Текст книги "Гарри Поттер. Полная коллекция"

Глава двадцать пятая
Глаз и яйцо

Гарри не знал, долго ли надо будет принимать ванну, разгадывая загадку, и поэтому решил сделать это ночью, чтобы хватило времени. Принимать подачки от Седрика не хотелось, но он все-таки пойдет в ванную комнату для старост; туда допускаются немногие, вряд ли ему там помешают.

Гарри спланировал свое путешествие со всей возможной тщательностью. Однажды ночью, блуждая по школе, он уже попался смотрителю Филчу, и повторять этот опыт не было ни малейшего желания. Главная надежда, конечно, на плащ-невидимку, а для верности он возьмет еще Карту Каверзника – тоже очень ценный предмет, когда предстоит нарушать школьные правила. Карта показывала весь замок, со всеми секретными переходами и короткими путями, а главное, на ней появлялись крошечные поименованные точки, которые показывали, кто где находится; если кто-то соберется в ванную, Гарри узнает заранее.

Ночью в четверг Гарри тихонько забрался в кровать, надел там плащ, а затем прокрался вниз и, как в ту ночь, когда Огрид показывал ему драконов, подождал, пока откроется дыра за портретом. На сей раз снаружи стоял Рон, он и сказал Толстой Тете пароль («жареный банан»).

– Удачи! – пробормотал Рон, пролезая в общую гостиную мимо Гарри.

Двигаться под плащом сегодня было неудобно: под мышкой зажато тяжелое яйцо, в другой руке Карта. К счастью, в коридорах, залитых лунным светом, было тихо и безлюдно, и к тому же Гарри стратегически то и дело проверял Карту, чтобы не столкнуться с теми, кого следует избегать. Дойдя до статуи Бориса Бессмысленного, растерянного колдуна в перчатках не на ту руку, Гарри нашел нужную дверь, близко к ней наклонился и, согласно инструкции Седрика, прошептал:

– Хвойный освежающий.

Дверь со скрипом отворилась. Гарри проскользнул внутрь, закрыл щеколду, снял плащ-невидимку и осмотрелся.

Первым делом он подумал так: да, ради этой ванной имеет смысл стать старостой. Все вокруг сплошь из белого мрамора, неярко горят свечи в великолепных канделябрах, в полу посредине прямоугольное углубление – видимо, бассейн. По краям бассейна имелось множество золотых кранов, инкрустированных разноцветными драгоценными камнями, – на каждом кране свой. Трамплин для ныряния здесь тоже был. Окна закрывали длинные белые шторы; в углу высилась стопка белых пушистых полотенец. На стене висела одна-единственная картина, изображающая блондинистую русалку, уснувшую на скале. Русалка посапывала, и длинная прядь, упавшая ей на лицо, легонько шевелилась.

Гарри сложил на пол плащ, Карту и яйцо, прошел дальше, озираясь, и его шаги гулким эхом отразились от стен. Какой бы прекрасной ни была ванная и как бы ему ни хотелось открыть парочку-троечку этих красивых кранов – теперь он сильно заподозрил, что Седрик его надул. Как это поможет разгадать загадку? Тем не менее он пристроил полотенце, плащ, Карту и яйцо на край ванны-бассейна, встал на колени и несколько кранов повернул.

Сразу стало понятно, что из них льется вода, смешанная с цветной пеной, и ничего подобного Гарри никогда не видал. Из одного крана ползли розовые и голубые пузыри размером с футбольный мяч; из другого струилось что-то вроде снежной каши – она, показалось Гарри, выдержала бы даже его вес; из третьего вырывался сильно надушенный пурпурный пар, повисавший над водой. Некоторое время Гарри забавлялся, открывая и закрывая краны. Особенно ему понравился тот, чья струя била по воде и широкими дугами взлетала. А между тем глубокий бассейн уже наполнился горячей водой, пеной и пузырями (удивительно быстро, если учесть его размеры). Гарри закрыл все краны, снял халат, пижаму, шлепанцы и погрузился в воду.

Было так глубоко, что ноги еле-еле доставали до дна, и он не отказал себе в удовольствии проплыть пару раз туда и обратно. Затем вернулся к бортику и побродил у края бассейна, уставившись на яйцо. Горячая, разноцветная и душистая пена была в высшей степени приятна, но ничего мало-мальски похожего на озарение не снизошло.

Гарри мокрыми руками открыл яйцо. Вой заметался по ванной комнате, отражаясь от мраморных стен, по-прежнему ни на что не похожий, а из-за эха и вовсе невыносимый. Гарри поскорее захлопнул яйцо, испугавшись, что завывания привлекут Филча, и задумавшись, не в этом ли заключается коварный план Седрика, – но тут вздрогнул так, что яйцо выпало из рук и укатилось. Кто-то внезапно произнес:

– На твоем месте я бы открыла его под водой.

От ужаса Гарри поскользнулся и изрядно наглотался пены. Отплевываясь, он встал в воде и увидел призрак очень хмурой барышни, восседавшей, скрестив ноги, на кране. Это была Меланхольная Миртл, чей плач обыкновенно слышался из сифона в туалете тремя этажами ниже.

– Миртл! – возмутился Гарри. – Я… на мне ничего нет!

Вряд ли это имело значение в такой густой пене, но у него возникло кошмарное подозрение, что Миртл шпионила за ним из крана с той минуты, как он здесь появился.

– Когда ты залезал в воду, я зажмурилась, – сказал призрак, заморгав глазами за толстыми стеклами очков. – Ты не навещал меня уже тыщу лет.

– Да… точно… – пробормотал Гарри, сгибая колени, чтобы Миртл точно ничего не увидела, кроме его головы. – Мне же и не полагается ходить в ваш туалет, правда? Он ведь женский.

– Когда-то тебя это не смущало, – несчастным голосом упрекнула Миртл. – Ты сидел там часами.

Это была истинная правда. В свое время неработающий туалет Миртл очень пригодился Гарри, Рону и Гермионе для тайного изготовления всеэссенции – запрещенного зелья, с помощью которого Гарри с Роном на час превратились в двойников Краббе и Гойла и сумели пробраться в общую гостиную «Слизерина».

– Меня отругали за то, что я туда ходил, – объяснил Гарри. И почти не соврал; один раз на выходе оттуда его изловил Перси. – И я подумал, что мне, наверное, лучше там не появляться.

– А… понятно… – угрюмо ковыряя прыщ на подбородке, протянула Миртл. – Ладно… не важно… Я бы опустила яйцо в воду. Так Седрик Диггори делал.

– А ты и за ним шпионила? – вознегодовал Гарри. – Ты что же это, пробираешься сюда по вечерам посмотреть, как старосты моются?

– Иногда, – хитро ответила Миртл, – но раньше я ни с кем не заговаривала.

– Я польщен, – мрачно бросил Гарри. – Закрой глаза!

Он удостоверился, что Миртл как следует прикрыла очки ладошками, выскочил из ванны и, накрепко обмотавшись полотенцем, пошел за яйцом.

Когда он снова оказался в воде, Миртл раздвинула пальцы и сказала:

– Давай… открой его!

Гарри опустил яйцо под слой пены, открыл… и на этот раз оно не завыло. Из него полилась булькающая песня – будто кто-то под водой полоскал горло. Слова различить было невозможно.

– Голову тоже под воду, – распорядилась Миртл; командовала она с явным наслаждением. – Давай!

Гарри глубоко вдохнул, соскользнул вниз – и теперь, сидя в обнимку с яйцом на мраморном дне пенной ванны, он услышал хор дребезжащих, неземных голосов:

 
Иди на голос, но усвой:
Не можем петь мы над землей.
Мы взяли то, чего тебе
Хватать не будет на земле.
И у тебя всего лишь час,
Чтоб это отобрать у нас.
Пройдет часок, и все, привет, —
Оно уж не увидит свет.
 

Гарри всплыл, и его голова вырвалась на поверхность над слоем пузырьков. Он убрал с глаз мокрые волосы.

– Слышал? – спросила Миртл.

– Да… «Иди на голос»… и пойду, куда деваться… погоди, я еще послушаю… – И он снова нырнул.

За три подводных прослушивания он запомнил стихи, а затем, глубоко задумавшись, побродил в воде. Миртл сидела и наблюдала.

– Нужно найти людей, чьи голоса не слышны над землей… – медленно проговорил он. – Э-э-э… это кто же такие?

– Ну ты и тугодум!

Он никогда не видел, чтобы Миртл была так довольна, если не считать того раза, когда у Гермионы от всеэссенции покрылось шерстью лицо и вырос хвост.

Гарри, напряженно размышляя, водил глазами по стенам… раз голоса слышны только под водой, значит, логично предположить, что поют некие подводные существа. Он поделился своей теорией с Миртл, и та в ответ ухмыльнулась.

– То же самое говорил и Диггори, – сказала она. – Лежал тут и сам с собой разговаривал лет сто. Или тыщу… почти все пузыри осели…

– Под водой… – задумчиво проговорил Гарри. – Миртл… кто кроме гигантского кальмара живет в озере?

– Кто только не живет, – ответила она. – Я иногда там бываю… иногда выбора нет, если кто-то неожиданно спускает воду…

Стараясь не воображать, как Миртл вместе с содержимым унитаза улетает по канализационным трубам в озеро, Гарри продолжил:

– Хорошо, кто-нибудь с человеческими голосами там живет? Подожди-ка…

Взгляд Гарри упал на изображение спящей русалки.

– Миртл, русалки там есть?

– О-о-о, какой ты молодец! – похвалила она, сверкнув очками. – Диггори думал гораздо дольше! Хотя она не спала. – Миртл с мрачным неодобрением кивнула на русалку. – Хохотала, выпендривалась, плавниками трясла…

– Значит, все правильно? – обрадовался Гарри. – Второе задание состоит в том, чтобы найти в озере русалок и… и…

Внезапно до него дошел смысл собственных слов, и радость стремительно вылилась из него, будто кто-то вытащил из живота затычку. Плавает-то он не очень хорошо, толком не учился. Когда они были маленькие, Дудли водили на уроки плавания, а Гарри – ни разу; видимо, Дурслеи надеялись, что в один прекрасный день он утонет. Поплавать в этой ванне – еще туда-сюда, но в озере… оно же огромное, глубокое… а русалки наверняка живут на самом дне…

– Миртл, – тихо позвал Гарри, – а как же мне там дышать?

При этих словах глаза Миртл вдруг снова наполнились слезами.

– Какая бестактность! – пробормотала она и полезла в карман за носовым платком.

– Почему бестактность? – не понял Гарри.

– Говорить со мной о дыхании! – взвилась Миртл, и ее пронзительный крик громким эхом отозвался в ванной. – Когда я сама не могу… когда я уже… много лет… – Она зарылась лицом в платок и громко захлюпала носом.

Гарри вспомнил, как чувствительна Миртл к тому, что мертва, – остальные привидения не поднимали по этому поводу столько шума и не обижались на каждое слово.

– Прости, – сказал он нетерпеливо, – я не имел в виду… я забыл…

– Конечно, очень просто забыть, что Миртл умерла, – икая, Миртл посмотрела на него опухшими глазами. – Никто про меня не помнил и при жизни! Сколько времени им понадобилось, чтобы обнаружить мое тело, – вечность! – уж я-то знаю, сколько я просидела, их дожидаясь! В туалет зашла Олив Хорнби. «Ты опять здесь, Миртл? Все дуешься? – спросила она. – А то профессор Диппет велел мне тебя найти…» И тут увидела мое тело… О-о-о, этого она не забыла до смертного часа… уж я постаралась… все ходила за ней и напоминала, даже на свадьбе ее брата…

Но Гарри не слушал; он снова задумался о русалочьей песне. «Мы взяли то, чего тебе хватать не будет на земле». Видимо, они что-то украдут, и ему придется это у них отобрать. Но что именно?

– …потом, конечно, она обратилась в министерство магии, чтоб я ее больше не донимала, и мне пришлось вернуться сюда и жить в туалете.

– Здорово, – невпопад сказал Гарри. – Так, ну я сильно продвинулся… будь добра, закрой опять глаза, я выйду.

Он достал яйцо со дна бассейна, вышел из воды, вытерся, потом надел пижаму и халат.

– Ты еще придешь в туалет навестить меня? – трагически вопросила Миртл, когда Гарри наклонился за плащом-невидимкой.

– Ммм… постараюсь, – ответил Гарри, прекрасно зная, что придет, только если засорятся все остальные туалеты в замке. – Увидимся, Миртл… Спасибо за помощь.

– Пока-пока, – мрачно буркнула она. Гарри надел плащ и успел заметить, как Миртл стремительно всосалась в кран.

В темном коридоре Гарри внимательно посмотрел в Карту Каверзника – удостовериться, что путь свободен. Так. Точки, обозначающие Филча и миссис Норрис, благополучно сидят в кабинете смотрителя… Больше вроде бы никого, кроме Дрюзга, – тот скачет по трофейной этажом выше… Гарри уже сделал первый шаг по направлению к гриффиндорской башне, но тут кое-что привлекло его внимание… очень подозрительно.

Двигалась не только точка, обозначавшая Дрюзга. По комнате в левом нижнем углу – кабинету Злея – металась еще одна. Но она не была помечена «Злотеус Злей»… под ней было написано: «Бартемиус Сгорбс».

Гарри в изумлении уставился на Карту. Считается, будто мистер Сгорбс тяжело болен – так болен, что не смог приехать на Рождественский бал, – и что же он делает в «Хогварце» в час ночи? Гарри следил за точкой – та без устали кружила по кабинету, время от времени задерживаясь тут и там.

Гарри постоял в нерешительности… а потом любопытство победило. Он развернулся и направился в другую сторону, к ближайшей лестнице. Надо выяснить, что затевает Сгорбс.

Гарри спускался как можно тише, и все же лица на некоторых портретах удивленно оборачивались на скрип ступенек, на шорох пижамы. Затем прокрался по коридору где-то до середины, толкнул гобелен и зашагал по узкой лесенке – это был короткий путь еще на два этажа вниз. Гарри не забывал посматривать на Карту и напряженно думал… как-то это не вяжется с характером мистера Сгорбса, такого правильного и законопослушного, – среди ночи шарить в чужом кабинете…

И вот тут-то – поскольку Гарри думал лишь о непонятном поведении мистера Сгорбса – его нога провалилась на той самой злополучной ступеньке, о которой вечно забывал Невилл. Гарри глупо замахал руками, и еще влажное золотое яйцо выскользнуло из-под мышки – он рванулся за ним, но не успел; яйцо покатилось, грохоча по многочисленным ступеням, как бас-барабан. Плащ-невидимка стал соскальзывать, Гарри судорожно вцепился в него и выпустил Карту Каверзника. Та съехала на шесть ступенек вниз. У Гарри, провалившегося по колено, не было никакой возможности ее достать.

Золотое яйцо выкатилось за гобелен у подножия лестницы, распахнулось и завопило на весь замок. Гарри вытащил палочку и попытался стереть изображение с Карты, но Карта была слишком далеко.

Гарри закутался в плащ, выпрямился и, в страхе зажмурившись, навострил уши… и почти сразу же услышал:

– ДРЮЗГ!

Вне сомнения, то был охотничий клич смотрителя Филча. До Гарри донеслось его быстрое шарканье. С каждой секундой оно становилось все громче. Пронзительный голос Филча звенел от ярости:

– Это что еще за шум? Хочешь перебудить весь замок, а? Я тебе покажу, Дрюзг, я тебе покажу, ты у меня… а это что такое?

Шаги Филча замерли; раздался металлический лязг, и вой прекратился – Филч подобрал и захлопнул яйцо. Гарри в капкане волшебной ступеньки застыл, напряженно вслушиваясь. Филч вот-вот отодвинет гобелен, ожидая найти за ним Дрюзга… и не найдет… но, если хоть немного поднимется по лестнице, заметит Карту Каверзника… а та, несмотря ни на какой плащ-невидимку, покажет «Гарри Поттера» там, где он сейчас и находится…

– Яйцо? – донесся тихий голос Филча. – Моя дорогая! – С ним, очевидно, была миссис Норрис. – Это же загадка Тремудрого Турнира! Оно принадлежит кому-то из чемпионов!

Гарри затошнило, сердце колотилось быстро-быстро…

– ДРЮЗГ! – возликовал Филч. – Это ты украл!

Он рванул гобелен, и Гарри увидел выпученные белесые глаза с отвратительными мешками: глаза эти вперились в темноту пустой (для Филча) лестницы.

– Спрятался? – вкрадчиво заговорил смотритель. – Сейчас я тебя поймаю, Дрюзг… Надо же, украл Тремудрую загадку… Смотри, мерзкий ворюга, Думбльдор тебе устроит, он тебя выселит…

Филч начал взбираться по лестнице. За ним по пятам бесшумно двигалась костлявая кошка цвета пыли. Огромные глаза-фонари миссис Норрис, один в один глаза ее хозяина, были прикованы к Гарри. Ему и раньше казалось, что плащ-невидимка не действует на кошек… От нехороших предчувствий его мутило, он смотрел на старый фланелевый халат надвигающегося Филча – судорожно дернул ногой, но она только глубже застряла – Филч вот-вот увидит Карту или наткнется прямо на Гарри…

– Филч? Что здесь происходит?

Филч остановился за несколько ступенек от Гарри и обернулся. Под лестницей стоял тот, кто один на всю школу мог по максимуму ухудшить положение Гарри, – Злей. Он был в длинной серой ночной рубашке и от ярости кипел.

– Да это все Дрюзг, профессор, – злорадно прошептал Филч. – Вот, сбросил с лестницы яйцо.

Злей взбежал по лестнице к Филчу. Гарри сжал зубы, убежденный, что его сейчас же обнаружат по громкому стуку сердца…

– Дрюзг? – тихо повторил Злей, задумчиво глядя на яйцо в руках у Филча. – Но в мой кабинет Дрюзгу не пробраться…

– Яйцо было в вашем кабинете, профессор?

– Разумеется, нет, – отрезал Злей, – я услышал грохот и завывания…

– Да, профессор, это яйцо…

– …вышел проверить…

– …его Дрюзг сбросил, профессор…

– …а когда проходил мимо кабинета, увидел, что там зажжены факелы и дверца шкафа приоткрыта! Кто-то там рылся!

– Но Дрюзг не мог…

– Вот именно, не мог! – рявкнул Злей. – Я закрываю свой кабинет таким заклинанием, снять которое под силу только колдуну! – Злей посмотрел вверх по лестнице, прямо сквозь Гарри, потом вниз в коридор. – Филч, прошу вас пойти со мной и помочь отыскать взломщика.

– Я… конечно, профессор… но…

Филч с вожделением поглядел наверх, тоже сквозь Гарри; ясно было, что смотритель отчаянно не хотел упускать случай прижать полтергейста. Уходи, взмолился про себя Гарри, иди за Злеем… уходи… У ног Филча крутилась миссис Норрис… Гарри отчетливо заподозрил, что она его чует… ну зачем он налил в ванну столько ароматической пены?

– Понимаете, профессор, – жалобно начал Филч, – на этот раз директор просто обязан ко мне прислушаться! Дрюзг украл вещь, принадлежа-щую ученику, это, может, мой единственный шанс, чтоб его вышвырнули из замка раз и навсегда…

– Филч, мне плевать, что будет с вашим дебильным полтергейстом, меня волнует мой кабинет…

Клац. Клац. Клац.

Злей очень резко осекся. Они с Филчем одновременно посмотрели вниз. Между их голов Гарри увидел, как в поле зрения, хромая и по обыкновению опираясь на посох, возник Шизоглаз Хмури. Поверх ночной рубашки он накинул старый дорожный плащ.

– У нас тут что, пижамная вечеринка? – пророкотал он.

– Мы с профессором Злеем слышали шум, – немедленно отозвался Филч. – Дрюзг, как всегда, швыряется чем попало… а еще профессор Злей обнаружил, что кто-то вломился к нему в каби…

– Тихо! – шепотом прикрикнул на него Злей.

Хмури приблизился к лестнице еще на один шаг. Волшебный глаз пробежался по Злею, а потом, вне всяких сомнений, уставился на Гарри.

Сердце Гарри, жутко содрогнувшись, оборвалось. Хмури видит сквозь плащи-невидимки… он один способен понять, до чего странную сцену застал… Злей в ночной рубашке, Филч обнимается с яйцом, а он, Гарри, застрял в ловушке. Косой рот-надрез удивленно раскрылся. Несколько секунд Хмури и Гарри глядели друг другу в глаза. Потом Хмури закрыл рот и снова перевел голубой глаз на Злея.

– Я правильно расслышал, Злей? – с расстановкой спросил он. – Кто-то вломился в ваш кабинет?

– Это не важно, – холодно произнес Злей.

– Напротив, – пророкотал Хмури. – Важно, и еще как. Кому и что понадобилось в вашем кабинете?

– Кому-то из учеников, насколько я понимаю, – сказал Злей. Гарри было видно, как на сальном виске отчаянно бьется жилка. – Это и раньше случалось. Из моего личного хранилища уже пропадали кое-какие вещества… без сомнения, кто-то затеял приготовить запрещенное зелье…

– Думаете, они искали ингредиенты для зелья? – продолжал допрос Хмури. – А вы случайно ничего этакого у себя не прячете, а?

Желтоватое лицо Злея приобрело отвратительный кирпичный оттенок, жилка на виске забилась быстрее.

– Вам лучше других известно, Хмури, что прятать мне нечего, – вкрадчиво, но угрожающе ответил он, – поскольку вы и сами тщательно обыскали мой кабинет.

Лицо Хмури искривилось в улыбке:

– По праву аврора, Злей. Думбльдор велел послеживать…

– Так уж случилось, что Думбльдор мне доверяет, – процедил Злей. – Он никак не мог санкционировать обыск моего кабинета!

– Конечно, Думбльдор вам доверяет, – проворчал Хмури. – Он вообще доверчивый, наш Думбльдор. Верит в еще один шанс. Что касается меня… я бы сказал, есть пятна, Злей, которые не смываются. Несмываемые пятна, понимаете, о чем я?

Злей отреагировал очень странно. Он вдруг схватился правой рукой за левую, над запястьем, словно его там обожгло.

Хмури засмеялся:

– Возвращайтесь в постель, Злей.

– Вы не уполномочены указывать, что мне делать! – зашипел Злей, отпуская собственную руку и как будто злясь на себя. – У меня не меньше прав бродить тут ночью, чем у вас!

– Бродите на здоровье, – ответил Хмури, но в голосе его звучала угроза. – Надеюсь, как-нибудь встретимся в темном коридорчике… Кстати, вы что-то уронили…

Гарри будто нож вонзился в сердце, когда он увидел, что Хмури показывает на Карту Каверзника, по-прежнему лежащую шестью ступеньками ниже. Злей с Филчем повернулись к Карте, а Гарри, отбросив всяческую предосторожность, замахал руками под плащом, чтобы привлечь внимание Хмури, и беззвучно закричал: «Это мое! Мое!»

Злей потянулся за Картой. Гадкая физиономия постепенно озарялась пониманием…

– Акцио пергамент!

Карта, проскользнув меж пальцев Злея, взмыла над ступеньками и полетела вниз прямо в руку Хмури.

– Извините, ошибся, – спокойно произнес тот. –

Это мое… должно быть, раньше обронил…

Однако черные глаза Злея бегали от яйца в руке Филча к пергаменту в руке Хмури, и Гарри стало ясно, что сообразительный Злей уже помножил два на два…

– Поттер, – тихо сказал он.

– Что такое? – по-прежнему спокойно спросил Хмури, сворачивая Карту и пряча ее в карман.

– Поттер! – взревел Злей. Он повернул голову и посмотрел прямо туда, где и в самом деле стоял Гарри, точно вдруг обрел способность его видеть. – Это яйцо принадлежит Поттеру. Этот пергамент тоже принадлежит Поттеру. Я видел это раньше, я узнал! Поттер где-то здесь! В плаще-невидимке!

Злей, как слепец, вытянул руки и стал подниматься по лестнице. Его неестественно большие ноздри раздувались, вынюхивая Гарри, – тот, застряв в ловушке, откинулся назад, чтобы Злей до него не дотронулся… всего пара дюймов, и…

– Там никого нет, Злей! – гаркнул Хмури. – Но я буду рад доложить директору, что вы сразу же постарались свалить все на Поттера!

– Что вы хотите этим сказать? – повернув голову к Хмури, рявкнул Злей. Рук он не опустил, и они почти касались груди Гарри.

– Я хочу сказать, что Думбльдора очень интересует, кто в школе до такой степени ненавидит мальчика! – Хмури подковылял ближе к лестнице. – И меня тоже, к слову сказать… очень интересует…

Мерцающий свет факела озарил уродливое лицо, отчетливо прорисовав морщины и выемку в носу.

Злей смотрел вниз на Хмури, и его лица Гарри не видел. Все молчали и не шевелились. Затем Злей медленно опустил руки.

– Я только подумал, – с напускным спокойствием заговорил Злей, – что, если Поттер снова разгуливает по школе в неположенное время… есть у него такая дурная привычка… это следует пресечь. Для его же блага.

– Ах, я понимаю, – мягко ответил Хмури. – Блюдем интересы Поттера?

Снова повисло молчание. Злей и Хмури сверлили друг друга взглядами. Миссис Норрис, высунувшись из-за ноги Филча, громко мяукнула, силясь найти, откуда же пахнет пеной для ванн.

– Думаю, мне пора спать, – коротко бросил Злей.

– Первая здравая мысль за всю ночь, – съязвил Хмури. – А теперь, Филч, позвольте яйцо…

– Нет! – Филч прижал яйцо к груди, словно возлюбленного первенца. – Профессор Хмури, это вещественное доказательство, что Дрюзг совершил кражу!

– Это имущество чемпиона, у которого он украл, – возразил Хмури. – Передайте его мне, будьте добры.

Злей стремительно спустился и прошел мимо Хмури, не сказав более ни слова. Филч чирикнул что-то миссис Норрис, та еще несколько секунд неподвижно глядела на Гарри, а затем развернулась и отправилась за хозяином. Еще задыхаясь от ужаса, Гарри расслышал, как шаги Злея удаляются по коридору. Филч отдал яйцо Хмури и тоже скрылся из виду, бормоча миссис Норрис:

– Ничего, моя дорогая… мы пойдем к Думбльдору утром… и все расскажем про Дрюзга…

Хлопнула дверь. Гарри остался наедине с Хмури. Тот уперся посохом в нижнюю ступеньку и начал с трудом взбираться по лестнице, на каждом втором шаге глухо клацая деревянной ногой.

– Чуть не попался, Поттер, – проворчал он.

– А… да… я… спасибо, – ослабевшим голосом пролепетал Гарри.

– Что это такое? – спросил Хмури, вынув из кармана и развернув Карту Каверзника.

– Карта «Хогварца», – ответил Гарри, очень надеясь, что Хмури его освободит, – нога ужасно болела.

– Мерлинова борода, – прошептал Хмури, уставившись на Карту. Волшебный глаз словно взбесился. – Вот так… вот так Карта, Поттер!

– Да, она… очень полезная, – сказал Гарри. От боли у него уже слезы проступили на глазах. – Ммм… профессор Хмури, вы не могли бы мне помочь…

– Что? А! Да… разумеется…

Хмури взял Гарри под руки и потянул. Нога высвободилась из капкана, и Гарри перепрыгнул на ступеньку выше.

Хмури не отрывал глаз от Карты.

– Поттер, – медленно проговорил он, – а ты случайно не видел, кто вломился в кабинет к Злею? На этой Карте?

– Э-э-э… вообще-то видел… – признался Гарри. – Мистер Сгорбс.

Волшебный глаз стремительно просканировал поверхность Карты. Хмури вдруг ужасно встревожился.

– Сгорбс? – повторил он. – Ты… ты уверен, Поттер?

– Абсолютно.

– Хм. Больше его здесь нет. – Волшебный глаз не переставал бегать по Карте. – Сгорбс… весьма… весьма интересно.

Почти минуту он молча изучал Карту. Новость эта что-то значила для Хмури, это было ясно, и Гарри очень хотел бы знать, что именно. Может, спросить? Хмури пугал его… но ведь он же сейчас его спас…

– Эмм… профессор… а зачем, как вы думаете, мистеру Сгорбсу обыскивать кабинет Злея?

Волшебный глаз оторвался от Карты и, подрожав, застыл на лице Гарри. Взгляд был пронизывающий, и у Гарри создалось ощущение, что Хмури обдумывает, стоит ли отвечать, и если да, сколько можно рассказать.

– Скажем так, Поттер, – пробормотал наконец Хмури. – Поговаривают, что старина Шизоглаз одержим поимкой черных магов… но Шизоглаз ничто – ничто – в сравнении с Барти Сгорбсом.

Он вернулся к изучению Карты. Гарри сгорал от любопытства.

– Профессор Хмури! – снова сказал он. – А вам не кажется… что это связано с… вдруг мистер Сгорбс считает, будто здесь… что-то происходит?..

– Что, например? – резко спросил Хмури.

Гарри не знал, на что решиться. Если Хмури догадается, что у Гарри есть источник информации вне «Хогварца», могут начаться ненужные расспросы про Сириуса.

– Не знаю, – пролепетал он в конце концов, – в последнее время случилось много странного, правда же? В «Оракуле» писали… Смертный Знак на финальном матче, Упивающиеся Смертью и все прочее…

Оба глаза Хмури расширились.

– А ты умный паренек, Поттер, – сказал он. Волшебный глаз уехал вниз, к Карте. – Сгорбс, весьма вероятно, тоже так думает, – медленно продолжал он, – что ж… нехороших слухов полно… не без помощи Риты Вритер, разумеется. Пожалуй, многие нервничают. – Мрачная улыбка перекосила кривой рот. – Ох, что я ненавижу на свете, – пробормотал он, обращаясь скорее к самому себе, чем к Гарри, причем волшебный глаз упорно смотрел в левый нижний угол Карты, – так это Упивающегося Смертью, который разгуливает на свободе…

Гарри уставился на него. Неужели Хмури имеет в виду то, что Гарри подумал?

– А теперь вот какой вопрос, Поттер, – вдруг очень по-деловому произнес Хмури.

Сердце у Гарри упало; он знал, что сейчас будет. Хмури спросит, откуда взялась эта Карта – весьма сомнительный магический предмет, – и ответ обличит не только Гарри, но и его родного отца, и близнецов Уизли, а также профессора Люпина, прошлогоднего преподавателя защиты от сил зла. Хмури помахал перед Гарри Картой, тот внутренне сжался…

– Можно мне ее одолжить?

– О! – воскликнул Гарри. Ему, конечно, было жалко отдавать Карту, но, с другой стороны, какое счастье, что Хмури не спросил, откуда она, и к тому же, безусловно, надо отплатить за помощь. – Да, конечно.

– Хороший мальчик, – пророкотал Хмури. – Уж я ею воспользуюсь… может, это именно то, чего мне не хватало… так, все, Поттер, спать, немедленно спать…

Они вместе поднялись по лестнице. Хмури смотрел на Карту не отрываясь, словно добыл невиданное сокровище. Они молча дошли до двери в кабинет Хмури. Там учитель остановился и взглянул на Гарри:

– Ты никогда не думал о карьере аврора, а, Поттер?

– Нет. – Гарри никак не ожидал такого вопроса.

– А зря. – Хмури покивал, задумчиво глядя на Гарри. – Да, в самом деле… и, кстати… я подозреваю, ты сегодня не просто так вывел яйцо погулять?

– Хм… нет… – улыбнулся Гарри. – Я загадку отгадывал.

Хмури подмигнул, и волшебный глаз снова закрутился как сумасшедший.

– Для размышлений, Поттер, еще не придумано ничего лучше хорошей ночной прогулки… увидимся утром… – И он, уткнувшись в Карту Каверзника, вошел в кабинет и закрыл за собой дверь.

Гарри побрел в гриффиндорскую башню, размышляя о Злее, о Сгорбсе, о том, что все это означает… Почему Сгорбс притворяется больным, а сам, когда нужно, вполне способен добраться до «Хогварца»? И что он искал в кабинете Злея?

А Хмури считает, что ему, Гарри, следует стать аврором! Интересная мысль… правда, десять минут спустя, забравшись в постель – плащ и яйцо наконец-то были надежно спрятаны в сундуке, – Гарри решил, что, прежде чем выбрать этот жизненный путь, хорошо бы сначала выяснить, много ли шрамов у других авроров.