Текст книги "«Козни врагов наших сокруши...»: Дневники"

Жалобы на необезпеченность духовенства стали общим местом, когда говорят о бегстве семинаристов из духовнаго звания. И жалобы эти, при упадке нравов в народе, конечно, заслуживают полнаго внимания со стороны тех, у кого в руках решение этого вопроса. Но вот горе: ведь нельзя же отрицать и того, что есть немало священников-счастливцев в этом отношении – они и обезпечены жалованьем, и получают значительные доходы как от прихожан, так и от земли, от садоводства и вообще от сельскаго хозяйства. А между тем… среди таких обезпеченных не особенно много истинных пастырей-тружеников нивы Господней, ревнителей веры и благочестия. И люди внимательные замечают, что именно более обезпеченные-то батюшки и являются более равнодушными к исполнению своего пастырскаго долга. Казалось бы, слава Богу, жить можно, только трудись во славу Божию, – так нет: человек обращается просто в чиновника-требоисправителя. С тревогой вопрошают наблюдающие это явление, что если мечта духовенства осуществится, жалованье будет дано, духовенство будет обезпечено, а пастыри будут обращаться в чиновников, пожалуй, и тщательно исполняющих свои внешния обязанности, но душою далече отстоящих от своей паствы? Не к тому я говорю, чтобы отдалить исполнение желанной мечты духовенства, а хочу указать на опасность от вторжения в среду духовенства иносословнаго элемента, чуждаго хороших церковных традиций, как бы то ни было еще и теперь воспитывающих дух терпения в скорбных обстоятельствах жизни и врожденную привязанность к своему родному званию. Замечено, что священнослужители из иносословных, как в среде белаго, так и монашествующаго духовенства, легкомысленнее слагают с себя священный сан, чем лица, вышедшия из духовнаго же сословия по рождению. Надо помнить, что и народ строго смотрит на “расстриг” как на изменников алтарю Господню. Все это побуждает заботливо помышлять о будущем пастырстве. Особенно жалеть “беженцев” из семинарий нет нужды, но надо более осмотрительно взамен сих беженцев наполнять семинарии иносословными. Особенно желательно закрыть двери пастырской школы для некоторых инородцев: чтый да разумеет…

№ 284
Лукавыя сети

Поучительно заглядывать в историю веков минувших, хотя бы то было несколько тысяч лет назад. Вся история человечества представляет вековечную картину борьбы добра со злом и зла с добром. И зло нередко облекается в такия приличныя формы, что многие считают его добром. Все это, казалось бы, столь азбучныя истины, что не стоило бы повторять их, но, к сожалению, люди плохо разбираются в этих истинах, в понятиях добра и зла, и проповедникам истины есть нужда постоянно обращаться к такого рода вопросам.

Священный бытописатель первых времен истории народа Божия в книге Числа рассказывает такую историю. Моавитский царь, устрашась приближения израильтян к его пределам, просил пророка Валаама, жившаго на Евфрате, проклясть Израильтян. Вместо проклятия Валаам, под воздействием Духа Божия, три раза произнес благословение. Несмотря на это, царь моавитский просил Валаама дать ему совет, как повредить Израилю. Валаам, соблазнившись щедрыми дарами, посоветовал ему соблазнить израильтян к идолопоклонству чрез женщин (Числ. 31, 16), чтобы чрез то они прогневали Господа. Совет оказался действенным: израильтяне увлеклись женщинами, а те увлекли многих из них к идолопоклонству. Такое отступничество навлекло на народ гнев Божий и пало от язвы до двадцати четырех тысяч.

В книгах Священнаго Писания измена вере нередко называется прелюбодеянием или блудом. Народу еврейскому вверено было хранение истинной веры для всего человечества, и измена сей вере являлась в то же время изменою своему назначению, он сам себя лишал великой чести быть избранным народом, любимцем Божиим среди народов земных, самое существование его теряло смысл в истории человечества. Только искреннее раскаяние пред Богом возвращало ему Божие благоволение. Вся история еврейскаго народа является непрерывными тому доказательством.

Всех людей, все человечество Бог ведет к одной великой цели – к вечному спасению: Он всем хощет спастися и в разум истины придти; но каждому народу дает свое дело в общем домостроительстве спасения. И как народу еврейскому вверена была святыня истинной веры, так в наше время святыня веры православной вверена милостью Божией нашему русскому народу. Мы должны хранить это сокровище для всего человечества вместе с другими народами православными; мы должны ревниво оберегать эту святыню в своих сердцах, осуществлять заветы православия в нашей жизни, распространять его всюду, где Бог укажет нам Своим Промыслом и отнюдь не допускать никаких покушений на него, твердо помня и зная, что как велико и свято в этом наше призвание, столь же велика и страшна ответственность за чистоту святой истины Божией, нам вверенной, пред судом Божиим. Знает это и враг Божий, исконный человекоубийца, и прилагает все старание, чтобы похитить это сокровище из души народа русскаго, и чрез то лишить его Божия благословения. Он сеет свои плевелы среди народа в виде разных сект и расколов; он находит себе и сотрудников в этом пагубном сеянии в лице врагов наших как в среде отщепенцев от роднаго народа – наших полуинтеллигентов, так и в среде внешних наших врагов, каковыми являются, к несчастью, соседи наши немцы. Первые всюду проповедуют какую-то “свободу совести”: не следует-де стеснять сектанта-лжеучителя, когда он считает делом совести совращать православных простецов в свою ересь и отрывать их от Православной Церкви, не следует удерживать и православных, когда они хотят перейти в другую веру. Таким учением о “свободе совести” хотят, как говорится, отвести глаза власть имущим, чтоб дать простор отступничеству от православной Церкви и распространению всяких ересей среди народа. А это как нельзя лучше соответствует тайным целям наших внешних врагов, особенно немцев: с радостью они идут на помощь нашим внутренним врагам – проповедникам мнимой свободы, на самом же деле – порабощения народной совести разным ложным мудрованиям и не щадят миллионов, чтобы вытравить святые заветы православия из русской души. Так враги внешние и внутренние, – последние, впрочем, большею частию безсознательно, в силу внушенной масонами безсмысленной моды на все либеральное, – вступают в союз между собою для похищения сокровищ православной души, для увлечения ея в тяжкий грех измены своему святому призванию в деле домостроительства Божия. И вот уже почти полвека мы, пастыри Церкви, открыто говорим, предупреждая кого следует, что все эти немецкия выдумки: штунда, баптизм, адвентизм и прочия ереси суть хитрыя сети, раскинутыя для уловления русской души, чтоб вытравлять в ней сначала – дух православия как духовную основу русскаго человека, а затем – чтоб превращать русскаго человека в орудие онемечения всей Русской земли, порабощения Руси сначала духовнаго, а затем и политическаго – немцам. У немцев нет и тени заботы о спасении русских душ: под видом таких забот они стараются – да будет позволено сказать это – только одурачить русскаго человека: благо он так неравнодушен к делу своего спасения. Они действуют тем же способом, каким во дни оны древние действовали моавитяне: только там пущены были в дело женщины и идолы, а здесь, в наши дни, штунда и баптизм, а последствия и тут и там одни и те же: измена вере истинной и лишение за то Божия благословения. И уже не двадцать четыре тысячи, а миллионы русских людей гибнут одни телесно, полагая свои души на брани – и это еще счастливцы – а другие – и духовно, отторгаясь от Церкви, без которой нет спасения. Мы можем назвать и того ахитофела-советника, который создал такой план духовнаго развращения русскаго народа немецкими ересями – это пресловутый Бисмарк, первый внесший в свой парламент законопроект об ассигновании больших сумм на поддержание немецкой штундо-баптистской пропаганды в России. Может быть, слишком много чести назвать его “Валаамом”, который за деньги подсказал царю моавитскому соблазнять евреев женщинами: довольно с него титула “ахитофела”, руководившаго своими советами изменника сына Давидова. Но что он ясно понял значение православия для русской души и составил хитрый план для ея развращения ересями немецкими – это факт неоспоримый, и история нашей Церкви занесет имя этого врага своего на свои страницы как вернаго союзника исконнаго врага Церкви – древняго человекоубийцы.

Я сказал, что зло нередко облекается в одежду добра: так оно подкралось и к нашим простецам в виде забот об их спасении. Надо было в свое время сразу прогнать всех этих Боннекампфов, всех колонистов, касающихся святыни духа народнаго; надо было твердо помнить заветы святаго просветителя нашего князя Владимира: не сметь касаться веры православной! Но увы, сорок лет тому назад разныя либеральныя бредни уже настолько въелись в мозги наших передовых людей, что они устыдились с русской прямолинейностью исполнить эти заветы, и вот мы пожинаем плоды посеянных тогда плевел: рационалистическия секты свободно распространяются среди простого народа, сокровища народной души расхищаются, она отравляется ненавистью к родной Церкви и постепенно перевоспитывается в немецкую душу… Слава Богу и за то, что война открывает очи тем, кому ведать о сем надлежит, но кто не слушал нас, пастырей Церкви, о вреде немецкой пропаганды. Слава Богу, что если уж не ради духовной охраны русских душ, то хотя бы ради охраны Русскаго государства принимаются некоторыя меры против этой пропаганды. Первый год войны показал, как велико сокровище народнаго духа, которому удивляются все народы, не ослепленные немецкою ненавистью к нам и нашей родной Церкви. Надо только глубже напечатлеть и укрепить в сознании честных руководителей нашей государственной и общественной жизни, каким сокровищем обладает наш народ в родном православии и как поэтому надо зорко следить за всяким покушением на его расхищение…

Но с грустью, с тревогою в душе приходится отметить, что великая, на протяжении девяти веков продолжающаяся заслуга Церкви пред государством Русским, в деле воспитания народнаго духа, не была даже намеком отмечена в речах ораторов, говоривших с трибун наших законосовещательных собраний в знаменательный день, когда раздался “голос всей земли Русской” на защиту Отечества от вторжения тевтонов в его пределы.

Ни в Государственной Думе, ни в Государственном Совете не слышали мы о том, чем жила народная душа в эти многоскорбные месяцы, где искала она себе подкрепления, ободрения, в чем черпала те силы духа, которыя столь поразительно проявлялись на полях битв и в мирных хатах, в семьях наших воинов. Если члены наших палат суть действительно избранники народа, то, казалось бы, как им не вспомнить обо всем этом с чувством благодарности к матери-Церкви, благодатной воспитательницы народнаго духа? Правда, народ наш в глубинах своего смирения не нуждается, чтобы его преданность Церкви провозглашалась с трибун Гос. Думы или Гос. Совета; может быть, и те пастыри Церкви, которые сами состоят избранниками в сих высоких учреждениях, постеснялись говорить на эти темы, но все же как-то тяжело на душе при мысли, что такой величайшей важности факт, как влияние Церкви на общее настроение народных масс, был замолчан: ведь это похоже на то, если мы будем говорить о цветах, забывая о тех корнях, коими цветы питаются. И тот, кто живет действительно одною жизнью с народом, тот не может забыть, какими соками питается народная душа, не может умолчать об этом…

№ 285-286
Опасность немецкого метода мышления

Еще ветхозаветный мудрец сказал: егоже любит Господь, наказует; бьет же всякаго сына, егоже приемлет (Притч. 3,12). А святый Апостол Павел повторяет это слово с особенною силою: Аще наказание терпите, якоже сыновом обретается вам Бог. Аще же без наказания есте, ему же причастницы быта ecu: убо прелюбодейчищи есте, а не сынове. Всякое бо наказание в настоящее время не мнится радость быти, но печаль: последи же плод мирен наученным тем воздает правды. Темже ослабленныя руки и ослабленныя колена исправите, ободряет великий Апостол всемирнаго Крестоносца Господа Иисуса (Евр. 12, 6–8, 11–12).

Этот великий урок терпения скорбей и благоговейнаго внимания к Промыслу Божию, в самом наказании милующему нас, в наши многоскорбные дни особенно благопотребен нам, верным чадам Церкви Православной. Нашествие немцев, в сущности, и есть такое милующее, вразумляющее наказание десницы Божией. Наш долг понять, усвоить и применить к жизни тот урок, какой дает нам эта война. Мы должны поглубже всмотреться в самих себя, в ту область духа, куда те же немцы ворвались уже давно, на протяжении целых двух столетий, и, большею частию, незаметно для нас, с нашего, впрочем, соизволения, хозяйничают у нас, а мы воображаем, будто мы живем своим умом, вовсе независимо от немецкой головы… Много было и говорено, и писано, и печатано о немецком засилье во областях русской жизни; мне хотелось бы отметить немецкое влияние, а пожалуй, и засилье там, где уже никак не ожидают его те, кого это касается. Я говорю о засилье рационализма в нашей интеллигенции, рационализма и немецкаго метода мышления в лучших представителях мыслящей части нашего общества. Да и не в интеллигенции только, но и в среде средних классов, в среде простого народа. Я уже не говорю о распространении рационалистических сект под влиянием немецкой пропаганды штундо-баптизма: это само собою понятно. Тут – зараза немецкая говорит сама за себя, обличает сама себя, действует открыто и дерзко. К великому изумлению, может быть, и негодованию некоторых наших патриотов-антисемитов, я скажу прямо, что и они, сами того не замечая, нередко мыслят немецким методом… Как ни прискорбно мне говорить это, но в вопросе о ветхозаветном Священном Писании для меня это очень видно. Вот тому доказательство.

В своем “Слове правды нашим патриотам-антисемитам”, я предостерегал их от слишком дерзновеннаго, самочиннаго отношения к Библии: “Ради Бога не касайтесь Библии, писал я, не трогайте нашего Священнаго Писания, в котором мы, верующие, видим и знаем слово Божие”. Я раскрыл, что Ветхий Завет есть лишь тень Новаго, что ветхозаветные праведники – младенцы в духовном отношении в сравнении с новозаветными, а потому Господь, ведущий естества нашего немощи, в Ветхом Завете снисходил многому, чего не разрешает в Новом. Некоторые патриоты, прочитав мое “слово правды”, по-видимому, соблазнились, подвергли его обсуждению в одном (а может быть, и не в одном) из своих “советов” и вопрошают меня: “Каким образом Господь Бог, Дух вечный, всеблагий и неизменяемый (это слово подчеркнуто), давший нам великий завет любви не только к ближнему, но и к врагам нашим, каким образом мог Он снисходить ветхозаветной жестокости не тем только, чтобы прощать, но и установлять для людей закон мести, хотя бы в ограничительном смысле, как угодно было вам, владыка, пояснить в статье вашей?” – Как видите: мое положение, что Ветхий Завет есть состояние младенчества, к каковому Господь снисходил именно в силу благости Своей, не приемлется моими читателями-патриотами: они упирают на слова “неизменяемый”, проходя мимо слова “всеблагий”, хотя и ставят эти слова рядом, как бы не желая понять, что вот потому-то “неизменяемый” и снисходил к людям изменяемым, что Он всеблагий и премудрый. Прочтите нагорную беседу Господа Иисуса Христа, где Он сопоставляет ветхозаветныя заповеди с новозаветными, выясняя самый дух Своего вечнаго закона; прочтите эти: речено бысть, речено бысть, Аз же глаголю вам, и вы увидите, что Он один и тот же Законодатель как в Ветхом, так и в Новом Завете, но от новозаветных чад Церкви требует большаго совершенства, чем от ветхозаветных, ибо в новой благодати уже преизобильно дарует и Свою благодать в помощь естественным силам человека для исполнения Его святого закона. Прочтите Божественное слово Его в ответ фарисеям относительно развода: там прямо Он говорит, что снисхождение в этом вопросе сделано по жестосердию человеческому, из начала же, по первоначальному закону, не бысть тако, развод не допускался. То же самое в отношении “закона мести”: закона, повелевающаго мстить, не было, был закон, наказывающий преступления, и вот к нему-то и относится то ограничение, о коем я говорил: позволяется тебе отомстить око за око, зуб за зуб – не больше. Установлен был закон, ограничивающий мстительность, а не обязывающий мстить. Подобное сему мы видим нечто в наших военных законах относительно так называемых дуэлей или поединков: “по жестокосердию” человеческому, по жестокости, сказал бы я, человеческаго самолюбия дуэли допущены, для них есть правила, но по существу оне, с точки зрения строго христианской, не допустимы. Бог неизменяем в своей правде и святости, но Он же и благ, Он же и всеведущ, ведает немощи наши, ведал младенческое состояние ветхозаветных людей и снисходил им, как показывает это и вся ветхозаветная история. Сюда относятся все те факты, коими соблазняются современные “младенцы” веры, которые хотят читать ветхозаветную Библию, применяя в ней новозаветныя идеалы нравственнаго учения Христова, во всей их чистоте. Святая Библия не идеализирует людей: она изображает их такими, какими они были на самом деле, грешниками, не скрывая их человеческих немощей, их греховности. Прочтите первую главу Евангелия от Матфея: в ней Евангелист нарочито подчеркивает, говоря по– нынешнему, в родословии Христовом имена грешниц: Фамари, Рахавы, Вирсавии, напоминая последним именем грех самого великаго предка Христова царя Давида: ведь Господь для того и пришел, чтобы грешников спасти. Так толкует св. Златоуст. “Основная идея” Ветхаго Завета вовсе не есть, как пишут мне союзники: “око за око и зуб за зуб”, а все та же Божественная любовь, не насилующая свободы человеческой, а снисходящая немощам, сдерживающая, воспитывающая людей. Одно из средств воспитания у любящаго отца – строгость, разумно применяемая сообразно с возрастом воспитанника и обстоятельствами его жизни: таким проявлением строгости и служил закон “око за око и зуб за зуб”. Св. Златоуст говорит: “Законодатель предписал око за око – не для того, чтобы мы друг у друга вырывали глаза, но дабы обидящий боялся подвергнуться тому же, чему подвергает он обижаемаго”. Так же толкуют подобныя места Священнаго Писания и другие святые отцы. Меня спрашивают, как примирить ветхозаветный закон “око за око” с другим ветхозаветным же законом, положенным св. Апостолом Павлом в основании своих апостольских предостережений верующим: “Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божию, ибо написано: Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь” (Рим. 12, 19). Отвечаю: да так же, как вы примиряете в наше время заповедь о прощении личным врагам с гражданским законом, карающим за обиды. Ведь вы не скажете же, что закон гражданский противоречит закону Евангельскому; не скажете, что он обязывает вас преследовать вашего обидчика и требовать ему наказания. Ведь и Апостол говорит: “не мстите за себя”, только за себя, если же вы поставлены судьею, то не имеете права не исполнить требования закона по жалобе обиженнаго – наложить наказание за обиду. Для ветхозаветных людей, законы Моисея были нормами жизни подобно нашим гражданским законам; по этим нормам тогда и жили. Но никому не запрещал закон простить обидчика и предоставить дело Богу. Вспомните хотя Давида, прощающаго злобнаго обидчика Семея в печальный для Давида день изгнания его из Иерусалима сыном-изменником. И конечно, такая любовь ко врагу являлась подвигом, достойным великой похвалы и удивления.

Мне пишут: “Вздымаемый волнами недоумений, порою сильно накреняется корабль веры нашей в священное достоинство и богодухновенность иных ветхозаветных писаний, явно противоречащих понятию о самом простом благочестии (например, способ получения праотцем Иаковом от престарелаго и слепого отца благословения, предназначавшагося не ему, а брату его). Буря этих недоумений ныне стала неизбежною. Опытные кормчие не идут к нам на помощь, хотя мы и взываем к ним. До тех нор, пока Русь была сильна верою отцев своих и, сияя в свете Христова учения, не нуждалась ни в каких “свободах”, до тех пор проживавшие у нас жиды униженно пресмыкались, как ничтожества, и благочестивые предки наши спокойно могли читать Библию, не останавливаясь над недоуменными вопросами, а если такие вопросы порою и возникали при этом чтении, то предавались забвению или воле Божией, как дело “жестоковыйнаго народа”, как дело далекаго прошлаго, меркнущаго в свете лучезарной действительности, в свете Божественнаго учения Христа Бога нашего о любви и спасении. Не то теперь, когда вопрос об изучении иудейства и всего, к чему оно когда-либо имело близкое соприкосновение, выдвинут “патриот-антисемитами” на первое место, и, по глубокому нашему убеждению, не имеет себе равнаго по важности. Ведь речь идет об изучении того народа, который так долго и искусно скрывал свои губительные замыслы, внося яд духовной и нравственной отравы во все цивилизации, с которыми имел соприкосновение, народа, прославившагося жестокосердием, коварством, вероломством, хищничеством и подлогами”…

Итак, “корабль веры в священное достоинство и богодухновенность иных (это слово подчеркнуто). Значит: не всех ветхозаветных писаний”, будто бы “явно противоречащих понятию о самом простом благочестии, сильно накреняется, вздымаемый волнами недоумений”… Слышится жалоба неопытных пловцов, пустившихся без кормчаго в “море писаний”, как выражается св. Златоуст. Они жалуются, что опытные кормчие не идут к ним на помощь…

Слава Богу, что еще сознают опасность и чувствуют нужду в окормлении. Ведь если они без такого окормления пустятся в дальнейшее плавание, то и совсем потеряют веру в священное достоинство не только “иных”, но и всех, не только ветхозаветных, но и новозаветных книг Священнаго Писания. Это – тот самый путь, или, говоря языком мореходцев, – курс, на какой встал когда-то великий отступник от церкви – немец Лютер – путь самочиннаго толкования Писаний; путь доверия своему смышлению в таком важном деле, путь рационализма. Он стал мерять книги Священнаго Писания на свой аршин, оценивать их “священное достоинство” своим умом-разумом и сначала отверг все книги неканоническия, а потом выбросил и некоторыя каноническия, как например, послание Апостола Иакова брата Господня, подверг сомнению многия места Священнаго Писания, а его последователи, мало-помалу искрошили в лоскутки самое Евангелие, признавая то те, то другия места в нем подложными, перессорились между собою из-за таких мест, и получился полный разгром всей Библии, начиная с книги Бытия и кончая Откровением. Вот – путь, на который становятся все, кто самочинно, без руководства Церкви, пускаются в “море Писаний”. Пример такого отношения к слову Божию у меня под руками: эта книжка русскаго профессора медицины, который признавая “несомненным” свое происхождение от обезьяны, прочитал всю Библию с целию издевательства над нею и дошел до возмутительнаго богохульства, которое здесь повторять я не хочу, чтобы не оскорблять имени Божия и чувства верующих людей. И все это издевательство, кощунство, богохульство, якобы основано у него на

Библии, и все это напечатано, и – увы – в три года (1905–1908) этой книжки разошлось уже девять изданий: так лакома наша интеллигенция до всего, что даст повод к оправданию греха!.. Профессор-кощун многия библейския сказания прямо называет сказками, а наши антисемиты близки к мысли, что все ветхозаветныя книги, по меньшей мере, испорчены жидами, если не прямо сочинены ими в целях достижения своих национальных идеалов – всемирнаго господства. А это само собою ведет к заключению, что Библии не следует доверять, что она – не богодухновенная книга, а человеческое, еврейское произведение… Но ея авторитет держится на авторитете Самого Иисуса Христа и Его Апостолов, которые свидетельствуют, что все Писание богодухновенно и полезно (2 Тим. 3, 6). Как же быть? Как выйти из этого затруднения? Антисемиты сами чувствуют эту опасность: они ищут опоры для своей веры, они зовут кормчих.

Таким кормчим является для православнаго христианина святая матерь его – Церковь в лице своих толковников-писателей, святых отцов и учителей Церкви, и прежде всего следует усвоить правильное понятие о богодухновенности книг Священнаго Писания, о том, что в них есть дух, что – буква, что – печать личных свойств писателя, что – простая правдивая история, им передаваемая совершенно объективно, как говорят, то есть безпристрастно, без проявления личнаго отношения писателя к тому или другому явлению или деянию того или другого лица. Дух Божий действовал на святых мужей не принудительно, не насилуя их естественных способностей, так, что они являлись провозвестниками Божественнаго откровения при полной сохранности своих сил и проявлении своих способностей, например, в образе понимания и представления вещей, в плане своих произведений, в выборе слов и выражений для мысли и проч. Затем, следует помнить, что книги Священнаго Писания – не жития святых: оне описывают деяния и грешников, наравне с деяниями праведников, да и самих праведников изображают такими, какими они были, то есть людьми, коим не чужды были не только недостатки, но иногда и прямо тяжкие грехи: пример царя Давида и других. Возьму тот случай, на который указывают мои совопросники: способ получения праотцем Иаковом от престарелаго отца благословения, предназначеннаго отцем для Исава. В чем тут дело? Что блазнит? Конечно, обман старца со стороны сына при содействии матери. Бытописатель о самом способе не говорит ничего: хорош он или непохвален. Он передает только факт, как дело было. Мать знала по откровению, что больший, то есть старший, поработает меньшему (Быт. 25, 23). Она слышала, как и для чего отец посылал Исава на охоту. Вместо того, чтобы предоставить воле Божией устроить все дело, согласно обетованию Божию, чтобы досталось благословение первородства Иакову, она, говоря по-нашему, решилась вмешаться в это дело, принять свои меры к исполнению воли Божией, не разбираясь в средствах, по своему младенческому разумению. Нельзя же было требовать от ветхозаветной женщины во всей строгости чистоты нравственных поступков. И Бог не осудил ее за такое вмешательство. Да и сам праотец Исаак не видно, чтобы порицал жену за такое вмешательство: напротив, как говорит блаженный Феодорит, “приведенный в ужас случившимся, не огорчился, как обманутый сыном, но познал Божие намерение и подтвердил данное им благословение” (Твор. блаж. Феодорита, ч. I. Стр. 66).

Закон жизни в Церкви требует от каждаго члена Церкви мыслить и веровать так, как мыслит и верует Церковь. А ея голос слышен нам в писаниях Божественных, в определениях Соборов Вселенских и Поместных, в писаниях отцев и учителей Церкви, от века в век хранивших и, так сказать, накоплявших сокровищницу церковнаго предания. В этом предании, как и в писании, – жизнь духа Церкви веет Дух Божий, охраняющий Церковь от заблуждений. И творится это для нашего разумения неуловимо, непостижимо, и лишь вере верующих в Церковь это открывается и бывает ясно до очевидности. От времени до времени Дух Божий, присно живущий в Церкви, воздвизает мужей, исполненных духа разума, духа премудрости и благочестия, которые выражают, облекают в слово в своих писаниях мысль Церкви, назревшую, так сказать, в общецерковном сознании, и являются для чад Церкви времен грядущих устами Церкви веков минувших. И дух любви, коим дышит вся Церковь, побуждает с смирением и любовию, с послушанием к матери-Церкви – усвоять сии глаголы живого предания, и они, сии глаголы, часто без всякаго официальнаго признания их, без регистрования в канонах и правилах, входят в сознание, в жизнь Церкви прежде, чем тот или другой Собор упрочит их письменно, в канонах и определениях своих. И корень многих таких преданий лежит еще в преданиях апостольских, сохраненных нам учениками и преемниками Апостолов частию в их писаниях, частию же в устном предании дотоле, пока позднейшие ученики, пастыри и учители Церкви, водимые Духом Божиим, не занесут и сии устныя предания в свои писания. И то, что общецерковное сознание признало своим, родным, то стало общим достоянием Церкви на все времена и хранится в сокровищницах церковнаго предания. А иное осталось как частное мнение того или другого отца, впрочем, не противоречащее общецерковному пониманию. Если же мнение не отвечало таковому, то оно отпадало само собою, а иногда даже тот, кто его высказывал, сам отрекался от него, подчиняясь во имя любви и смирения общему голосу Церкви. Так истина Божия свято хранилась в недрах Церкви, которая являлась непогрешимою носительницею сей истины, столпом и утверждением ея. И верующие, приобщаясь к жизни Церкви любовию, имея общение в Таинствах, наипаче же в святейшем причащении Тела и Крови Господней, являлись живыми членами тела церковнаго, чадами благодати Христовой.

Вот тот голос Церкви, к коему я призывал прислушиваться наших “патриотов-антисемитов”. “О, да, да”, – отвечают они в своем письме ко мне. Но, как пастырь Церкви, не мог же я не предупредить их от великой опасности самочиния в таком великом деле, как истолкование Священнаго Писания. “Иначе, – сказал я твердо и сейчас должен повторить – иначе она, Церковь, не нуждается в их защите и не может дать им своего благословения на их деятельность”. Но вот, в ответ на это они пишут, что “сердце их уже поникло, и в скорбной душе звучат слова поэта:

 
Не терпит Бог людской гордыни,
Не с теми Он, кто говорит:
“Мы – соль земли, мы – столп святыни,
Мы – Божий меч, мы – Божий щит”.
 

Выходит, как будто под голосом Церкви они разумеют отдельные голоса нас, архиереев, как будто мы именно и считаем себя “солью земли, столпом святыни,

Божьим мечом и Божьим щитом”… Как будто мы заражены тою “гордыней”, которую так бичует поэт. Тяжело читать эти строки. Хотя мы и должны бы быть “солию земли”, по слову Христа Спасителя, но мы – только служители Церкви, и горе нам, аще не будем говорить правды Божией, возвещать учение Церкви, предостерегать верующих от разногласия с Церковью! Поэт предостерегал Русь от гор даго превозношения пред другими народами, а дерзновенное, хотя бы даже и обличительное слово пастыря есть его долг, это – не плод “гордыни”, а тяжелый крест, что и должны понимать верныя чада Церкви, и не упрекать за слово предостережения, а благодарить бы подобало… Но тут, конечно, одно недоразумение.

Я ответил дорогим братьям союзникам-антисемитам, кажется, так, как они желали: sine ira et studio. Мы живем в век всяких “засилий”; опасно засилье жидовское, но его мы достаточно опознали, с ним давно считаемся. А вот засилье немецкое не так видно, прикрывается “культурой”, “наукой”, “цивилизацией” и другими красивыми словами, при звуках которых мы стыдливо привыкли сдаваться на капитуляции. Оно входит в союз с засильем жидовским, берет у него тонкий яд, подслащает его разными “культурными” словами, преподносит нам и в науке, и в периодической печати, и старается отравить самую душу русскую православную – рационализмом, неверием, всем, чем только можно. Не всегда разберешь даже: что жидовское, что немецкое. Даже фамилии “культуртрегеров” той и другой нации одинаковы. Но немецкий яд тоньше жидовскаго, а потому и опаснее. Недавно один почтенный профессор духовной академии написал целый ряд статей о “немецком засилье” в богословской науке. А засилье это так глубоко проникает в нашу науку, что без немца – ни шагу наши богословы, даже, может быть, и некоторые из тех, которые пишут о таком засилье, которые борются теперь с ним. Оно проникло в нашу духовную атмосферу настолько, что мы дышим этими удушливыми газами, не замечая их. Если хотите, немцы помогут вам и в борьбе якобы с жидовским засильем, на самом же деле – с авторитетом Библии как книги еврейской, если только вы станете на их точку зрения на Библию, как простое человеческое произведение. К сожалению, на эту удочку и идут некоторые наши антисемиты, не замечая того, что начинают под руководством немцев бороться уже не с жидами, а с священными книгами, чтимыми Церковию… Вот почему мы не перестанем предупреждать братьев-антисемитов, чтоб ближе держались матери-Церкви в вопросах, касающихся Библии. Как без Церкви нет христианства, так без Церкви нет и Священнаго Писания.