую вечность, учительский стол никак не хотел приближаться, и на Гарри уставились прожекторы сотен и сотен глаз. Гул становился все громче. Миновал, казалось, час, прежде чем Гарри очутился перед Думбльдором. Все учителя смотрели не отрываясь.

– Что же… в эту дверь, Гарри, – показал Думбльдор без улыбки.

Гарри побрел вдоль учительского стола. В торце сидел Огрид. Он не подмигнул, не помахал Гарри, словом, не поприветствовал как обычно. Он был совершенно ошеломлен, и на лице его читалась та же оторопь, что у всех. Гарри вышел в заднюю дверь и оказался в комнате поменьше, увешанной портретами колдунов и ведьм. В камине у дальней стены ревел жаркий огонь.

К Гарри дружно повернулись все лица на портретах. Одна сморщенная старушенция метнулась со своей картины на соседнюю, к колдуну с усами как у моржа, и жарко зашептала ему в ухо.

Виктор Крум, Седрик Диггори и Флёр Делакёр стояли у камина – внушительные силуэты, четко прорисованные на фоне пламени. Сутулый и угрюмый Крум, чуть поодаль от остальных, облокотился на каминную полку. Седрик, заложив руки за спину, глядел в огонь. Флёр Делакёр оглянулась на Гарри и откинула назад серебристые волосы.

– Что слючилось? – спросила она. – Нас зовут обгатно в заль?

Она решила, что его прислали с поручением. Гарри не знал, как объяснить, что случилось. Он лишь стоял и смотрел на трех чемпионов. Его потрясло, какие они все высокие.

Послышался топот, и в комнату влетел Людо Шульман. Он подвел Гарри к остальным.

– Это что-то экстраординарное! – забормотал он, сжимая плечо Гарри. – Абсолютно экстраординарное! Господа… и дама, – прибавил он, подходя ближе к огню. – Разрешите представить вам – пусть это и невероятно – четвертого участника Тремудрого Турнира.

Виктор Крум выпрямился. Он смерил Гарри изучающим взглядом, и его мрачное лицо помрачнело еще больше. Седрик пребывал в полном замешательстве. Он переводил взгляд с Гарри на Шульмана и обратно, будто был уверен, что ослышался. Флёр Делакёр между тем тряхнула волосами, улыбнулась и сказала:

– О, какая смешная шютка, мистег Шульма́н.

– Шутка? – повторил потрясенный Шульман. – Нет, вовсе нет! Кубок Огня только что выдал имя Гарри!

Густые брови Крума дернулись. Седрик по-прежнему вежливо недоумевал.

Флёр нахмурилась.

– Но очьевидно, что пгоизошла ошибка, – вызывающе произнесла она. – Он не можьет согевноваться. Он очьень мальенький.

– Согласен… все это поразительно. – Шульман потер гладкий подбородок и улыбнулся Гарри. – Хотя, как вы знаете, возрастные ограничения введены только в этом году в качестве дополнительной меры предосторожности. К тому же его имя выдал Кубок Огня… пожалуй, на данном этапе отступать некуда… таковы правила, вы обязаны… Гарри просто придется сделать все, что в его…

Дверь распахнулась, и вошла куча людей: профессор Думбльдор, а следом за ним мистер Сгорбс, профессор Каркаров, мадам Максим, профессор Макгонаголл и профессор Злей. Из Большого зала до Гарри донесся гул толпы, а затем профессор Макгонаголл закрыла дверь.

– Мадам Максим! – Флёр бросилась к директрисе. – Они говогят, что этот мальенький мальчик тожье будьет согевноваться.

Где-то глубоко, под коркой оцепенелого непонимания, Гарри почувствовал острый укол гнева. Маленький мальчик?

Мадам Максим выпрямилась во весь свой внушительный рост. Задев макушкой красивой головы канделябр с горящими свечами, она расправила обтянутую атласом гигантскую грудь.

– Что все это значит, Думбли-догг? – властно осведомилась она.

– Я и сам хотел бы понять, в чем дело, Думбльдор, – поддержал ее профессор Каркаров. На его лице застыла холодная улыбка, голубые глаза превратились в льдинки. – Два чемпиона от «Хогварца»? Насколько я припоминаю, меня не предупреждали, что принимающая сторона имеет право выдвинуть двух чемпионов, – или я невнимательно изучил правила?

Он коротко, гадко хохотнул.

– C’est impossible². – Огромная рука мадам Максим, унизанная великолепными опалами, покоилась на плече Флёр. – У «‘Огвагца» не может быть двух чемпионов. Это неспгаведливо.

– Мы считали, что ваш Рубеж, Думбльдор, закроет несовершеннолетним претендентам доступ к Кубку. – Холодная улыбка не сходила с губ Каркарова, а глаза сделались холоднее даже льда. – В противном случае мы бы, разумеется, представили расширенный набор кандидатов от наших школ.

– Каркаров, во всем виноват один Поттер, – тихо процедил Злей. Его черные глаза зажглись злобой. – Не вините Думбльдора в том, что Поттер упорно нарушает все возможные правила. Он этим занимается с первого дня…

– Достаточно, благодарю вас, Злотеус, – твердо сказал Думбльдор, и Злей умолк, хотя глаза его по-прежнему убийственно сверкали из-под черной занавеси сальных волос.

Профессор Думбльдор обратил взгляд на Гарри, и тот посмотрел ему прямо в лицо, стараясь разобрать, что читается в глазах за стеклами-полумесяцами.

– Гарри, ты помещал свою заявку в Кубок Огня? – спокойно спросил Думбльдор.

– Нет, – ответил Гарри, всей кожей чувствуя на себе взгляды. Злей в полумраке тихо и нетерпеливо фыркнул – мол, ну да, как же.

– Ты просил кого-то из старших классов поместить твою заявку в Кубок Огня? – игнорируя Злея, продолжал Думбльдор.

– Нет, – с жаром ответил Гарри.

– Ах, но газумеется, он вгет! – вскричала мадам Максим. Злей, скривив губы в усмешке, качал головой.

– Он не мог пересечь Возрастной Рубеж, – резко вмешалась профессор Макгонаголл. – С этим, кажется, все согласились…

– Должно быть, Думбли-догг допустил с Губежом ошибку, – пожала плечами мадам Максим.

– Это, безусловно, не исключено, – вежливо согласился Думбльдор.

– Думбльдор, вы прекрасно знаете, что никакой ошибки не было! – рассердилась профессор Макгонаголл. – В самом деле, что за чушь! Гарри не мог пересечь Возрастной Рубеж сам, и профессор Думбльдор верит, что Гарри не просил никого из старшеклассников. Чего вам еще?

И она очень недовольно покосилась на профессора Злея.

– Мистер Сгорбс… мистер Шульман, – голос Каркарова снова истекал елеем, – вы здесь единственные… ммм… объективные судьи. Вы, конечно, согласитесь, что все это в высшей степени несообразно?

Шульман промокнул круглое мальчишеское лицо носовым платком и посмотрел на мистера Сгорбса, который стоял вне круга света от камина. В полутьме Сгорбс казался много старше и вообще выглядел существом из потустороннего мира; лицо его походило на череп. Заговорил он, однако, по обыкновению отрывисто:

– Мы должны следовать правилам, а правила четко и ясно гласят: те, чье имя выдано Кубком Огня, обязаны принять участие в Турнире.

– Ну вот! Барти знает законы вдоль и поперек. – Шульман, сияя, повернулся к Каркарову и мадам Максим с таким видом, словно вопрос теперь можно спокойно считать закрытым.

– Я требую повторного предоставления заявок остальными кандидатами от моей школы, – заявил Каркаров. Он оставил елейный тон и прекратил улыбаться. Гримаса его была по-настоящему страшна. – Вы снова установите Кубок Огня, и мы будем продолжать процедуру, пока не получим по два чемпиона от каждой школы. Согласитесь, Думбльдор, это будет справедливо.

– Но, Каркаров, так не выйдет, – возразил Шульман. – Кубок Огня только что остыл – и не зажжется вплоть до следующего Турнира…

– …в котором «Дурмштранг» не станет участвовать ни под каким видом! – взорвался Каркаров. – После всех наших встреч, переговоров и компромиссов я никак не ожидал ничего подобного! Я не знаю, может быть, мне вообще следует уехать!

– Пустые угрозы, Каркаров, – прорычали от двери. – Вы не можете уехать и бросить своего чемпиона. Ему придется участвовать. Им всем придется. Думбльдор ведь сказал, это магический контракт. Как удобно, а?

В комнату вошел Хмури. Он проковылял к огню, и правая нога громко клацала об пол при каждом шаге.

– Удобно? – переспросил Каркаров. – Боюсь, я не понимаю вас, Хмури.

Гарри было очевидно, что Каркаров изо всех сил старается изобразить насмешку – мол, слова Хмури вовсе не заслуживают внимания, – но его выдали руки: они сжались в кулаки.

– Не понимаете? – тихо переспросил Хмури. – Все очень просто, Каркаров. Кто-то поместил заявку от Поттера в Кубок, зная, что если Кубок выберет его, ему придется участвовать.

– Очьевидно, этот кто-то ‘отел, чтоби «‘Огвагц» откусил от яблёчка целих два кусочка! – бросила мадам Максим.

– Совершенно с вами согласен, мадам Максим, – поклонился ей Каркаров, – я непременно подам жалобу в министерство магии, а также в Международную конфедерацию чародейства…

– Если кому и нужно жаловаться, так это Поттеру, – пророкотал Хмури, – но… удивительное дело… от него я не слышу ни слова…

– Почьему ему жаловаться? – взвилась Флёр Делакёр, топнув ногой. – Он получиль шанс согевноваться! Мы все ньеделями надеялись, что нас избегу́т! Это чьесть для наших школь! Пгиз в тисьячу галлеонов – за это многие согласились би умерьеть!

– Возможно, кто-то как раз и надеется, что Поттер умрет, – с еле заметным намеком на рык заметил Хмури.

За этими словами последовало очень и очень напряженное молчание.

Сильно встревоженный Людо Шульман покачался на пятках и сказал:

– Хмури, старина… что за мысли!

– Все мы знаем, что профессор Хмури считает утро пропавшим зря, если к обеду не раскроет шести заговоров, – громко заявил Каркаров. – Видимо, теперь он и своих воспитанников обучает опасаться наемных убийц. Странное качество для преподавателя защиты от сил зла, но… у вас, очевидно, свои резоны, Думбльдор.

– Значит, мне померещилось? – зарычал Хмури. – Я все придумал, да? Только высококлассный колдун или ведьма могли поместить имя мальчика в Кубок Огня…

– Ах, да какие же у вас доказательства? – воздела громадные руки мадам Максим.

– Такие, что они обвели вокруг пальца очень мощный волшебный артефакт! – вскричал Хмури. – Нужно было исключительно сильное заморочное заклятие, чтобы заставить Кубок забыть, что в Турнире участвуют всего три школы… Я думаю, они поместили имя Поттера как претендента от четвертой – тогда он был единственным кандидатом…

– Вы что-то слишком много думаете, Хмури, – ледяным тоном оборвал Каркаров, – и, безусловно, пришли к абсолютно гениальным выводам… Хотя, насколько мне известно, недавно вы также вообразили, будто один из подарков на ваш день рождения – хитро замаскированное яйцо василиска, и раздолбили его на куски, а затем выяснилось, что это обычные дорожные часы. Поэтому вы поймете нас, если мы не примем ваши слова совсем всерьез…

– Кому надо, всегда сумеет нагадить, – угрожающе парировал Хмури. – Моя работа – мыслить так, как это делают черные маги… а вы, Каркаров, должны бы помнить…

– Аластор! – предостерег Думбльдор. Гарри сначала даже не понял, к кому он обращается, но потом догадался, что «Шизоглаз» – вряд ли настоящее имя. Хмури замолчал, но продолжал мерить Каркарова удовлетворенным взглядом – лицо у того горело.

– Каким образом возникла подобная ситуация, мы не знаем, – обратился Думбльдор к собравшимся. – Однако, мне кажется, нам остается только ее принять. И Седрик, и Гарри избраны для участия в Турнире. Следовательно, они будут участвовать…

– Ах, но Думбли-догг…

– Моя дорогая мадам Максим, если вы можете предложить альтернативное решение, я буду счастлив выслушать.

Думбльдор подождал, но мадам Максим ничего не сказала, а только стояла, излучая гнев. И не она одна, кстати. Злей негодовал; Каркаров ярился. А вот Шульманом владело нетерпеливое предвкушение.

– Ну-с, может, приступим? – сказал он, потирая руки и одаривая всех улыбкой. – Наши чемпионы ждут первых инструкций, не так ли? Барти, ты как – хочешь побыть председателем?

Мистер Сгорбс вышел из глубокой задумчивости.

– Да, – кивнул он, – инструкции. Да… первое испытание…

Мистер Сгорбс приблизился к камину, и Гарри разглядел, что вид у него совсем больной. Под глазами пролегли глубокие тени, морщинистая кожа истончилась и стала как бумага – на финале кубка он таким не был.

– Первое состязание должно испытать вашу отвагу, – объявил он Гарри, Седрику, Флёр и Круму, – и поэтому мы не скажем, в чем конкретно оно заключается. Храбрость перед лицом неизвестности – очень важное колдовское качество… очень важное… Первое испытание пройдет двадцать четвертого ноября в присутствии учащихся и судейского жюри. При выполнении заданий Турнира чемпионам не разрешается ни просить, ни принимать помощь от преподавателей. Первое испытание чемпионы встретят, вооруженные только волшебными палочками. Информация о втором испытании будет предоставлена по прохождении вами первого. Также, поскольку участие в Турнире отнимает много времени и сил, чемпионы освобождаются от экзаменов.

Мистер Сгорбс обернулся к Думбльдору:

– Мне кажется, я ничего не забыл, Альбус?

– Вроде бы нет, – отозвался Думбльдор, глядя на мистера Сгорбса в легкой тревоге. – Вы уверены, что не хотите остаться на ночь в «Хогварце», Барти?

– Нет, Думбльдор, мне необходимо вернуться в министерство, – ответил мистер Сгорбс. – У нас сейчас очень трудное, очень напряженное время… Пришлось оставить за главного юного Уизерби… он проявляет большое рвение… по правде говоря, чересчур ретив…

– Может, хоть выпьете чего-нибудь перед дорожкой? – предложил Думбльдор.

– Да ладно тебе, Барти! Я вот остаюсь! – с энтузиазмом вмешался Шульман. – Ты пойми, все самое важное происходит здесь и сейчас, а ты – министерство, министерство…

– Я так не думаю, Людо, – сказал Сгорбс, и в его голосе опять засквозило раздражение.

– Профессор Каркаров, мадам Максим – не желаете по рюмочке перед сном? – любезно осведомился Думбльдор.

Но мадам Максим уже положила руку на плечо Флёр и повела ее прочь. Гарри слышал, как они, выходя в Большой зал, тараторят по-французски. Каркаров поманил Крума, и они тоже вышли, но молча.

– Гарри, Седрик, вам обоим, наверное, лучше пойти наверх. – Думбльдор с улыбкой посмотрел на чемпионов «Хогварца». – Нисколько не сомневаюсь, что в настоящую минуту и гриффиндорцы, и хуффльпуффцы с нетерпением ждут вас, чтобы отпраздновать победу, и было бы жестоко лишить их прекрасного повода устроить всяческие безобразия.

Гарри посмотрел на Седрика, тот кивнул, и они вместе вышли.

Большой зал опустел; свечи почти догорели, и зубастые тыквенные улыбки загадочно, почти зловеще мерцали.

– Значит, – произнес Седрик, еле заметно улыбаясь, – мы снова играем друг против друга.

– Получается так, – ответил Гарри. Он не смог придумать, что еще сказать. В голове царил полный кавардак, словно там только что провели обыск.

– Слушай, – начал Седрик, когда они дошли до вестибюля; Кубка Огня больше не было, и горели только факелы. – А как тебе удалось подать заявку?

– Я этого не делал, – Гарри поднял на него глаза, – я не подавал. Я правду говорил.

– Да… конечно, – пожал плечами Седрик. Было ясно, что он не поверил. – Тогда… увидимся.

У центральной лестницы Седрик свернул направо в боковую дверь. Гарри постоял, прислушиваясь к его шагам, удаляющимся вниз по каменным ступеням, а затем очень медленно начал подниматься по мраморным.

Интересно, поверит ли ему кто-нибудь, кроме Рона и Гермионы, или все решат, что он смухлевал? Но как такое вообще может прийти в голову? Ему же придется состязаться с соперниками, у которых на три года больше колдовского опыта, – ему предстоят очень опасные испытания, притом на глазах сотен людей. Да, он мечтал об этом… фантазировал… но это же просто так, праздные грезы… всерьез он ни разу не думал подать заявку…

А кто-то другой между тем подумал за него… Кто-то захотел, чтобы Гарри участвовал в Турнире, и сделал так, чтобы его выбрали. Зачем? От большой любви?.. Непохоже…

Или просто хотели посмотреть, как он выставит себя дураком? Что ж, тогда их желание наверняка исполнится…

Но погубить? Что это, обычная паранойя Хмури? А на самом деле шутка, розыгрыш? Есть такие, кому и правда нужно, чтобы он погиб?

Ответ у Гарри был готов. Да, кое-кто действительно желает ему смерти, причем с тех пор, как Гарри исполнился год… Лорд Вольдеморт. Но как Лорд Вольдеморт смог добиться того, чтобы заявку от Гарри поместили в Кубок Огня? Ведь он где-то очень далеко, скрывается в чужой стране, один… слабый и немощный…

И все же… в том сне, от которого заболел шрам, Вольдеморт был не один… он говорил с Червехвостом… и они планировали убить Гарри…

Гарри вздрогнул, обнаружив, что уже стоит перед Толстой Тетей. Он и не заметил, как сюда дошел. С не меньшим удивлением он увидел, что Толстая Тетя не одна. Рядом с ней восседала сморщенная старушенция, которая шмыгнула на соседнюю картину, когда Гарри пришел к остальным чемпионам. Наверное, мчалась со всех ног, чтобы по картинам, висящим вдоль семи лестниц, добраться сюда раньше него. Обе дамы разглядывали мальчика сверху вниз с живейшим интересом.

– Так-так-так, – произнесла Толстая Тетя, – Виолетта мне только что рассказала. Стало быть, нас избрали чемпионом?

– Дребедень, – скучно сказал в ответ Гарри.

– И вовсе нет! – Старушенция от возмущения даже побледнела.

– Нет-нет, Ви, это пароль, – успокоила ее Толстая Тетя и впустила Гарри в общую гостиную.

Едва портрет открылся, Гарри в уши ударил такой грохот, что его чуть ли не откинуло назад. Он не успел понять, что случилось, но в следующий миг его потащили внутрь по меньшей мере две дюжины рук – и он уже стоял перед гриффиндорцами, а те визжали, свистели и рукоплескали.

– Надо было нам сказать, что ты подал заявку! – взревел Фред; он был недоволен и восхищен одновременно.

– А главное, без бороды! Гениально! – заорал Джордж.

– Я не подавал, – заговорил Гарри, – я не знаю…

Но на него уже налетела Ангелина:

– Пусть не я, так хоть гриффиндорец…

– Расквитаешься с Диггори за тот квидишный матч, Гарри! – завопила Кэти Белл, вторая Охотница «Гриффиндора».

– Гарри, мы притащили всякой еды, иди сюда…

– Я не голодный, я наелся на пиру…

Но никто не желал слышать, что он не голоден; никто не желал слышать, что он не подавал заявку; ни один человек не заметил, что он не в настроении праздновать… Ли Джордан откопал где-то гриффиндорский флаг и настоял, чтобы Гарри в него завернулся, как в плащ. Отбиться было невозможно; стоило Гарри бочком шагнуть к лестнице в спальню, как беснующаяся толпа вновь смыкалась вокруг, вливала в него очередную порцию усладэля, пихала в руки чипсы и орешки… все жаждали узнать, как ему это удалось, как он перешел Возрастной Рубеж, как поместил в Кубок заявку…

– Я этого не делал, – твердил Гарри снова и снова, – я не знаю, как это получилось.

Он мог бы и не отвечать – никто не обращал ни малейшего внимания.

– Я устал! – взорвался он наконец, с трудом выдержав полчаса. – Нет, честно, Джордж, – я пойду…

Больше всего на свете ему хотелось отыскать Рона и Гермиону, островок здравого смысла в этом безумии, но друзей не было в гостиной. Решительно заявив, что ему пора спать, и чуть не размазав по стенке братцев Криви, которые подстерегли его у лестницы, Гарри сумел ото всех отделаться и поспешно вскарабкался в спальню.

К величайшему облегчению, он обнаружил там Рона. Тот одетый лежал на кровати. Когда Гарри захлопнул за собой дверь, Рон поднял глаза.

– Ты где был? – спросил Гарри.

– А… привет, – ответил Рон.

Он улыбался, но то была очень странная, натянутая улыбка. Гарри сообразил, что до сих пор закутан в алый гриффиндорский флаг, и принялся срывать его с себя, но узел завязали очень туго. Рон лежал неподвижно и смотрел, как Гарри сражается с полотнищем.

– Ну, – сказал Рон, когда Гарри наконец победил флаг и отшвырнул его в угол, – поздравляю.

– Что значит, поздравляю? – вытаращился Гарри. В улыбке Рона определенно было что-то не то: не улыбка – скорее гримаса.

– Ну… больше никому не удалось перейти Возрастной Рубеж, – пояснил Рон. – Даже Фреду с Джорджем. Что ты сделал – надел плащ-невидимку?

– Плащ-невидимка не помог бы перейти Рубеж, – медленно проговорил Гарри.

– А, ну да! – сказал Рон. – Наверно, ты бы мне сказал, если бы плащ… под ним мы могли бы спрятаться оба… Ты получше способ нашел, да? Какой?

– Послушай, – Гарри поглядел Рону в глаза, – я заявки не подавал. Это кто-то другой.

Рон поднял брови:

– Зачем?

– Понятия не имею, – ответил Гарри. Сказать «чтобы меня убить» было бы слишком мелодраматично.

Брови Рона задрались так высоко, что грозили потеряться в рыжих волосах.

– Да ты не бойся, мне-то можешь сказать правду, – заметил он. – Не хочешь говорить остальным – не надо, но я не понимаю, зачем врать, тебе же за это ничего не было! Подруга Толстой Тети, эта Виолетта, уже всем рассказала, что Думбльдор разрешил тебе участвовать. Вознаграждение в тысячу галлеонов, да? И экзаменов сдавать не надо…

– Я не подавал заявки на участие в Турнире! – Гарри начал сердиться.

– Да-да, конечно, – процедил Рон скептически – в точности как Седрик. – Только ты еще утром говорил, что сделал бы это ночью, когда никто не видит… я, знаешь ли, не дурак.

– А прикидываешься убедительно, – огрызнулся Гарри.

– Да? – Рон больше не улыбался, даже натянуто. – Тебе пора спать, Гарри, – небось завтра надо быть в форме, для газеты сниматься, все дела.

Он с силой задернул полог, а Гарри остался стоять у двери, глядя на темно-красный бархат, скрывший одного из тех немногих, кто просто обязан был ему поверить.

² Это невозможно (фр.).