Текст книги "«Козни врагов наших сокруши...»: Дневники"

Привет Собранию московских уездных деятелей церковно-приходских школ

Достоуважаемый о Господе отец Александр!

Глубоко сожалею, что по болезни сердца не могу принять участия в занятиях Собрания уездных деятелей церковно-приходских школ. Вы знаете и можете засвидетельствовать, как дорога и близка моему сердцу эта школа и что мною сделано как для моей школы на родине, так и вообще для таких школ за шестнадцать лет издания моей “Божией Нивы”.

Прошу передать мое приветствие всем собравшимся ревнителям церковной школы. Верю, что они едиными усты станут за ея целость, ея честь, бытие и процветание во славу родной Церкви. Меня горько поразило решение учительскаго съезда передать эти школы министерству. Учителям и учительницам никто не давал права распоряжаться школами как своею собственностью. Не они их строили и содержали. Это – первое. Второе: тяжело было узнать, что учащие в наших школах, сами питомцы Церкви, а учителя в большинстве и будущие иереи, не задумываясь, готовы отдать наши школы в чужое ведомство. Надо смотреть на дело прямо, без чужих очков: если в каких школах чувствуется еще церковное влияние, то именно в наших, церковных.

Школьные деятели других ведомств готовы, кажется, самый Закон Божий изгнать из своих школ. Не буду говорить о тех удушливых газах, которые теперь пущены в направлении к Церкви во всех областях ея жизни: Бог – Судия инициаторам сих веяний: да вразумит Он их и сохранит Церковь Свою от отравления.

В настоящую минуту я со скорбью думаю о судьбе моей родной школы. Вы знаете, сколько за двадцать лет ея существования мною было употреблено на ея постройку, обеспечение, пособия ей.

В свое время, внося капитал на обеспечение, я поставил непременным условием, чтобы, если школа будет передана в какое бы то ни было ведомство и уйдет из-под управления и руководительства церковной власти, то весь этот капитал, который теперь, вероятно, достиг уже до пятидесяти пяти тысяч, должен быть отнят у нея и передан на нужды внутренней миссии московскому епархиальному начальству по усмотрению митрополита. Я не хочу, чтобы хотя одна копейка моя пошла на школу, мною устроенную и взлелеянную, но у Церкви отнятую. Что принесено на церковную школу – уже отдано Церкви, а что отнимается у Церкви, то отнимается у Бога: это уже святотатство…

С болью в больном сердце пишу эти строки. Отцы и братия! Пора называть вещи своим именем: направление нецерковных школ в большинстве таково, что ожидать от него для Церкви нечего. Станем же твердо за ту школу, которую создала Церковь. Не уступим ее никому. Знаю, мне скажут, что и в министерской, и в земской школе можно вести дело в духе Православной Церкви. Но это – только красивыя слова, только отвод глаз. Мы не малые дети, чтобы не видеть, не понимать духа времени. И грех нам будем, если добровольно уступим дело воспитания народной души в духе родной Церкви кому бы то ни было. Юношам и девицам, учащим в наших школах, еще простительно увлечение духом времени и пропагандой всевозможных свобод. А мы – старики. Мы довольно пожили на свете и знаем, как этот дух времени, дух лестчий, работает, очаровывая розовыми перспективами и в то же время отравляя массы теми идеями, которыя идут вразрез с учением Господа и Спасителя нашего. Пусть благодаря свободам новые деятели школы работают по своим планам, но не на чужом для них, то есть нашем, основании; мы не можем мешать им, но и своего им не отдадим, ибо, к глубокому сожалению, не видим оснований верить им.

От гроба великаго печальника родной земли, небеснаго покровителя народной русской школы, и особенно церковной, преподобнаго Сергия призываю Божие благословение съезду вашему и прошу отцов и братий помолиться о мне, зело немоществующем.

“…Чем кто согрешает, тем и наказывается”

I

“Отечество в опасности!” – слышатся отовсюду голоса русских людей. Но все ли понимают, в чем опасность, – даже из тех, кто произносит эти слова? Когда враг готов ворваться в самыя недра нашей Святой Руси, угрожая ея заветным святыням, когда его бесчеловечие, его безбожие, его жестокость напоминают нам бывшее семьсот лет назад нашествие монголов, а способы его войны превосходят деяния этих диких племен Азии, то, конечно, всякому понятно, в чем и как велика опасность для Отечества. Но ведь все это – только цветочки, а корешки лежат глубже; все это, все бедствия войны, суть только последствия, а причины скрываются в прошлом, которое для взывающих об опасности, кажется, не ясно и поныне. Для нас, церковных людей, которые должны внимать путям Промысла Божия, ведущаго как отдельных людей, так и целые народы к единой на потребу цели, к вечному спасению, для нас должны быть совершенно ясны причины переживаемых нами бедствий, а когда мы видим их, то и должны громко указывать на них, хотя бы это и не нравилось некоторым из взывающих об опасности. Надо ясно знать, за что нас Господь наказывает, чтобы видеть, как и чем отвратить гнев Его, на нас праведно движимый.

Попытаюсь это сделать с нашей православной, церковной точки зрения.

У Бога есть закон: кто чем согрешает, тот тем и наказуется. А согрешаем мы, русские люди, тем, что забываем миссию, или назначение, своего народа на земле. Бог в неисповедимых судьбах Своих определил, чтобы мы были не только строгими хранителями, но и провозвестниками великаго сокровища веры православной среди народов земных. В ветхозаветныя времена таким народом-избранником был народ еврейский; затем, с Пришествием на землю Спасителя мира, отвергнувший Его народ был сам отвергнут Богом, и как бы преемником сей великой миссии среди человечества явились греко-римляне; с отпадением римской ветви христианства от чистоты Православия остались верны ему греки; но с ослаблением нравов и благочестия в Греции, когда самому сокровищу Православия стала грозить латинская пропаганда, Бог призывает народ русский к сему великому служению роду человеческому… Сбывается, видно, на всех народах великое слово Христово, сказанное в свое время иудеям: отнимется от вас царство Божие и дано будет народу, приносящему плоды его. Царствие Божие – есть Церковь Божия Православная; ради Православной веры, ради Церкви Святой, хранительницы чистейшаго учения о спасении людей, о приготовлении их к Царству Небесному, хранит еще Русь нашу Господь Милосердый. Вспомните, русские люди, пророчески-утешительное и вместе грозно-предостерегающее слово великаго подвижника XIX века, преподобнаго Серафима Саровскаго: “За Православие Господь помилует Россию”. За Православие и Греция просуществовала лишних тысячу лет после падения Римской империи. Но Господь требует, чтобы и жизнь была по-православному: когда греки стали самое Православие считать только как бы своей вывеской, забывая о заветах православной жизни, то, несмотря на то, что их столица была полна великих святынь, несмотря на то, что в Царьграде были собраны мощи почти всех апостолов Христовых, – их государство пало и стало рабом поклонников Магомета. Ушло от них Царствие Божие в смысле свободной Церкви, над ними стала господствовать власть неверных.

Не пора ли нам оглянуться, спросить себя: где у нас плоды Царствия Божия? Охладели мы к своему святому сокровищу – православной вере, широко открыли ворота всяким лжеучениям, и ворвались в среду нашего народа всякие волки, а главным образом, вот эти немцы, и расхищают наше сокровище, уничтожают его с сатанинским озлоблением, вытравляют самый дух его из души народной, не говорю уже о наших так называемых образованных классах, которые в большинстве своем уже давно разучились даже мыслить, не только жить, по-православному… Что же после сего удивительного, что над нами исполняется Закон Божия Промышления: чем грешим, тем и наказуемся? Ведь страшно подумать, если исполнится и над нами грозное слово Христово: “отнимется у вас Царствие Божие”, отнимется Православие и предастся другому народу, способному творить плоды его!.. По легкомыслию, по преступному равнодушию к истине Православия мы слишком близко подпустили этих волков хищных – немцев – к душе народной, вот и появились у нас, среди русских православных людей, разные баптисты, штундисты, а среди интеллигенции – рационалисты и всевозможные исты, кончая материалистами и нигилистами… И попустил Господь в наказание нам за это равнодушие к родной вере, завещанной чрез предков наших Самим Господом и Его святыми апостолами, что немцы эти пришли, как некогда татары, и стали издеваться над нашими святынями, над нашими верованиями хуже всяких татар… Согрешили мы грехами немецких вер, проглядели, как они, эти немцы, подкрадывались к верующей душе нашего народа, как отравляли ее, – вот и плоды сего преступнаго нашего равнодушия к родной вере – святыне Божией… Немцы оказались предусмотрительнее нас, даже пастырей Церкви: они подметили духовную жажду русской верующей души и поспешили утолить ее из своих отравленных источников, а мы проспали это…

На что мы теперь, говоря по-человечески, Богу нужны? Аще соль обуяет, ним осолится? Вон извержена будет!..

II

Как же быть? Ужели отчаиваться в возможности спасения?

Помилуй Бог! Отчаяние есть смертный грех. Надо только смириться пред Богом и просить Его, да дарует нам узрети наши прегрешения и не осуждати никого: всякий ищи в себе вины. И, прежде всего, – мы, пастыри Церкви. Начиная с архипастырей. Потом – наши сотрудники – иереи. Затем – другие наши сотрудники – люди науки, особенно богословской. Смиримся пред Богом и обвиним прежде всего сами себя. Есть вещи, о коих теперь говорить значило бы бередить и травить наболевшия раны. И особенно эти раны больны теперь. Я боюсь, что страждущие мои соработники на ниве Христовой не дочитают до конца моей статьи, когда я коснусь больных вопросов современности. Заранее прошу прощения у них. Отцы и братия!.. Сотрудники Христа Спасителя! Ныне время подвига для всех, кто хочет идти за Христом. И как ни покажется мое слово неблаговременным именно теперь – я скажу его. Я напомню Христову расписку, в Его Святом Евангелии нам, Его сотрудникам, оставленную… Он не ложен: Он не может нас обмануть. Он всемогущ: Он может Свое слово верно исполнить. Он всеблаг, как никто: Он готов его исполнить. Он только ждет, чтобы мы предъявили Ему Его расписку, чтобы протянули руку, чтобы получить обещанное. Слушайте, вот Его расписка: ищите же прежде Царствия Божия и правды Его, и сия вся приложатся вам. Делайте Мое дело, вам вверенное, а Я не забуду вас… Возьмите на себя то, что Я поручаю вам, а Я возьму на Себя ваши заботы. Поменяемся обязанностями, или, лучше сказать, Я буду исполнять Мои обязанности, а вы только примите со Мною участие в сем деле, и Я же буду исполнять и ваши земныя обязанности, буду вам помогать и в том и в другом. Ведь все равно: без Мене не можете творити ничесоже. Укрепляйте, оживляйте свою веру в Меня исполнением заповедей Моих, отдайтесь беззаветно исполнению нашего долга как пастырей Церкви, и Я буду с вами, вашими руками буду делать дело Мое – великое дело спасения душ христианских. В сем великая тайна веры: чем больше человек будет делать добра, в исполнении долга и Христовых заповедей, тем живее будет его вера, тем виднее ему будет рука Божия, пекущаяся о его земных нуждах. и это – такая неоспоримая истина, что на нее можно указывать как на аксиому в жизни каждаго истиннаго христианина. Тем паче она должна оправдывать себя в жизни пастыря Церкви.

Но не забыли ли мы эту Христову “расписку”? Не затерялась ли она у нас в суете помышлений житейских? Не слишком ли мы загляделись на эту суету сует и всяческую суету?.. Вот именно теперь, когда с такою настойчивостью теснятся в наше сознание житейския заботы, именно теперь-то, казалось бы, и вспомнить об этой расписке. Но чтобы предъявить ее Тому, Кто дал ее, надо иметь право. Господь никого не обделил, по мере сил, талантами; благо тому, кто умножил сии таланты: он имеет право на то, чтобы явиться к Господу с Его распиской и просить Его исполнить по ней. И он услышит в своей совести ободряющий голос Господа: благо, рабе благий и верный: о мале был еси верен, не оставлю тебя и не покину тебя. Еще не бывало на земле, чтобы кто видел праведника оставленнаго или семени его просящим хлеба. Это засвидетельствовал еще богодухновенный пророк Давид в Ветхом Завете. Возделывай каждый свой талант и верь Христу Пастыреначальнику, что Он верен Своему слову, как никто. Если Он “и птичку в поле кормит, и поит росой цветок”, – то ужели Он забудет Своего соработника, Своего вернаго служителя, смиреннаго иерея Божия, носителя и раздаятеля Его благодатных даров в Святых Таинствах Церкви?..

И пока мы, пастыри Церкви, не переставим предметы своих забот в обратном порядке: на первый план – Божие, а на второй – земное, человеческое, дотоле и Господь будет попускать нам терпеть все те невзгоды и лишения, какия нас теперь тяготят. Ведь Господь-то всегда готов повторять чудо умножения хлебов, но при условии веры, делами свидетельствуемой. А наше прямое пастырское дело и делание – стоять на страже Христова стада, отгонять волков, пасти стадо Божие на пажитях православнаго учения нашей родной Церкви.

III

Вопрос об обезпечении духовенства в настоящее время всевозможных дороговизн – самый жгучий вопрос. И рано или поздно, но государство должно будет решить его, если не во имя спасения душ человеческих, то во имя собственнаго спасения, как государства Русскаго. Ведь нельзя же допустить, чтобы во священники пришлось ставить сплошь выборных полуграмотных мужичков по той только причине, что нет кандидатов на места священников, где придется семейному человеку жить впроголодь. Кто пойдет только тогда во священники при том оскудении духа, какое замечается в наше грешное время? И дай Бог, чтобы государство исполнило свой долг в этом отношении как можно скорее. Только все же плохо верится, чтобы это было скоро. Да если и сбудется, то духовенство должно будет твердо помнить, что, получая жалованье, оно ставит себя в полную зависимость от тех, кто дает его… А дать его может только… Государственная Дума. Таковы ныне законы у нас. А кто поручится, что в Думе этой непременно будут сидеть в большинстве православные русские люди, что в ней не будут преобладать враги Церкви, иудофилы, немцефилы, люди, чуждые всякой веры?.. Увы, десятилетний опыт четырех Дум показал, как близка эта опасность… Положим, жалованье дадут, но и потребуют подчинения себе под угрозою отнять его. Дадут охотно, но только для того, чтоб отучить народ совсем от нынешних поручных подаяний, а когда отнимут жалованье за “непослушание”, тогда и совсем заставят голодать… Пока есть на Руси православное правительство, дотоле будет ограждаемо и Православие, а – сохрани Бог – поколеблется эта власть, пошатнется и Православие, – не потому, чтобы истина Православия не имела силы сама собою держаться, но потому, что некому будет прикрикнуть на врагов Православия, которые прибегают к безсовестным средствам пропаганды, – ас другой стороны, потому, что некому будет защитить гонимых пастырей Церкви, а много ли в наше грешное время найдется сильных духом, готовых на мученичество служителей Церкви? Ведь для подвига мученическаго нужен еще подвиг приготовления, который не всеми вмещается. А подвиг пастырства есть и сам по себе подвиг медленнаго мученичества, если только пастырь решится во всем следовать требованиям своего долга, своей совести. Нужно ли даже говорить об этом?

Но, отцы и братия! Много, и совершенно понятно, почему так много мы говорим в настоящее время о необходимости обезпечения нашего духовенства. Однако же, сознаемся, что ведь это средство человеческое; не будем осуждать его: пусть государство поймет, что его долг прийти на помощь Церкви в обезпечении служителей Церкви, которые являются в то же время вернейшими слугами и государства. Бог не творит чудес там, где есть человеческия средства достигнуть земных целей. Но кто же не знает, как не прочны, не надежны все наши земныя средства? Ныне их дадут, а завтра отнимут…

Но Христос Спаситель как всеведущий Основатель и Попечитель Своей Церкви вперед знал, что служители сей Церкви будут нуждаться в земных потребах, знал и вперед трогательно озаботился о сих потребах, вперед дал нам, Своим служителям, и не нам только, служителям Его Церкви, но и всякому, кто решится идти по стопам Его, жить по Его заповедям, вот ту расписку, которую я только что привел, – то священное евангельское слово, которое обезпечивает всякому верующему, а тем паче служителю Церкви Его, удовлетворение всех неотложных наших нужд земных. Что верно и действенно слово Его и в наше время, тому доказательств безчисленное множество: стоит только в простоте верующаго сердца присмотреться к жизни хотя бы тех же пастырей Церкви. При всей бедности, при всей необезпеченности, кто из них как-то умеет сводить концы с концами, как не те, которые смиренно совершают свое делание, не жалуются на судьбу свою, а все упование свое возлагают на Бога? В их добрых сердцах горит огонек веры и любви к святости своего звания, и Бог располагает к ним сердца верующих, и творится дело любви взаимной между пастырем и паствою, и, иногда неведомо как-то, восполняются все нужды добраго пастыря. Христос верен слову Своему и исполняет его…

И если мирянам грешно забывать сие слово Христово, то тем непростительнее это служителю и сотруднику Христову, пастырю Церкви. А я и еще скажу горькое слово, – пусть меня побранят мои собратия, но пусть прислушаются и к собственной совести: ведь немецкия-то лжеучения появились впервые не где-нибудь на голодном Севере, а на благодатном Юге, где духовенство, сравнительно, много обезпеченнее севернаго, где батюшки имели и тройки лошадей, и помещичьи экипажи, а матушки играли на роялях и щеголяют в шляпках… Сказал я это горькое слово, но готов взять его и назад: “обезпечение” ведь понимается каждым по-своему…

Горько то, что наша православно-церковная логика как будто у нас выворачивается наизнанку: на место попечений о Божием, забот о том, как исправить упущенное Божие дело, мы ставим попечения о земном, человеческом, и не слышится среди нас напоминаний о Христовой “расписке”, о Его великом даже и в земных наших нуждах обетовании… И как оно исполнится на нас, когда мы не только условия его исполнения, но и самое обетование-то забыли?.. Братия мои, Христовы служители, Христовы сотрудники, верим ли мы своему Господу?.. Простите мне этот горький вопрос!

IV

Теперь вот о чем следует подумать.

Я сказал, что мы, пастыри, больше всех виновны в том, что немцы прокрались в стадо Христово и отравляют своим ядом малых сих. Давно ли у нас появились так называемые миссионеры? Говорю “так называемые”, ибо хотя и давно употребляется у нас это слово, но к нему как-то не привыкло и доселе ухо православного. И зачем было брать чужое, латинское слово для такого священнаго звания? У баптистов и то нашлось слово “евангелист”, правда, звучащее кощунственно в наших ушах, а мы не нашли своего родного русскаго, хотя бы, например, “веропроповедник”. Но это замечание только к слову – и кстати. Хорошее дело – миссия как борьба с сектантами. Дай Бог побольше хороших миссионеров. Но все же позволительно спросить: а разве пастыри-то Церкви, кому вверены приходы, не обязаны бороться с этими врагами Церкви? Ведь они чему-то учились лет десять – двенадцать, проходили они в семинариях и алгебру, и тригонометрию, и древние, а теперь, кажется, и новые языки; теперь им советуют проходить и сельское хозяйство, и медицину, и еще невесть что; да помнится, проходили и сектоведение… Так как же это так: понадобились еще специальные “миссионеры”, чтобы бороться с ересями и расколами, даже с нашим старым расколом, который весь и стоит-то на гордом невежестве?.. Странно что-то: столько лет учились, готовились к пастырству, а пришли к стаду, поставлены благодатию на делание свое, и вдруг им понадобились руководители, помощники в борьбе с сектами. Еще на первое время можно допустить это для неопытных батюшек, только что получивших, приходы; а почтенным иереям, прослужившим десяток лет на приходе, кажется, надо бы уже знать свое дело пастырское, знать, как отражать волков, какою палкою гнать их из своего, Богом ввереннаго им, стада. Словом – ужели изучение сектантских мудрований уже такая мудрость, что наши иереи не в состоянии без руководителя изучить эту лжеименную мудрость? Простой, нигде в средних школах не учившийся крестьянин, наслушавшийся разглагольствований сектанта, смело вступает в собеседование с окончившим духовную семинарию, и… бывает, что батюшка пред ним “пасует”, не находится, что ему ответить… Ведь даже за наши духовныя школы становится стыдно!.. Но дело, думаю, стоит уж не так безнадежно, как кажется: только большинство батюшек как-то безсознательно считает дело борьбы с сектами – специальностью миссионеров, ждут: вот придет миссионер и будет беседовать с отщепенцами от Церкви… Я знаю даже пример, как один батюшка, к стыду для духовенства, ушел из дома, где-то скрылся, когда его просил прийти на беседу сектантский проповедник. Ответ был: “Дома нет…” А он, говорят, сидел в сарае… Просто не веришь, что это может быть. А ведь и мудрость-то сектантов невесть какая: надо изучить сотни две-три сектантов, усвоить хотя краткия руководства к борьбе с сектантами, поближе изучить любимыя ими места Священнаго Писания и, конечно, посоветоваться с опытными пастырями и миссионерами. Ведь это дело жизни пастыря! Ведь сектанты смеются, когда в приход приглашается миссионер: “Вот, отец Иван не сладит с нашим наставником – куда ему? Вызывает миссионера”, котораго, кстати, заметить, иные сектанты в насмешку переименовывают “комиссионером”, – ведь слово это простому народу удобопонятнее, чем “миссионер”. Как бы себя ни оправдывали батюшки, но их долг повелительно требует, чтобы они понудили себя изучать сектантство, особенно те его ветки, которыя пустили свои корешки в их приходах. Ужели ждать, когда высшая церковная власть потребует от всех священников знания миссионерскаго дела, назначит экзамены и подобное? Известно, что главари сектантов следят за успехом своей зловредной проповеди, изучают приемы миссионеров, а там, где-то в Гамбурге, в специальной семинарии, ученые немцы изобретают способы опровержений на опровержения православных миссионеров. Как же нам, пастырям Церкви, не знать приемов наших врагов в их разрушении православнаго миросозерцания в нашем добром верующем народе?..

V

Из сказаннаго видно, что наши пастыри в общем не достаточно приготовлены для борьбы с хищными волками-сектантами, – мало того: не достаточно думают о необходимости такой подготовки, как будто это не их прямое дело, как будто об этом забота возложена только на миссионеров. Но и для подготовления миссионеров-то у нас нет специальнаго учреждения: оно еще только нарождается где-то в Херсонской губернии. Обычно возлагается забота на наши духовныя академии. Но и там дело поставлено незавидно. Кафедры есть, но миссионеры выходят как-то случайно: не видно призвания, ревности к святому делу борьбы за Церковь; епархии крайне нуждаются в них, а их не находится не только с академическим, но и семинарским образованием. Святитель Феофан Затворник правду горькую говорил: “Жаль смотреть, как у наших богословов все немчура да немчура. Вот пошлет за это на нас Господь немчуру, чтобы она пушками да пытками выбила из голов всякое немецкое мудрование”. Труды многих наших ученых богословов пропитаны немецким духом в своем большинстве. И это не может не сказаться в самом направлении их трудов. Откуда, например, эта критика церковных преданий вместо защиты их, как мои читатели могли видеть на моей полемике с неким протоиереем-академиком, с отцом Ст. Остроумовым, по вопросу о предании церковном, касающемся Успения Богоматери? Откуда покушение на основной догмат нашего спасения об искуплении и требование, чтобы самое слово “искупление” было выброшено из нашей догматики? С изумлением иногда читаешь в сочинении какого-нибудь “доктора богословия”, что давать Евангелие в руки детям значит уродовать их душу… Вы не верите, читатель? Возьмите в руки многотомный сочинения профессора Московской духовной академии г. Тареева и там прочтете слово в слово эту фразу. Можно ли от таких догматистов ожидать твердой защиты Православия против немецких нападений? Десятки лет наша богословская наука живет и питается то немцами, то французами: на диспутах при защите богословских диссертаций ученые не раз изобличали диспутантов, иногда прямо в списывании с немецких книг… Можно ли ожидать от них пламенной защиты родного исповедания веры? А из академии выходят ведь преподаватели семинарий. Помню, в самом начале семидесятых годов, когда я учился в семинарии, пришлось слышать на уроке церковной истории от преподавателя, что предание о Нерукотворенном образе не имеет под собою исторической почвы; сердце у меня повернулось тогда: я написал в своем рукописном журнале протест, ссылаясь на праздник церковный как памятник сего чуда, но, конечно, никому не было до того дела, хотя мой журнал ходил по рукам и у инспекции… Только один преподаватель, особенно ко мне благоволивший, сказал мне: “Беда, если ваш листок попадет в руки ревизора, вам-то ничего, а нам достанется от него”. Это было сорок пять лет назад, но лучше ли теперь? Впоследствии я прочитал книгу Преосвященнаго Христофора, бывшаго ректора академии, о Нерукотворенном образе Христовом, и на основании показаний самих немцев увидел, что это церковное предание имеет сколько за, столько и против себя исторических данных. Выходит: если данные равноценны, то для нас голос Церкви, установившей праздник в честь сего образа, должен же иметь перевес… в пользу предания, конечно.

Я уже писал в прошлом году, что у нас нет самых необходимых для народа книг, которыми простые начетчики могли бы руководиться в спорах с сектантами. Правда, есть “Православный противосектантский катехизис” Д. И. Боголюбова, “Доброе исповедание”, “Образец здраваго учения”, “Оружие правды” г. Н. Варжанскаго, и за это большое спасибо гг. миссионерам, но все это не столь авторитетно, не так общедоступно для пользования простецам, да и почему-то мало распространено. Многие ли, даже священники, знают об этих изданиях?

Враги Церкви пользуются всеми средствами, чтобы сеять свои плевелы: и в газетах, и в отрывных календарях, и на конвертах – всюду сеют свои лживыя мысли; говорят, что в лазаретах раздаются сектантские листки якобы с благочестивым содержанием раненым воинам, а за границей наших бедных пленных положительно отравляют всякой немецкой нечистью, чтобы они, вернувшись домой, занесли и в свои деревни эту нечисть. А мы, много ли мы против этого делаем? Где у нас миссионерския листки, календари, брошюрки, много ли их?

VI

Мы, пастыри, должны зорко следить за духовной жизнью наших пасомых. Враги нашей Церкви, разные проповедники немецких ересей, вносят свою отраву большею частью туда, где замечают пробуждающуюся потребность грешной души стать поближе к Богу, обновиться, начать новую жизнь. А что бывает в душах верующих, неравнодушных к своему спасению, на которых и должно быть сосредоточено особенное внимание наше? За такими душами ведь больше наблюдает и враг наш, диавол; к таким он и подсылает своих слуг – врагов Церкви. Видит, что душа алчет, ищет хлеба духовнаго, а мы, пастыри, не радим о том, чтоб напитать ее сим хлебом чистым, благодатию Божией освященным: вот и подает он чрез своих слуг-еретиков вместо хлеба камень, вместо рыбы – змею, вместо яйца – скорпиона. Простой человек не понимает, что духовное обновление совершается не сразу, что в сем деле без подвига, без борьбы, без самопонуждения и даже страданий нельзя обойтись. Ему хочется, чтобы духовное перерождение совершилось с ним поскорее и полегче. А на что легче, если можно спастись только одною верою, что ни добрых дел, ни таинств, ни борьбы со своими страстями не нужно, что все это – поповския выдумки: веруй – и спасен уже… Так враг спасения перехватывает человека в самом начале пути ко спасению, а слуги его, изощренные в тонкостях лжеучений, не только укрепляют несчастнаго, подпавшаго под их влияние, в ложном убеждении, но и спешат бросить тень на учение Церкви, искусно подменивая понятия самаго учения картинами недостойнаго поведения православных и особенно если есть на виду к тому случаи в жизни православнаго пастырства. Ведь чтобы оторвать человека от Православной Церкви, надо подорвать доверие к служителям самой Церкви, а через это предоставить человека самому себе в деле спасения. Раз человек перестал доверяться пастырю Церкви, он уже охладевает и к самой Церкви; ибо на все ея учение начинает смотреть как на плоды пастырских писаний, как на выдумки попов. С Церковью уже связь оборвана. А кто виноват? Большею частью мы, пастыри: это мы проглядели душу, которая возжаждала спасения, но попала в отравленный кладезь ересей; может быть, толкалась к нам, но нашла двери наши запертыми… Мы в свое время не воспитали в ней детской привязанности к Церкви, беззаветного доверия ко всему, что идет от имени Церкви, привычки искать ответа на все запросы духа только в учении Церкви, послушания ей, своей матери. Мы даже не предостерегали человека от опасности своемыслия, не предупредили от возможных покушений со стороны тайных врагов Церкви… Любит русский человек поговорить о Божественном, о спасении души, и вот попадает ему будто бы единомысленный ему брат, начинается беседа, и опытный лжеучитель всевает в душу простеца, – да не простеца только, а и интеллигента, малознакомаго с церковной литературой, – сомнение в правоте православнаго учения, а вместе с тем и некую надежду на легкое спасение. “Легкоспасенство”, по выражению святителя Феофана, есть основа всякаго сектантства. Даже те мистическия секты, которыя якобы проповедуют подвиг “для спасения”, в конце концов сводят это дело к “легкоспасенству”. У врага – опытная, старая логика: “Вся сия дам ти, аще пад поклонишися”. Зачем подвиг? Зачем самоотречение? Веруй, и ты “уже спасен”. Зачем борьба с плотию? Оскопись, и ты свободен от падения. Подмени понятие в слове “любовь христианская” понятием “плотская любовь”, назови последнюю именем первой, и ты – духовный человек. В самом устроении души всякая ересь совершает подлог: вместо смиреннаго, приснопокаяннаго самопредания в волю Божию, которое повторяет с святителем Димитрием: “Твори со мною еже хощеши; аще отверзеши двери милосердия Твоего – добро убо и благо. Аще затвориши их – благословен еси, Господи, яко затвориши ми в правду. Аще не погубиши мя со беззакониями моими, слава безмерному милосердию Твоему.