Текст книги "«Козни врагов наших сокруши...»: Дневники"

№ 10
Святые дни

Кто живет церковною жизнию, для того тихо, среди покаянных молитв и трогательных воспоминаний проходит Святая Четыредесятница. Там, за стенами церкви, бурно шумит море житейское, а здесь благодатный мир приосеняет измученныя души кающихся грешников. Не любит грешный мир этого слова – “грешник”, не хочет он признать существование греха: за то и рабствует он греху без надежды на ту свободу духа, какую дает смиренное покаяние у подножия креста Христова. Вне Церкви – нет истиннаго мира, нет чистой радости, нет того счастья, о коем не имеют понятия сыны мира, но которое опытом сердца ведают чада Церкви Православной. О, если бы люди знали это счастье! Если бы целым сердцем возжелали его! Весь мир тогда преобразился бы.

К несчастью, безполезно говорить с сынами века сего об этом счастье, об этой радости, об этой сладостной тишине сердца. Это значило бы говорить с слепыми о красоте цветов, с глухими – о чудной гармонии звуков… Это значило бы говорить с язычниками о сущности христианства. Не по страху только мучений древние христиане укрывались в катакомбах: в эти подземелья влекло их непреодолимое желание быть наедине с Богом, уйти от этого мира, всецело погруженнаго в рабство греху. Та м изливали они свои пламенныя молитвы, там совершали Божественную Евхаристию, там переживали то, что Господь разумел, когда изрек: царствие Божие внутрь вас есть… Тщательно оберегали они эти тайны духовных настроений от язычников, ибо язычники не могли понять сих тайн, а могли лишь осмеять их…

Ужели и мы дожили до таких времен? Если еще не дожили, то не близятся ли они? Боже! А ведь те, кто вокруг нас, среди кого мы живем, именуют себя христианами! Страшно подумать, что это за христиане… И неужели сии, глаголемые христиане никогда, даже в детстве, в ранней юности, не чувствовали на себе веяния Божьей благодати? Ужели ни разу в жизни хотя бы детским сердцем не переживали они тех благодатных минут священнаго восторга и умиления, какими преисполняется верующее сердце в великие дни Страстей Господних и Святой Пасхи? Хотя бы в детстве!.. Недавно в своем Дневнике я привел письмо одного молодого человека, котораго спасло от самоубийства одно мимолетное воспоминание пасхальной радости, испытанной когда-то им в детстве: запасаются ли нынешние дети такими спасительными впечатлениями на грядущие дни великих для них испытаний? Сказал некогда Господь Своим ученикам: “не препятствуйте детям приходить ко Мне”… о как хотелось бы просить, умолять современных глаголемых христиан: не препятствуйте хотя детям-то своим, если уж сами очерствели, не способны к тому стали, им-то не препятствуйте воспринимать благодатныя впечатления служб церковных в великие дни! Не лишайте их той неземной радости, какая посещает сердце верующее в созерцании великих дел Божиих в спасении рода человеческаго! Ведь наше православное богослужение не есть простое воспоминание событий из жизни Спасителя нашего: нет, оно переносит нас во времена евангельские, дает нам возможность таинственным образом переживать то, что переживали живые свидетели тех событий – Апостолы и верующие души, о коих сказал некогда Господь: ваши же блаженны очеса, яко видят, и уши ваши, яко слышат. Аминь бо глаголю вам, яко мнози пророцы и праведницы вожделеша видети, яже видите, и не видеша, и слышати, яже слышите, и не слышаша (Мф. 13, 16). В самом деле: мы ни на минуту не должны забывать, что все мы, верующие во Христа Спасителя нашего, составляем живое таинственное тело Его – Церковь, что жизнь христиан минувших веков есть жизнь Церкви, а следовательно, и наша жизнь, что для нас все отшедшие к Богу из мира земнаго отцы и братия живи суть, все обретаются в благодатном общении с нами чрез Церковь и Главу ея – Христа Спасителя, что Господь наш, по безконечной любви Своей ко всякому верующему в Него, силен соделать каждаго из нас причастником того созерцания, того “блаженства очес”, о коем Он Сам говорил… И св. Церковь дает полную возможность к тому – чрез свои чудные обряды, посредством несравненной, неподражаемой поэзии песнопений. Смотрите, например, с какою мудростью, с какою постепенностью и знанием души человеческой готовит она нас к величайшему торжеству живаго общения с небом: как иначе назвать наш всерадостный праздник Христова Воскресения? Для того, чтобы взойти на небо, надо прежде всего очиститься от всякой нравственной грязи: “ничто нечистое не войдет туда”, говорит слово Божие (Апок. 21, 27). И вот положен пост, по числу дней равный посту Христову. Не легок подвиг поста для немощи человеческой: и к посту – приготовление: неделя о Закхее – урок беззаветной любви ко Христу; неделя о мытаре и фарисее – урок глубоко смиренной покаянной молитвы; неделя о блудном сыне – урок смиреннаго покаяния; неделя о Страшном Суде – урок страха Божия. Затем – седмица полупоста – сырная. Затем – неделя о падении Адамовом и – уже самый пост во всей его строгости… Возьмите хотя дома в руки великую книгу покаяния – Триодь постную, почитайте стихиры и каноны, особенно Великий канон святого Андрея Критскаго: сколько слез пролито св. песнописцами при составлении их! Сколько умиленнаго чувства! Уже с средины св. поста верующие поклоняются Кресту Господню, и сей Крест созерцается ими как бы в некоем отдалении постепенно приближающейся священной Голгофы – великих дней Страстей Господних. И чем ближе сии дни, тем больше напоминаний о покаянии. В четвертое воскресенье Церковь творит память одного из великих учителей покаяния – преподобнаго Иоанна Лествичника, написавшаго свою “Лествицу”, возводящую на небо, полную великих уроков духовнаго опыта, скопленнаго сорокалетним подвигом в уединении священной горы Синайской. Как жаль, что мало читают эту книгу православные христиане! Это – не ученый трактат, это скорее златая цепь изречений, полных духовной мудрости; разительных примеров, отеческих наставлений, облеченных в такую форму, что многия из них хотелось бы заучить наизусть! Любят наши образованные, религиозно настроенные христиане читать книгу Фомы Кемпийскаго “О подражании Христу”, которая, кстати сказать, по отзыву наших святителей-аскетов, написана “из мнения”, т. е., в состоянии мечтательности, неправильнаго духовнаго настроения, а вот этой книги – “Лествицы” – вовсе не знают. А св. Церковь так высоко ценит труд преподобнаго Иоанна, что уставом предписывает в монастырях читать его за богослужением во дни поста, наравне с творениями преподобнаго Ефрема Сирина, а память самого автора чтит особою службою в 4-е воскресенье Великаго поста.

В четверток на 5-й неделе читается великий канон Андрея Критскаго – этот покаянный плач грешника у затворенных врат райских. Пред нами проходит вся история Ветхаго и Новаго Завета как бы в картинах: все, что можно извлечь назидательнаго для души, не только извлечено, но и применено к делу в трогательных обращениях и увещаниях: как будто нежно любящая мать с слезами горячей любви увещевает, умоляет сына-грешника очнуться, оглянуться на себя, познать свое бедственное состояние, покаяться, обновиться душою… В следующее, пятое воскресенье представляется единственный по высоте подвига образец покаяния и духовнаго обновления в лице преподобной Марии Египетской. Этот пример заставляет смолкнуть все извинения человеческой немощью, обычно приводимыя грешниками, когда их зовут к покаянию. Если последняя из грешниц, всецело, из страсти к отвратительному пороку отдавшая свою бурную молодость греху, оказалась, при помощи Божьей благодати, по ходатайству Матери Божией, способною к столь нравственному перерождению до состояния почти безплотной, ходившей по водам Иордана, яко посуху, читавшей в душе старца его мысли, знавшей Писания без знания грамоты, провидевшей свою кончину, то кто же смеет сказать в свое оправдание, что нет ему возможности к покаянию и спасению? Да смолкнет пред сею святою женою всякое самооправдание наше, всякое “не ищевание во гресех!” С понедельника Вербной недели в церкви уже слышится имя друга Божия Лазаря, имя благословенной Вифании. Прочтите в высшей степени поэтический канон Андрея Критскаго, положенный в пятницу, накануне воскрешения Лазаря: какие чудные образы, какая картина плачущаго ада развернется пред вами! Ад плачет, ибо уже слышит голос грядущаго Воскресителя мертвых. Плачет и сам же умоляет Лазаря поскорее покинуть его мрачную темницу, ибо зовет его Божественный Друг…

Пятницей Вербной недели кончается собственно Святая Четыредесятница. Как Христу, грядущему на вольную страсть (страдание. – Ред.), тихая Вифания дала отдых, так утомленным трудникам св. поста облегчается сей пост на два дня: субботу Лазареву и день ваий – Вербное воскресенье.

С ваиями и ветвьми, с пением “осанна, благословен Грядый” мы встречаем Господа, грядущаго на страдания. Особенно трогательно видеть в этот день малюток, с таким восторгом, с таким неподдельным благоговением держащих священныя ветви и горящия свечки в своих ручках! Та к живо воспоминаются те дети, которыя, несмотря на суровые запреты книжников и фарисеев, громко взывали Победителю смерти Господу Иисусу: осанна! осанна Сыну Давидову! Благословен Грядый во имя Господне! И как-то стыдно становится пред древними евреями, которые вот умели же научить своих детей родным Давидовым псалмам, ибо эти слова прямо взяты из псалма, – а наши дети не знают иногда и самых необходимых молитв… И представляется, что Кроткий и Смиренный, восседающий на осляти Господь с любовью взирает на этих деток, внимает их – если не хвалебным восклицаниям, то радостным вздохам сердечным, и благословляет их Своим небесным благословением.

С вечери недели ваий священнослужители уже меняют светлыя священные одежды на черныя. Наутро уже трогательно звучат песнопения: Се, Жених грядет в полунощи… Чертог Твой вижду, Спасе мой, украшенный… В стихирах вспоминается трогательная история Иосифа Прекраснаго – ветхозаветнаго прообраза Христова и притча о безплодной смоковнице. С третьяго часа начинается чтение всех четырех Евангелистов подряд. Пред нами проходит вся жизнь нашего Спасителя на грешной земле, все Его чудеса, мы слышим все Его Божественное учение, все Его заветы… Это чтение длится три дня на часах сей седмицы. Во вторник Церковь напоминает нам снова Страшный Суд Божий и притчи Христовы – о талантах, о десяти девах. В среду верующее сердце может выплакать свое горе, омыть свои нечистоты греховныя у ног своего Спасителя вместе с женою, помазавшею Господа миром. Как трогательна стихира, в среду на вечерни, составленная смиренно песнотворицею древней Церкви, монахинею Кассиею! Она как будто сама плачет у ног Христовых, как будто сама переживает эти минуты священнаго умиления, этой отрадной скорби, этого духовнаго обновления!

Великий Четверток. Тайная вечеря. Верующие причащаются Божественных и животворящих Христовых Таин. Христос среди учеников Своих проводит последнюю вечерю, изливает пред ними Свою любящую душу. Уже на этой вечере слышится тихая грусть, глубоко сокрытая скорбь Его, но Он утешает любимцев Своих, ибо видит, что и они предчувствуют грядущую разлуку. Только Иуда злочестивый является темным пятном на этой трогательной картине, и лишь вышел он из священной горницы, как отверзлись уста Божественнаго Учителя и полились Его сладостныя речи в Его прощальной беседе с ученика ми… О, если бы мы чаще повторяли себе эту беседу! Чаще вспоминали бы святые заветы Его! Но – увы! Мы слышим ее разве только раз в год – на утрене Великаго Пятка…

Пяток, Великий Пяток!.. Господь среди страданий. В двенадцати чтениях из всех четырех Евангелистов во всей полноте и трогательности раскрывается пред нами великое дело Любви Божией, воплотившейся и страждущей за грехи мира. Какия стихиры, какие антифоны! Я не знаю ничего более трогательнаго в поэзии, как эти антифоны, эти стихиры, эти седальны… А напевы! Наши древние церковные напевы! Какая музыка может сравниться с ними? Кто не смягчался сердцем, у кого не выступали слезы хотя бы при пении светильна: Разбойника благоразумнаго?..

Величие дня всемирной скорби, Великаго Пятка не позволяет совершать в сей день литургию: верующие довольствуются благоговейным созерцанием искупительной Жертвы, принесенной в сей день за грехи всего мира. Вместо литургии совершаются Царские часы. В чтениях ветхозаветных пророчеств, чредующихся с чтениями из писаний Апостола Павла и св. Евангелий, мы можем видеть, как Господь, по неизреченной благости Своей, постепенно готовил род человеческий к принятию Спасителя пророчествами и прообразами.

Наконец – вечерня, единственная в году вечерня, с выносом св. плащаницы, с трогательным пением: Благообразный Иосиф… Мы переносимся духом в Иерусалим, на Голгофу, в сад Аримафейскаго Иосифа, мы с умилением созерцаем погребение нашего Господа, мы участвуем в этом погребении своим сердцем, мы плачем с Преблагословенной Материю Господа над Его бездыханным, но животворящим Телом… Что может быть умилительнее этих обрядов Христова погребения? Какая верующая душа не выронила слезу при пении: Тебе, одеющагося светом, яко ризою… или: Приидите, ублажим Иосифа приснопамятнаго?.. А канон на плач Пресвятыя Богородицы? Да это такая поэзия, с какою не сравнится ничто из творений всемирно прославленных поэтов!

Я не буду говорить об утрене Великой Субботы: эта таинственная глубоко поэтическая кафисма с ея похвалами Господу, почивающему во гробе, похвалами, полными духовных созерцаний того, что творилось в загробном мире и в самой преисподней в то время, когда Творец мира телом почивал во гробе, причем неподражаемо художественно изображается настроение всей природы, даже бездушной природы, в эти великие дни искупления мира его Творцом, – этот также полный поэзии и вместе глубокаго богословствования канон: Волною морскою, ирмосы котораго наполовину написаны тою же инокинею-поэтессою Кассиею. Наконец – крестный ход вокруг храма с плащаницею в полумраке глубокаго утра – все это так благодатно действует на душу верующую, что не шел бы из церкви, все стоял бы коленопреклоненный у гроба своего возлюбленнаго Господа Иисуса и плакал бы о грехах своих сладкими слезами умиления!..

Литургия, в своей первой части, то есть собственно вечерня, есть тоже как бы “приседение прямо гроба” с Мариею Магдалиною и другою Мариею и благоговейное размышление о великих судьбах промысла Божия в искуплении грешнаго человечества, при свете ветхозаветных пророчеств и прообразований. В 15-ти паремиях, или чтениях из Ветхаго Завета, раскрывается вся история домостроительства нашего спасения, от сотворения мира до самаго пришествия Христова. Как глубоко не пожалеть наших собратий, которые проводят этот день в суете предпраздничных приготовлений и не заглядывают в храм Божий! Подумать только: чего сами себя лишают они! Какою дорогою ценою окупают свою суету!

И ведь вот что особенно прискорбно: ну пусть бы мирянин-простец, в поте лица своего достающий себе хлеб насущный, так погружался в эту суету – было бы хоть понятно; но люди обезпеченные, люди, имеющие полную возможность быть в церкви в эти великие дни, их-то почему мы не видим в церкви Божией? Они-то куда ушли от гроба Жизнодавца? Мало того, что сами ушли: и деток их вовсе не видно тут, у подножия Христовой плащаницы! Господи! Коснись их сердца, дай им хотя мало восчувствовать сладость благодати Твоей, столь преизобильно веющей в святом храме Твоем в эти дни; быть может, если не сознание долга – быть при гробе Твоем, то хотя бы это благодатное настроение, это духовное блаженство верующаго сердца привлечет их сюда, чтобы с нами, служителями Твоими, лобызать раны Твои, поклоняться священному изображению измученнаго тела Твоего, почивающаго на ложе тридневном, и встретить потом в светлой радости преславное Твое Воскресение!..

№ 11
Пасхальная радость и пастырская скорбь

Христос воскресе, мои дорогие читатели! И да воскресит Он и наши сердца, да согреет их любовью к Себе, да вдохнет дух жизни в наши измученныя, как бы замершия души!..

Нет в человеческом языке слов, более сладостных, более животворящих, более чудодейственных, как эти два слова: Христос воскресе! Когда произносишь их – чувствуешь, будто и солнце тебя ласкает, и радость вокруг тебя всюду разливается. А когда представишь себе, что ведь эта радость, это ликование жизни над смертью, это живое общение с землею и земли с небом в сей нареченный и святой день идет по всей Руси, от востока до запада, от пустынной Камчатки до тех русских областей, которыя уже соприкасаются с Западной Европой, то невольно воскликнешь: о, как счастливы мы, Русские, что и родились, и пребываем неизменно в недрах святой нашей матери Православной Церкви! Там, у западных христиан, торжественнейшим праздником христианства почитается праздник Рождества Христова; велик сей праздник и в нашей Церкви, и называется он тоже Пасхою в книгах богослужебных, но ведь рождение Спасителя есть только начало нашего спасения, а воскресение – завершение его, полное торжество Господа нашего над адом и смертью, над человекоубийцею исконным – сатаною. А ведь Его торжество есть торжество наше – торжество всего искупленнаго Им человечества. Есть верование: кто умрет среди светлых дней Пасхи, для того отверсты врата райския. Верование это сложилось под впечатлением пасхальнаго богослужения. В самом деле, в течение всей пасхальной седмицы в церкви усопших не поминают; аще случится кому отъити ко Господу в сии святые дни, то вместо обычнаго отпевания поется Пасхальный канон, вместо: Со святыми упокой поется: Аще и во гроб снизшел ecи Безсмертне, вместо вечной памяти поют все то же всерадостное Христос воскресе… Как будто смерти вовсе нет, ея Церковь не замечает, как бы презирает, восклицая с пророком: “смерть, где же твое жало?” И это несчетное число раз поемое Христос воскресе, и этот полный священнаго восторга канон, и эти целую неделю незакрываемыя царския врата во всех храмах православных, и этот целодневный, в продолжение всей недели звон на всех колокольнях святой Руси, и эти радостныя приветствия и братския лобзания: Христос воскресе – воистину воскресе!.. – все это как бы свидетельствует, что небо соединилось с землею в великом торжестве всемирнаго обновления, и в этом торжестве участвует даже бездушная природа: ярко светит и будто играет весеннее солнце, теплом веют южные ветерки, повсюду пробуждается растительность, весело скачут горные потоки, реки поспешно сбрасывают свои ледяные покровы; шумно и весело встречают грядущую весну не только пернатыя гостьи-певуньи, к этому времени возвращающияся из далеких южных стран, но и домашния животныя, выпускаемыя на пажити… Воистину, всемирный пир веры, торжество в честь Воскресшаго Жизнодавца! Христос воскресе, Христос воскресе!!!

Простите мне, добрые христиане, читатели мои… Я хотел на сих словах и кончить свой нынешний “Дневник”. Мне не хотелось омрачать вашу светлую радость воскресения словом обличения тех, кто заслуживает обличения; но в моей пастырской совести я слышу голос Божий, в глубокой, еще ветхозаветной древности глаголавший пророку: “Если страж видел идущий меч, и не затрубил в трубу, и народ не был предостережен, то, когда придет меч и отнимет у кого из них жизнь, сей схвачен будет за грех свой, но кровь его взыщу от руки стража. И тебя, сын человеческий, Я поставил стражем дому Израилеву, и ты будешь слышать из уст Моих слово и вразумлять их от Меня…” (Иез. 33, 6–7). Та к глаголет Господь и в совести каждаго пастыря Церкви Своей. Вот почему великий Апостол взывал: горе мне, аще не благовествую! (1 Кор. 9, 16). Вот почему и я долг имею сказать правду, по крайней мере тем, кто принадлежит моей пастве, чтобы не отвечать Богу, по реченному: “кровь их от твоей руки взыщу!..” (Иез. 33, 8).

Ликует душа пастыря, совершающаго богослужение в первый день Пасхи, облаченнаго во весь светлейший, по выражению устава церковнаго, сан, обходящаго многократно весь храм с сладостным и радостным благовестием – Христос воскресе! Будто шум вод многих слышит он в ответ на этот привет: Воистину воскресе! Светлая утреня подходит к концу. Уже поют чудныя стихиры Пасхи. Наступает момент трогательнаго выражения взаимной любви, взаимнаго прощения, простим вся воскресением! Выходят священнослужители из алтаря, будто ангелы Божии с неба, и начинается “христосование”. В эти минуты каждому хотелось бы весь мир обнять и прижать к своему сердцу, полному радости и счастья, и вот Церковь Христова дает исход этому чувству сердца в прекрасном обряде христосования. Все ликуют, все лобзаются друг с другом, повторяя ангельское – Христос воскресе! И отвечая на него апостольским – Воистину воскресе!..

Но – что это значит? Церковь начинает пустеть… Служба еще не кончилась, а богомольцы, особенно люди чиновные, уже куда-то спешат… Что случилось?..

Тридцать лет жил я во святой обители, а раньше всегда встречал св. Пасху в родном сельском храме, и никогда не приходилось наблюдать того, что заметил в городских соборах, когда стал архиереем. Половина храма до сего момента обычно наполнена блестящими мундирами. А с этой минуты, как только сии мундиры похристосуются с архиереем и представителями высшей гражданской власти, так все уходят, и их место во время Божественной литургий – пустует… Я был грустно поражен, когда увидел это в первый раз: и омрачилась для меня радость светлаго праздника грешною, может быть, в такой день, но тяжелою скорбью. Куда так спешат эти чиновные мундиры? Ужели уж так утомились, что не в силах достоять литургию?.. Нет, но они спешат – на разговенье… Позвольте же: да разве можно “разговляться” – до обедни? Спросите любую безграмотную старушку, и она вам скажет, что это – грех, что это оскорбление праздника Господня… Ведь что такое литургия? Это воспоминание всего великаго искупительнаго подвига нашего Господа, это великое, установленное Им таинство, чрез которое мы можем иметь с Ним живое благодатное общение – в причащении Его Божественных Таин приискренне соединяться с Воскресшим, становиться – не в переносном, а в буквальном смысле – членами Его таинственнаго тела – Церкви, по реченному: Ядый Мою плоть и пиай Мою кровь во Мне пребывает и Аз в нем (Ин. 6, 56), и: един хлеб – едино тело есмы мнози, вси бо от единаго хлеба причащаемся (1 Кор. 10, 17). Вот почему в доброе старое время, а в благоустроенных обителях и на Св. горе Афонской еще и теперь в этот день все присутствующие, все молящиеся в храме причащаются Тела и Крови Господних. Увы! У нас дошло до того, что один “образованный” мундир спрашивает архиерея: “а что, владыко, важнее: утреня или литургия?”… И вот бегут от литургии, чтоб скорее выпить, да, именно выпить прежде всего, и закусить (позволительно спросить еще: все ли разговляются в этот день? Ведь многие и не нуждаются в “разговеньи”, ибо и не “заговлялись” вовсе…), закусить и прилечь уснуть – пока до визитов… И грустно становится пастырю. О, как грустно, когда он видит во время литургии половину храма пустующею, и только верные молятся с ним, молятся о всем мире и вот об этих неразумных “интеллигентах”, что ушли из храма Божия прежде времени…[6]6
  С прошлаго года, чтобы удержать богомольцев в соборе до конца литургии, я перенес обряд христосования с конца утрени на конец литургии. Спасибо: многие остались…


[Закрыть]

Но скорбь пастыря сим не оканчивается, а только начинается. Как проводят русские люди Великие дни?

Все празднование полагается в праздности, в служении чреву, в празднословии и забавах. Работать во славу Божию почитают грехом, а проводить время в праздности и предаваться игрищам, не всегда безукоризненным, а – что хуже всего – пьянствовать, сквернословить, буйствовать, это – не грех, это можно – ведь, “кто празднику рад, тот-де до свету пьян!”… Мнящие себя быть цветом народа, люди “общества”, интеллигенты, с утра до вечера визитируют, а вечером, вместо того, чтобы пойти в храм Божий, спешат в театр, на вечера, балы, где предаются танцам, картежной игре, пустословию и нередко тому же пьянству, как и простой народ, только прикрытому приличиями… А простой народ – на гульбищах, на базарах, около винных лавок и – да не возглаголют уста мои грешных дел человеческих, что творят в великие и святые дни праздничные, особенно же в дни Святой Пасхи!.. И томится болью сердце добраго пастыря, и молится он: Господи, не постави им греха сего! И желает он только бы скорее миновали эти дни…

И вспоминается завет великаго Апостола Христова Павла христианам: “Разве не знаете, что малая закваска квасит все тесто? Итак, очистите старую закваску, чтобы быть вам новым тестом… ибо Пасха наша Христос заклан за нас. Посему станем праздновать не со старою закваскою, не с закваскою порока и лукавства, но с опресноками чистоты и истины”! (1 Кор. 5, 6–8).