Текст книги "Гарри Поттер. Полная коллекция"

– Да, но ведь не он выбирает чемпиона, правильно? – резонно возразил Фред. – По-моему, этот самый судья получит список желающих и выберет лучшего от каждой школы, и ему безразлично будет, кому сколько лет. А Думбльдор хочет помешать нам подать заявку.

– Но ведь были смертельные случаи! – тревожно напомнила Гермиона. Они проскользнули в потайную дверцу за гобеленом и зашагали по узкой лестнице.

– Были, – беспечно согласился Фред, – но это ж миллион лет назад. И вообще, кто не рискует… Эй, Рон, ты как насчет поучаствовать? Если мы придумаем, как провести Думбльдора?

– Ты как считаешь? – обратился к Гарри Рон. – Подать заявку было бы классно, да? Но они небось выберут кого постарше… Мы-то недоучки…

– Я-то уж точно, – послышался за спинами близнецов мрачный голос Невилла, – хотя Ба наверняка захочет, чтоб я попробовал, она вечно твердит, как я должен поддержать честь семьи. Надо мне… ой!..

Нога Невилла провалилась сквозь исчезающую ступеньку посреди лестницы. В замке было много лестниц с секретами; для большинства учеников перепрыгивать через эту ступеньку стало второй натурой, но Невилл никогда ничего не помнил. Рон с Гарри подхватили его под руки и вытащили. На вершине лестницы противно задребезжали от смеха рыцарские доспехи.

– Да заткнись ты, – сказал Рон и, проходя мимо, с грохотом захлопнул рыцарю забрало.

Ребята добрались до входа в гриффиндорскую башню, спрятанного за большим портретом полной дамы в розовом шелковом платье.

– Пароль? – осведомилась дама.

– «Дребедень», – ответил Джордж, – мне староста внизу сказал.

Портрет задрался, открыв дыру в стене, и все по очереди забрались внутрь. В камине круглой общей гостиной весело потрескивал огонь. Сама гостиная была уставлена столиками и пухлыми креслами. Гермиона одарила танцующие язычки пламени суровым взглядом, и Гарри явственно расслышал, как она пробормотала: «Рабский труд». Затем пожелала всем спокойной ночи и удалилась в спальню.

Гарри, Рон и Невилл вскарабкались по последней, винтовой, лестнице и оказались в своей спальне на вершине башни. У стен стояли кровати под темно-красными бархатными балдахинами. В изножье кроватей располагались сундуки. Дин с Шеймасом уже ложились; Шеймас приколол к изголовью ирландскую розетку, а Дин поместил над тумбочкой плакат с Виктором Крумом. Рядом висел его старый плакат с футболистами «Уэст-Хэма».

– Бред какой-то, – со вздохом покачал головой Рон, глядя на неподвижных игроков.

Гарри, Рон и Невилл переоделись в пижамы и забрались в постели. Кто-то – вне всяких сомнений, домовый эльф – положил между простынями грелки. Небывалый уют – лежать в теплой постели и слушать завывания бури за окном.

– Может, я и поучаствую, – сонно произнес в темноте Рон, – если Фред с Джорджем узнают как… Турнир… Кто его знает, да?

– Да-а… – Гарри перевернулся на другой бок, и перед его внутренним взором замелькали заманчивые картины… вот ему удалось провести беспристрастного судью, и тот поверил, что Гарри семнадцать… вот Гарри стал чемпионом «Хогварца»… вот он стоит перед всей школой, с триумфом воздевая руки… все кричат, аплодируют… он только что выиграл Тремудрый Турнир… в толпе особенно четко выделяется восторженное лицо Чо…

Гарри заулыбался в подушку. Он был ужасно рад, что Рон этой картины не видит.

Глава тринадцатая
Шизоглаз Хмури

К утру буря прекратилась, но потолок в Большом зале оставался мрачным. За завтраком, когда Гарри, Рон и Гермиона изучали новое расписание, над головами у них нависали тяжелые оловянно-серые тучи. Фред и Джордж обсуждали с Ли Джорданом, как состарить себя волшебным способом и обманом подать заявки на участие в Тремудром Турнире.

– Сегодня довольно удачно… все утро на улице. – Рон водил пальцем по листку с расписанием. – Гербология с хуффльпуффцами, потом уход за магическими существами… черт, опять со «Слизерином»!..

– А после обеда пара прорицания, – застонал Гарри, заглянув в листок. Если не считать зельеделия, прорицание было у него самым нелюбимым предметом. Профессор Трелони упорно предсказывала близкую кончину Гарри, чем выводила его из себя.

– Давно пора бросить. Я же бросила, – подбодрила его Гермиона, намазывая гренок маслом. – Занялся бы чем-нибудь разумным – например арифмантикой.

– Я вижу, ты опять стала есть, – заметил Рон, глядя, как Гермиона густо намазывает джем на бутерброд.

– Я решила, что существуют более эффективные методы борьбы за права эльфов, – высокомерно ответила она.

– Ага… и к тому же проголодалась, – усмехнулся Рон.

Вверху неожиданно раздался громкий шелест – в открытые окна ворвались совы с утренней почтой. Гарри поднял голову. Увы, в густой массе коричневого и серого не было и намека на белое. Совы закружили над столами, выискивая адресатов. Большая неясыть зависла над Невиллом Лонгботтомом и сбросила ему на колени посылку – Невилл вечно забывал что-нибудь дома. На другом конце зала на плечо своему хозяину, Драко Малфою, опустился филин. Он, как обычно, принес пироги и конфеты. От разочарования у Гарри засосало под ложечкой. Стараясь не поддаваться тревоге, он вернулся к своей овсянке. Неужели с Хедвигой что-то случилось? Вдруг Сириус вовсе не получил письма?

Одолеваемый мрачными думами, Гарри по вязким междурядьям брел через огород к теплице номер три. Там он наконец отвлекся от грустных мыслей – профессор Спарж показала классу невероятно уродливые растения. На вид – скорее огромные и жирные черные слизни, вертикально торчащие из почвы. Они слегка извивались, и на их гладкой поверхности имелись большие блестящие вздутия, наполненные жидкостью.

– Буботуберы, – возвестила профессор Спарж. – Их нужно выжимать. Гной вы будете собирать в…

– Что мы будем собирать? – с отвращением переспросил Шеймас Финниган.

– Гной, Финниган, гной, – повторила профессор Спарж, – и он очень ценный, старайтесь не потерять ни капли. Так вот, будете собирать гной вот в эти бутылки. Обязательно наденьте перчатки из драконьей шкуры, неразбавленный буботуберовый гной творит с кожей невероятные вещи.

Выжимать буботуберы было отвратительно, но в то же время приносило странное удовлетворение. Как только вздутия лопались, оттуда выстреливала густая желтовато-зеленая жидкость, сильно пахнувшая бензином. Профессор Спарж показала, как ловить струю в бутылку, и к концу урока набралось несколько пинт.

– Мадам Помфри будет в восторге, – сказала профессор Спарж, укупоривая последнюю бутылку. – Буботуберовый гной – прекрасное лекарство от самых стойких форм угревой сыпи. Теперь ученики перестанут делать глупости, лишь бы избавиться от прыщей.

– Как бедная Элоиза Мошкар, – страшным шепотом вставила Ханна Аббот из «Хуффльпуффа». – Она сгоняла прыщи с лица заклятием.

– Глупая девочка, – покачала головой профессор Спарж. – Но в конце концов мадам Помфри удалось поставить ей нос на место.

Гулкий звон колокола в замке, возвещая об окончании урока, эхом разнесся во влажном воздухе. Класс разделился: хуффльпуффцы отправились в замок на превращения, а гриффиндорцы – в другую сторону, вниз по скользкому склону к деревянной хижине Огрида на опушке Запретного леса.

Огрид, держа за ошейник Клыка, громадного черного немецкого дога, ждал учеников во дворе. У его ног стояли открытые деревянные ящики. Клык поскуливал и рвался к ним, сгорая от желания исследовать содержимое. Когда ребята подошли ближе, до их ушей донесся загадочный грохот, перемежавшийся приглушенными взрывами.

– Приветик! – заулыбался Огрид. – Лучше б подождать слизеринцев, они такое не захотят пропустить. Гляньте-ка – взрывастые драклы!

– Чего? – не понял Рон.

Огрид ткнул пальцем в ящики.

– Бррр! – Лаванда Браун взвизгнула и отскочила.

Гарри был вынужден согласиться, что, кроме «бррр», про взрывастых драклов сказать нечего. Скользкие, отвратительно бледные, без намека на голову и с букетом ног, торчащих во все стороны, они напоминали изуродованных омаров без панциря. В ящиках было штук по сто драклов, каждый около шести дюймов в длину, и все беспрерывно наползали друг на друга, слепо стукаясь в стенки. Они жутко воняли протухшей рыбой. С одного конца тела у них то и дело с тихим «фьют» вылетали искры, и тогда драклы прыгали вперед на несколько дюймов.

– Только вылупились, – гордо сообщил Огрид, – сможете их сами воспитывать! Я так мыслю, это у нас будет особый проект!

– Это с какой же такой радости нам их воспитывать? – холодно произнес знакомый голос.

Прибыли слизеринцы. Краббе и Гойл поддержали выступление Драко Малфоя подобострастным хихиканьем.

Огрид растерялся.

– Радость от них какая? – пояснил Малфой. – Что они делают?

Огрид открыл рот, мучительно задумался и после паузы отрубил:

– Это уже следующий урок, Малфой. А нынче будете их просто кормить. И вот еще чего, вы им подавайте разные вещи – у меня ж их раньше не было, не знаю, чего им по вкусу, – я тут принес муравьиные яйца, лягушачью печенку, кусочек ужа – попробуем дать всего понемножку.

– Сначала гной, теперь еще и это, – пробормотал Шеймас Финниган.

Только горячая привязанность к Огриду заставляла Гарри, Рона и Гермиону пригоршнями набирать осклизлую лягушачью печень, опускать ее в корзины и пытаться заинтересовать ею драклов. Гарри не оставляло чувство, что занятие это совершенно бесполезное, потому что у драклов не наблюдалось ртов.

– Ой! – минут через десять заорал Дин Томас. – Он меня укусил!

Встревоженный Огрид поспешил к нему.

– Он взорвался с конца! – сердито буркнул Дин, демонстрируя Огриду ожог на ладони.

– А… точно… так бывает, они взрываются, – кивнул Огрид.

– Фу! – воскликнула Лаванда Браун. – Фу, Огрид, что это у них за острая штука?

– У них у некоторых жало, – с энтузиазмом поведал Огрид (Лаванда быстро отдернула руку от ящика). – Я так прикидываю, это самцы… а у самок штукенция на животе, вроде присоски… видать, кровь сосут.

– Теперь я наконец понимаю, зачем нам их выкармливать, – саркастично заметил Малфой. – Кто же откажется от питомца, который с одного конца жалит, с другого кусает, а с третьего – жжет?

– То, что они неприятные, еще не значит, что от них никакого прока, – огрызнулась Гермиона. – Драконья кровь очень полезна, но ты же не станешь держать дома дракона.

Гарри с Роном заговорщицки ухмыльнулись Огриду, и тот в ответ еле заметно улыбнулся под кустистой бородой. Огрид как раз очень даже стал бы держать дома дракона, о чем Гарри, Рон и Гермиона прекрасно знали, – когда они учились в первом классе, он одно время был счастливым обладателем кошмарного норвежского зубцеспина по кличке Норберт. Огрид обожал чудовищных монстров – чем смертоноснее, тем лучше.

– Что ж, по крайней мере, драклы маленькие, – изрек Рон час спустя по пути в замок.

– Это сейчас, – безнадежно вздохнула Гермиона, – но, как только Огрид выяснит, чем они питаются, они сразу вырастут футов до шести.

– Ну это же не важно, зато вдруг они, к примеру, от морской болезни помогают, – хитро усмехнулся Рон.

– Я сказала это, только чтобы Малфой заткнулся, ты же сам отлично понимаешь, – отрезала Гермиона. – А вообще-то, на сей раз он прав. Лучше бы избавиться от них, пока всех не перекусали.

Ребята уселись за гриффиндорский стол и принялись угощаться бараньими отбивными с картошкой. Гермиона ела так быстро, что Гарри с Роном удивленно вытаращились.

– Ты чего?.. Придумала новый способ борьбы за права эльфов? – спросил Рон. – Решила добиться, чтоб тебя вырвало?

– Ничего подобного, – ответила Гермиона со всем достоинством, которого ей удалось достичь с полным ртом брюссельской капусты. – Мне просто надо в библиотеку.

– Что?! – Рон не поверил своим ушам. – Гермиона!.. Сегодня первый день! Нам еще даже ничего не задали!

Гермиона дернула плечами и продолжила заталкивать в рот куски, будто ее несколько дней не кормили. Затем вскочила, наспех бросила:

– Увидимся за ужином! – и с дикой скоростью унеслась.

Прозвонил колокол – сигнал к началу послеобеденных занятий. Гарри с Роном отправились в Северную башню, по узкой винтовой лестнице забрались на вершину, а там к ним из круглого люка в потолке спустилась серебряная лесенка.

Едва они просунули в люк головы, в ноздри ударил знакомый сладкий запах от камина. Шторы, как всегда, были опущены. Круглая комната купалась в призрачном красноватом свете ламп, задрапированных шарфами и шалями. Гарри с Роном пробрались за свой столик между ситцевых кресел и пуфиков, на которых уже сидели их одноклассники.

– Добрый день, – сказал загадочный голос профессора Трелони прямо у Гарри за спиной, и он вздрогнул.

Профессор Трелони, очень худая женщина в огромных очках, от которых ее глаза казались чересчур велики, с высоты своего роста взирала на Гарри с трагизмом, который припасала исключительно для него. Все ее многочисленные бусы, цепи и браслеты искрились в свете камина.

– Ты чем-то обеспокоен, дитя мое, – заупокойно объявила она. – Лицо храброе, но душа… мой Внутренний Взор не обманешь – душа тревожна. И я должна с огорчением признать, что твое беспокойство небезосновательно. Я вижу, что у тебя впереди трудные времена… Увы!.. Очень, очень трудные… Боюсь, то, чего ты опасаешься, и в самом деле случится… быть может, раньше, чем ты думаешь…

Она перешла на шепот. Рон поглядел на Гарри и закатил глаза. Гарри ответил каменным взглядом. Профессор Трелони прошелестела мимо и уселась перед классом в большое кресло у камина. Очень близко к ней, на пуфиках, примостились Лаванда Браун и Парвати Патил, боготворившие прорицательницу.

– Мои любезные, пришло время заняться звездами, – заговорила она, – движениями планет и таинственными предзнаменованиями, которые они раскрывают лишь тем, кто способен уразуметь рисунок небесного танца. Человеческая судьба зашифрована в излучениях планет, сочетающихся…

Мысли Гарри унеслись далеко-далеко. Ароматизированный жар камина всегда усыплял его и одурманивал, а монотонное бормотание профессора Трелони обычно не очень-то увлекало, но сейчас он поневоле размышлял о том, что она сказала. «Боюсь, то, чего ты опасаешься, и в самом деле случится…»

Но ведь Гермиона права, в раздражении подумал Гарри, профессор Трелони – всего лишь старая дура. Ничего он сейчас не опасается… если, конечно, не считать тревоги за судьбу Сириуса… но что она знает, эта Трелони? Гарри давно уже пришел к выводу, что ее предсказания – в основном удачные догадки плюс таинственная манера выражаться.

Вот только тот случай в конце прошлого учебного года, когда она предсказала, что Вольдеморт восстанет вновь… Сам Думбльдор, узнав об этом от Гарри, признал, что транс ее был подлинным…

– Гарри! – тихо позвал Рон.

– Что?

Гарри огляделся; на него смотрел весь класс. Он сел прямо; кажется, он чуть не заснул, одурев от жара и погрузившись в раздумья.

– Я говорила, мой дорогой, что ты, со всей очевидностью, родился под гибельным влиянием Сатурна. – В голосе профессора Трелони слышалась еле заметная обида: как же Гарри осмелился не внимать каждому ее слову?

– Родился под… чем, извините? – переспросил Гарри.

– Сатурна, дорогой, планеты Сатурн! – вскричала профессор Трелони, явно раздраженная тем, что он от этого известия не упал замертво. – Я говорила, что в момент твоего рождения влияние Сатурна, очевидно, было очень сильно… твои темные волосы… худощавое сложение… трагические потери в юном возрасте… думаю, я не ошибусь, мой мальчик, если скажу, что ты родился в середине зимы?

– Нет, – сказал Гарри, – я родился в июле.

Рону пришлось по-быстрому превратить свой смех в сухой кашель.

Через полчаса перед каждым лежала сложная круговая карта – на нее требовалось нанести положение планет в момент твоего рождения. Это была ужасно нудная работа, бесконечное изучение таблиц и вычисление углов.

– У меня тут два Нептуна, – спустя некоторое время сказал Гарри. Он, нахмурившись, глядел в свой пергамент. – Так ведь не может быть, да?

– А-а-ах, – Рон сымитировал мистический шепот профессора Трелони, – Гарри, когда в небе появляются два Нептуна, это верный знак того, что где-то на земле рождается очкастая козявка…

Шеймас и Дин, сидевшие рядом, громко прыснули, не заглушив, впрочем, возбужденный вопль Лаванды Браун:

– Ой, профессор, взгляните! По-моему, у меня здесь неаспектированная планета! О-о-о, какая же это, профессор?

– Это Уран, девочка, – изрекла профессор Трелони, пристально поглядев на карту.

– Ура, Уран, Ур-р-а-а… анус! Дай посмотреть, Лаванда! – развеселился Рон.

К великому его сожалению, профессор Трелони услышала. Возможно, потому она и задала так много на дом.

– Детальный анализ того, как движение планет в ближайший месяц повлияет на вашу судьбу, в соответствии с вашей индивидуальной картой, будьте любезны, – резко бросила она, подрастеряв отрешенности и напоминая скорее профессора Макгонаголл. – К понедельнику, пожалуйста, и не отлынивать!

– Старая курица, – горько проворчал Рон, когда они присоединились к толпе, спускающейся по лестнице в Большой зал на ужин. – Считай, все выходные убиты!

– Что, много задали? – радостно поинтересовалась догнавшая их Гермиона. – А нам профессор Вектор ничего не задала!

– Ну и к драклам ее, твою Вектор, – мрачно заявил Рон.

В вестибюле выстроилась порядочная очередь на ужин. Ребята встали в хвост, и тут сзади громко прозвучало:

– Уизли! Эй, Уизли!

Гарри, Рон и Гермиона обернулись. За ними стояли весьма чем-то довольные Малфой, Краббе и Гойл.

– Ну что? – коротко спросил Рон.

– Про твоего папашу написали в газете, Уизли! – Малфой помахал «Оракулом». Он нарочно говорил громко, чтобы никто в вестибюле ничего не упустил. – Послушай-ка!

МИНИСТЕРСТВО МАГИИ ОПЯТЬ ОПОЗОРИЛОСЬ

Такое впечатление, что беды министерства магии никогда не кончатся, сообщает наш спецкор Рита Вритер. Недавно навлекшее на себя жесткую критику прессы за неспособность контролировать толпу на финале квидишного кубка и все еще не давшее вразумительного объяснения исчезновению одного из своих работников, министерство снова попало в неловкую ситуацию из-за вчерашней выходки Арнольда Уизли (отдел неправомочного использования мугл-артефактов).

Малфой оторвался от статьи.

– Подумать только, Уизли, они даже имя не смогли правильно указать. Такое впечатление, что он там ноль без палочки. – Малфой просто каркал от радости.

Теперь уже внимательно слушали все. Малфой эффектно расправил газету и продолжил чтение:

Арнольд Уизли, два года назад обвинявшийся во владении летающим автомобилем, вчера оказался вовлечен в потасовку с правоохранительными органами муглов («полицейскими») по поводу неких чересчур агрессивных мусорных баков. Судя по всему, Арнольд Уизли прибыл на выручку «Шизоглазу» Хмури, в прошлом аврору, а ныне пенсионеру, отправленному министерством в отставку по причине полной неспособности отличить рукопожатие от покушения на убийство. Неудивительно поэтому, что мистер Уизли, прибыв к дому мистера Хмури, обнаружил, что тревога в очередной раз оказалась ложной. Мистеру Уизли удалось отделаться от полицейских, лишь когда он модифицировал нескольким из них память. Мистер Уизли категорически отказался ответить на вопрос корреспондента «Оракула» о том, зачем ему понадобилось впутывать министерство в столь недостойную, сомнительную ситуацию.

– Тут фотография, Уизли! – Малфой развернул газету и поднял над головой. – Твои предки перед вашим домом – ну, или что у вас вместо дома. Твоей мамаше не мешало бы похудеть, а?

Рона от гнева трясло. Все взгляды были прикованы к нему.

– Заткни свой грязный рот, Малфой, – приказал Гарри, – пошли, Рон…

– Ах да, ты же гостил у них летом, Поттер? – презрительно скривился Малфой. – Так что, его мамаша и впрямь жирная или на фотографии плохо вышла?

– А ты знаешь, Малфой, что у твоей мамаши, – ответил Гарри (они с Гермионой удерживали Рона за мантию, чтобы тот не бросился на Малфоя), – лицо, как будто у нее навоз под носом? Это у нее всегда или только если ты рядом?

Бледное лицо Малфоя еле заметно порозовело.

– Не смей оскорблять мою мать, Поттер.

– Тогда держи пасть на замке, понял? – И Гарри отвернулся.

БАМС!

Раздались крики – Гарри ощутил, как щеку оцарапало что-то обжигающее, – он полез за волшебной палочкой, но, не успев ее достать, услышал второе «бамс», а потом рев, эхом разнесшийся по всему вестибюлю:

– НУ УЖ НЕТ, ПАРЕНЬ!

Гарри резко обернулся. По мраморной лестнице хромая спускался профессор Хмури. Палочку он устремлял на ослепительно-белого хорька. Испуганно дрожа, хорек вжимался в ступеньку на том самом месте, где только что стоял Малфой.

В вестибюле повисла гробовая тишина. Никто, кроме Хмури, не смел пошевелиться. Хмури повернулся и поглядел на Гарри – по крайней мере, нормальным глазом; другой смотрел внутрь головы.

– Он тебя задел? – пророкотал Хмури. Голос у него был низкий и скрипучий.

– Нет, – ответил Гарри, – промахнулся.

– ОТСТАВИТЬ! – крикнул Хмури.

– Что «отставить»? – растерялся Гарри.

– Не ты – он! – Хмури через плечо показал большим пальцем на Краббе, который замер в полупоклоне – он собирался взять белого хорька на руки. Кажется, вращающийся глаз Хмури был волшебным и видел то, что творится у него за спиной.

Хмури захромал к Краббе, Гойлу и хорьку. Последний панически пискнул и, струисто сверкая шкуркой, бросился к подземелью.

– Не выйдет! – взревел Хмури и снова указал на хорька палочкой – тот взлетел футов на десять, потом шмякнулся на пол и снова подскочил как мячик. – Не люблю, когда нападают из-за спины, – наставлял Хмури, а хорек, вереща от боли, прыгал, ударяясь об пол и снова взлетая, – это низость, это подлость, это трусость!

Лапки и хвост беспомощно трепыхались в воздухе.

– Никогда – так – больше – не – делай, – приговаривал Хмури при каждом ударе зверька об пол.

– Профессор Хмури! – воскликнул потрясенный голос.

По лестнице со стопкой книг в руках спускалась профессор Макгонаголл.

– Добрый вечер, профессор Макгонаголл, – невозмутимо отвечал Хмури, подбрасывая хорька еще выше.

– Что это… Что вы делаете? – спросила она, водя глазами вслед за хорьком.

– Учу, – ответил Хмури.

– Учите?.. Хмури, это что, ученик?! – взвизгнула профессор Макгонаголл, выронив книги.

– Угу, – буркнул Хмури.

– Нет! – закричала профессор Макгонаголл, сбегая по лестнице и вытаскивая палочку. Через мгновение хорек с громким хлопком снова стал Драко Малфоем, беспомощно распластавшимся на полу. Его платиновые волосы облепили блестящее пунцовое лицо. Кривясь от боли, он поднялся.

– Хмури, мы никогда не используем превращения в качестве наказания! – пролепетала профессор Макгонаголл. – Я уверена, профессор Думбльдор вас уведомил?

– Угу, уведомил, – Хмури равнодушно почесал подбородок, – но я решил, что хорошая трепка и сильный испуг…

– У нас налагают взыскания, Хмури! Или сообщают куратору колледжа!

– Ладно, теперь и я буду, – кивнул Хмури, неприязненно глядя на Малфоя.

Малфой поднял на Хмури глаза, полные слез боли и пережитого унижения, и злобно буркнул что-то невнятное. Ясно различимы были только слова «мой отец».

– Отец? – спокойно повторил Хмури, подковыляв поближе. Каждое клацание деревянной ноги по полу эхом отдавалось в вестибюле. – Что ж, я его давно знаю, парень… ты передай ему, что Хмури пристально следит за его сыночком… передай ему от меня… Итак… Стало быть, куратор у нас Злей, правильно?

– Да, – обиженно буркнул Малфой.

– Еще один старый друг, – пророкотал Хмури. – С удовольствием побеседую со стариной Злеем… Ну, пойдем. – Он схватил Малфоя за плечо и погнал перед собой в подземелье.

Профессор Макгонаголл встревоженно поглядела им в спины, затем махнула палочкой на упавшие книжки, и те вспрыгнули ей в руки.

– Не разговаривайте со мной, – тихо попросил Рон Гарри и Гермиону через несколько минут, когда они сидели за гриффиндорским столом. Вокруг жужжали восторженные голоса – все обсуждали случившееся.

– Почему? – удивилась Гермиона.

– Я хочу запомнить это навеки. – Рон сидел зажмурившись, и лицо у него было счастливое. – Драко Малфой, необыкновенный прыгучий хорек…

Гарри с Гермионой рассмеялись, и Гермиона стала раскладывать по тарелкам мясную запеканку.

– Но ведь он мог Малфоя взаправду покалечить, – озабоченно сказала она. – На самом деле, хорошо, что профессор Макгонаголл это пресекла…

– Гермиона! – яростно завопил Рон, распахивая глаза. – Ты портишь лучшую минуту в моей жизни!

Гермиона нетерпеливо фыркнула и начала быстро есть.

– Только не говори, что тебе опять в библиотеку, – сказал Гарри, наблюдая за ней.

– Куда деваться? – с полным ртом отозвалась Гермиона. – Куча дел.

– Сама же говорила, что профессор Вектор…

– Это не домашнее задание, – коротко ответила она, через пару минут доела и убежала.

Едва она ушла, ее место занял Фред.

– Но каков Хмури! – воскликнул он.

– Клевый! – воскликнул Джордж, усаживаясь напротив Фреда.

– Суперклевый! – воскликнул лучший друг близнецов Ли Джордан, скользнув на место рядом с Джорджем. – У нас он только что был, – пояснил он Гарри с Роном.

– Ну и как? – с интересом спросил Гарри.

Фред, Джордж и Ли многозначительно переглянулись.

– Это нечто! Первый раз такое, – уверенно сказал Фред.

– Уж он знает, – покивал Ли.

– Что знает? – Рон подался вперед.

– Знает, как оно все делается, – с чувством ответил Джордж.

– Что делается? – спросил Гарри.

– Как борются с силами зла, – объяснил Фред.

– Уж он повидал… – протянул Джордж.

– ‘Тр’сающе, – невнятно добавил Ли.

Рон добыл из рюкзака расписание.

– У нас Хмури только в четверг, – разочарованно сказал он.