Текст книги "Гарри Поттер. Полная коллекция"

– Разумеется, – согласился Думбльдор, – однако наличие дементоров в проулке – принципиально важное обстоятельство данного дела. Клаузула седьмая вышеупомянутого декрета в исключительных обстоятельствах допускает применение колдовства в присутствии муглов, а так как под определение исключительных обстоятельств подпадают ситуации, угрожающие жизни колдуна или ведьмы, а также любых других колдунов, ведьм или муглов, присутствующих на месте соверше…

– Благодарю вас, Думбльдор, клаузула седьмая нам прекрасно известна! – рявкнул Фудж.

– Разумеется, – учтиво согласился Думбльдор. – Стало быть, мы все согласны, что действия Гарри, а именно вызов им Заступника, подпадают под ка-тегорию исключительных обстоятельств, описываемых данной клаузулой?

– Да, если там действительно были дементоры, в чем я лично сильно сомневаюсь…

– Вы слышали показания свидетельницы, – перебил Думбльдор. – Если вы сомневаетесь в их правдивости, вызовите ее еще раз и допросите снова. Я уверен, что она не станет возражать.

– Я… что… нет… – выпалил Фудж, яростно вороша бумаги. – Это… Я хочу покончить с этим сегодня, Думбльдор!

– Но ведь вы, разумеется, готовы заслушивать показания свидетеля столько раз, сколько потребуется для установления истины, во избежание попрания правосудия? – сказал Думбльдор.

– Попрания правосудия! Да в шляпу это ваше попрание! – взревел Фудж. – Думбльдор, вы когда-нибудь, вместо того чтобы без конца покрывать вопиющие безобразия этого мальчишки, пытались посчитать, сколько бредовых историй он насочинял? Вы, наверное, забыли, что три года назад он наложил невесомую чару…

– Это не я! Это домовый эльф! – выкрикнул Гарри.

– ВИДИТЕ? – прогрохотал Фудж, театрально указывая на него. – Домовый эльф! У муглов! Я вас умоляю!

– Упомянутый эльф в настоящее время служит в школе «Хогварц», – сказал Думбльдор. – Я могу сию же минуту представить его собранию для дачи показаний.

– Я… не… у меня нет времени допрашивать домовых эльфов! В любом случае это не единственное… Он надул свою тетку! – завопил Фудж, ударяя кулаком по столу и опрокидывая чернильницу.

– Вы же и сами тогда проявили понимание и не стали выдвигать обвинение, сознавая, я полагаю, что даже лучшие из нас не всегда в силах контролировать свои эмоции, – спокойно заметил Думбльдор. Фудж между тем пытался стереть чернила со своих записей.

– Я уж не говорю о том, что он вытворяет в школе…

– В связи с тем, что контроль за дисциплиной в стенах учебного заведения не входит в компетенцию министерства, поведение Гарри в школе не должно интересовать уважаемое собрание, – по-прежнему вежливо, но с легким холодком произнес Думбльдор.

– Ого! – воскликнул Фудж. – Значит, то, что творится у вас в школе, не наше дело? Так вас следует понимать?

– Министерство не имеет права исключать учеников из «Хогварца», как я уже имел счастье напомнить вам вечером второго августа сего года, – негромко проговорил Думбльдор. – И оно не имеет права конфисковывать волшебную палочку до того, как будут доказаны выдвинутые против ее владельца обвинения, о чем я также напоминал вам вечером второго августа сего года. В вашем похвальном стремлении соблюсти букву закона вы сами сумели, – я уверен, что не намеренно, – несколько законов нарушить.

– Законы можно изменить, – свирепо сказал Фудж.

– Разумеется, – Думбльдор слегка наклонил голову, – и вы, Корнелиус, явно меняете многое. Подумать только: за несколько недель, что прошли с тех пор, как меня попросили оставить Мудрейх, у вас уже стало обычной практикой разбирать простое дело о колдовстве несовершеннолетнего в присутствии полного состава суда!

На скамьях кое-кто беспокойно зашевелился. Фудж стал красно-бурым. Жабоподобная ведьма справа от него, однако, невозмутимо смотрела на Думбльдора.

– Насколько мне известно, – продолжил Думбльдор, – закон, который разрешал бы данному собранию наказать Гарри за все прегрешения разом, пока еще не принят. Против него было выдвинуто конкретное обвинение, и он представил доказательства в свою защиту. Теперь нам с ним остается лишь покорно ожидать решения высоких судей.

Думбльдор умолк и снова сложил домиком длинные пальцы. Фудж сверлил его взглядом, чуть ли не дымясь от гнева. Гарри скосил глаза на Думбльдора, рассчитывая, что тот его как-то успокоит; Гарри вовсе не был уверен, что директор поступил правильно, фактически вынудив Мудрейх принять решение прямо сейчас. Однако Думбльдор опять не заметил попыток Гарри заглянуть ему в глаза. Он неотрывно смотрел вверх, на судейские скамьи, на членов Мудрейха, погрузившихся в жаркое, но почти неслышное обсуждение.

Гарри уставился себе под ноги. Сердце как будто раздулось до немыслимых размеров и с грохотом билось о ребра. Он думал, что слушание продлится гораздо дольше. Он сомневался, что произвел хорошее впечатление. Он, собственно, почти ничего не сказал. Надо было подробнее объяснить им про дементоров, как он упал, как их с Дудли чуть не поцеловали…

Дважды он взглядывал на Фуджа и открывал рот, но распухшее сердце перекрывало доступ кислорода, и оба раза Гарри лишь тяжело переводил дух и опять опускал глаза к ботинкам.

Внезапно шепот прекратился. Гарри хотел посмотреть на судей, но обнаружил, что ему гораздо, гораздо, гораздо легче рассматривать собственные шнурки.

– Поднимите руки те, кто считает, что обвиняемый невиновен, – прогремел голос мадам Боунс.

Гарри рывком задрал голову. Вверх взметнулись руки, много рук… больше половины! Очень часто дыша, Гарри хотел было их сосчитать, но не успел – мадам Боунс сказала:

– Поднимите руки те, кто считает, что обвиняемый виновен.

Руку поднял Фудж, а с ним и полдюжины других членов Мудрейха, в том числе тетя-жаба, колдун с большими усами и кучерявая дама из второго ряда.

С такой гримасой, будто у него в горле застрял огромный кусок, Фудж обвел всех взглядом, а затем опустил руку. Он сделал два очень глубоких вдоха и сказал, с превеликим трудом подавляя бешенство:

– Очень хорошо, очень хорошо… Оправдан по всем статьям.

– Превосходно, – проговорил Думбльдор, легко вскочил, достал палочку и убрал кресла. – Что же, мне пора. Доброго всем дня.

И, так и не взглянув на Гарри, быстро вышел из подземелья.

Глава девятая
Терзания миссис Уизли

Гарри никак не ожидал, что Думбльдор уйдет столь внезапно. Ослабев от шока и облегчения, он так и сидел в кресле с цепями. Члены Мудрейха поднимались, переговаривались, собирали бумаги. Гарри встал. Никто его не замечал, за исключением жабоподобной ведьмы, которая теперь смотрела на него, как до того смотрела на Думбльдора. Мысленно от нее отмахнувшись, Гарри попытался поймать взгляд Фуджа или мадам Боунс, чтобы спросить, можно ли ему идти, но Фудж, как видно, твердо решил игнорировать Гарри, а мадам Боунс возилась со своим портфелем. Гарри очень осторожно сделал несколько шагов к выходу. Его не окликнули, и тогда он быстро-быстро пошел к двери.

Последнюю пару футов он одолел бегом, распахнул дверь и едва не столкнулся со смертельно-бледным, испуганным мистером Уизли.

– Думбльдор не сказал…

– Оправдан, – закрывая дверь, сообщил Гарри, – по всем статьям!

Мистер Уизли просиял и схватил его за плечи.

– Гарри, это же отлично! Нет, конечно, иначе и быть не могло, с такими-то уликами, но, не стану скрывать, я все-таки…

И тут он осекся, потому что дверь снова открылась и из зала потянулись члены Мудрейха.

– Мерлинова борода! – увлекая Гарри в сторону, чтобы он не стоял на проходе, воскликнул мистер Уизли. – Они что, судили тебя полным составом?

– Похоже, – тихо ответил Гарри.

Один или два колдуна кивнули Гарри, несколько, в том числе и мадам Боунс, сказали «Доброе утро, Артур» мистеру Уизли, но большинство просто отводили глаза. Корнелиус Фудж и жабоподобная ведьма покинули подземелье едва ли не последними. Фудж сделал вид, будто Гарри и мистер Уизли – настенное украшение, зато ведьма оглядела Гарри почти оценивающе. Самым последним из зала заседаний вышел Перси. Он, как и Фудж, не обратил внимания ни на отца, ни на Гарри и, с прямой спиной, задрав нос, гордо прошествовал мимо с большим пергаментным свитком и охапкой запасных перьев в руках. У мистера Уизли резче обозначились морщины возле рта, но в остальном по нему никак нельзя было сказать, что он видит одного из своих сыновей. Перси стал подниматься по лестнице на девятый этаж. Едва его ботинки скрылись из виду, мистер Уизли сказал:

– Поедем домой, поделишься со всеми хорошей новостью. – Он поманил Гарри за собой: – Мне все равно надо в Бетнал-Грин, разбираться с унитазом, – закину тебя по дороге. Пошли…

– Что же вы будете с ним делать, с этим унитазом? – поинтересовался Гарри. Он широко улыбался – неожиданно все вокруг стало в пять раз смешнее. До Гарри постепенно доходило: он оправдан, он возвращается в «Хогварц»…

– Ерунда, простейшая антипорча, – уже на лестнице ответил мистер Уизли. – Здесь проблема не в том, как все исправить. Сложнее разобраться в истинных причинах такого вандализма. Нередко колдунам кажется, что все это – безобидное дурачество, но, на мой взгляд, в подобном издевательстве над муглами выражается нечто глубинное, отвратительное, и лично я…

Он оборвал себя на полуслове. В коридоре на девятом этаже, рядом с лестничной клеткой, стоял Корнелиус Фудж и тихо говорил что-то высокому мужчине с гладкими светлыми волосами и бледным заостренным лицом.

Заслышав шаги, мужчина обернулся. И тоже замолчал на полуслове. Он вперил в Гарри ледяной взгляд, и его серые глаза сузились.

– Так-так-так… Заступник Поттер, – с издевкой проговорил Люциус Малфой.

Гарри задохнулся, точно на всем ходу врезался в твердую стену. В последний раз эти стальные глаза смотрели на него сквозь прорези капюшона Упивающегося Смертью, а этот надменный голос глумился, когда его пытал лорд Вольдеморт. Гарри не верил своим глазам: как Люциус Малфой осмеливается смотреть ему в лицо? И как Фудж может спокойно с ним беседовать, если Гарри всего несколько недель назад сказал ему, что Малфой – Упивающийся Смертью?

– Министр поведал мне, как ты счастливо отделался, Поттер, – процедил мистер Малфой. – Поразительно, как тебе всегда удается ускользнуть от наказания?.. Какой ты скользкий, Поттер! Прямо как змея.

Мистер Уизли предупреждающе вцепился Гарри в плечо.

– Да, – согласился Гарри, – я такой. Всегда ускользну.

Люциус Малфой перевел взгляд на мистера Уизли:

– А вот и Артур Уизли! Что ты здесь забыл, Артур?

– Я здесь работаю, – бросил мистер Уизли.

– Здесь? – Мистер Малфой поднял брови и глянул на дверь за спиной у мистера Уизли. – А я-то думал, что ты работаешь на втором этаже. Напомни-ка мне, в чем она заключается, эта твоя работа? Ты, кажется, таскаешь домой мугловые вещи и там их зачаровываешь?

– Ошибаешься, – рявкнул мистер Уизли, и его пальцы еще глубже впились Гарри в плечо.

– А вы сами-то что здесь делаете? – осведомился Гарри у Люциуса Малфоя.

– Это касается меня и министра магии, но совершенно не касается тебя, Поттер, – ответил Малфой, оглаживая мантию. Гарри отчетливо услышал тихое звяканье – такое мог издать лишь карман, полный денег. – И не забывай: хоть ты и любимчик Думбльдора, нельзя ожидать подобной снисходительности от всех… Не подняться ли нам в ваш кабинет, министр?

– Разумеется, – сказал Фудж, поворачиваясь спиной к Гарри и мистеру Уизли. – Прошу сюда, Люциус.

Негромко разговаривая, Фудж и Малфой пошли прочь. Пока они не скрылись в лифте, мистер Уизли не отпускал плеча Гарри.

– Если у них какие-то дела, почему он не подождал Фуджа у кабинета? – гневно выпалил Гарри. – Что ему понадобилось здесь?

– Наверно, хотел проникнуть в зал заседаний, – ответил мистер Уизли. Он был очень возбужден и все время озирался, будто опасаясь, что их могут подслушать. – Узнать, исключили тебя или нет. Дома надо мне не забыть оставить сообщение для Думбльдора, он обязательно должен знать, что Малфой опять встречался с Фуджем.

– А что у них с Фуджем вообще за дела?

– Денежные, я полагаю, – сердито сказал мистер Уизли. – Малфой годами раздает пожертвования… Завязывает знакомства с нужными людьми… А потом обращается к ним с просьбами… Например, приостановить проведение какого-то неугодного ему закона… Что и говорить, связи у Люциуса Малфоя ценные.

Приехал лифт, совершенно пустой, если не считать стайки сообщений, которые тут же принялись виться над головой мистера Уизли. Тот нажал кнопку «Атриум» и раздраженно от них отмахнулся.

– Мистер Уизли, – медленно начал Гарри, – если Фудж общается с Малфоем, с Упивающимися Смертью, к тому же наедине, откуда мы знаем, что он не под проклятием подвластия?

– Ты не единственный, кому пришла в голову эта мысль, Гарри, – пробормотал мистер Уизли. – Но Думбльдор считает, что сейчас Фудж действует по собственному разумению… что, как говорит Думбльдор, тоже не утешает. Не стоит нам здесь об этом.

Двери раскрылись, и они вышли в просторный и почти опустевший атриум. Охранник Эрик прятался за газетой. Они уже миновали фонтан, и тут Гарри вдруг вспомнил.

– Подождите… – остановил он мистера Уизли и, доставая на ходу кошель, направился назад, к фонтану.

Он заглянул в красивое лицо колдуна. Вблизи оно казалось безвольным и глупым. На губах ведьмы играла целлулоидная улыбка участницы конкурса красоты. Что же касается гоблина и кентавра, то, насколько знал их Гарри, они ни за что не стали бы с такой слюнявой слащавостью взирать даже на самых распрекрасных колдунов. Убедительным выглядело лишь подобострастное раболепие домового эльфа. Усмехнувшись при мысли о том, что сказала бы Гермиона, если б увидела эту статую, Гарри развязал тесемки и вытряс в фонтан не десять галлеонов, а все, что было.

– Я так и знал! – заорал Рон, кулаком рубя воздух. – Как всегда, пронесло!

– Куда бы они делись, – отозвалась Гермиона. Когда Гарри вошел в кухню, Гермиона была близка к обмороку, а теперь дрожащей рукой прикрывала глаза. – У них ничего против тебя не было, ничего.

– Зачем же смотреть на меня с таким облегчением, если вы и так были уверены, что пронесет? – улыбнулся Гарри.

Миссис Уизли вытерла лицо фартуком, а Фред, Джордж и Джинни исполняли дикарский танец, распевая:

– Пронесло, пронесло, пронесло…

– Тихо! Успокойтесь! – прикрикнул мистер Уизли, хотя и он тоже улыбался. – Кстати, Сириус, в министерстве мы встретили Люциуса Малфоя…

– Что?! – вскинулся Сириус.

– Пронесло, пронесло, пронесло…

– Хватит, вы, трое! Да-да, мы застали его с Фуджем на девятом этаже. Они разговаривали, а потом вместе отправились в кабинет Корнелиуса. Думбльдор должен об этом знать.

– Да, – согласился Сириус. – Мы ему передадим, не беспокойся.

– Вот и хорошо. А то мне надо бежать – в Бетнал-Грин меня ждет страдающий рвотой унитаз. Молли, я задержусь, надо подменить Бомс, но к ужину, скорее всего, будет Кингсли…

– Пронесло, пронесло, пронесло…

– Фред – Джордж – Джинни! Замолчите! – крикнула миссис Уизли; ее муж вышел из кухни. – Гарри, дорогой, садись скорее, поешь, ты ведь совсем не завтракал.

Рон с Гермионой уселись напротив него, счастливые, какими Гарри не видел их за все время на площади Мракэнтлен. Пьянящая радость, угасшая было после встречи с Люциусом Малфоем, снова наполнила душу; угрюмый дом показался теплым и приветливым, а вездесущий Шкверчок, сунувший хоботок в дверь – глянуть, что за шум, – был не так уж и уродлив.

– Ясное дело: как Думбльдор вступился, они уже не посмели тебя обвинить, – радостно сказал Рон, щедро раскладывая по тарелкам картофельное пюре.

– Да, он меня спас, – согласился Гарри. Ему хотелось добавить: «Хорошо бы он еще поговорил со мной. Или хотя бы на меня посмотрел», – но это прозвучало бы неблагодарно и, хуже того, по-детски.

Стоило это подумать, шрам заболел с такой силой, что Гарри непроизвольно схватился за лоб.

– Что? – встревожилась Гермиона.

– Шрам, – еле выговорил Гарри. – Не страшно… это теперь все время…

Остальные ничего не заметили; все ели и ликовали по поводу счастливого избавления Гарри. Фред, Джордж и Джинни продолжали петь. Гермиона занервничала, но не успела и слова сказать, потому что довольный Рон воскликнул:

– Спорим, сегодня зайдет Думбльдор! Должен же он с нами отпраздновать!

– Нет, Рон, вряд ли он сумеет выбраться, – возразила миссис Уизли, ставя перед Гарри гигантское блюдо с жареной курицей. – Он сейчас очень-очень занят.

– ПРОНЕСЛО, ПРОНЕСЛО, ПРОНЕСЛО…

– Да замолчите вы когда-нибудь?! – взревела миссис Уизли.

Гарри невольно отмечал, что в доме № 12 на площади Мракэнтлен есть человек, который не в восторге от его возвращения в «Хогварц». Услышав новости, Сириус очень успешно изобразил радость: долго жал Гарри руку, сиял и улыбался вместе со всеми. Но вскоре помрачнел еще сильнее, с каждым днем становился все угрюмее, почти ни с кем не разговаривал, даже с Гарри, и все чаще запирался наверху, в спальне матери, с Конькуром.

– Только не вздумай угрызаться! – сурово сказала Гермиона, когда Гарри поделился с нею и Роном своими переживаниями. После слушания миновало несколько дней, и сейчас они втроем отскребали от грязи чулан на третьем этаже. – Твое место в «Хогварце», и Сириус это прекрасно знает. По-моему, он себя ведет эгоистично.

– Ну, это уж чересчур, – возразил Рон, сосредоточенно отчищая с пальца упрямый кусок плесени. – Тебе тоже бы не понравилось торчать здесь в одиночестве.

– В каком одиночестве? – осведомилась Гермиона. – А Орден Феникса? Просто он надеялся, что Гарри переедет сюда.

– Вряд ли, – сказал Гарри, выжимая тряпку. – Когда я спросил, можно ли мне будет жить с ним, он ничего толком не ответил.

– Потому что он сам не хотел обнадеживаться, – мудро изрекла Гермиона. – И потом, ему, наверное, было стыдно, потому что втайне он и вправду мечтал, чтобы тебя исключили. Тогда вы оба стали бы изгоями…

– Да ладно тебе! – хором оборвали ее Рон и Гарри, но Гермиона лишь пожала плечами:

– Пожалуйста. Только я порой думаю, Рон, что твоя мама права: временами Сириус путается и не понимает, что Гарри – это Гарри, а не его отец.

– Ты что же, считаешь, у него с головой не все в порядке? – взвился Гарри.

– Нет, я считаю, что он очень долго был очень одинок, – просто ответила Гермиона.

За их спинами в дверях спальни показалась миссис Уизли.

– До сих пор не закончили? – сунув голову в чулан, недовольно спросила она.

– Я думал, ты пришла предложить нам немного отдохнуть! – горько вздохнул Рон. – Знаешь, сколько грязи мы уже оттерли за все это время?

– Вы же мечтали помогать Ордену, – пожала плечами миссис Уизли. – Приводите в порядок его штаб-квартиру.

– Я тут прямо как домовый эльф, – пробурчал Рон.

– Вот, теперь ты видишь, какая ужасная у них жизнь? Теперь ты понимаешь, что должен активнее принимать участие в П.У.К.Н.И.?! – с надеждой вскричала Гермиона, как только миссис Уизли вышла из комнаты. – Пожалуй, было бы неплохо устроить благотворительную уборку гриффиндорской гостиной, а доходы передать в фонд П.У.К.Н.И. Пополним бюджет и повысим осведомленность граждан…

– Я сам передам тебе все свои доходы, лишь бы ничего больше не слышать о ПУКНИ, – раздраженно пробормотал Рон, но расслышал только Гарри.

Приближался последний день каникул. Гарри все чаще предавался мечтам о «Хогварце». Ему не терпелось снова увидеть Огрида, снова играть в квидиш, снова ходить через огород в теплицы на гербологию. Да что там: убраться из этого пыльного, грязного дома, где половина чуланов до сих пор заперты на засовы, а из углов хрипит проклятия Шкверчок, – уже счастье!.. Хотя при Сириусе Гарри, разумеется, ничего такого не говорил.

Оказалось, что жить при штабе антивольдемортовского движения совсем не так интересно, как можно было подумать. Конечно, члены Ордена появлялись в доме регулярно, иногда оставались поесть, а иногда забегали, торопливо перешептывались и через пять минут убегали. Но миссис Уизли строго следила за тем, чтобы Гарри и компания не слышали ни слова (ни ушами, ни подслушами); видимо, все, даже Сириус, считали, что Гарри не следует знать больше, чем ему рассказали в первый вечер.

За день до возвращения в школу Гарри стоял на стуле и сметал со шкафа помет Хедвиги. В это время в комнату вошел Рон с двумя конвертами.

– Список книг, – сказал он, бросая один конверт Гарри. – Давно пора, я уж думал, они забыли, обычно присылают гораздо раньше…

Гарри смел остатки помета в мусорный мешок и через голову Рона швырнул мешок в корзину. Корзина заглотила мешок и сыто рыгнула из угла. Гарри вскрыл конверт. Два пергаментных листа: напоминание о том, что учебный год начинается первого сентября, и список необходимых учебников.

– Только два новых. – Гарри пробежал глазами список. – Миранда Истреб, «Сборник заклинаний (часть 5)» и Уилберт Уиляйл, «Теория защитной магии».

Хлоп.

Рядом материализовались Фред с Джорджем. Гарри уже так привык, что даже не сверзился со стула.

– Мы вот думаем, откуда взялась книга этого Уиляйла, – непринужденно заметил Фред.

– Это же значит, что Думбльдор нашел нового учителя защиты от сил зла, – пояснил Джордж.

– Что ж, вовремя, – сказал Фред.

– В каком смысле? – спросил Гарри, спрыгивая на пол.

– Мама с папой где-то месяц назад разговаривали, а мы слышали – через подслуши, – объяснил Фред. – По их словам выходило, что Думбльдор никак не может никого найти.

– Неудивительно. С четырьмя последними-то учителями что было? – заметил Джордж.

– Один помер, второй без памяти, третий уволен, четвертый десять месяцев жил в сундуке, – загибая пальцы, перечислил Гарри. – Да уж.

– Ты что, Рон? – вдруг спросил Фред.

Рон не ответил. Гарри оглянулся. Рон застыл, приоткрыв рот и остолбенело уставившись на письмо из «Хогварца».

– Да в чем дело? – нетерпеливо осведомился Фред, подошел и через плечо Рона заглянул в письмо.

И тоже открыл рот.

– Староста? – изумился он, глядя в письмо. – Староста?

Джордж бросился к ним, выхватил у Рона конверт, перевернул его вверх ногами, и Гарри увидел, что Джорджу в ладонь выпало что-то ало-золотое.

– Не может быть, – хрипло прошептал Джордж.

– Это какая-то ошибка, – сказал Фред, забрал у Рона письмо и посмотрел на свет, словно ища водяные знаки. – В здравом уме никто не назначит Рона старостой.

Головы близнецов синхронно повернулись к Гарри.

– Мы были уверены, что ты – стофунтовый вариант! – воскликнул Фред так, будто Гарри умудрился всех облапошить.

– Мы считали, Думбльдор обязательно выберет тебя! – возмутился Джордж.

– Тремудрый Турнир же! И все прочее! – прибавил Фред.

– Это, видно, из-за сплетен, что он того, – сказал Джордж Фреду.

– Да-а, – протянул Фред. – Да, друг, от тебя одни проблемы. Что ж, хоть один из вас выступил как подобает.

Он похлопал Гарри по спине, одарив при этом Рона уничтожающим взглядом.

– Староста… мыска Лонни сталоста.

– Фу-у-у, представляю, что устроит мама, – застонал Джордж и сунул значок Рону в руку, словно заразу какую.

Рон, до сих пор не издавший ни звука, взял значок, растерянно на него поглядел, а потом молча протянул Гарри, словно прося подтвердить подлинность. Гарри взял значок: большая буква «С» на фоне гриффиндорского льва. Точно такой же Гарри видел на груди у Перси в свой самый первый день в «Хогварце».

С грохотом распахнулась дверь, и в комнату ворвалась Гермиона – волосы развеваются, щеки раскраснелись. В руке она держала конверт.

– Вы… вы получили?..

Она увидела у Гарри значок и громко взвизгнула.

– Я так и знала! – возбужденно закричала она, потрясая письмом. – Я тоже, Гарри, я тоже!

– Нет, – сказал Гарри, поспешно возвращая значок Рону. – Это не мой, это Рона.

– Это… что?

– Староста – Рон, а не я, – повторил Гарри.

– Рон? – раскрыла рот Гермиона. – Но… Ты уверен? То есть…

Рон повернулся и с вызовом посмотрел на нее. Гермиона покраснела.

– На конверте – мое имя, – сказал Рон.

– Да я… – растерянно пробормотала Гермиона. – Я… В общем… Здорово! Молодец, Рон! Это так…

– Неожиданно, – кивнув, закончил за нее Джордж.

– Нет, – Гермиона покраснела еще больше, – нет, ничего подобного… Рон сделал много всего… он очень…

Дверь за ее спиной открылась шире, и задом вошла миссис Уизли с кипой свежевыглаженных вещей.

– Джинни говорит, списки книг наконец-то пришли, – поглядев на конверты, сказала она, направилась к кровати и принялась раскладывать одежду на две стопки. – Давайте их мне – пока будете собирать вещи, я все куплю на Диагон-аллее. Да, Рон, а тебе нужна новая пижама, эта коротка дюймов на шесть, ты растешь прямо на глазах… Ты какого цвета хочешь?

– Купи красную с золотом, под цвет значка, – ухмыльнулся Джордж.

– Под цвет чего? – рассеянно переспросила миссис Уизли, скатывая пару свекольных носков и укладывая их в стопку вещей Рона.

– Значка, – повторил Фред, желая, видимо, поскорее разделаться с худшим. – Новенького блестященького значка старосты.

До сознания миссис Уизли, поглощенной мыслями о пижаме, его слова дошли не сразу.

– Значка?.. Но… Рон, ты не?..

Рон предъявил значок.

Миссис Уизли взвизгнула совсем как Гермиона.

– Не может быть! Не может быть! О, Рон, как это замечательно! Староста! Как все в семье!

– А мы с Фредом кто? Соседские дети? – возмутился Джордж, но мать, оттолкнув его, бросилась на шею младшему сыну.

– Как обрадуется папа! Рон, я так тобой горжусь! Какая чудесная новость! Еще немного, и ты будешь старшим старостой, как Билл и Перси, это же только первый шаг! Какой подарок, среди всех наших тревог! Я так счастлива, ой, Ронни…

За ее спиной близнецы громко изображали рвотные позывы, но миссис Уизли ничего не замечала; крепко обнимая Рона, она покрывала поцелуями его лицо, заалевшее ярче значка.

– Мам… хватит… мам, успокойся… – бормотал он, пытаясь вырваться.

Она отпустила его и, задыхаясь от счастья, проговорила:

– Ну, что же это будет? Перси мы подарили сову, но у тебя сова уже есть…

– В с-смысле? – пролепетал Рон. Он не осмеливался верить собственным ушам.

– Ты заслужил награду! – любовно глядя на сына, воскликнула миссис Уизли. – Может, красивую новую парадную мантию?

– Мантию мы ему уже купили, – кисло сказал Фред; кажется, он глубоко сожалел о необдуманной щедрости.

– Тогда новый котел, старый весь проржавел, им ведь еще Чарли пользовался… Или новую крысу, ты так любил Струпика…

– Мам, – с робкой надеждой начал Рон, – а можно мне новую метлу?

Лицо миссис Уизли чуточку потускнело; цены на метлы были очень высоки.

– Не самую лучшую! – поторопился добавить Рон. – Просто… просто новую… для разнообразия…

Миссис Уизли поколебалась, затем улыбнулась:

– Конечно, можно… Что ж, раз нужно зайти еще и за метлой, я лучше побегу. До вечера… Подумать только, малыш Ронни – староста!.. Да, не забудьте собрать сундуки… Староста… я умираю!..

Она последний раз поцеловала Рона в щеку, громко всхлипнула и выбежала из комнаты.

– Рон, ты не обидишься, если мы не станем тебя целовать? – с фальшивой озабоченностью спросил Фред.

– Если хочешь, мы сделаем реверанс, – предложил Джордж.

– Ой, заткнитесь, – сердито сказал Рон.

– А то что? – спросил Фред со зловещей улыбкой. – Ты нас накажешь?

– Посмотрел бы я на него, – хмыкнул Джордж.

– Вполне может и наказать, если будете себя так вести, – разозлилась Гермиона.

Фред с Джорджем расхохотались, а Рон пробормотал:

– Плюнь, Гермиона.

– Джордж, берегись, – пролепетал Фред, притворяясь, что дрожит от страха, – теперь за нами надзирают два грозных старосты…

– Да, кончились наши золотые денечки, – картинно опечалился Джордж.

И с громким хлопком близнецы дезаппарировали.

– Ну дают! – вознегодовала Гермиона, глядя в потолок, откуда доносились раскаты громкого хохота. – Не обращай на них внимания, Рон, они просто завидуют!

– Вряд ли, – с сомнением покачал головой Рон, тоже глядя в потолок. – Они всегда говорили, что в старосты выбиваются одни придурки… Зато, – прибавил он, повеселев, – у них никогда не было новых метел! Жалко, что нельзя пойти с мамой и выбрать… «Нимбус» она, конечно, купить не сможет, но сейчас появилась новая модель «Чистой победы» – вот это было бы здорово… да… Пожалуй, пойду, намекну ей, что мне бы «Чистую победу»… Так, для информации…

И он выскочил из комнаты, оставив Гарри и Гермиону одних.

Отчего-то Гарри совсем не хотелось встречаться с Гермионой взглядом. Он отвернулся, взял с кровати стопку чистой одежды и потащил ее к сундуку.

– Гарри? – робко позвала Гермиона.

– Ты молодец, Гермиона, – сказал Гарри так доброжелательно, что не узнал собственного голоса, и, по-прежнему не поднимая глаз, продолжил: – Это здорово. Староста. Классно.

– Спасибо, – ответила она. – Э-э-э… Гарри… Можно мне взять Хедвигу? Написать маме с папой? Они так обрадуются… Староста – это они могут понять…

– Конечно, – отозвался Гарри ужасно сердечным не своим голосом. – Бери!

Он склонился над сундуком, уложил на дно одежду и притворился, будто что-то ищет. Гермиона подошла к шкафу и стала подзывать Хедвигу. Через некоторое время Гарри услышал, как закрылась дверь, но еще постоял не разгибаясь и настороженно прислушался. В комнате раздавалось лишь гнусное хихиканье пустого холста и кхеканье мусорного ведра, которое подавилось совиным пометом.

Он распрямил спину и обернулся. Гермиона ушла и унесла Хедвигу. Гарри медленно приблизился к кровати и упал на нее, невидящими глазами уставившись в темень под гардеробом.

Он начисто забыл, что в пятом классе выбирают новых старост. Он так боялся вылететь из школы, что в голове не оставалось места каким-то глупым значкам. А между тем они медленно, но верно прокладывали себе путь к новым хозяевам. Но если бы он о них помнил… если бы вообще думал об этом… чего бы он тогда ждал?

Не этого, – сказал правдивый голосок у него в голове.

Гарри болезненно сморщился и спрятал лицо в ладонях. Себе не соврешь: помни он про значок старосты, он был бы уверен, что значок достанется ему, а не Рону. То есть что – он самонадеян, как Драко Малфой? Считает себя лучше других? Он что, в самом деле верит, будто он лучше Рона?

Нет, – отрекся от ужасной мысли голосок.

«Честно?» – спросил себя Гарри, озадаченно копаясь в собственных чувствах.

Я лучше играю в квидиш, – сказал голосок. – А во всем остальном я ничуть не лучше.

Вот это правда, подумал Гарри; по успеваемости он ничуть не лучше Рона. Но как же все остальное? То, что помимо уроков? Все то, что им с Роном и Гермионой довелось пережить? Как же их приключения, когда им нередко грозили вещи похуже исключения из школы?

Рон и Гермиона почти всегда были со мной, – сказал голосок.

«Ну, не все время, – заспорил Гарри. – Их не было, когда я боролся со Страунсом. Они не сражались с Реддлем и василиском, а в ночь побега Сириуса не они отгоняли дементоров. Их не было со мной на кладбище, когда вернулся Вольдеморт…»

Гарри снова овладело чувство, которое переполняло его в самый первый вечер здесь: его недооценили, с ним обошлись несправедливо. «У меня гораздо больше заслуг, – возмущенно думал он. – Я сделал больше, чем любой из них!»