Текст книги "Гарри Поттер. Полная коллекция"

Она вытащила из сумочки несколько старых мантий, выстиранных Шкверчком, и Гарри удалился, чтобы принять зелье и переодеться.

После болезненной трансформации он стал здоровяком шести с лишним футов ростом и, если судить по бицепсам, весьма накачанным. И еще у него была борода. Спрятав плащ-невидимку и очки под новую мантию, Гарри присоединился к друзьям.

– Ух ты, сурово! – Рон, задрав голову, поглядел на новоявленного атлета.

– На, возьми жетон, – поторопила Гермиона, – и давайте, уже почти девять.

Они вышли на главную улицу вместе. Впереди, ярдах в пятидесяти, запруженный людьми тротуар перекрывала черная решетка с шипами; по бокам под землю уходили две лестницы: «Дамы» и «Господа».

– До встречи, – нервно бросила Гермиона и шагнула к входу для дам. Гарри и Рон влились в толпу странно одетых мужчин, спускавшихся, как оказалось, в обычный подземный общественный туалет, выложенный грязной черно-белой плиткой.

– Доброе утро, Редж! – поздоровался колдун, тоже в темно-синей мантии, и опустил золотой жетон в прорезь на двери кабинки. – То еще удовольствие! Вот так впускать нас на работу! Кого они ждут, Гарри Поттера?

Колдун рассмеялся над своей острóтой. Рон выдавил улыбку:

– Да, что-то они дурят.

Они с Гарри вошли в соседние кабинки.

Справа от Гарри спустили воду. Он присел, заглянул в просвет между полом и стенкой кабинки и успел увидеть, как ноги в ботинках взбираются на стульчак. Он посмотрел налево и увидел часто моргающего Рона.

– Мы что, должны спуститься в унитаз? – шепотом спросил тот.

– Похоже на то, – шепнул Гарри в ответ; оказалось, у него сиплый бас.

Оба выпрямились. Гарри, чувствуя себя полным идиотом, встал в унитаз и сразу понял, что все делает правильно: его ноги, ботинки и мантия остались вполне сухими. Он потянул за цепочку, его пронесло по короткому желобу и выбросило из камина в вестибюль министерства магии.

Он неуклюже встал; с непривычки трудно было совладать с таким большим телом. Величественный атриум выглядел темнее, чем помнилось. Раньше в центре стоял золотой фонтан, пускавший световые зайчики по полированным деревянным стенам и паркету. Теперь же тут высился гигантский монумент черного камня, довольно-таки пугающий: две огромные фигуры, ведьма и колдун, сидели на резных тронах и с высоты взирали на служащих министерства, которые выскакивали из каминов. У основания композиции футовыми буквами была выгравирована надпись: «МАГИЯ – ЭТО МОГУЩЕСТВО».

Гарри сильно ударило сзади по ногам – из камина вылетел следующий колдун.

– Чего застыл, ты… ой, простите, Ранкорн.

Явно перепугавшись, лысоватый колдун поспешил прочь. Ранкорна, в которого превратился Гарри, определенно боялись.

– Эй! – позвал кто-то. Гарри обернулся и увидел маленькую ведьму и хорька из хозяйственного отдела. Те стояли под статуями и махали руками. Гарри подошел.

– Добрался нормально? – тревожным шепотом спросила Гермиона.

– Нет, застрял в толчке, – съязвил Рон.

– Очень смешно… Ужас, правда? – сказала она Гарри, смотревшему вверх на статуи. – Ты заметил, на чем они сидят?

Гарри присмотрелся и понял: то, что он принял за резные троны, оказалось беспорядочным месивом обнаженных человеческих тел. Сотни и сотни мужчин, женщин, детей с одинаково глупыми уродливыми лицами, изломанные, переплетенные, спрессованные в постамент для нарядных колдунов.

– Муглы, – еле слышно произнесла Гермиона. – Там, где им положено быть. Идем, надо торопиться.

Они влились в поток сотрудников, направлявшихся к золотым воротам в конце зала, и по пути осторожно озирались, но нигде не увидели знакомой фигуры Долорес Кхембридж. Через ворота они попали в зал поменьше, и там поток разделился на двадцать ручейков, ведущих к двадцати золотым решеткам лифтов. Они встали в ближайшую очередь, и тут чей-то голос произнес:

– Кэттермоул!

Они оглянулись. У Гарри моментально скрутило живот. К ним приближался Упивающийся Смертью, который был на башне при убийстве Думбльдора. Работники министерства, завидев его, умолкали и опускали глаза; Гарри физически ощущал, как между ними волнами разбегается страх. Мрачное, грубоватое лицо этого человека странно контрастировало с великолепием шитой золотом развевающейся мантии. Из толпы раздался льстивый голос:

– Доброе утро, Гнусли! – Но тот словно и не услышал.

– Я послал запрос, чтобы хозяйственники навели порядок у меня в кабинете, Кэттермоул, но там попрежнему идет дождь.

Рон огляделся, будто надеясь, что кто-нибудь вмешается, но все молчали.

– Дождь?.. У вас в кабинете? Вот ведь… незадача, а?

Рон нервно хихикнул. Гнусли округлил глаза:

– По-твоему, Кэттермоул, это смешно?

Две ведьмы выбежали из очереди к лифту и спешно удалились.

– Нет… – забормотал Рон, – нет, конечно…

– Ты понимаешь, что я иду вниз допрашивать твою жену? Вообще-то странно, что ты не там, не сидишь рядом, не держишь ее за руку. Уже забыл ее, списал как негодную? Что же, мудро. В следующий раз женись на чистокровной.

Гермиона ахнула от ужаса. Гнусли посмотрел на нее. Она тихо кашлянула и отвернулась.

– Я… я… – заикался Рон.

– Если бы мою жену обвиняли в нечистоте крови, хоть, конечно, с грязной дрянью я никогда бы не связался, – продолжал Гнусли, – а главе департамента защиты магического правопорядка потребовались бы мои услуги, я бы выполнил его приказ срочно. Ясно, Кэттермоул?

– Да, – шепотом ответил Рон.

– Тогда будь любезен заняться делом, и если в моем кабинете через час не станет абсолютно сухо, статус крови твоей жены окажется под еще большим вопросом, нежели сейчас.

Золотая решетка перед ними с лязгом открылась. Гнусли, кивнув и мерзко ухмыльнувшись Гарри, которому, очевидно, полагалось одобрить подобное обращение с Кэттермоулом, шагнул к другому лифту. Гарри, Рон и Гермиона вошли в свой, но никто за ними не последовал, словно опасаясь заразы. Решетка захлопнулась, лифт пополз вверх.

– Что делать? – потрясенно спросил Рон. – Если я не справлюсь, моя жена… В смысле жена Кэттермоула…

– Мы пойдем с тобой, надо держаться вместе… – начал Гарри, но Рон затряс головой:

– С ума сошел, откуда у нас столько времени? Нет, вы ищите Кхембридж, а я пойду разберусь с кабинетом Гнусли… Но как остановить дождь?

– Попробуй «фините инкантатем», – тотчас заговорила Гермиона, – если это порча или проклятие, дождь прекратится. А если не поможет, значит, что-то пошло не так с атмосферной чарой, и тогда намного сложнее, но как временную меру можешь использовать «импервиус», защитить вещи…

– Так, еще раз помедленней… – Рон отчаянно зашарил в карманах, разыскивая перо, но тут лифт остановился. Бестелесный женский голос произнес:

– Этаж четвертый. Департамент по надзору за магическими существами, отделы тварей, созданий и духов, отдел по связям с гоблинами, а также консультационный центр магической санобработки.

Решетка открылась, впустив в кабину двух колдунов и несколько сиреневых бумажных самолетиков, которые закружились у светильника на потолке.

– Доброе утро, Альберт, – сказал мужчина с кустистыми усами, улыбнувшись Гарри и коротко глянув на Рона и Гермиону.

Лифт, заскрипев, пошел вверх. Гермиона торопливо нашептывала Рону инструкции. Колдун покосился на них и, наклонившись к Гарри, пробормотал:

– Дирк Крессуэлл, а? Из связей с гоблинами? Отличная работа, Альберт. Вот теперь я наверняка получу его место!

Он подмигнул. Гарри улыбнулся в ответ, надеясь, что этого достаточно. Лифт остановился. Решетка открылась.

– Этаж второй. Департамент защиты магического правопорядка, в том числе отдел неправомочного использования колдовства, штаб-квартира авроров и секретариат Мудрейха, – объявил женский голос.

Гарри заметил, что Гермиона слегка подтолкнула Рона, и тот выскочил из лифта. За ним последовали другие колдуны, и Гарри с Гермионой остались одни. Едва золотая решетка захлопнулась, Гермиона затараторила:

– Вообще-то, Гарри, мне лучше пойти с ним. Вряд ли он разберется сам, и если все провалит…

– Этаж первый. Министр магии и секретариат министра магии.

Решетка в очередной раз открылась, и Гермиона охнула. Перед ними стояли четверо; двое были увлечены беседой – длинноволосый колдун в великолепной черно-золотой мантии и приземистая жабоподобная ведьма с бархатным бантом в коротких кудельках и с пергаментом, прижатым к груди.

Глава тринадцатая
Комиссия по учету муглорожденных

– А, Мафальда! – сказала Кхембридж, увидев Гермиону. – Вас Трэверс прислал?

– Д-да, – пискнула Гермиона.

– Хорошо, вы прекрасно подойдете. – Кхембридж повернулась к колдуну в черно-золотой мантии: – Вот проблема и решена, министр. Раз Мафальда займется ведением протокола, можем начать хоть сейчас. – Она обратилась к своему пергаменту. – На сегодня десять человек – и в частности, жена нашего сотрудника! Ай-яй-яй… вы подумайте: в самом сердце министерства! – Кхембридж вошла в лифт и встала рядом с Гермионой, как и два колдуна, что молча слушали разговор Кхембридж с министром. – Мы прямо вниз, Мафальда, все, что вам нужно, найдется в зале суда. Доброе утро, Альберт, ты разве не выходишь?

– Да-да, конечно, – отозвался Гарри басовитым голосом Ранкорна и шагнул из лифта.

Золотые решетки лязгнули за его спиной. Гарри обернулся. Бархатный бант Кхембридж, испуганное лицо Гермионы и два высоких колдуна по бокам от нее уже уплывали вниз.

– Какими судьбами, Ранкорн? – осведомился новый министр магии. В его длинных черных волосах и бороде поблескивала седина, а высокий выпуклый лоб и глубоко посаженные блестящие глаза напомнили Гарри краба, выглядывающего из-под камня.

– Нужно перемолвиться словечком с… – Гарри секунду поколебался, – Артуром Уизли. Мне сказали, он поднялся на первый этаж.

– А-а, – протянул Донельз Ретивс. – Что, уличен в контакте с Нежелательными?

– Нет, – ответил Гарри, и в горле у него пересохло, – ничего подобного.

– Все равно, вопрос времени, – сказал Ретивс. – По-моему, предатели крови ничем не лучше мугродья. Ладно, всего доброго, Ранкорн.

– До свидания, министр.

Ретивс направился прочь по коридору, устланному толстым ковром. Гарри проводил министра взглядом, а едва тот скрылся, достал плащ-невидимку, накинул на себя и поспешил в другую сторону, пригибаясь, чтобы большие ступни не выглядывали из-под плаща.

Под ложечкой пульсировал страх. Полированные деревянные двери кабинетов, таблички с именами и должностями – чем дальше, тем сильней все могущество министерства, его сложность и несокрушимость придавливали Гарри и тем смехо-ворней казался глупый, детский план, который они с Роном и Гермионой тщательно разрабатывали целый месяц. Они сосредоточились на том, как незаметно пробраться внутрь, но ни разу не задумались, как быть, если придется разделиться. И вот Гермиона очутилась на судебном процессе, наверняка многочасовом, Рон должен наколдовать то, чего совершенно не умеет, и от этого, возможно, зависит судьба женщины, а Гарри зачем-то блуждает по верхнему этажу, хотя та, на кого он охотится, уехала вниз на лифте.

Он остановился, прислонился к стене и задумался, что делать. Тишина давила на психику. Нигде ни звука: ни отдаленных разговоров, ни быстрых шагов, словно на коридоры, устланные пурпурными коврами, наложили заклятие заглуши.

«Ее кабинет должен быть где-то здесь», – подумал Гарри.

Маловероятно, чтобы Кхембридж хранила ценности в кабинете, но все-таки глупо его не обыскать. Гарри зашагал дальше по коридору, не встретив по пути никого, кроме хмурого колдуна, – тот шепотом диктовал что-то перу, которое парило перед ним в воздухе и покрывало каракулями длинный пергаментный свиток.

Поглядывая на дверные таблички, Гарри повернул за угол и в середине следующего коридора вышел в широкий просторный зал, где за маленькими партами – как будто школьными, только отполированными и без рисунков – рядами сидела дюжина ведьм и колдунов. Гарри замер: то, что они делали, завораживало. Синхронно взмахивая палочками, они рассылали во все стороны бумажные квадратики, точно маленькие розовые воздушные змеи. Через несколько секунд Гарри уловил в их движениях определенный ритм и понял, что бумажки – часть целого, а еще через миг догадался, что наблюдает производство брошюр. Бумажные квадратики – страницы – магически собирались, сгибались, сшивались и падали в ровные стопки возле своих создателей.

Гарри подкрался ближе, хотя вообще-то мог и не опасаться, что поглощенные делом сотрудники услышат его шаги по такому толстому ковру. Он незаметно стянул готовую брошюру из стопки одной молодой ведьмы и под плащом-невидимкой рассмотрел. На розовой обложке золотом сверкало название:

МУГРОДЬЕ

и его опасность для мирного

чистокровного населения

Под заголовком свирепый клыкастый сорняк душил глупо улыбающуюся красную розу. Имя автора указано не было, но, пока Гарри просматривал брошюру, шрамы на правой руке стало покалывать. Вскоре молодая ведьма подтвердила его подозрение. Не переставая размахивать палочкой, она спросила:

– Никто не в курсе, старая карга весь день будет мугродье допрашивать?

– Ты бы потише, – прошипел ее сосед, нервно оглядываясь. Одна из его страничек сорвалась и упала на пол.

– У нее теперь что, не только волшебный глаз, но и волшебные уши?

Ведьма глянула на полированную дверь красного дерева напротив. Гарри посмотрел туда же – и вскипел от гнева. Там, где у муглов обычно располагается дверной глазок, в дерево был вставлен ярко-голубой круглый глаз – глаз, до боли знакомый каждому, кто знал Аластора Хмури.

На мгновение Гарри забыл, где он и как сюда попал, забыл даже, что невидим, и широкими шагами прошел к двери. Глаз не двигался, слепо уставившись вверх. Табличка под ним гласила:

ДОЛОРЕС КХЕМБРИДЖ

старший заместитель министра

Ниже располагалась еще табличка – она блестела ярче:

Председатель комиссии

по учету муглорожденных

Гарри обернулся на служащих: те, конечно, увлечены делом, но вряд ли не заметят вдруг распахнувшейся двери пустого кабинета. Он достал из внутреннего кармана странный предмет – нечто вроде маленькой резиновой груши, которая махала ножками, – присел и поставил бомбушку-отвлекушку на пол.

Та засеменила под ноги ведьмам и колдунам. Через пару секунд – Гарри стоял, замерев, сжимая дверную ручку, и ждал – раздался громкий взрыв. Из угла повалили клубы едкого дыма. Молодая ведьма в переднем ряду завизжала. Розовые странички разлетелись; все подскочили, озираясь и пытаясь понять, что случилось. Гарри повернул ручку, вошел в кабинет, закрыл за собой дверь – и словно переместился назад во времени.

Комната в точности повторяла кабинет Кхембридж в «Хогварце». Всюду шторки, салфеточки, засушенные цветочки. На стенах – те же ярко раскрашенные тарелочки с резвящимися котятами, прелестными до тошноты. Стол под цветастой скатертью с оборками. Телескопическое приспособление под глазом Хмури позволяло следить за людьми в зале. Гарри заглянул и увидел, что работники столпились над бомбушкой-отвлекушкой. Он вырвал телескоп, оставив в двери дырку, вынул волшебный глаз и положил в карман. Затем, отвернувшись от двери, поднял волшебную палочку и пробормотал:

– Акцио медальон!

Ничего не произошло, но он и не рассчитывал: Кхембридж, как-никак, разбирается в защитных чарах. Он торопливо приблизился к письменному столу и начал выдвигать ящики. Перья, записные книжки, колдолента. Волшескрепки, которые, змеясь, поползли наружу – пришлось загонять обратно силой. Аляповатая шкатулочка с запасными бантиками и заколками для волос… но ни следа медальона.

Позади стола находилась картотека, и Гарри занялся ею. Как и у Филча в «Хогварце», шкаф был забит поименованными папками. В нижнем ящике кое-что отвлекло его внимание от поисков медальона: досье мистера Уизли.

Гарри достал его, открыл.

АРТУР УИЗЛИ

Статус крови: чистокровный, однако открыто демонстрирует промугловые настроения.

Состоит в Ордене Феникса.

Семья: жена (чистокровная), семеро детей, двое младших обучаются в «Хогварце».

NB: Младший сын дома, серьезно болен; подтверждено инспекторами министерства.

Статус безопасности: ПОД НАБЛЮДЕНИЕМ. Ведется мониторинг перемещений. Велика вероятность контакта с Нежелательным № 1 (ранее гостил в семье Уизли).

– Нежелательный номер один, – пробормотал Гарри, убирая папку на место. Он, кажется, знает, о ком речь. И действительно, стоило ему выпрямиться и оглянуться в поисках других возможных тайников, как он увидел на стене плакат с собственным изображением и надписью поперек груди: «Нежелательный № 1». К плакату была приклеена розовая бумажка для заметок с котенком в углу. Гарри подошел ближе и прочитал: «Наказать». Почерк Кхембридж.

Злой как никогда, он принялся обыскивать вазы и корзины с сухими цветами, но ничуть не удивился, не обнаружив медальона. Затем в последний раз обвел кабинет взглядом, и вдруг сердце у него екнуло: из прямоугольного зеркальца на этажерке с книгами позади стола смотрел Думбльдор.

Гарри кинулся к нему, протянул руку… но это оказалось вовсе не зеркальце. Думбльдор задумчиво улыбался с глянцевой книжной обложки. Гарри не сразу заметил надпись зеленым, вьющуюся по его шляпе: «Жизнь и ложь Альбуса Думбльдора», и так же крупно поперек груди: «Рита Вритер, автор бестселлера “Армандо Диппет: директор или дурак?”».

Гарри наугад раскрыл книгу и увидел фотографию во всю страницу: два подростка заразительно хохочут, обнимают друг друга за плечи. Думбльдор, с волосами по локоть, отрастил крохотную бороденку на манер той, что была теперь у Крума и так не понравилась Рону. Мальчишка, что стоял рядом с Думбльдором и неслышно хохотал, казалось, просто ошалевает от радости. Его золотые кудри ниспадали до плеч. Молодой Дож? Гарри не успел прочитать подпись под снимком – дверь кабинета распахнулась.

Если бы Ретивс не оглядывался через плечо, Гарри не хватило бы проворства укрыться плащом-невидимкой. Но министр уловил движение лишь краем глаза: он застыл и пару секунд смотрел в точку, откуда исчез Гарри. Затем, похоже, решил, что виною всему Думбльдор, почесавший нос, – Гарри успел поставить книгу на этажерку. Ретивс подошел к столу и навел палочку на перо в чернильнице. Оно выпрыгнуло и принялось строчить записку Кхембридж. Гарри, стараясь не дышать, медленно прокрался из кабинета в зал.

Служащие толкались вокруг дымящихся остатков бомбушки-отвлекушки, которая все еще слабо дудела. Гарри спешно ретировался в коридор, услыхав напоследок слова молодой ведьмы:

– Спорим, эта штука сбежала из комитета экспериментальной магии. Там такие растяпы! Помните ядовитую утку?

Торопясь к лифту, Гарри обдумывал, как быть дальше. Не похоже, что медальон в министерстве, и надежды колдовством выведать у Кхембридж, где он, нет – во всяком случае, не в зале суда, где полно народу. Главное сейчас – убраться, пока целы, и попробовать снова в другой день. Но для начала нужно найти Рона и вместе сообразить, как вытащить Гермиону.

Лифт пришел пустой. Гарри прыгнул внутрь и стянул с себя плащ-невидимку. Лифт дополз до второго этажа, и, к невероятному облегчению Гарри, вошел мокрый очумелый Рон.

– З-здравствуйте, – промямлил он, едва лифт тронулся.

– Рон, это я, Гарри!

– Гарри! Блин, я забыл, как ты выглядишь! А чего Гермиона не с тобой?

– Ей пришлось пойти в зал суда вместе с Кхембридж, не смогла выкрутиться и…

Гарри осекся: лифт опять остановился, и вошли мистер Уизли с пожилой ведьмой, чей высокий светлый начес напоминал муравейник.

– …я, в общем, понимаю, о чем вы говорите, Ваканда, но боюсь, что не смогу участвовать в…

Мистер Уизли осекся: заметил Гарри. Это было странно – прежде он никогда не смотрел на Гарри с такой неприязнью. Двери закрылись, и они вчетвером покатились вниз.

– А-а, Редж, привет, – мистер Уизли оглянулся на шлепки капель, падавших с мантии Рона. – А твоя жена сегодня разве не на допросе? И… что случилось? Почему ты весь мокрый?

– Дождь в кабинете Гнусли, – ответил Рон, глядя мистеру Уизли в плечо. Боится, что отец узнает его, если они посмотрят друг другу в глаза, дога-

дался Гарри. – Остановить не смог, послали за Бер-

ни… Пиллсвортом, кажется…

– Да, в последнее время во многих кабинетах дожди, – закивал мистер Уизли. – А ты «распорчнипогоду реканто» пробовал? Блетчли помогло.

– «Распорчнипогоду реканто»? – шепотом переспросил Рон. – Нет. Спасибо, па… Ну то есть спасибо, Артур.

Двери открылись, ведьма с муравейником вышла, Рон тоже бросился вон и скрылся из виду. Гарри хотел бежать за ним, но ему помешал Перси Уизли. Он шагнул в кабину, не отрываясь от чтения каких-то бумаг.

Лишь когда лифт с лязгом захлопнулся, Перси осознал, что стоит рядом с собственным отцом. Заметив его, Перси покраснел как редиска и выскочил, едва открылись двери. Гарри опять хотел выйти, но на сей раз дорогу ему рукой преградил мистер Уизли.

– Минутку, Ранкорн.

Они поехали дальше. Мистер Уизли сказал:

– Говорят, у вас есть информация на Дирка Крессуэлла.

Гарри показалось, что после встречи с Перси мистер Уизли посуровел. И решил, что лучше всего прикинуться дурачком:

– Прошу прощения?

– Не притворяйтесь, Ранкорн, – гневно бросил мистер Уизли. – Вы поймали колдуна, который подделал свое генеалогическое древо, так?

– Я… Допустим. И что?

– А то, что Дирк Крессуэлл – колдун много лучше вас, – тихо процедил мистер Уизли. – И если он выживет в Азкабане, вам придется перед ним ответить. Я уж не говорю о его жене, сыне, друзьях…

– Артур, – перебил Гарри, – за вами тоже наблюдают, вы в курсе?

– Это угроза, Ранкорн? – громко поинтересовался мистер Уизли.

– Нет, – ответил Гарри. – Это факт! Они следят за каждым вашим шагом…

Лифт достиг атриума. Двери открылись. Мистер Уизли, пронзив Гарри уничтожающим взглядом, стремительно вышел. Потрясенный Гарри остался в кабине… И почему он превратился в этого Ранкорна? Снова лязг; лифт поехал дальше.

Гарри опять надел плащ-невидимку. Он сам вызволит Гермиону, пока Рон разбирается с дождем. Когда решетка открылась, Гарри вышел в каменный коридор, освещенный факелами и совсем не похожий на верхние этажи с их деревянными панелями и ковровыми дорожками. Лифт, грохоча, уехал. Гарри увидел вдали черную дверь департамента тайн и вздрогнул.

Но ему нужна была другая дверь. По его воспоминаниям, находилась она слева и открывалась на лестницу, ведущую в залы суда. Спускаясь, Гарри все не мог решить, как действовать: использовать оставшиеся бомбушки-отвлекушки? Нет, лучше под видом Ранкорна постучать в зал и попросить Мафальду на пару слов. Непонятно, правда, достаточно ли важная персона этот Ранкорн – может, с рук и не сойдет. И даже если получится, Гермиона не вернется в зал, и ее могут хватиться раньше, чем они выберутся из министерства…

В задумчивости он не сразу почувствовал неестественный холод, охвативший его внезапно, словно он нырнул в туман. С каждым шагом становилось холоднее, ледяной воздух все глубже проникал в горло, замораживал легкие… Затем навалились тоска, отчаяние, безнадежность…

«Дементоры», – понял Гарри.

Он спустился, свернул направо – и увидел жуткую сцену. В темном коридоре у двери толпились высокие фигуры в черных капюшонах: лиц не видно, в абсолютной тишине – только прерывистое хриплое дыхание. Окаменевшие от страха муглорожденные, вызванные на допрос, сидели, съежившись и мелко дрожа, на деревянных скамьях. Многие закрывали лица руками – должно быть, инстинктивно отгораживались от жадных пастей дементоров. Кто-то пришел с родственниками, другие одни. Дементоры скользили перед ними туда-сюда. Холод, беспросветность, мрак легли на Гарри, словно проклятие…

«Сопротивляйся», – приказал он себе. Заступника вызывать нельзя, это его моментально выдаст. Как можно тише он пошел вперед, все больше цепенея, но мысленно твердя: иди, иди, ты нужен Рону и Гермионе…

Идти меж высоченных черных фигур было очень страшно: безглазые лица под капюшонами поворачивались к нему, и Гарри не сомневался, что дементоры его чувствуют, ощущают присутствие человека, у которого еще осталась надежда, который способен им противостоять…

Вдруг дверь слева распахнулась с оглушительным в гробовой тишине грохотом, и оттуда, разносясь эхом, полетел крик:

– Нет, нет, я полукровка, полукровка, говорю вам! Мой отец был колдун, проверьте, поищите в справочниках! Арки Алдертон, известный конструктор метел, проверьте, говорю же… отпустите, отпустите…

– Предупреждаю в последний раз, – мягко произнес голос Кхембридж, магически усиленный и легко перекрывавший отчаянные вопли. – Будете вырываться, подвергнетесь Поцелую дементора.

Крики стихли, и теперь в коридоре слышались глухие всхлипы.

– Увести, – приказала Кхембридж.

В дверях появились двое дементоров. Гнилостными руками в струпьях они подхватили колдуна под мышки – тот, похоже, потерял сознание. Дементоры, уволакивая жертву, поплыли по коридору, и мрак, который они испускали, скоро поглотил всех троих.

– Следующий! Мэри Кэттермоул, – вызвала Кхембридж.

Встала маленькая женщина в простой длинной мантии, дрожавшая с головы до ног. Бледная как мел, темные волосы стянуты в пучок на затылке. Гарри увидел, как она содрогнулась, проходя мимо дементоров.

Он действовал по наитию, без раздумий: не мог спокойно смотреть, как она идет в подземелье одна-одинешенька, и скользнул вслед за ней в закрывающуюся дверь.

Это был не тот зал, где Гарри однажды допрашивали за неправомочное использование колдовства. Намного меньше, но с таким же высоким потолком, зал давил на человека – тот словно оказывался на дне очень глубокого колодца.

Здесь кишели дементоры. Источая ледяной холод, они безликими стражами стояли поодаль от трибуны, где за балюстрадой сидела Кхембридж с Гнусли по одну сторону и Гермионой, такой же бледной, как миссис Кэттермоул, по другую. Под трибуной бродил туда-сюда пушистый кот со светящимся серебристым мехом – Заступник, охранявший обвинителей. Отчаяние, исходившее от дементоров, предназначалось лишь обвиняемым.

– Садитесь, – мягко промурлыкала Кхембридж.

Миссис Кэттермоул, спотыкаясь, прошла к креслу в центре зала. Едва она села, из подлокотников выпрыгнули цепи и приковали ее.

– Вы – Мэри Элизабет Кэттермоул? – осведомилась Кхембридж.

Миссис Кэттермоул боязливо кивнула.

– Замужем за Реджинальдом Кэттермоулом, сотрудником хозяйственного отдела?

Миссис Кэттермоул разразилась слезами:

– Я не знаю, где он! Он должен был ждать меня тут!

Кхембридж пропустила ее возглас мимо ушей.

– Мать Мэйзи, Элли и Альфреда Кэттермоулов?

Миссис Кэттермоул разрыдалась пуще прежнего:

– Им страшно, они боятся, что больше меня не увидят…

– Нельзя ли без сцен, – бросил Гнусли. – Нам мугродья не жалко.

Плач миссис Кэттермоул заглушил шаги Гарри, который направился прямиком к лестнице на трибуну и, ступив на территорию, охраняемую котом-Заступником, сразу почувствовал, как здесь тепло и уютно. Заступник наверняка принадлежал Кхембридж и светился так ярко потому, что его хозяйка, защищая уродливые законы, многие из которых сама же и написала, была в своей стихии и абсолютно счастлива. Гарри медленно прокрался позади Кхембридж и Гнусли к Гермионе и сел у нее за спиной. Он очень боялся, что Гермиона вздрогнет от неожиданности, и хотел было наложить на Кхембридж и Гнусли заклятие заглуши, но раздумал: даже тихо произнесенное слово могло потревожить Гермиону. Он дождался, когда Кхембридж, обращаясь к миссис Кэттермоул, повысит голос, и шепнул Гермионе на ухо:

– Я тут.

Естественно, она подскочила, да так, что едва не опрокинула чернильницу, куда макала перо, ведя протокол допроса. К счастью, все внимание Кхембридж и Гнусли было обращено к миссис Кэттермоул, и происшествие осталось незамеченным.

– Миссис Кэттермоул, сегодня по прибытии в министерство у вас изъяли волшебную палочку, – монотонно говорила Кхембридж. – Восемь дюймов и три четверти, вишневое дерево, сердцевина – волос единорога. Узнаете по описанию?

Миссис Кэттермоул кивнула, утирая слезы рукавом.

– Не соблаговолите объяснить, у какой ведьмы или колдуна вы ее украли?

– У… украла? – всхлипнула миссис Кэттермоул. – Я не к-крала! Я ее к-купила в одиннадцать лет. Она… она… сама меня выбрала.

Миссис Кэттермоул зашлась рыданиями.

Кхембридж испустила нежный девичий смешок, и Гарри захотелось ее убить. Она подалась вперед через балюстраду, чтобы лучше видеть свою жертву, и что-то золотое блеснуло, качнулось в воздухе – медальон.

Гермиона тоже заметила и тихо ойкнула, но Кхембридж и Гнусли, поглощенные допросом, ко всему остальному были глухи.

– Едва ли, – заявила Кхембридж. – Сильно сомневаюсь. Палочки выбирают только колдунов или ведьм. Но вы не ведьма. У меня есть ваша анкета… Мафальда, передайте.

Кхембридж протянула руку, так похожую на жабью лапку, что Гарри не удивился бы, увидев перепонки между толстыми короткими пальцами. Руки Гермионы тряслись от волнения. Она порылась в груде документов, водруженной на соседний стул, и наконец извлекла пачку пергаментов с именем миссис Кэттермоул.

– Какая… прелестная вещица, Долорес. – Она указала на кулон, сверкавший среди рюшей на блузке Кхембридж.

– Что? – рявкнула та, посмотрев на свою широкую грудь. – А-а! Семейная реликвия. – Она погладила медальон. – «С» означает Сельвин… Я с ними в родстве… Собственно, я в родстве почти со всеми чистокровными семьями… чего, увы, – бегло просматривая анкету миссис Кэттермоул, прибавила она уже громче, – не скажешь о вас. «Занятие родителей: зеленщики».

Гнусли ядовито усмехнулся. Серебристый пушистый кот бродил под балюстрадой, дементоры в ожидании застыли по углам.

От наглой лжи Кхембридж кровь Гарри вскипела, и он забыл про осторожность. Стало быть, медальон, полученный как взятка от мелкого жулика, – дополнительное доказательство ее чистокровности? Он поднял волшебную палочку, даже не пряча ее под плащом-невидимкой, и выпалил:

– Обомри!

Вспыхнул красный свет; Кхембридж рухнула, стукнувшись лбом о край балюстрады. Документы посыпались с ее колен на пол; серебристый кот исчез. Волна ледяного воздуха нахлынула, как цунами. Гнусли, растерянно озираясь, искал нападавшего; увидев руку Гарри с направленной на него палочкой, он сунулся за своей, но не успел.

– Обомри!

Гнусли упал на пол и остался лежать скорчившись.

– Гарри!

– Гермиона, ну невозможно слушать ее враки…

– Гарри, миссис Кэттермоул!

Гарри развернулся, сбросив плащ-невидимку; внизу дементоры из углов медленно скользили к женщине, прикованной цепями к креслу. Они больше не стеснялись – оттого ли, что исчез Заступник, или оттого, что их хозяева повержены. Склизкая рука в струпьях схватила миссис Кэттермоул за подбородок и запрокинула ей голову; несчастная страшно закричала.

– ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ!

Серебристый олень, вылетев из кончика волшебной палочки Гарри, ринулся на дементоров. Те отступили и вновь растворились в темноте. Олень легким галопом поскакал вкруг подземелья. Его свет, ярче и теплее, чем свет кота, залил все вокруг.