Текст книги "«Козни врагов наших сокруши...»: Дневники"

№ 130
Мои последние дни в Вологде

Я простился с бывшею моею паствою…

Духовенство города собралось ко мне 24 числа, в воскресенье, в 5 часов вечера. Глубоко тронул меня адрес, который мне было стыдно слушать: так много было в нем – не льстиваго суждения, столь обычнаго в подобных случаях, а видимо искренняго ко мне расположения, но в то же время и – совершенно мною незаслуженных похвал. Спасибо им, моим бывшим сотрудникам в служении Церкви Христовой! Та к тепло было на душе переживать эти минуты моего последняго с ними общения!

Мне поднесли на молитвенную память изящную в древнем стиле панагию. Я ответил им словом сердечной благодарности за их любовь. Еще раз – в последний раз – напомнил им, какое тяжелое время мы переживаем, какая ответственность лежит на нас, пастырях Церкви, где и в чем искать нам опоры и утешения в скорбях. По болезни вынужден был сократить свою беседу и простился со всеми растроганный до слез…[25]25
  К удивлению моему, адрес сполна напечатан в “Церк. Ведомостях”: я не ожидал такой чести! Та м же описано и мое прощание…


[Закрыть]

29 июня я в последний раз служил в кафедральном соборе литургию. Разоблачившись после молебна, на который вышло много духовенства, я вышел из алтаря в мантии и сказал народу последнее слово. Я взял текст из прощальной беседы Спасителя: “Мир оставляю вам, мир даю вам”… Я сказал, что сии слова Господа я мог применить только в смысле молитвеннаго пожелания и последняго завета к бывшей моей пастве: мирствуйте, храните мир в себе, в своей совести, храните мир – будьте всегда в мире с ближними, исполняйте Господни заповеди и блюдите мир с Богом… Я особенно настаивал быть в мире и единении с Церковью, ибо в сем основание всякаго мира. Я указал на самое существенное в христианской жизни, в православном миросозерцании, в самом усвоении догматов веры нашей – смирение, без коего нет никакой цены подвигам, так называемым добродетелям. Я говорил, что смирение воспитывается послушанием Церкви, верностью ея заветам, подчинением себя руководству пастырей Церкви во имя послушания Христу Господу. Я особенно предостерегал от тех, кто позволяет себе осуждать служителей Церкви и тем отвращает верующих от послушания им. Еще раз я напомнил слова Господни: если даже пастыри живут не добре, и тогда – вся елика аще рекут вам блюсти, соблюдайте и творите, по делом же их не творите. Мы, пастыри, такие же грешники, как и вы, может быть, еще грешнее вас, но мы возвещаем вам путь спасения, Христом преданный: так Господу было угодно, чтобы и чрез недостойных пастырей изливалась благодать Его в таинствах Церкви, ибо, если судить по-Божьи, то есть ли в мире хотя один человек, достойный быть носителем сей благодати?..

В заключение я просил у всех прощения и преподал именем Господним всем прощение и благословение.

От лица всех кратко ответил мне ректор семинарии, взаимно прося за всех у меня прощения.

Долго потом я благословлял православных: судя по количеству розданных книжек (“Среди пасомых”), народа было не менее полуторы тысячи, но многие из немощных ушли, не дождавшись очереди. Грустно мне было это прощанье, в коем чувствовалось сердечное отношение сих чад Церкви к ея пастырям, яко носителям благодати. Вот почему так хотелось предостеречь их от разных модных лжеучителей, от сих хищных волков, вторгающихся в стадо Христово. А волки эти, будто по чьему-то тайному мановению, врываются в Церковь отовсюду: и рационалистическия, и мистическия секты растут и множатся изо дня в день. И что особенно опасно: мистическия проникают в недра Церкви, их последователи не хотят быть отлученными, напротив, как-то особенно льнут внешним образом к Церкви, тщательно исполняют ее обряды, причащаются святых Таин… И в то же время разрушают Церковь погибельными учениями…

Простился я и со всеми вологодскими святынями: был во Всеградском соборе, поклонился иконе Спасителя, был в Прилуцком монастыре, поклонился святым мощам угодников Божиих Димитрия и Игнатия, в Духовом монастыре у преподобных Галактиона и князя Иоасафа, в Троицкой церкви у преподобнаго Герасима.

В воскресенье, с поездом, отходящим по местному времени в 2 с четвертью часа, я отбыл из Вологды. На вокзале собрались добрые вологжане проводить меня. Были губернатор, вице-губернатор, другие представители власти, городской голова и масса народу. Народ пел Спаси, Господи, люди Твоя и Многая лета многажды, пели величание преподобным Сергию и Никону, Радонежским чудотворцам. Долго мне пришлось благословлять народ из окна вагона, ибо вятский поезд задержал наш поезд на полчаса.

Наконец, при пении многолетия, поезд тихо отошел в путь свой, и сердце как-то сжалось при мысли, что я навсегда уже покинул град Вологду, с его святынями, с его добрыми, верующими, простосердечными жителями. Благослови их, Господи, спаси их и помилуй! Благослови с миром пришествие к ним добраго святителя, и да будет служение его более благоплодно во спасение душ их, чем мое служение, да будут связаны союзом любви и пастыри вологодские с своим архипастырем и да трудятся с ним на ниве сердца народнаго во славу Церкви родной!..

№ 131–132
Отчество Царской власти

Сегодня открыл “Московские Церковные Ведомости” и сразу прочитал слова в записках архиепископа Леонида: “Русские смотрят на государство патриархально: государство – семья, Царь – Отец”.

Я прибыл в родную Лавру, когда она была полна светлых воспоминаний от посещения Царскою Семьей. Иноки с умилением рассказывали разныя подробности этого посещения. Более десяти лет прошло с того дня, как Государь посещал обитель Преподобнаго Сергия; много скорбей пережила бедная Русь за это время а с нею скорбела и святая Лавра. Ведь, если Москва есть сердце России, то обитель Сергиева есть один из жизненных нервов этого сердца. А Москва сама за это время была опозорена тою проклятою революцией, которая пыталась убить нашу мать – Русь православную… Тяжело было переживать эти смутные годы моей родной обители!.. И горячо молились иноки о мире всего мира, о Царе своем, о родной земле, молились и у гроба чудотворца, и во всех храмах, и по кельям своим… “Как будто наступило затишье, – говорят они – дай-то, Господи! Пошли мир людем Твоим!”…

Не стану повторять то, что в свое время описано в газетах. Отмечу лишь то, что ускользает обыкновенно от зорких глаз газетных описателей.

Говорят, были предприняты некоторыя меры, чтобы массы народныя не переполняли улиц Посада. Но народ проник в Посад такими путями, о коих полиция не думала: чрез посадския лощины или овраги, и все улицы по пути Государя оказались переполненными. Вся площадь пред Лаврой пестрела от головных уборов крестьянок, у вокзала всюду, где только было возможно, теснился народ. Когда Цесаревич показался из вагона и направился прямо в Царскую коляску, то буря народнаго восторга не поддавалась никакому описанию. Государь в эту минуту находился в царском павильоне: Он взглянул в открытое окно павильона, и радостным чувством озарилось Его лицо… Восторженными громовыми перекатами гремело “ура” по всему пути до Лавры, а лаврская колокольня приветствовала Царя чудными звуками четырехтысячепудоваго царя-колокола и его сорока медных детей. С крестным ходом Лавра встретила Помазанника Божия у святых ворот. Митрополит приветствовал Его сердечным словом. И вот Государь в древнем соборе Живоначальныя Троицы, у нетленных мощей великаго печальника Русской земли, Преподобнаго Сергия. Он, самодержавный обладатель шестой части света, яко един от простых богомольцев, смиренно склоняет венчанную главу Свою пред гробом смиреннаго отшельника лесов Радонежских, молитвенно поручает ему своего сына – Наследника и всю свою Царственную семью. Торжественно идет молебен Преподобному, и горячо молится Царь, молится Царица, молятся их Дети у гроба чудотворца. Говорят, трогательно было видеть, как Государь-Цесаревич благоговейно принял икону из рук митрополита и поцеловал ее, истово оградив себя крестным знамением.

Государь с Царевнами посетил келлии митрополита, а Государыня с своим Царственным Отроком изволила оставаться в это время в притворе, именуемом келлией Преподобнаго Сергия. Здесь Царица земная горячо молилась Царице Небесной, явившейся некогда на сем месте преподобному Сергию и рекшей: “Неотступна пребуду от места сего”. Государь еще раз посетил эту келейку, милостиво и просто беседовал с братией, расспрашивая об иконах и иконописной школе. С умилением поведают иноки, как Государь-Наследник выходя из келлии Преподобнаго, еще раз обратился назад и протянул ручки, чтобы принять благословение владыки Митрополита. Невольно хотелось сказать Царственному Дитяти: “ Ты испрошен у Бога молитвами новоявленнаго чудотворца Преподобнаго Серафима: да будут же всегда, во все дни жизни Твоей угодники Божии с Тобою, и Божие благословение да будет над Тобой!..”

Государь со своею Царственной Семьей отбыл из святой обители; праздник кончился, но светлыя воспоминания о его пребывании здесь живы и надолго будут одушевлять сердца, ему преданныя, горячей любовью к Божию Помазаннику и всему Дому его. Вот телеграмма, которою Государь порадовал обитель и всех жителей Посада после своего отъезда. Она прислана на имя губернатора и в ответ на телеграмму жителей Посада:

Вместе с Моей Семьей сохраню радостныя чувства от посещения святой обители и совместной молитвы с жителями Сергиева Посада, которым поручаю передать Мою благодарность за выраженныя чувства преданности.

Николай”.

Каждый раз, когда мне приводил Бог быть свидетелем и участником встречи Государя, я переживал какое-то особое чувство, особое, так сказать, мистическое настроение… Думаю, меня поймут православные русские люди, сердцем преданные заветам родной земли. Как выразить словами это чувство?.. Я сказал бы: это ощущение всем существом русской души того отчества Верховной Власти, которое выражается в беззаветной, а следовательно, и безусловной любви и преданности народа к своему Царю и такой же любви Царя-Отца к народу, когда всякая мысль о какой-то конституции, о каком-то договоре Царя с народом является кощунством, непростительным оскорблением не только Царя, но и Бога, Которым Царь царствует. Наше русское Самодержавие носит характер чисто религиозный: “Бог, по образу Своего Вседержительства, дал нам Царя Самодержавнаго”, – говорит великий учитель Русской Церкви митрополит Филарет, и Царь наш царствует по образу Божия о нас Промышления, как слуга Божий, как уполномоченный Им, Царем Небесным, и только Им единым: Он – наш беззаветно любимый, наш родной Отец, и никогда, пока Русь стоит, пока она Русь Православная, народ Русский не допустит и мысли о каком-либо ограничении Его самодержавной власти, ибо не может допустить и той мысли, чтобы Благочестивейший Божий Помазанник позволил Себе поступить вопреки велениям Своей Царской совести, руководимой благодатию Духа Божия, дарованною Ему в священном Таинстве Миропомазания. Пожелает ли отец недобраго своим детям? Мыслимо ли от отца требовать отчета в его делах? Возможно ли, не будет ли нарушением всяких законов и божеских и человеческих вторгаться в права отца, ограничивать их, ставить ему какия-то условия, кроме тех, в какия он поставлен Богом в его совести? Народ есть единый целый организм, организм живой, возглавляемый Царем, яко Главою своею. Что тело без головы – то государство без Царя, что семья без отца, то и царство без Царя. Когда была наша Русь наиболее сильна, и славна, и могущественна среди народов земных? Тогда, когда наиболее сознавала эту истину: пример – царствование незабвеннаго носителя идеала Царя-Миротворца Александра III. Он воплотил в Себе, в Своем царствовании, в Своей личной жизни народный идеал Царя, и никогда Россия не стояла так высоко в глазах всего мира, как во дни – благословенные дни Его царствования. Мы переживаем иные дни, когда идеал наш тускнеет, меркнет в нашем сознании, и вот – плоды этого на наших глазах. Но в душе народной он, этот идеал, жив: народ беззаветно любит самое имя Царя, чтит в Нем Божия Помазанника и беззаветно предан Ему… И эта сыновняя преданность, это благоговейное отношение к Царской власти, к личности Царя и всех членов Его Августейшей Семьи, Бог даст, спасет Россию, если только врагам ея не удастся поколебать самой основы отчества Царской Власти. И они, наши супостаты, видят это, сознают, быть может, лучше многих из нас, отлично понимают и то, на чем все это зиждется, что опора всего строя нашей государственной жизни – в Церкви, в вере Православной. И посмотрите, как они стараются расшатать эти основы! Ни иудейства, ни магометанства, ни лютеранства, ни католичества, даже никаких сект не трогают, напротив: готовы всеми мерами им содействовать в укреплении и расширении, – на одно только Православие устремлены все их нападения, против него всюду и везде строятся козни, ведутся подкопы, составляются “блоки” и – какой позор! – в этом всеобщем походе врагов наших против Церкви православной принимают едва ли не главное участие, по крайней мере, по количеству членов этого “блока”, люди, именующие себя русскими, даже православными! Что за ослепление! Что за безумие, граничащее с самоубийством! Уже пусть бы прежде совсем отреклись от Православия, от русской народности, открыто заявили, что перешли… ну хотя бы в иудейство, магометанство, буддизм, во что угодно, только бы не обманывали народ именем русских людей! Но – увы! Им эта-то маска и нужна: без нея они безсильны, они знают это и только под маскою благодетелей народа надеются достигнуть своих преступных целей. Верится, что народ своим здравым умом сумеет наконец распознать их и с чувством грознаго для них негодования отвернется от них, заклеймив их именами, им свойственными…

Все миросозерцание нашего народа построено на началах нравственных, церковно-религиозных, в противоположность миросозерцанию народов западных. Там, напротив, все строится на началах правовых, юридических. Если мы хотим, чтобы наш народ занимал подобающее ему место в среде народов земных, то мы не должны насиловать его миросозерцания, а все законы строить в народном духе. И если бы наши образованные классы усвоили себе это основное начало русской жизни, то не наделали бы тех ошибок, в коих – увы! – они и теперь не каются. Призвание Царем “лучших людей”, народом избранных, они поняли как открытие “парламента”, тогда как Царь-Отец хотел видеть при Себе советниками детей, а не парламентских говорунов, людей дела, людей опыта жизненнаго и, по возможности, разума государственнаго. А Ему в первую же Думу послали большинство самых негодных людей – разных “эсеров” и “эсдеков”. Кто послал? Конечно, не народ, глубоко Царю преданный, готовый за Него душу положить, а вот эта “интеллигенция”, которая, пропитавшись западною отравою масонских учений, хотела и Русь переделать на западный шаблон. Царь распустил негодную Думу. Собралась Вторая, но не лучше Первой. Тогда Царь изменил выборный закон и получилась Дума… сносная. По крайней мере, ее терпели до конца срока ея полномочий. Желательна ли Четвертая Дума такая же? Конечно, нет. Будет ли опять изменен избирательный закон или же будут приняты меры к более строгому его исполнению путем разъяснений, как это недавно было сделано в отношении к иудеям, – мы не знаем; знаем одно: Царь есть высший источник законов и никто не смеет отнимать у Него права не только изменять, но и отменять законы, если Он сие признает за благо. Он может и вовсе отменить законы о Думе: ведь Он дал их, и если найдет, что законы не отвечают благу Его народа, то кто же посмеет запретить Ему и отмену их? Отец устанавливает порядки в семье, и, если эти порядки оказываются непригодными, отменяет их. Закон может быть хорош по идее, но не отвечать жизни: ужели следует держаться его неотменно, хотя бы он оказался вредным для государства? Да, наконец, дети не исполняют воли отца: присылают ему не “лучших”, а худших избранников. Ужели нельзя лишить таких детей (для их же пользы, как неразумных, непонимающих намерений отца) того права, какое подарил им отец? Бог – источник благости, но и Он карает грешников, лишая их Своей милости. Раскройте страницы всемирной истории, читайте историю избраннаго народа. Мы, христиане, веруем слову Божию и видим из него, видим из нашей родной истории, как Бог лишал народы Своей милости, когда они переставали быть верными исполнителями Его святой воли… Даже с юридической точки зрения, когда одна сторона, заключившая условие, бывает неверна своим обязанностям, то другая освобождается от принятых ею на себя обязанностей, хотя бы могла быть и верною им… В самом деле: Царь хочет, чтобы Ему выбрали в Его Думу “лучших”, а Ему присылают худших людей: что же, разве он не вправе сказать: “Такие Мне не нужны”? И мы признали бы только делом мудрой справедливости, если бы те области, те учреждения, которыя и в Четвертую Думу прислали бы “эсеров” и “эсдеков”, были лишены, впредь до новой Думы, на пять лет, права иметь своих избранников в Государственной Думе или Государственном Совете, а эти негодные люди были изгнаны из сих почтенных учреждений немедленно. Худая трава с поля вон: нечего ей и сорить поле. Чистая пшеница будет только благодарна, если ее прополют в этом смысле, если среди ней не окажется открытых врагов Церкви и Отечества. И при нравственных основах государственной жизни это было бы только естественным явлением, и народ, верный этим началам, только горячо поблагодарил бы Верховную Власть за такую прочистку…

В истории бывают моменты, когда люди, понимающие смысл совершающихся событий, должны всячески прояснять в сознании народном те жизненныя начала, которыя заложены в духовный облик народа, и к таким святым началам – в церковной жизни нашего народа должно отнести – общение наше с Церковию небесною, с Церковию веков минувших – общение в мысли, в вере и жизни, а в государственной жизни – сознание отчества Верховной Власти. И если когда, то именно теперь мы, пастыри Церкви, а с нами и все просвещенные русские люди, верные этим началам, должны стоять на страже их, зорко следя за всеми покушениями на них со стороны наших врагов…

№ 133
Мое доброе слово к православному духовенству

Время всякой вещи под небесем, сказал Премудрый, время молчати и время глаголати.

Настало время, когда нам, пастырям Церкви, предстоит великое дело – послужить нашей Православной Руси и нашему Богом избранному Самодержцу Царю верою и правдою. В нынешнем году предстоят выборы в Четвертую Государственную Думу. Воля Самодержавнейшаго Государя нашего нам хорошо известна. Он хочет, чтобы в это высокое государственное учреждение были избраны лучшие русские люди, русские по духу, чтобы здесь работали богатыри русской мысли носители родных заветов русскаго народнаго духа, люди дела и опыта не только житейскаго, но и государственнаго. Им поручается рассмотрение, исправление и даже составление новых законов; они отвечают и пред народом за то, хороши или плохи будут эти законы, худо или хорошо будет русскому православному человеку жить под этими законами.

Отцы и братия, сослужители и работники на ниве сердца народнаго! Вы знаете, что творится на нашей, когда-то святой, а ныне столь грешной Руси! Вы знаете, сколько развелось у нея врагов внутренних, врагов святой матери нашей Церкви Православной, врагов заветных наших святынь и родных преданий. Они и сейчас всюду работают, подкапываясь под самые устои нашей народно-государственной жизни. Нужно ли называть их сообщества или партии по именам? Народ в массе своей мало знаком с этими прозвищами, дикими для его слуха; зато он отлично умеет различать их по их деяниям, по их пропаганде, кто идет против матери-Церкви, не слушая ея внушений, ея голоса; кто хочет ограничить Царское Самодержавие; кто навязывает Русскому народу братство и равенство с иудеями и другими враждебными вере Православной иноплеменниками, отнимая у нашего народа право быть хозяином в родной земле: всех таковых народ считает врагами своими, все равно, как бы их ни называли: кадеты ли, эсеры ли, эсдеки ли или еще какие политические сектанты… Вспомните, отцы и братия, с какою непримиримою злобою все эти господа относились в Государственной Думе именно к Церкви Православной. Вспомните, какие вероисповедные законы проводили они и кто своим большинством помогал им в этом. Вспомните, как они отнеслись к нашему родному детищу – церковно-приходским школам, глубоко оскорбив не только память в Бозе почившаго незабвеннаго их воскресителя – императора Александра III, но и, милостию Божией, ныне царствующаго Его Державнаго Сына, Который назвал эти школы дорогим Его сердцу наследием от Державнаго Отца. Вспомните, с какою желчью отзывались они о наших святынях, о нашем церковном управлении, с каким презорством трактовали больной вопрос об обезпечении духовенства… Зато с какою нежностью отстаивали они интересы сектантов и раскольников, разных иноверцев и иноплеменников!.. Сердце изболелось за эти пять-шесть лет – будто кошмар какой давил душу.

Но зато мы многому и научились за это время. Мы научились распознавать врагов от друзей, какими в первые дни Третьей Думы притворялись, например, так называемые октябристы. Не захотели они в думском адресе назвать нашего возлюбленнаго Отца народа Самодержцем, и тут открылось, что они враги Царскаго Самодержавия. Ясно стало, что на таких друзей полагаться нельзя, что и доверять их обещаниям не следует. Дело показало, что они явились врагами и церковной школы, да и во всех вопросах, касавшихся пользы и нужд Церкви, они становились на сторону так называемых кадетов. Такие друзья хуже открытых врагов.

С детства, от отцов своих мы приняли, как неоспоримую истину, что ум и совесть не изменяются как величины арифметическия, что истина и добро не расцениваются по большинству голосов их оценщиков. “Большинство голосов есть великая ложь нашего времени”, – сказал один умный государственный муж. Но опыт последних лет показал, что приходится считаться и с этою ложью: иначе ложь возьмет верх в законодательстве над истиной, зло – над добром. Ясно, что в законосоставительныя учреждения надо собирать побольше людей умных и честных, чтоб и большинством голосов они брали верх над людьми неумными и нечестными. Понятно, что если бы в Государственной Думе составилось большинство из людей, преданных Церкви, беззаветно любящих Самодержца и Родину-мать, то и смуте давно был бы положен конец, и пьянству народному – должные пределы, и школьное дело процветало бы в истинно народном, православном духе, и Церковь Божия стояла бы на высоте, ей подобающей, да духовенство наше не нуждалось бы в куске насущнаго хлеба. Видите, как ни противно нашему нравственному чувству признавать в жизни принцип решения столь важных вопросов большинством голосов, но раз этот принцип допущен в законы, нам необходимо противопоставить ему такое же, но совершенно нравственное средство – тоже большинство голосов, но подаваемых людьми достойными, разумными, честными, а следовательно, только таких и избирать в будущую Государственную Думу. Русский народ искони жил в любви к Церкви, всегда прислушивался к ея голосу, к ней обращался в своих нуждах и невзгодах политических. Грешно нам, пастырям Церкви, оставить его без руководства и в настоящую трудную для него историческую минуту. Наш долг указывать ему грозящия опасности, разъяснять, что такое все эти политическия партии, все эти кадеты, октябристы, эсеры и эсдеки, обличать лживость их обещаний, их тайные замыслы. Например: партия кадетов назвала себя “партией народной свободы”, а когда и эта лживая кличка была разоблачена, теперь называют себя “безпартийными прогрессистами”… А на деле их стремления ясны, как Божий день: они хотят лишить Помазанника Божия Его Самодержавия, сделать Его игрушкой в своих руках, чтобы Он не мог распоряжаться на Руси, яко Самодержец, по велению Своей Царской совести, а только подписывал бы то, что Ему подложат эти господа кадеты. Захватить Державную Власть в свои нечистыя руки – вот их цель! Понятно, что с негодованием следует отвергать всякую мысль о выборе в Государственную Думу каких бы то ни было лиц, принадлежащих к этой изменнической партии, которую было бы справедливо называть, как и называют умные люди, партией народнаго обмана, а не народной свободы.

Наш пастырский долг и пред Богом и пред Отечеством предостерегать народ от всякой возможности выбора таких представителей в Государственную Думу. Само собою понятно, что и все духовенство должно всенепременно использовать свои права так, чтобы ни одной десятины земли не осталось без представительства на выборах. Смотрите, как заботятся наши враги, враги Церкви Божией, заботятся о том, чтобы всячески отвести глаза нам, духовенству, от выборов, от участия в них. Они нарочито и газету затеяли, якобы церковную, для недалеких батюшек, и назвали ее именем когда-то, лет 30 назад, существовавшего “Церковно-Общественнаго Вестника”, издававшагося г. Поповицким: им страстно хочется внушить всем нам мысль, будто участие духовенства в выборах в Государственную Думу и в ея трудах – есть вмешательство Церкви в политику. Они и слова Спасителя не прочь привести – воздадите убо Кесарево Кесареви, а Божия Богови. Но как раз эти-то слова и обличают их: ведь и сказаны-то они были не Апостолам, а вот таким же, как наши кадеты, лицемерам, которые хотели уловить Господа, обвинив Его в политике. Господь и разъяснил, что все мы должны исполнять свой долг как в отношении к Богу, в исполнении Его заповедей, так и в отношении к Государю в исполнении Его законов и повелений. Знают иудеи и их приспешники, разные кадеты и прочая челядь иудейская, что печать способна перевоспитывать неглубоких людей, что она может гипнотизировать массы, внушать им то, что хотят внушить руководители печати. И вот денег не жалеют, чтобы воздействовать на духовенство через печать, чтобы внушить ему, если не прямо революционныя мысли, то хотя бы только вот эту мысль: “политика – не дело духовенства”… Да скажите же наконец, Бога ради: что такое “политика?” Ужели проповедь любви к Отечеству – политика? Ужели горячий призыв к защите родных святынь от поругания их иудеями и изменниками – политика? Ужели истолкование идеала Царскаго Самодержавия по разуму Православной Церкви – политика? Ужели твердое и решительное требование – да, требование! – чтобы театры не строились, например, рядом с храмами Божиими, чтобы под великие праздники, по крайней мере вблизи храмов Божиих, молчала плясовая жидовская музыка, чтобы детям в школах не смели дарить толстовские богохульныя книжонки, чтоб в великие праздники, как Богоявление Господне, Вход в Иерусалим да и в воскресные дни иудеи-профессора не назначали для православных детей экзаменов, а гг. земские начальники, мировые судьи и другие служители Фемиды не назначали по праздникам заседаний своих в часы Богослужения, да мало ли еще что – ужели все это политика? Ведь выходит, что все, что не нравится иудеям и нашим изменникам – их союзникам, все это политика? Вот и теперь мы, пастыри, должны открыто и повсюду призывать Русский народ выбирать в Царскую Думу лучших, православных русских людей и не давать своих голосов тем, кто не хочет служить верой и правдой, по совести и присяге, Царю Самодержавному, Церкви Православной и родной Русской земле – что же, гг. кадеты, и это по вашему будет тоже политика? О, если бы мы отдали теперь все силы ума и сердца, призвав Бога на помощь, такой политике! Если бы Бог вразумил русских людей собрать Царю такую Думу, какою Он представлял ее Себе, когда писал Свой манифест о Первой Думе! Если бы эта Дума думала с Царем своим воедино, как бывало когда-то встарь, при Царях Московских!..

Помолимся, отцы и братия, пастыри Русской Церкви, да поможет Господь народу нашему, настрадавшемуся за последние шесть-семь лет от всяческих смут, встать на старый славный исторический путь единения и в мысли, и в деле, и в государственной жизни с Царем своим, Божиим Помазанником!

Ей, буди, буди!!!