Текст книги "Гарри Поттер. Полная коллекция"

– У нас есть плащ-невидимка, – сказал Гарри. – Вряд ли это будет очень сложно – плащ большой, двое из нас вместе с Норбертом поместятся.

И друзья с ним согласились, что лишний раз подтверждает, до чего неудачной выдалась последняя неделя. Они готовы были на все, лишь бы избавиться от Норберта – и от Малфоя.

Однако случилась закавыка. К утру укушенная рука Рона распухла вдвое. Рон опасался идти к мадам Помфри: вдруг та узнает укус дракона? Но к полудню выбора не осталось. Укус зловеще позеленел. Видимо, зубки у Норберта были ядовиты.

Под вечер Гарри и Гермиона прибежали в лазарет проведать Рона – он был в ужасном состоянии.

– Это не только из-за руки, – прошептал он. – Хотя болит так, будто вот-вот отвалится. Но Малфой сказал мадам Помфри, что хочет одолжить у меня одну книгу, она его впустила, а он надо мной потешался. И все угрожал, что расскажет, кто меня на самом деле укусил… Я-то ей сказал, что собака, но она, похоже, все равно не поверила… Зря я с ним подрался на стадионе, теперь он мне мстит.

Гарри с Гермионой попытались его успокоить.

– В субботу в полночь все будет позади, – сказала Гермиона, но Рона это нисколько не утешило. Наоборот, он рывком сел на постели, весь в поту.

– В субботу в полночь! – хрипло простонал он. – Нет! Ой нет! Я только что вспомнил: письмо от Чарли лежало в книжке, которую взял Малфой! Теперь он знает, что мы вывозим Норберта.

Ни Гарри, ни Гермиона ответить не успели. Вошла мадам Помфри и выгнала их – мол, больной нуждается в отдыхе.

– Передумывать поздно, – сказал Гарри Гермионе. – У нас нет времени посылать Чарли еще одну сову, и это, скорее всего, единственный шанс избавиться от Норберта. Придется рискнуть. Но у нас все-таки есть плащ-невидимка – Малфой-то про него не знает.

Они пришли к Огриду с отчетом о новостях. Клык сидел возле хижины с перевязанным хвостом, а Огрид разговаривал с ними через окно.

– Не могу впустить, – пропыхтел он. – У Норберта переходный возраст, но я с ним слажу.

Услышав про письмо от Чарли, Огрид чуть не заплакал – хотя, возможно, лишь потому, что Норберт как раз тяпнул его за ногу.

– У-у-у-ух! Ничего, ничего, башмак прокусил – играется. Несмышленыш еще, понимаете?

Несмышленыш колотил хвостом по стене хижины так, что дрожали стекла. Гарри и Гермиона возвращались в замок с одной мыслью – скорей бы суббота.

Пожалуй, они пожалели бы Огрида – тот тяжело расставался с Норбертом, – если бы меньше переживали из-за всего, что им предстояло. Ночь была темной, пасмурной, и они слегка опоздали: пришлось ждать, пока из вестибюля не уберется Дрюзг, игравший сам с собой в сквош.

Огрид заботливо упаковал Норберта в большой деревянный ящик.

– Я там и крыс ему положил, и бренди на дорожку, – глухо пробубнил Огрид. – И плюшевого мишку любимого.

В ящике что-то затрещало – кажется, мишке отрывали голову.

– До свиданья, Норберт! – всхлипнул Огрид. Гарри и Гермиона укрыли ящик плащом-невидимкой и спрятались сами. – Мамочка тебя никогда не забудет!

Как удалось донести ящик до замка, они и сами не поняли. Полночь неуклонно приближалась, а они упорно тащили Норберта вверх по мраморной лестнице вестибюля и дальше, по темным коридорам. Вверх по еще одной лестнице, и еще… даже короткий путь, недавно открытый Гарри, не слишком помог.

– Почти пришли! – пропыхтел Гарри, когда они ступили в переход под самой высокой башней замка.

Что-то мелькнуло впереди, и они чуть не выронили ящик. Забыв о том, что невидимы, они отшатнулись глубже в тень, вглядываясь в темные силуэты двух людей, которые схватились друг с другом шагах в десяти. Вспыхнул фонарь.

Профессор Макгонаголл, в халате из шотландки и с сеточкой на волосах, держала за ухо Малфоя.

– Наказание! – кричала она. – И минус двадцать баллов со «Слизерина»! Бродить среди ночи! Да как вы только посмели…

– Вы не понимаете, профессор. Сюда идет Гарри Поттер – с драконом!

– Несусветная чушь! Ложь! Как вы смеете! Идемте, Малфой, – я сообщу о вас профессору Злею!

После этого крутая винтовая лестница на вершину башни показалась сущим пустяком, но, пока не вышли наружу, на холодный ночной воздух, они не решались снять плащ-невидимку, а наконец сняв, с наслаждением вдохнули полной грудью. Гермиона затанцевала.

– Малфоя наказали! Малфоя наказали! Я сейчас запою!

– Не стоит, – предупредил Гарри.

Потешаясь над Малфоем, они ждали, а Норберт бесновался в ящике. Минут через десять из темноты вырулили четыре метлы.

Друзья Чарли оказались веселой компанией. Они показали Гарри и Гермионе упряжь, которую смастерили, чтобы подвесить Норберта между собой. Все дружно впрягли дракона, а потом Гарри и Гермиона попрощались с ними за руку и сказали большое, большое спасибо.

Наконец-то Норберт улетал от них… улетал… улетел.

Гарри с Гермионой тихонько спустились по винтовой лестнице, чувствуя легкость в руках и в сердцах: Норберта нет, Малфой наказан – чем можно омрачить такое счастье?

Ответ поджидал их у подножия лестницы. Стоило им шагнуть в коридор, из тьмы вынырнула физиономия Филча.

– Так-так-так, – прошептал он. – Вот мы и попались.

Они забыли плащ-невидимку на вершине башни.

Глава пятнадцатая
Запретный лес

Хуже и быть не могло.

Филч отвел нарушителей в кабинет профессора Макгонаголл на первом этаже, где они сели молча ждать своей участи. Гермиону била мелкая дрожь. Извинения, алиби, дикие отмазки теснились в голове у Гарри – одна нелепей другой. Пожалуй, на этот раз выпутаться не удастся. Они загнаны в угол. Как они могли так сглупить – забыли плащ-невидимку? Профессор Макгонаголл не примет никаких объяснений, их поведение непростительно. Их застигли ночью вне спальни, хуже того – возле астрономической башни, куда разрешено ходить только на занятия. Плюс Норберт и плащ-невидимка – нет, всё, можно собирать вещички.

Хуже и быть не могло? Гарри ошибался. Явилась профессор Макгонаголл – с Невиллом.

– Гарри! – воскликнул Невилл. – Я тебя искал, хотел предупредить, я слышал, как Малфой грозился тебя поймать! Он сказал, у вас дра…

Гарри затряс головой, чтобы Невилл замолчал, но профессор Макгонаголл заметила. И нависла над ними так, словно вот-вот опалит пламенем похлеще любого Норберта.

– Я ни за что не поверила бы, что вы на такое способны. Мистер Филч утверждает, что вы были на астрономической башне. В час ночи! Объяснитесь.

Впервые в жизни Гермиона не знала, как ответить на вопрос учителя. Застыв как статуя, она рассматривала свои тапочки.

– Полагаю, я и сама способна разобраться, что произошло, – сказала профессор Макгонаголл. – Тут не требуется быть гением. Вы хотели вовлечь Драко Малфоя в неприятности и наболтали ему про дракона, чтобы выманить ночью из постели. Его я уже поймала. Надо полагать, вам очень забавно, что Лонгботтом тоже поверил в ваши россказни?

Гарри поймал взгляд Невилла и попытался мысленно внушить ему, что это неправда, – до того бедняга был обижен и потрясен. Бедный Невилл! Гарри прекрасно понимал, чего ему стоила ночная вылазка ради их спасения.

– Это отвратительно, – не унималась профессор Макгонаголл. – Сразу четверо учеников вне спальни в такой час! Неслыханно! Уж о вас, мисс Грейнджер, я была лучшего мнения. Что касается вас, мистер Поттер, я считала, что вы цените «Гриффиндор» намного больше. Вы трое будете наказаны – да-да, и вы тоже, мистер Лонгботтом, ничто не дает вам права бродить ночью по школе, особенно теперь, это же опасно. И я снимаю с «Гриффиндора» пятьдесят баллов.

– Пятьдесят? – задохнулся Гарри. Так они потеряют лидерство, которое он отвоевал в матче!

– Пятьдесят за каждого, – выговорила профессор Макгонаголл. Ноздри ее длинного, острого носа гневно раздувались.

– Профессор… пожалуйста…

– Так же нельзя…

– Не учите меня, Поттер, что мне можно, а чего нельзя. А теперь – спать, быстро! Мне еще никогда не приходилось так краснеть за гриффиндорцев.

Минус сто пятьдесят баллов. «Гриффиндор» теперь на последнем месте. Одним махом они лишились всякой надежды на кубок. У Гарри что-то оборвалось внутри. Как такое компенсируешь?

Гарри не спал всю ночь. Он слышал, как Невилл долго-долго рыдал в подушку, и не знал, чем его утешить. Он понимал, что Невилл, как и он сам, в ужасе перед завтрашним днем. Что будет, когда станет известно об их подвигах?

Наутро гриффиндорцы, проходя мимо гигантских песочных часов, которые показывали количество баллов, поначалу решили, что произошла ошибка. Куда могли за ночь подеваться целых сто пятьдесят? Потом по школе поползла новость: виной всему Гарри Поттер, герой двух квидишных матчей, и еще двое глупых первоклашек.

Только что Гарри все обожали – а теперь вдруг возненавидели. На него злились даже вранзорцы и хуффльпуффцы: вся школа жаждала лишить «Слизерин» кубка. Куда бы Гарри ни шел, на него показывали пальцами и, говоря гадости, даже не трудились понизить голос. Одни лишь слизеринцы аплодировали, свистели и кричали:

– Спасибо, Поттер, век не забудем!

Только Рон оставался на его стороне.

– Через пару недель все забудут. Колледж столько раз терял баллы из-за Фреда с Джорджем, а их все равно любят.

– Но ведь не по сто пятьдесят баллов разом, правда? – горестно отвечал Гарри.

– Мм… нет, – соглашался Рон.

Поздновато было исправлять положение, но Гарри поклялся никогда больше не вмешиваться не в свои дела. Хватит изображать из себя сыщика. Не зная, куда деваться от стыда, он пошел к Древу и сказал, что уйдет из команды.

– Уйдешь? – рявкнул Древ. – И толку? Как мы наберем обратно баллы, если еще и в квидиш перестанем выигрывать?

Но и от квидиша было мало радости. На тренировках никто в команде с Гарри не разговаривал, а если о нем все-таки приходилось упоминать, его называли «Ловчий».

Гермиона и Невилл тоже пострадали. Конечно, не так, как Гарри – их меньше знали, – но и с ними никто не разговаривал. Гермиона перестала поднимать руку на занятиях, не высовывалась и работала молча.

Гарри был почти рад, что скоро экзамены. Подготовка немного отвлекала. Они с Роном и Гермионой держались сами по себе и занимались допоздна: зубрили составы сложных снадобий, учили наизусть заклятия, запоминали даты важнейших колдовских открытий и гоблинских бунтов…

Где-то за неделю до начала экзаменов Гарри, решившего не лезть не в свои дела, подстерег неожиданный искус. Он один возвращался днем из библиотеки – и вдруг услышал какое-то хныканье. Подойдя ближе к двери кабинета, он узнал голос Страунса:

– Нет… нет… только не это, умоляю…

Похоже, ему угрожали. Гарри неслышно подкрался ближе.

– Хорошо, хорошо… – всхлипнул Страунс.

И тут же торопливо вышел из класса, на ходу поправляя тюрбан. Страунс был бледен, едва не рыдал и быстро удалился, вряд ли заметив Гарри. Тот дождался, пока стихнут шаги, и заглянул в класс. Там было пусто, но дверь напротив осталась приоткрытой. Лишь на полпути к ней Гарри вспомнил, что обещал себе ни во что не вмешиваться.

Однако он не задумываясь поспорил бы на двенадцать философских камней: из класса только что вышел Злей, и, наверное, бодрой походкой, – судя по тому, что слышал Гарри, Страунс сдался.

Гарри скорей вернулся в библиотеку, где Гермиона проверяла Рона по астрономии, и рассказал им, что видел и слышал.

– Значит, Злей победил, – сказал Рон. – Если Страунс раскололся, как снять его заклятие…

– Но ведь есть еще Пушок, – напомнила Гермиона.

– Может, Злей и без Огрида узнал, как обойти Пушка. – Рон обвел взглядом полки с книгами. – Наверняка здесь есть справочник, где написано, как обойти гигантскую трехглавую собаку. Что будем делать, Гарри?

В глазах Рона уже зажегся авантюрный огонек, но вместо Гарри ответила Гермиона:

– Идем к Думбльдору. Давно пора было. Если опять сами ввяжемся, нас точно выгонят.

– Но у нас нет доказательств! – воскликнул Гарри. – Страунс слишком боится и не сознается. Злей скажет, что понятия не имеет, как тролль проник в школу на Хэллоуин, а он сам даже близко не подходил к третьему этажу… И кому, по-вашему, поверят, ему или нам? Не секрет же, что мы его терпеть не можем. Думбльдор решит, мы все выдумали, чтобы Злея уволили. Филч нам не станет помогать и под страхом смерти, они слишком дружны со Злеем, и вообще, чем меньше в школе учеников, тем Филчу лучше. А кроме того, не забывайте: нам не полагается знать ни про камень, ни про Пушка. Поди тут объясни.

Он убедил Гермиону, но не Рона.

– Но если мы сами немного разведаем…

– Нет, – сухо ответил Гарри. – Уже наразведывались.

Он придвинул к себе карту Юпитера и стал заучивать названия его лун.

Утром за завтраком Гарри, Гермиона и Невилл получили одинаковые записки:

Отбывать наказание вам предстоит сегодня в 23:00.

Мистер Филч будет ожидать вас в вестибюле.

Профессор М. Макгонаголл

Гарри так переживал из-за потери ста пятидесяти баллов, что и думать забыл про наказание. Он ждал, что Гермиона посетует, мол, целая ночь потеряна для занятий, но та не произнесла ни слова. Как и Гарри, она считала, что наказание справедливо.

В одиннадцать вечера они попрощались с Роном в гриффиндорской гостиной и, захватив Невилла, спустились в вестибюль. Филч уже был там – с Малфоем. Гарри совсем забыл, что Малфой тоже наказан.

– За мной, – рявкнул Филч, зажигая фонарь и выводя всех четверых из замка. – Теперь-то сто раз подумаете, прежде чем правила нарушать. – Он злобно осклабился. – О да… Тяжкий труд и боль – вот лучшие учителя, как я всегда говорю… Жаль, прежние наказания отменили… Подвесить бы вас за руки к потолку на пару деньков… У меня ведь и цепи сохранились – держу в порядке и маслицем смазываю, вдруг понадобятся… Так, ну, пошли, что ли… И не вздумайте сбежать, только хуже будет.

Они пересекали темные угодья замка. Невилл всхлипывал. Гарри гадал, что за наказание их ждет. Должно быть, нечто поистине ужасное, иначе Филч бы так не радовался.

Луна светила ярко, но набегавшие облака то и дело погружали маленькую процессию во тьму. Впереди замаячил свет в хижине Огрида. Издали окликнули:

– Филч, ты? Давай поспешай, пора бы уж.

Гарри чуть приободрился; если им предстоит поработать с Огридом, все не так плохо. Вероятно, лицо его выдало, поскольку Филч процедил:

– Ты, видать, рассчитываешь профилонить пару часов с этим олухом? Ошибаешься, юноша, – вы пойдете в лес, и я вам так скажу: вряд ли целыми и невредимыми вернутся все.

Невилл тихо застонал, а Малфой остановился как вкопанный.

– В лес? – переспросил он, и самоуверенности в его голосе поубавилось. – Но туда ночью нельзя – там же всякое… оборотни, говорят…

Невилл вцепился Гарри в рукав и жалко пискнул.

– Ну, уж это ваши заботы, – ехидно проскрипел Филч. – Про оборотней раньше надо было думать.

Навстречу из темноты выступил Огрид, по пятам за ним бежал Клык. Огрид нес большой арбалет, через плечо висел колчан со стрелами.

– Наконец-то, – сказал он. – Жду-пожду, полчаса уже. Гарри, Гермиона, вы как? Порядочек?

– Нечего с ними цацкаться, Огрид, – холодно сказал Филч. – Они вообще-то наказанные.

– Вы поэтому опоздали, да? – Огрид неодобрительно нахмурился. – Мораль им читал? Не твоя это забота, Филч. Сделал дело и гуляй – дальше я сам.

– Вернусь на рассвете, – отозвался Филч. – За останками, – ядовито прибавил он и заковылял обратно в замок, а его фонарь еще долго подпрыгивал в темноте.

Малфой повернулся к Огриду.

– Я в этот ваш лес не пойду, – заявил он, и Гарри не без злорадства расслышал в его голосе страх.

– Придется, коли хочешь остаться в «Хогварце», – свирепо ответил Огрид. – Напакостил – умей отвечать.

– Ходить в лес – работа служителей, ученикам это не полагается! Я думал, нас заставят что-нибудь переписывать! Да если б мой отец знал, чем меня тут заставляют заниматься, он бы…

– Сообщил тебе, что такой уж в «Хогварце» порядок, – прорычал Огрид. – Переписывать, скажешь тоже! Толку-то с того? Либо принеси пользу, либо катись отсюда. Коль твоему папаше больше нравится, чтоб тебя выгнали, ступай и собирай барахлишко. Валяй.

Малфой не пошевелился. Злобно зыркнул Огриду в лицо, но опустил глаза.

– То-то, – сказал Огрид. – Так, слушаем меня. Дело опасное, чтоб никто у меня не геройствовал. Идите-ка сюда на минуточку.

Он подвел их к самому краю леса и, подняв фонарь повыше, осветил узкую извилистую тропинку, терявшуюся меж толстых черных стволов. Все заглянули в лес, и ветерок взъерошил им волосы.

– Гляньте, – проговорил Огрид, – видите, на земле светится? Серебряная такая? Это кровь единорожья. Где-то там единорог, покалечило беднягу… Уже второй за неделю. В ту среду нашел одного мертвого. Пойдем этого искать. Может, прикончим, чтоб не мучился.

– А если тот, кто его покалечил, найдет нас первым? – в страхе спросил Малфой.

– Вас в лесу не тронут, ежели держитесь меня или Клыка, – успокоил Огрид. – С тропы ни ногой. Так. Разделяемся, идем по следу в разные стороны. Кровища вон повсюду, он тут со вчерашней ночи крутится.

– Я пойду с Клыком, – поспешно заявил Малфой, глядя на острые зубы пса.

– Лады, – согласился Огрид. – Но предупреждаю, трусло он страшное. В общем, Гарри и Гермиона со мной, Драко и Невилл – с Клыком. Кто найдет единорога, шлите зеленые искры. Достаньте-ка палочки да потренируйтесь… ага, вот так… а ежели кому помощь нужна, пусть шлет красные, мы отыщем. Короче, осторожней, ну и… двинулись.

Лес был черен и безмолвен. Вскоре они добрались до развилки. Гарри, Гермиона и Огрид пошли по тропе влево, Малфой, Невилл и Клык – вправо.

Они шли молча, глядя под ноги. Лунные лучи, пробиваясь сквозь кроны, то и дело зажигали серебристо-голубым кровь единорога на палой листве.

Гарри видел, что Огрид очень встревожен.

– А оборотень может убивать единорогов?

– Прыти не хватит, – ответил Огрид. – Единорога словить не так просто, в них могучая колдовская сила. Я раньше подранков и не видал.

Они миновали замшелый пень. Гарри услышал, как где-то струится вода; должно быть, ручеек неподалеку. На извилистой тропе тут и там попадались лужицы серебристой крови.

– Ты как, Гермиона? – шепотом спросил Огрид. – Не бойся, вряд ли он далеко, раз так ранен, мы его обязательно… А НУ ЗА ДЕРЕВО, БЫСТРО!

Огрид сгреб Гарри и Гермиону в охапку и сволок с тропинки за могучий дуб. Выхватил стрелу, зарядил, поднял арбалет и замер. Все трое напрягли слух. Что-то скользило совсем рядом по сухой листве, словно по земле волочились полы плаща. Огрид вгляделся в сумрачную дорожку, но шелест скоро затих.

– Так и знал, – пробормотал Огрид. – Таскается тут кто-то, кому не положено.

– Оборотень? – спросил Гарри.

– Да какой оборотень. И не единорог никакой, – мрачно ответил Огрид. – Ладно, пошли, но теперь смотрите в оба.

Они зашагали медленнее, прислушиваясь к малейшему шороху. Впереди на поляне что-то мелькнуло.

– Кто идет? – крикнул Огрид. – Покажись, я вооружен!

И на поляне появился… кто, человек или конь? До пояса – человек с рыжими волосами и бородой, ниже – лоснящийся гнедой конь с длинным рыжеватым хвостом. Гарри и Гермиона разинули рты.

– А, Ронан, – с облегчением выдохнул Огрид. – Как жизнь?

Он подошел и поздоровался с кентавром за руку.

– Доброго тебе вечера, Огрид, – ответил Ронан скорбным басом. – Хотел меня пристрелить?

– Осторожность не повредит, – сказал Огрид, похлопав по арбалету. – Завелась тут в лесу какая-то пакость. Да, кстати – это Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер. Учатся у нас в школе. А это, ребята, Ронан. Он кентавр.

– Мы догадались, – слабым голосом отозвалась Гермиона.

– Добрый вечер, – поздоровался Ронан. – В школе учитесь? И чему же вас там выучили, в школе?

– Мм…

– Всему понемножку, – робко ответила Гермиона.

– Всему понемножку. Уже кое-что. – Кентавр вздохнул, потом запрокинул голову и поглядел в небо. – Марс сегодня яркий.

– Ага, – ответил Огрид, тоже запрокидывая голову. – Слышь, хорошо, что мы тебя встретили, Ронан. У нас тут единорога подранили. Ничего не видал?

Кентавр ответил не сразу. Он долго смотрел вверх не моргая, потом снова вздохнул.

– Невинные – всегда первые жертвы, – проговорил он. – Так было всегда и всегда будет.

– Ага, – согласился Огрид. – Но ты видел чего, Ронан? Странное чего-нибудь?

– Марс сегодня яркий, – повторил кентавр. Огрид в нетерпении мерил его взглядом. – Необычайно яркий.

– Да, но я-то про другое необычайное, к земле поближе, – пояснил Огрид. – Не замечал ничего?

И снова Ронан помедлил с ответом. Наконец он изрек:

– В лесу таится много секретов.

За деревьями что-то шевельнулось, и Огрид вновь вскинул арбалет, но появился еще кентавр – вороной, черноволосый и на вид совсем дикий.

– Привет, Бейн, – сказал Огрид. – Порядочек?

– Добрый вечер, Огрид, надеюсь, ты здоров.

– Да не болею пока. Слушай, я уж тут поспрашивал Ронана… Может, ты видал на днях чего необычное? Единорога ранили, слыхал?

Бейн подошел и встал рядом с Ронаном. Посмотрел в небо.

– Марс сегодня яркий, – сказал он.

– Это мы в курсе, – проворчал Огрид. – Ладно, ежели кто чего заприметит, скажете мне, лады? А мы потопали.

Гарри и Гермиона пошли вслед за ним, поминутно оглядываясь на кентавров, пока те не скрылись в чащобе.

– Никогда, – раздраженно сказал Огрид, – не добьешься прямого ответа от кентавра. Звездочеты хвостатые. А ежели чего поближе луны, оно им до фонаря.

– А их тут много? – спросила Гермиона.

– Да порядком… Вообще держатся особняком, но всегда придут, как мне надо словцом перекинуться. Они, кентавры, непростые… всё знают… только не говорят.

– Как думаешь, сначала мы тоже слышали кентавра? – спросил Гарри.

– Разве то копыта стучали? Не, я тебе так скажу: там была мразь, которая единорогов убивает, и я раньше ничего похожего не слыхал.

Они петляли меж густых черных деревьев. Гарри то и дело нервно оглядывался. За ними как будто кто следил. Хорошо, что рядом Огрид с арбалетом. Они едва миновали очередной поворот, и тут Гермиона схватила Огрида за руку:

– Огрид! Смотри! Красные искры – наши в беде!

– Вы оба ждите здесь! – крикнул Огрид. – С тропы не сходить, я сейчас!

Он ринулся напролом через подлесок, а Гарри и Гермиона остались стоять, испуганно переглядываясь. Наконец все смолкло, лишь тихо шелестела листва над головами.

– Они целы, как думаешь? – прошептала Гермиона.

– Если Малфою досталось, то без разницы, но если что-то с Невиллом… Он же тут из-за нас.

Минуты тянулись. Слух обострился до предела. Гарри улавливал малейший вздох ветра, тишайший хруст веточки. В чем дело? Где же все?

Наконец послышался громкий треск – Огрид! За ним шли Малфой, Невилл и Клык. Огрид прямо дымился от ярости. Оказывается, Малфой шутки ради схватил Невилла сзади, а тот испугался и послал красные искры.

– Понаделали шуму… Поди поймай теперь хоть что. Так, меняемся. Невилл, ты со мной и Гермионой. Гарри – ты с Клыком и этим обормотом. Извини, – шепнул ему Огрид на ухо, – тебя трудней напугать, а нам дело сделать надобно.

И Гарри отправился в неизведанную тьму вместе с Малфоем и Клыком. С полчаса они шли все глубже в лес. Тропа почти исчезла – слишком густы деревья. Земля здесь, похоже, была полита кровью обильнее. Корни дерева заплесканы сплошь – должно быть, несчастное создание металось от боли. Сквозь непроглядную крону древнего дуба Гарри увидел впереди прогалину.

– Смотри, – пробормотал он и придержал Малфоя.

На земле сияло что-то ярко-белое. Они тихонько подступили ближе.

И впрямь единорог – уже мертвый. Никогда Гарри не видел ничего красивее и печальнее. Длинные, стройные ноги павшего зверя неуклюже торчали в стороны, грива жемчужно светилась на темной листве.

Гарри осторожно шагнул и замер – впереди, шелестя, что-то ползло. Кусты на краю поляны зашевелились… И откуда-то из темноты, крадучись, будто хищный зверь, выскользнула фигура в капюшоне. Гарри, Малфой и Клык окаменели. Существо в плаще приблизилось к единорогу, склонилось над раной в боку, присосалось.

– А-А-А-А-А-А-А-А-А!

Малфой отчаянно заорал и побежал. Клык ринулся за ним. Существо подняло голову – кровь единорога потекла с подбородка – и посмотрело Гарри в глаза. Затем поднялось и устремилось к мальчику, а тот не смел пошевелиться от ужаса.

Голову пронзила невероятная боль – казалось, шрам горит огнем. Полуослепнув, Гарри пошатнулся. Сзади застучали копыта – кто-то подлетел галопом и, перемахнув через Гарри, бросился на фигуру в плаще.

Лоб болел так сильно, что у Гарри подломились колени. Отпустило лишь через минуту-другую. Когда Гарри разлепил глаза, странная фигура уже исчезла. А над ним стоял кентавр, но не Ронан и не Бейн, другой, помоложе, со светлыми волосами и телом соловой масти.

– Ты цел? – спросил кентавр, помогая Гарри подняться.

– Да… спасибо… Что это было?

Кентавр не ответил. У него были поразительные голубые глаза – два бледных сапфира. Он внимательно осмотрел Гарри, и взгляд его задержался на шраме – тот отчетливо побагровел.

– Ты – мальчик Поттер, – сказал кентавр, – и лучше тебе поскорее вернуться к Огриду. В лесу стало небезопасно – особенно для тебя. Умеешь ездить верхом? Так быстрее всего… Меня зовут Фиренце, – добавил кентавр, сгибая колени, чтобы Гарри вскарабкался к нему на спину.

За поляной вновь громко застучали копыта. Из чащи вылетели Ронан и Бейн – бока ходили ходуном и лоснились от пота.

– Фиренце! – взревел Бейн. – Что я вижу! У тебя на спине человек? Совсем стыд потерял? Уподобился мулу?

– А ты не видишь, кто это такой? – спросил Фиренце. – Это мальчик Поттер. Чем быстрее он покинет лес, тем лучше.

– Ты что, проболтался? – проворчал Бейн. – Помни, Фиренце, мы поклялись не препятствовать воле небес. Разве движение планет не поведало нам, чему суждено быть?

Ронан нервно рыл копытом землю.

– Наверняка Фиренце хотел как лучше, – уныло произнес он.

Бейн в ярости брыкнул ногами.

– Как лучше! А нам какое дело? Что предсказано, то предсказано! И не кентаврам бегать осликами за людьми, которым вздумалось шататься по лесу!

Фиренце в гневе встал на дыбы, и Гарри судорожно уцепился за его плечи, чтобы не упасть.

– Ты что, не видел единорога? – взревел Фиренце. – Не понимаешь, почему его убили? Или планеты скрыли от тебя эту тайну? Против того, кто прячется в нашем лесу, я стану бороться – и если потребуется, даже бок о бок с людьми.

И, развернувшись, Фиренце поскакал прочь. Гарри цеплялся изо всех сил. Они неслись сквозь чащу; Ронан и Бейн остались далеко позади.

Гарри совершенно ничего не понимал.

– Почему Бейн рассердился? – спросил он. – И вообще, от кого вы меня спасли?

Фиренце пошел шагом, велел Гарри пригнуть голову под низкими ветками, но на вопрос не ответил. Они пробирались меж стволов, молчание затянулось; Гарри решил, что Фиренце больше не желает с ним разговаривать. Однако тут заросли совсем сгустились, и Фиренце неожиданно остановился.

– Гарри Поттер, знаешь ли ты, для чего используется кровь единорога?

– Нет, – удивился Гарри. Странный какой-то вопрос. – На зельеделии мы проходили только рога и волосы из хвоста.

– Ибо убивать единорогов – чудовищное преступление, – сказал Фиренце. – На подобное злодейство способен лишь тот, кому в погоне за всевластием нечего терять. Кровь единорога вернет к жизни, даже если ты на дюйм от неминуемой гибели, но очень дорогой ценой. Спасая себя, ты губишь создание столь невинное и беззащитное, что с той минуты, как его кровь коснется твоих губ, проклятая жизнь твоя будет жизнью лишь наполовину.

Гарри смотрел в затылок Фиренце, отливавший серебром в лунном свете.

– Но кто на это пойдет? – вслух подумал он. – Чем быть навеки проклятым, лучше умереть, разве нет?

– Да, – согласился Фиренце. – Но вдруг тебе надо продержаться совсем чуть-чуть, пока не выпьешь другой напиток, что вернет и силу, и власть и дарует вечную жизнь? Мальчик Поттер, известно ли тебе, что спрятано сейчас в стенах вашей школы?

– Философский камень! Ну конечно – Эликсир Жизни! Но я не понимаю, кто…

– Разве ты не знаешь, кто ждал долгие годы, чтобы вернуться к власти, кто цеплялся за жалкую жизнь в ожидании своего часа?

Точно железный кулак сжал сердце Гарри. В шелесте листвы он как будто вновь услышал слова Огрида, сказанные той ночью, когда они познакомились: «…с чего ему исчезать? Кто говорит, помер. Вот уж бред! В нем небось и человеческого-то не осталось, помереть нечему».

– Вы хотите сказать, – сипло выдавил Гарри, – что это Воль…

– Гарри! Гарри, ты живой?

К ним по дорожке бежала Гермиона. Следом пыхтел Огрид.

– Все отлично, – ответил Гарри, сам едва понимая, что говорит. – Огрид, единорог умер, он там, на поляне.

– Здесь я тебя оставлю, – прошептал Фиренце. – Ты в безопасности.

Гарри соскользнул с его спины.

– Удачи тебе, Гарри Поттер, – пожелал Фиренце. – И раньше бывало, что предсказания планет читались неверно – даже кентаврами. Надеюсь, и ныне мы ошиблись.

Он повернулся и легким галопом поскакал прочь, оставив дрожащего Гарри на тропе.

Ожидая возвращения друзей, Рон заснул в общей гостиной. Гарри растормошил его, Рон спросонок выкрикнул:

– Фол! Фол…

Но глаза его распахнулись, едва Гарри стал рассказывать, что произошло в лесу.

Гарри не сиделось на месте. Он расхаживал взад-вперед перед камином. Его все еще трясло.

– Злею камень нужен для Вольдеморта… Вольдеморт отсиживается в лесу… а мы-то думали, Злей всего-навсего хочет разбогатеть…

– Прекрати называть его по имени! – испуганным шепотом воскликнул Рон, словно боялся, что Вольдеморт их услышит.

Гарри не обратил внимания.

– Фиренце меня спас, хотя не должен был… Бейн страшно рассердился… Сказал, нельзя вмешиваться в предсказанное планетами… Наверное, они показали, что Вольдеморт возвращается… Бейн считает, Фиренце зря помешал Вольдеморту меня убить… Видимо, это они тоже прочли по звездам.

– Да прекратишь ты называть его по имени?! – просипел Рон.

– Остается только ждать, когда Злей добудет камень, – лихорадочно продолжал Гарри, – тогда Вольдеморт вернется и меня прикончит… Что же, хоть Бейн порадуется.

Перепуганная Гермиона утешила его, как могла:

– Гарри, все говорят, что Сам-Знаешь-Кто боится одного Думбльдора. Пока Думбльдор рядом, Сам-Знаешь-Кто не осмелится тебя тронуть. И потом, кто сказал, что пророчества кентавров верны? Это же как гадание, а профессор Макгонаголл говорит, что это очень неточная отрасль колдовских наук.

Небо уже посветлело, а они все разговаривали и спать отправились совершенно выдохшиеся и охрипшие. Но оказалось, что ночные сюрпризы еще не кончились.

Откинув одеяло, Гарри обнаружил под ним аккуратно свернутый плащ-невидимку. К нему была приколота записка:

На всякий случай.