Текст книги "История Рима от основания Города"

(9) В конце года были проведены выборы. Поскольку все глядели на Сципиона Африканского, консулами для окончания войны с Антиохом избрали Луция Корнелия Сципиона и Гая Лелия[3960]3960
  Луций Сципион был родным братом, а Гай Лелий ближайшим другом Публия Корнелия Сципиона Африканского.


[Закрыть]. На другой день в преторы были выбраны Марк Тукций, Луций Аврункулей, Гней Фульвий, Луций Эмилий, Публий Юний и Гай Атиний Лабеон.

Книга XXXVII

1. (1) После того как консулами стали Луций Корнелий Сципион и Гай Лелий, сенат, совершив религиозные церемонии, занялся в первую очередь этолийцами. На этом настаивали, ссылаясь на краткость срока дарованного перемирия, их послы, которых поддержал Тит Квинкций, вернувшийся тогда в Рим из Греции. (2) Этолийцы – как люди, надеющиеся больше на милость сената, чем на рассмотрение дела, – держались смиренно, стараясь уравновесить старыми заслугами новые злодеяния. (3) Присутствуя на заседании сената, они были измучены сыпавшимися на них отовсюду вопросами сенаторов, которые добивались от них признанья вины, а не оправданий; когда послам велено было покинуть курию, (4) они возбуждали гнев, не жалость, но негодовали на них не как на врагов, а как на народ необузданный и неуживчивый. (5) Прения длились несколько дней, но им так и не даровали мира и не отказали в нем. Этолийцам предложено было на выбор: либо они полностью отдадут себя на благоусмотрение сената, либо выплатят тысячу талантов и будут иметь тех же друзей и тех же врагов, что и римляне[3961]3961
  Т.е. станут союзниками римлян. На этом условии римляне настаивали и в следующем году (см.: XXXVIII, 8, 10).


[Закрыть]. (6) Когда послы пытались вызнать, до какой степени сенат будет властен над ними[3962]3962
  Ср.: XXXVI, 28, 8 сл.


[Закрыть], они не получили ясного ответа. В тот же день их выслали из города и предписали покинуть Италию в течение пятнадцати дней, а мир так и не был заключен.

(7) Затем взялись за распределение консульских провинций. Оба консула желали получить Грецию. Лелий в сенате пользовался большим влиянием. И когда консулам предложили поделить провинции жеребьевкой или по уговору, он сказал, что достойнее будет вверить свою судьбу отцам-сенаторам, нежели жребию. (8) Сципион ответил, что он подумает о том, как ему следует поступить. Переговорив с братом наедине и получив от него указание смело довериться сенату, он объявил сотоварищу, что согласен на его предложение. (9) Таких случаев еще не бывало, а если и были в прошлом такие примеры, то воспоминание о них изгладилось за давностью лет. Сенат был охвачен возбуждением от этой новости, все ожидали упорной борьбы. И тут Публий Сципион Африканский объявил, что если провинция Греция будет выделена его брату Луцию Сципиону, то сам он пойдет к нему легатом. (10) Эта речь, выслушанная с большим одобрением, решила исход состязания. Всем хотелось испытать, кому от кого будет больше пользы: царю Антиоху от Ганнибала, побежденного Сципионом, или консулу и римским легионам от Ганнибалова победителя – Сципиона. Почти единодушно Греция была отдана Сципиону, а Италия – Лелию.

2. (1) Затем по жребию поделили между собой провинции и преторы. Луцию Аврункулею досталась городская претура, Гнею Фульвию – судебные дела между гражданами и чужеземцами, Луцию Эмилию Региллу – флот, Публию Юнию Бруту – Этрурия, Марку Тукцию – Апулия и Бруттий, Гаю Атинию – Сицилия. (2) Далее было решено, что консулу, получившему Грецию, кроме войска Мания Ацилия (это были два легиона[3963]3963
  Ср.: XXXVI, 14, 1 (Сэйдж полагает, что эти сообщения противоречат друг другу).


[Закрыть]) предстоит принять дополнительно три тысячи пехотинцев и сто конников из римских граждан, (3) а из латинских союзников пять тысяч пехоты и двести конников. К этому было присовокуплено, чтобы по прибытии в провинцию консул вел войско в Азию, если сочтет это полезным для государства. Второму консулу предназначалось заново набранное войско: (4) два римских легиона, а также пятнадцать тысяч пехоты и шестьсот всадников из числа латинских союзников. (5) Из Лигурии Квинт Минуций написал, что провинция уже замирена, а все лигурийское племя сдалось. Ему велено было перевести войско в страну бойев и вверить его проконсулу Публию Корнелию, занятому выселением бойев с тех земель, какие он отобрал у них как у побежденных в войне[3964]3964
  См.: XXXVI, 39, 3.


[Закрыть]. (6) Два городских легиона, набранные в минувшем году[3965]3965
  Но ср.: XXXVI, 1, 9. Сэйдж объясняет противоречие тем, что Ливий пользовался различными анналистическими источниками.


[Закрыть], а также пятнадцать тысяч пехоты и шестьсот всадников из союзников и латинов были отданы Марку Тукцию, чтобы удерживать с ними Апулию и Бруттий. (7) Авлу Корнелию[3966]3966
  Ср.: XXXVI, 2, 2.


[Закрыть], претору предшествующего года, находившемуся тогда с войском в Бруттии, было приказано, коль скоро консул сочтет это нужным, перевести легионы в Этолию и вручить их Манию Ацилию, буде тот захочет там остаться. (8) Если же Ацилий предпочтет воротиться в Рим, то пусть Авл Корнелий остается при этом войске в Этолии. Гай Атиний Лабеон пусть примет от Марка Эмилия провинцию Сицилию[3967]3967
  См.: XXXVI, 2, 11 (о Луции Валерии Ливий здесь не упоминает).


[Закрыть] с войском и дополнительно, если захочет, наберет в той же провинции две тысячи пеших воинов и сто конников. (9) Публию Юнию Бруту для войны с тусками предстояло набрать новое войско: один римский легион, а также из союзников и латинов десять тысяч пехоты и четыреста конников. (10) Получивший командование на море Луций Эмилий должен был принять двадцать военных кораблей с моряками от претора минувшего года Марка Юния и сам набрать еще тысячу моряков и две тысячи пеших; с этими кораблями и войском приказано было двинуться в Азию и принять флот у Гая Ливия. (11) Тем, кто ведал обеими Испаниями и Сардинией, на год была продлена власть и оставлены прежние войска. (12) От Сицилии и Сардинии потребовали, как и в минувшем году, по две хлебных десятины[3968]3968
  Ср.: XXXVI, 2, 12–13 и примеч. 11 к кн. XXXVI.


[Закрыть]; все сицилийское зерно велено было отвезти в Этолию к войску, а из Сардинии – часть зерна в Рим, а часть в Этолию вместе с сицилийским.

3. (1) Было решено, что до отбытия консулов в их провинции нужно при посредстве понтификов совершить искупительные обряды по случаю знамений. (2) В Риме молния ударила в храм Юноны Луцины[3969]3969
  Юнона Луцина (по одному из древних толкований имени, «Выводящая ребенка на свет») – богиня-родовспомогательница. Храм ее находился в священной роще на Циспии (одна из вершин Эсквилинского холма).


[Закрыть], так что были повреждены конек кровли и дверные створки; в Путеолах стена и ворота во многих местах были поражены молнией и два человека погибли. (3) В Нурсии при ясной погоде началась гроза; там тоже погибло двое свободнорожденных. Тускуланцы сообщили, что у них шел земляной дождь, а реатинцы – что в их землях самка мула ожеребилась. (4) По искуплении этих знамений были повторены Латинские празднества из-за того, что жители Лаврента не получили положенной им доли жертвенного мяса[3970]3970
  См. примеч. 5 к кн. XXXII.


[Закрыть]. (5) По поводу всего этого было назначено еще и молебствие тем богам, каких указали децемвиры, справившись в Книгах. (6) Десять свободнорожденных юношей и десять девушек, все дети живых отцов и матерей, участвовали в этом священнодействии, а ночью децемвиры принесли богам в жертву молодых животных, еще сосунков. (7) Перед тем как выступить из Города, Публий Корнелий Сципион Африканский поставил на Капитолии, у начала подъема, арку с семью позолоченными статуями и двумя конями, а перед аркой – два мраморных бассейна.

(8) В эти же дни сорок три знатных этолийца – среди них Дамокрит с братом – были отправлены Манием Ацилием в Рим под охраною двух когорт и заключены в Лавтумии[3971]3971
  Лавтумии – «тюремная каменоломня». См.: XXXII, 26, 17.


[Закрыть]. Затем консул Луций Корнелий приказал этим когортам вернуться к войску. (9) Прибыли послы от египетских царей – Птолемея и Клеопатры – с поздравлениями по случаю изгнания Манием Ацилием царя Антиоха из Греции и с увещеваниями переправить войско в Азию[3972]3972
  Азией здесь названа Малая Азия (см.: примеч. 3 к кн. XXXI).


[Закрыть]: (10) ведь не только вся Азия, но даже и Сирия объяты страхом. Египетские цари будут готовы присоединиться к любому решению сената. (11) Царям была выражена благодарность, а послам велено было дать по четыре тысячи ассов каждому.

4. (1) Переделав все дела в Риме, консул Луций Корнелий объявил перед сходкой, что приказывает как тем, кого набрал для пополнения сам, так и тем, кто находится в Бруттии с пропретором Авлом Корнелием, – собраться к квинтильским идам[3973]3973
  То есть 15 июля (Квинтилий – старое название месяца).


[Закрыть] в Брундизий. (2) Он назначил трех легатов – Секста Дигития, Луция Апустия и Гая Фабриция Лусцина, чтобы они со всего побережья собрали корабли в Брундизий. И вот, когда все уже было готово, он тронулся из Города, облаченный в военный плащ. (3) До пяти тысяч добровольцев, как римляне, так и союзники, – те, что отслужили свое под командой Публия Африканского, явились к консулу, когда тот выходил из Рима, и записались в его войско[3974]3974
  Такие добровольцы из отслуживших солдат тогда не приводились к присяге и не притязали на жалованье. Явившись на призыв полководца, они служили, пока цель, ради которой они были вызваны, не будет достигнута.


[Закрыть]. (4) В те самые дни, когда консул отправлялся на войну, во время Аполлоновых игр[3975]3975
  Игры в честь Аполлона впервые были справлены в Риме в 212 г. до н. э. во время Второй Пунической войны. См.: XXVII, 23, 5 и (подробно) XXV, 12, 8—15. Затем они повторялись каждый год – сначала всякий раз по особому обету (см.: XXVI, 23, 3; XXVII, 11, 6), пока в 208 г. до н. э. во время морового поветрия не было постановлено учредить их навечно. Их справляли сначала в середине июля, потом перенесли на первые дни месяца. Поначалу устраивали только конные ристания в Большом цирке, позднее к ним прибавились и сценические представления.


[Закрыть], в пятый день до квинтильских ид, средь бела дня, при ясном небе затмился свет – это луна прошла перед кругом солнца[3976]3976
  То есть 11 июля, но по современным расчетам затмение это пришлось на 14 марта 190 г. до н. э. Дело в том, что до середины I в. до н. э. римский гражданский (в основе лунный) год расходился с солнечным (т. е. земледельческим) на 10 (точнее 11) дней. Чтобы месяцы отвечали своему месту в году, приходилось каждые два года вставлять (после 23 февраля – праздника Терминалий) дополнительный месяц (в 22 и 23 дня попеременно – дни, оставшиеся от февраля, добавлялись к вставному месяцу). Такой четырехлетний цикл уменьшал ошибку до одного дня на год (а большой цикл корректировал ее (см.: I, 19, 6 и примеч. 69 к кн. I). Но циклы не соблюдались достаточно строго. Тому могли быть причины и религиозные (календарем ведали жрецы – понтифики), и практические (растяжка или сжатие каких-либо сроков и т. п.). Так или иначе, со времен Второй Пунической войны никаких вставок в год, по-видимому, не было и к 190 г. до н. э. расхождение достигло 117 дней (почти четырех месяцев). По этому поводу уже годом раньше был принят какой-то закон, и к 168 г. до н. э. оно сократилось до 72 дней (почти двух с половиной месяцев – см.: XLIV, 37, 8 и примеч. 114 к кн. XLIV). Тем не менее о вставном месяце всякий раз объявлялось особо – иногда почти накануне. Лишь в 46 г. до н. э. реформой Юлия Цезаря был введен юлианский календарь, положивший конец путанице. (Этим календарем – с уточнением, внесенным папой Григорием в конце XVI в., мы пользуемся и поныне.)


[Закрыть]. (5) В это же время выступил в поход и Луций Эмилий Регилл, которому досталось командование флотом. А Луцию Аврункулею сенат поручил изготовить тридцать квинкверем и двадцать трирем, ибо ходили слухи, будто после морского сражения Антиох значительно увеличил флот[3977]3977
  О морской битве близ Корика и поражении Антиоха ср.: XXXVI, 43–45).


[Закрыть].

(6) Этолийские послы, вернувшись из Рима, не привезли никакой надежды на мир. И хотя все их побережье, обращенное к Пелопоннесу, было разграблено ахейцами, (7) этолийцы думали более о грозящей опасности, чем о понесенном ущербе. Чтобы перерезать римлянам дорогу, этолийцы захватили гору Корак[3978]3978
  Ср.: XXXVI, 30, 4.


[Закрыть], – они были уверены, что те с началом весны вернутся для осады Навпакта[3979]3979
  Ср.: XXXVI, 30–35.


[Закрыть]. (8) Ацилий знал, что именно этого от него ждут, и потому счел за лучшее предпринять дело неожиданное – напасть на Ламию[3980]3980
  Ср.: XXXVI, 25, 8 и примеч. 71 к кн. XXXVI.


[Закрыть]. (9) Ведь ламийцы еще царем Филиппом были доведены почти до гибели, а сейчас их можно было захватить врасплох именно потому, что они ничего такого не опасались. (10) Выступив из Элатеи, он сначала стал лагерем во вражеской земле у реки Сперхея; оттуда он тронулся ночью и с рассветом напал на городские стены, окружив их со всех сторон.

5. (1) Начались сильный страх и смятение, обычные при внезапной тревоге. И тем не менее со стойкостью, какой никто не ждал от людей, внезапно подвергшихся подобной опасности, мужчины держали упорную оборону, женщины носили на стену всякие метательные орудия и камни; так они целый день защищали город, хотя римляне уже во многих местах приставили к стенам лестницы. (2) Около полудня Ацилий подал знак к отступлению и увел своих воинов в лагерь. Когда люди освежили силы едой и отдыхом, он перед закрытием военного совета объявил, что уже до рассвета все должны быть вооружены и готовы к бою, а уж теперь он не отведет воинов в лагерь, пока город не будет взят. (3) Римляне напали с разных сторон в тот же час, что и накануне, и поскольку у горожан уже недоставало и сил, и дротиков, и прежде всего мужества, то Ацилий за несколько часов захватил город. Тамошнюю добычу он частью распродал, а частью роздал и созвал совет, чтобы решить, как быть дальше. (4) Все согласились на том, что, поскольку этолийцы заняли проход через Корак, к Навпакту идти не стоит. Тем не менее Ацилий не желал, чтобы лето прошло бесплодно и чтобы этолийцы чувствовали себя так, словно из-за его медлительности они добились того самого мира, которого не смогли выпросить у сената. Он решил взять Амфиссу[3981]3981
  Амфисса – локридский город в 15 км северо-западнее Дельф в проходе между Парнасом и Пиндом. В то время входила в Этолийский союз.


[Закрыть] (5) и повел туда войско из Гераклеи через Эту. Поставив лагерь под стенами города, он начал дело не с его окружения, как в Ламии, но с осадных работ: во многих местах были подведены тараны, и хотя стены сотрясались под их ударами, горожане даже не пробовали ни придумать, ни изготовить ничего годного против подобных устройств: (6) вся их надежда была на оружие и отвагу. Частыми вылазками они приводили в замешательство не только неприятельские караулы, но и тех, кто находился на земляных работах и при осадных устройствах.

6. (1) Тем не менее стена обрушилась уже во многих местах, как вдруг пришла весть о том, что преемник Ацилия высадился с войском в Аполлонии и идет через Эпир и Фессалию. (2) При консуле[3982]3982
  То есть при Луции Сципионе. О Гипате см. примеч. 56 к кн. XXXVI.


[Закрыть] было тринадцать тысяч пехоты и пятьсот конников, он уже достиг Малийского залива и отправил в Гипату гонцов с приказанием сдать город. Там ответили, что ничего не станут предпринимать иначе как по общему решению этолийцев. Чтобы не задерживаться на осаду Гипаты, покуда еще не взята Амфисса, консул с войском пошел на Амфиссу, выслав вперед своего брата Сципиона Африканского. (3) Перед их приходом жители покинули город, почти совсем к тому времени лишившийся стен, и все, как вооруженные, так и безоружные, укрылись за стенами городской крепости, считавшейся неприступной.

(4) Консул поставил лагерь в шести милях оттуда. К нему прибыли афинские послы просить за этолийцев. Сперва они встретились с Публием Сципионом, шедшим, как уже говорилось, впереди войска, а затем явились и к консулу[3983]3983
  Ср.: Полибий, XXI, 4.


[Закрыть]. (5) Более мягкий ответ они получили от Публия Африканского, который искал случая достойно прекратить Этолийскую войну, ибо взор его обращен был на Азию и царя Антиоха. Итак, он велел афинянам увещевать не только римлян, но и этолийцев, чтобы они мир предпочли войне. (6) По совету афинян из Гипаты быстро прибыло многочисленное этолийское посольство; сперва обратилось оно к Публию Африканскому, чья речь перед этолийцами еще укрепила их надежду на мир. Он напомнил им, что под его покровительство отдались многие племена, сперва в Испании, а затем в Африке, и повсюду оставил он больше памятников своей кротости и доброты, чем воинской доблести. (7) Уже казалось, что дело улажено, – но тут подоспел консул, а он дал тот самый ответ, с каким они в свое время были отправлены из сената[3984]3984
  Ср. выше: гл. 1, 5 сл.


[Закрыть]. Этолийцев ответ этот потряс так, словно они его впервые услышали: им стало ясно, что ни афинское посольство, ни снисходительный ответ Публия Африканского ничего не улучшили в их судьбе. Послы сказали, что хотят доложить об этом своим.

7. (1) Послы возвратились в Гипату, но решиться ни на что не могли: ведь тысячу талантов взять было неоткуда, а сдаться на милость победителя они опасались, боясь телесных мучений. (2) В конце концов тем же послам приказано было вернуться к консулу и Публию Африканскому, чтобы просить их: если они действительно хотят даровать этолийцам мир, а не просто дразнят несчастных несбыточною надеждой, то пусть либо скостят сумму выкупа, либо пообещают гражданам неприкосновенность. (3) Но консул был неумолим – и это посольство также вернулось ни с чем. (4) За ним последовали афиняне, они нашли этолийцев сломленными таким количеством отказов и попусту причитающими над участью своего народа. Глава афинского посольства Эхедем вновь вдохнул в них надежду, предложив просить о шестимесячном перемирии для того, чтобы отправить послов в Рим: (5) отсрочка ничего не добавит к их нынешним несчастьям, которые и так безмерны, а за это время может произойти многое, что облегчит их теперешнее положение. (6) По совету Эхедема были посланы все те же люди; сначала они встретились с Публием Сципионом, а через него испросили у консула перемирие на такой срок, какой им был нужен. (7) Маний Ацилий снял осаду Амфиссы, передал консулу войско и покинул провинцию, консул же от Амфиссы вернулся в Фессалию, дабы через Македонию и Фракию идти в Азию.

(8) Тогда Публий Африканский сказал брату: «Путь, на который ступаешь ты, Луций Сципион, одобряю и я. (9) Но все в этом деле зависит от доброй воли Филиппа. Если тот верен нашей власти, то подготовит нам путь и снабдит продовольствием и всем остальным, что кормит и поддерживает войско в далеком походе. Но если он отступится от нас, ни один шаг через Фракию не будет для тебя безопасным. Итак, прежде следовало бы разузнать, что у царя на уме. (10) Лучше всего это выяснится, если посланный найдет его не готовящим ничего заранее». (11) Выбор пал на Тиберия Семпрония Гракха[3985]3985
  Впоследствии он женился на младшей дочери Публия Сципиона Африканского, Корнелии. (В 177 г. до н. э. был консулом – XLI, 8, 1; в 169 г. до н. э. – цензором – XLIII, 15, 8.)


[Закрыть], самого горячего среди римских юношей того времени. Мчась с неимоверной быстротой и меняя лошадей, он за три дня покрыл расстояние от Амфиссы до Пеллы[3986]3986
  Пелла – главный город Македонии. Западнее Фессалоник, выше по течению Аксия (совр. р. Вардар). Описание Пеллы см.: XLIV, 46, 5–8.


[Закрыть]. (12) Он застал царя на пиру уже много выпившим. Сама душевная эта расслабленность сняла подозрение в том, что царь замышляет какой-то мятеж. (13) Кроме того, гостя приняли ласково, а на следующий день он убедился в том, что продовольствие для войска тщательно приготовлено, на реках сооружены мосты, а дороги в труднопроходимых местах укреплены. (14) С такими вестями Гракх с той же быстротой помчался обратно и встретил консула в Тавмаках. Оттуда войско, довольное тем, что надежды верны и сбываются, прибыло в Македонию на все готовое. (15) Царь и принял, и проводил их по-царски. В нем были заметны и ловкость, и благородство, что располагало к нему Публия Африканского, мужа, достойного во всех отношениях и умевшего ценить ненавязчивое радушие. (16) Филипп проводил их не только через Македонию, но и через Фракию, снабдив всем необходимым. Так они прибыли к Геллеспонту.

8. (1) После морской битвы при Корике Антиох провел все свободное зимнее время за приготовлениями к сухопутной и морской войне. С особым усердием он отстраивал флот, чтобы не лишиться всех преимуществ на море. (2) Царь задумывался о том, что над ним одержали верх даже в отсутствие родосского флота, а второй раз родосцы не запоздают, если же в борьбе примут участие и эти силы, то ему потребуется гораздо большее количество кораблей, дабы сравняться с неприятельским флотом и силой, и численностью. (3) Итак, он послал Ганнибала в Сирию собирать корабли у финикийцев, а Поликсениду велел, поскольку тот оказался столь неудачлив в ведении войны, тем старательнее чинить старые суда и готовить новые. (4) Сам царь зимовал во Фригии, отовсюду собирая подкрепления. Посылал он даже и в Галлогрецию[3987]3987
  Галлогреция (Галатия) – область на центральном плоскогорье Малой Азии (главный город Анкира – совр. Анкара), захваченная (после 278 г. до н. э.) осевшими здесь галльскими племенами (подробнее см.: XXXVIII, 16).


[Закрыть]; в те времена ее жители были гораздо воинственнее – в них еще не угас галльский дух, не забылось еще их происхождение. (5) Своего сына Селевка царь оставил в Эолиде, чтобы он с войском удерживал прибрежные города, на которые нападали с разных сторон – от Пергама Эвмен, а от Фокеи и Эритр римляне. (6) Римский флот, как уже было сказано, зимовал в Канах[3988]3988
  См. выше: XXXVI, 45, 8 и примеч. 116 к кн. XXXVI. Фиатиры (Тиатиры) – город в Лидии (область в Малой Азии северней Карии) на дороге из Пергама в Сарды. Эритры – здесь: приморский город в Ионии напротив Хиоса.


[Закрыть]. Примерно в середине зимы туда прибыл царь Эвмен с двумя тысячами пеших и пятьюстами конниками. (7) Он сказал, что немало добычи можно захватить во вражеских землях вокруг Тиатиры, и убедил Ливия дать ему пять тысяч воинов. Те были посланы и за несколько дней доставили оттуда огромную добычу.

9. (1) Между тем в Фокее начался мятеж, ибо какие-то люди склоняли чернь на сторону Антиоха. (2) Зимовка кораблей была для горожан тяжким бременем, равно как и дань: от горожан потребовали пятьсот тог и пятьсот туник; (3) страдали они и от нехватки продовольствия, из-за которой город покинули и корабли, и римский гарнизон. Тогда-то и осмелели те, кто на сходках призывал чернь взять сторону Антиоха. (4) Сенат и оптиматы[3989]3989
  То есть «партия» знати (римский термин).


[Закрыть] считали, что следует твердо держаться союза с римлянами, но зачинщики мятежа больше преуспели. (5) Чем сильней запоздали родосцы прошлым летом, тем раньше – на весеннее равноденствие – они послали корабли в этот раз, командовал же тридцатью шестью судами все тот же начальник флота Павсистрат. (6) А Ливий с тридцатью собственными кораблями и семью квадриремами, которые привел с собой царь Эвмен, уже отправился из Кан к Геллеспонту, дабы подготовить там все необходимое для переправы войска, которое должно было подойти. (7) Сначала Ливий привел флот в гавань, называемую Ахейской[3990]3990
  Ахейская гавань – предполагаемое место высадки греков в Троянскую войну (Страбон, XIII, 595; 598).


[Закрыть], оттуда двинулся к Илиону и, принеся жертву Минерве[3991]3991
  То есть Афине. Ср.: Страбон, XIII, 593: «Город современных троянцев… прежде был селением с небольшим и незначительным святилищем Афины», пока его не сделал городом Александр Македонский, богато украсивший храм. Этот храм показывали потом как место, где с неба упал Палладий – небольшой деревянный кумир Афины. Палладий (залог безопасности Трои), по сказаниям, был похищен греками и увезен в Афины, но римляне, возводившие свой род к троянцам, верили, что настоящий Палладий – тот, что хранится у них в храме Весты как привезенный с собою Энеем (ср.: Овидий. Фасты, VI, 421 и далее). Дардан и Ретей – города Троады. Элеунт – город на южной оконечности Херсонеса Фракийского.


[Закрыть], благосклонно выслушал посольства, пришедшие от соседей – из Элеунта, Дардана, Ретея – и передавшие свои города под покровительство римлян. (8) Оттуда он доплыл до входа в Геллеспонт и, оставив десять кораблей на стоянке против Абидоса, переправился с остальным флотом в Европу для осады Сеста. (9) Воины уже приблизились с оружием к его стенам, когда из ворот вышли исступленные галлы[3992]3992
  Сест – город на Херсонесе Фракийском напротив Абидоса. Галлы, упоминаемые здесь, – жрецы Великой матери богов, чей храм в Риме был посвящен годом раньше (возможно, поэтому их и послали парламентерами); согласно Полибию, их было двое (ср.: Полибий, XXI, 6, 7, а также: 37, 5). «Исступленными» они названы из-за оргиастического характера культа.


[Закрыть] в торжественных одеждах; они сказали, что, служа Матери богов, по ее приказу умоляют римлян не трогать стен и самого города. (10) Никому из них не было причинено вреда. Вскоре показались в полном составе сенат и должностные лица, объявившие о сдаче города. (11) Затем флот переправился к Абидосу. Римляне сперва вступили в переговоры, чтобы узнать, как настроены горожане, но, не встретив готовности решить дело миром, начали подготовку к осаде.

10. (1) Так шли дела на Геллеспонте. Тем временем начальник Антиохова флота Поликсенид, сам изгнанник-родосец, узнал, что с его родины отплыл флот соотечественников (2) и что начальник родосского флота Павсистрат, держа речь перед сходкой, говорил о нем презрительно и свысока; Поликсенид, уязвленный ревностью, дни и ночи думал только о том, как бы делом опровергнуть бахвальство соперника. (3) Он посылает к Павсистрату человека, им обоим знакомого, сказать, что Поликсенид, если ему позволят, может оказать большую услугу и Павсистрату, и отечеству, а за это хочет, чтобы Павсистрат добился его возвращения. (4) Когда тот в изумлении стал расспрашивать, каким образом это могло бы произойти, посредник взял с него слово либо действовать вместе, либо сохранить разговор в тайне. (5) Далее он сказал, что Поликсенид готов выдать Павсистрату весь царский флот или бо2льшую его часть; а цена за эту услугу одна – право вернуться в отечество. (6) Предложение было столь захватывающим, что Павсистрат не решался ни поверить сказанному, ни пренебречь им. Он отправился к Панорму, что в амосских владениях[3993]3993
  Букв.: «на самосской земле». Иногда думают, что здесь имеются в виду земли самосцев на «побережье эфесцев» (Страбон, XIV, 639), тем более что у Страбона здесь же упоминается «гавань Панорм со святилищем Артемиды Эфесской» (явно на материке). Однако современные исследователи, опираясь на внимательное чтение Ливия и топографические данные, помещают Панорм, упоминаемый Ливием, все-таки на Самосе (на северо-востоке острова у мыса Палинур). Видимо, у Ливия и Страбона речь идет о двух одноименных гаванях (слово «Панормос» для обозначения гавани – почти нарицательное).


[Закрыть], и задержался там, чтобы проверить это дело. (7) Стали посылать туда и сюда гонцов, и Павсистрат обрел уверенность лишь после того, как Поликсенид в присутствии его гонца собственноручно написал, что исполнит обещанное, запечатал письмо своей печатью и отправил.

(8) Павсистрат уверился в том, что таким залогом предатель связал себя окончательно: ни один человек, живший под властью царя, не стал бы давать такие улики против самого себя, да еще и засвидетельствованные собственноручно. (9) Затем составлен был замысел мнимого предательства. Поликсенид обещал оставить все военные приготовления; у флота не будет в достатке ни гребцов, ни моряков; (10) некоторые суда он вытащит на берег будто бы для починки, другие отпустит в соседние гавани и лишь несколько станет держать в открытом море у входа в Эфесскую гавань, чтобы, если потребуется, выставить их для сражения. (11) Услышав, что Поликсенид намерен оставить флот непригодным для боя, Павсистрат немедленно последовал его примеру: часть кораблей он отправил в Галикарнасс за продовольствием, часть в город Самос[3994]3994
  Город (совр. Тигани) находился в юго-восточной части острова.


[Закрыть], а сам остался в Панорме, чтоб быть готовым, когда предатель сделает ему знак нападать. (12) Поликсенид еще усугублял его заблуждение притворными действиями: вытащив на берег некоторые корабли, он стал чинить причалы, будто бы собираясь убрать и другие; гребцов с зимних квартир он не увел в Эфес, но тайно собрал в Магнесии[3995]3995
  Это Магнесия на Меандре (не путать с Магнесией у Сипила) – город на правом берегу этой реки (совр. р. Мендерез) в ее нижнем течении.


[Закрыть].

11. (1) Случайно на Самосе был задержан какой-то воин Антиоха, прибывший туда по частному делу; принятый за соглядатая, он был отправлен в Панорм к начальнику флота. (2) Когда тот спросил, что делается в Эфесе, этот человек, то ли от страха, то ли предавая своих, открыл ему все: (3) что в гавани стоит в полной готовности флот, что все гребцы посланы в Магнесию, что лишь очень немногие суда вытащены на берег и с них убраны снасти; что никогда еще флот не готовился к войне с большим тщанием. (4) Но Павсистрат выслушал это с недоверием – душа его была ослеплена заблуждением и пустой надеждой.

Когда все приготовления были завершены, Поликсенид ночью вызвал гребцов из Магнесии, тайком спустил на воду суда, находившиеся на берегу. Дневным временем он не воспользовался – не столько из-за приготовлений, сколько для того, чтобы отправление флота прошло незамеченным. (5) Тронувшись после захода солнца с семьюдесятью палубными судами, он при встречном ветре еще до рассвета прибыл в гавань Пигелы[3996]3996
  Пигелы – городок на побережье близ Эфеса (Страбон, XIV, 639), Палинур – мыс на северо-восточном побережье Самоса (совр. мыс Прасон).


[Закрыть]. Там он все по той же причине переждал день, а ночью переправился на ближайшее побережье Самоса. (6) Некоему Никандру, начальнику пиратов, он велел с пятью палубными кораблями идти к Палинуру и оттуда провести воинов напрямик по полям к Панорму, в тыл неприятеля. А тем временем сам Поликсенид разделил свой флот, чтобы с той и другой стороны удерживать вход в гавань, и устремился к Панорму. (7) Павсистрат сперва немного растерялся от неожиданности, но вскоре этот старый воин взял себя в руки, – сочтя, что врага удобнее будет сдерживать с суши, чем с моря, он двумя отрядами повел воинов к мысам, (8) которые, вдаваясь в море наподобие рогов, образуют бухту. Он намеревался оттеснить неприятеля, с двух сторон забросав его дротиками. Но показавшийся с суши Никандр заставил его вдруг сменить замысел: всем приказано было взойти на корабли. (9) Тогда-то и возникла ужасная суматоха – и среди воинов, и среди матросов. Увидев себя окруженными сразу и с суши, и с моря, все в страхе бросились на корабли. (10) Павсистрат видел только один путь к спасению: попробовать силой пробиться из гавани и вырваться в открытое море. Убедившись, что все взошли на борт, командующий приказал остальным следовать за собой и, налегая на весла, понесся к выходу из гавани. (11) Когда его корабль уже миновал проход, он был окружен тремя квинкверемами во главе с Поликсенидом. Корабль, пронзенный рострами, стал тонуть; его защитники были засыпаны дротиками. Среди них погиб и храбро сражавшийся Павсистрат. (12) Из прочих судов одни были застигнуты уже вне гавани, другие еще внутри, а некоторые захвачены были Никандром при самом отплытии. (13) Лишь пять родосских кораблей с двумя косскими спаслись. Они проложили себе дорогу среди стеснившихся кораблей, распугивая их сверканием пламени: к носу каждого корабля спереди было приделано по два багра, а на них стояли железные жаровни, на которых полыхал огонь[3997]3997
  Это приспособление («огнеметатель», как переводит Ф. Мищенко) более подробно описано у Полибия. См.: Полибий, XXI, 7 (6), 1–4.


[Закрыть]. (14) Недалеко от Самоса спасшиеся родосские корабли встретились с триремами из Эритр, шедшими на помощь родосцам, – и те повернули в сторону Геллеспонта, к римлянам. (15) Тогда же Селевком была взята выданная предателями Фокея – караульные оставили открытыми одни из ворот. От страха перешли на его сторону также Кима и некоторые другие города этого побережья.

12. (1) Пока все это происходило в Эолиде, Абидос в течение нескольких дней выдерживал осаду. Стены охранял царский гарнизон. (2) Когда уже все измучились, его начальник позволил, чтобы должностные лица города вступили с Ливием в переговоры об условиях сдачи. Все задерживалось из-за того, что никак не могли договориться, с оружием или без будут отпущены царские воины. (3) Пока о том спорили, явился гонец с вестью о гибели родосского флота. (4) Дело было выпущено из рук: опасаясь, как бы Поликсенид, одушевленный таким успехом, не напал на флот в Канах, Ливий немедленно снял с Абидоса осаду и с Геллеспонта охрану, а также увел корабли, вытащенные на берег в Канах. Эвмен тоже ушел в Элею. (5) Ливий со всем флотом, к которому присоединились две митиленские триремы, двинулся к Фокее. Узнав, что она занята сильным царским гарнизоном, а невдалеке стоит лагерем Селевк, Ливий опустошил побережье, (6) спешно погрузил добычу, особенно пленных, на корабли и, дождавшись Эвмена, который следовал за ним с флотом, сразу пустился к Самосу. (7) Родосцы, получив первые вести о поражении, были охвачены сразу и страхом, и глубокой скорбью: ведь, кроме погибших судов и воинов, они потеряли весь цвет, всю силу своей молодежи. (8) Многие знатные люди отправились в тот поход, завороженные, помимо прочего, самой личностью Павсистрата, который заслуженно пользовался среди своих величайшим уважением. Но скорбь обернулась гневом, стоило им узнать, что их взяли обманом и, самое главное, обманул их согражданин. (9) Они тотчас же снарядили десять кораблей, а несколько дней спустя – еще десять; во главе их всех был поставлен Эвдам. Этот далеко уступал Павсистрату воинскими доблестями, но родосцы сочли, что он будет более осторожным командующим уж хотя бы по недостатку храбрости. (10) Римляне и царь Эвмен сначала поставили флот у Эритр. Переночевав там, они на другой день достигли мыса Корик. (11) Затем, спеша переправиться к ближайшему самосскому берегу и не дождавшись восхода солнца, по которому кормчие могли бы увидеть состояние неба, они, не разобравшись в погоде, вышли в море. (12) На половине пути ветер, сменившись, задул с севера, на море поднялось волнение, и корабли расшвыряло.

13. (1) А Поликсенид, догадавшись, что враги устремятся к Самосу на соединение с родосским флотом, отплыл из Эфеса и сначала остановился у Мионнеса[3998]3998
  Мионнес – мыс и город на Ионийском побережье (см. ниже: гл. 27, 7). Макрис (Макрида) – остров близ Самоса. Эфалия – остров близ Эфеса.


[Закрыть]. Оттуда он переправился к острову, называемому Макрис; здесь он рассчитывал при прохождении неприятельского флота нападать на выбившиеся из строя корабли или, если посчастливится, на идущие позади. (2) Завидев флот врага, рассеянный бурей, он сначала решил, что настал момент для удара, но ветер крепчал, буря становилась все сильнее, и приблизиться к противнику стало невозможно. (3) Убедившись в этом, Поликсенид переправился к острову Эфалии, чтобы назавтра напасть на корабли, которые из открытого моря будут стремиться к Самосу. (4) Ничтожная часть римлян достигла опустевшей самосской гавани с первыми сумерками, а остальной флот всю ночь боролся с бурей в открытом море и добрался до гавани лишь наутро. (5) Узнав там от поселян, что вражеские корабли стоят у Эфалии, римляне стали совещаться, следует ли завязать сражение немедленно или надо дождаться родосского флота. (6) Решив отсрочить битву, они вернулись к Корику, откуда и пришли. Поликсенид также возвратился в Эфес, тщетно простояв у Эфалии. Тогда, убедившись, что море свободно от неприятеля, римские корабли пришли к Самосу. (7) Туда же через несколько дней прибыл и родосский флот. Чтобы всем стало ясно, что за ним только и была задержка, они тотчас двинулись на Эфес с целью либо завязать морское сражение, либо, если неприятель уклонится от битвы, заставить его обнаружить свой страх, что могло бы сильно повлиять на настроение в городах. (8) Перед входом в гавань они развернулись и стали боевым строем. Но никто им навстречу не выступил, и тогда флот разделился: часть его стала на якорь в открытом море, у входа в бухту, а с других кораблей воины высадились на сушу. (9) Они на большом пространстве опустошили поля, собрали огромную добычу, но когда приблизились к городским стенам, против них предпринял вылазку Андроник Македонянин, состоявший в гарнизоне Эфеса; он отнял у них большую часть добычи и гнал их вплоть до моря и кораблей. (10) На другой день римляне устроили на полпути к городу засады и двинулись туда строем, дабы выманить Македонянина за пределы стен. Но тот, заподозрив неладное, удержался от вылазки, и они вернулись на корабли. (11) Так как неприятель избегал сражения и на суше, и на море, флот вернулся на Самос, откуда пришел. Оттуда претор послал две союзнические италийские и две родосские триремы во главе с родосцем Эпикратом для охраны Кефалленского пролива. Лакедемонянин Гибрист, разбойничая с кефалленийской молодежью, сделал его небезопасным, (12) и море оказалось закрытым для подвоза из Италии.