Текст книги "История Рима от основания Города"

Тит Ливий
История Рима от основания Города

Книга I

Прибытие Энея в Италию и его деяния (1–2). Царствование в Альбе Аскания, а затем Сильвиев (3). Рождение Ромула и Рема (4). Основание Рима (5–7). Учреждение сената (8). Война с сабинянами (9-13). Деление народа на курии (13). Победа над фиденянами и вейянами (14–15). Апофеоза Ромула (16). Религиозные учреждения Нумы Помпилия (17–21). Тулл Гостилий опустошил Альбанскую область; бой Горациев и Куриациев (22–26). Измена и казнь Метия Фуфетия (27–28). Разрушение Альбы (29). Победа над сабинянами (30). Смерть Тулла (31). Анк Марций победил латинов и основал Остию (32–33). Прибытие в Рим Лукумона (34). Воцарение Тарквиния Древнего; его победы и сооружения (35–38). Чудо над Сервием Туллием (39). Убиение Тарквиния и воцарение Сервия Туллия (40–41). Победа над вейянами; деление народа на разряды; сооружение храма Дианы (42–45). Смерть Сервия Туллия (46–48). Воцарение Тарквиния Гордого; убиение Турна Гердония (49–52). Война с вольсками; разграбление Габий (53–54). Сооружения на Капитолии (55–56). Осада Ардеи; смерть Лукреции и изгнание царей (57–60).

Предисловие

Будет ли стоить труда, если я напишу историю римского народа с основания города, твердо не знаю, да если бы и знал, то не решился бы сказать: дело в том, что предприятие это, как я вижу, и старое, и многими испробованное, причем постоянно появляющиеся новые писатели думают или привнести нечто новое со стороны фактической, или превзойти суровую древность искусством изложения. Как бы то ни было, все же приятно будет и мне, по мере сил, послужить увековечению деяний первого народа на земле; и если имя мое в такой толпе писателей останется в тени, то я стану утешать себя славой и величием соперников. Кроме того, дело это большого труда, так как приходится воспроизводить события более чем за семьсот лет, и притом из жизни государства, начавшего с малого и возросшего до того, что величина его становится ему уже в тягость; наконец, большинству читателей, несомненно, доставит мало удовольствия история возникновения города и ближайших к тому событий; они ведь спешат ознакомиться с той недавней порою, когда силы чересчур могучего народа уже давно истребляют сами себя. Я же буду вознагражден также и тем, что отвернусь от переживаемых нами в течение стольких лет бедствий хоть на то время, пока всеми силами моей души буду занят воспроизведением тех древних событий; тут я не буду испытывать никакой тревоги, которая, если и не в состоянии отклонить ум писателя от истины, то все же может беспокоить его. Я не намерен ни утверждать, ни опровергать известия о событиях, предшествовавших основанию, или, вернее, мысли об основании города; все они более изукрашены поэтическими вымыслами, чем опираются на несомненные исторические памятники: древности дозволяется освящать начало городов, примешивая божественное к человеческому. И если какому народу дóлжно дозволить освятить свое возникновение и приписать его богам, то римский народ приобрел это право своей воинской доблестью, и народы, переносящие-де власть его, должны столь же безропотно сносить, когда он называет своим родоначальником и родителем основателя своего города не кого иного, как Марса. Я не придаю, конечно, особенного значения тому, как взглянут и оценят это и ему подобные известия; для меня важно, чтобы каждый внимательно проследил, какая была жизнь, какие нравы, какие люди и какими средствами в мирное и военное время приобрели и увеличили могущество государства; пусть он затем проследит, как нравственность, с постепенным падением порядка, начала колебаться, как она затем все более и более стала клониться к упадку и наконец рухнула; таким образом, мы дошли до настоящего положения, когда уже не можем выносить ни пороков, ни средств против них. В этом-то и состоит нравственная польза и плодотворность изучения истории, что примеры всякого рода событий созерцаешь точно на блестящем памятнике, отсюда можно взять и для себя, и для своего государства образцы, достойные подражания, тут же найдешь и позорное начало, и позорный конец – чего следует избегать.

Впрочем, или меня обманывает любовь к предпринятому труду, или действительно никогда не существовало государства более великого, более нравственного, более богатого добрыми примерами; государства, в которое бы столь поздно проникли жадность и роскошь и где бы дольше оказывался столь великий почет бедности и воздержанию. Ибо чем меньше было средств, тем меньше гонялись за ними; только недавно богатства породили жадность, а обилие в удовольствиях – страсть губить все роскошью и распутством.

Но пусть хоть начало столь великого предприятия свободно будет от жалоб, которые и тогда не будут приятны, когда их, быть может, нельзя будет избежать. Если бы у нас, как у поэтов, это было в обычае, то мы гораздо охотнее начали бы с добрых предзнаменований, с обетов и молитв богам и богиням, чтобы они даровали счастливый успех приступившему к столь великому делу.

1. Прежде всего, достаточно хорошо известно, что за взятием Трои последовала свирепая расправа над всеми троянцами; только к двум, Энею и Антенору[1]1
  Текст печатается по изданию: Тит Ливий. Римская история от основания Города. Перевод с латыни под редакцией П. Адрианова. В 6 томах. М., Типография Е. Гербека, 1897 (2-е изд. 1901).
  При составлении примечаний использовались комментарии редактора к первому и второму изданиям перевода на русском языке, а также комментарии к изданию: Тит Ливий. История Рима от основания Города. В 3 томах. М., Наука, 1989–1993. Примечания к настоящему изданию, отмеченные «Примеч. ред»., подготовлены О. А. Королевой, которая также привела комментарии редактора первого издания в соответствие с орфографическими и стилистическими нормами современного словоупотребления.
  …только к двум, Энею и Антенору… – Эней – герой Троянской войны, в римской мифологии сын Анхиса и Венеры, родственник троянского царя Приама. Антенор – советник Приама, один из мудрых троянских старейшин, оказавший гостеприимство Менелаю и Одиссею, когда те явились в Трою с требованием выдать Елену.


[Закрыть], ахейцы вовсе не применили права войны вследствие старинного гостеприимства и вследствие того, что они постоянно советовали помириться и вернуть Елену. Затем, после разных приключений, Антенор прибыл в самый отдаленный залив Адриатического моря с горстью энетов, которые за мятеж были изгнаны из Пафлагонии и, лишившись под Троей царя Пилемена, искали вождя и места для поселения; прогнав евганеев, живших между морем и Альпами, энеты и троянцы завладели этой землей. Место, где они высадились в первый раз, называется Троей, а оттуда и область носит имя Троянской; народ же весь назван венетами.

Эней, бежавший вследствие той же беды из отечества, но предназначаемый судьбою для более великих начинаний, сперва прибыл в Македонию, оттуда, ища места для поселения, занесен был в Сицилию, а из Сицилии прибыл со своими кораблями к Лаврентской области. И это место также зовется Троей. Выйдя здесь, троянцы, как люди, у которых после чуть не бесконечного блуждания не осталось ничего, кроме кораблей и оружия, захватили находившиеся на полях скот; тогда царь Латин и аборигены, владевшие тогда теми местами, сбежались с оружием в руках из города и с полей, чтобы отразить нападение пришельцев. О последующем существует двоякое предание: по одному – Латин, проиграв сражение, заключил с Энеем мир, а затем и породнился с ним; по другому – когда оба войска стояли готовыми к битве и, прежде чем подан был сигнал, из толпы старейшин выступил Латин и вызвал вождя пришельцев для переговоров. Затем он спросил, что они за люди, откуда и по какому случаю ушли из дому и чего ради высадились в Лаврентской области; услыхав, что народ – троянцы, а вождь их – Эней, сын Анхиза и Венеры, что бежали они с родины после сожжения отечественного города и ищут места для поселения и основания нового города, – Латин, дивясь знатности народа и вождя и готовности их помириться или сражаться, закрепил будущую дружбу рукопожатием. Затем вожди заключили договор, а войска приветствовали друг друга; Эней стал гостем Латина, а затем перед пенатами[2]2
  …перед пенатами… – Пенаты – божества-хранители, культ которых связан с обожествлением предков. Домашние, или фамильные, пенаты – хранители дома, запасов продовольствия. Общественные, или государственные, пенаты считались одной из главных святынь Рима. В торжественных клятвах их называли вместе с Юпитером. Их фигурки, привезенные Энеем из Трои, сначала находились в Лавинии, а потом в Риме, в храме Весты. – Примеч. ред.


[Закрыть] Латин скрепил союз политический домашним, выдав за Энея дочь свою. Это обстоятельство окончательно укрепило в троянцах надежду, что их блуждания наконец-то кончились и они нашли постоянное и прочное место для поселения. Они основывают город, и Эней по имени супруги называет его Лавинием. Немного спустя у молодых супругов родился сын, которого родители назвали Асканием.

2. Затем аборигены и троянцы одновременно подверглись нападению. Царь рутулов Турн, за которого до прибытия Энея просватана была Лавиния, оскорбленный предпочтением пришельца, напал на Энея и Латина. Оба войска вышли из битвы с ущербом: рутулы были побеждены, а победители – аборигены и троянцы – потеряли вождя Латина. Тогда Турн и рутулы, не доверяя своим силам, искали защиты у известных своим могуществом этрусков и царя их Мезенция, повелевавшего Церой, сильным в то время городом. Уже с самого начала он был недоволен возникновением нового города; тогда же, считая, что силы троянцев растут гораздо быстрее, чем то позволяет безопасность соседей, он охотно соединил свое оружие с оружием рутулов.

Эней, желая, ввиду столь грозной войны, привлечь к себе сердца аборигенов, назвал оба народа латинами, для того чтобы все имели не только одни законы, но и одно имя. И с тех пор аборигены не уступали троянцам в усердии и преданности царю Энею. Надеясь на мужество двух народов, со дня на день более и более сближавшихся друг с другом, Эней вывел войска в поле, хотя слава могущества Этрурии разнеслась не только по земле, но и по морю, вдоль всей Италии – от Альп до Сицилийского пролива, и хотя он имел возможность защищаться в стенах. Последовавшее сражение было удачно для латинов, а для Энея оно было и последним подвигом. Погребен он у реки Нумик; как подобает именовать Энея, я не знаю, зовут же его Юпитером Родоначальником[3]3
  …как подобает именовать Энея, я не знаю, зовут же его Юпитером Родоначальником. – Юпитер Родоначальник – лат. Iuppiter Indiges. Вероятно, имеется в виду, что культ Энея слился с культом бога-родоначальника.


[Закрыть].

3. Сын Энея, Асканий, не достиг еще того возраста, чтобы вступить во власть, но царство осталось нетронутым, пока он не возмужал; латинское государство, царство его деда и отца, охраняемое женщиной, уцелело; такой способной женщиной была Лавиния! Я не стану спорить (да и кто решится говорить с полной уверенностью о столь древнем событии!), был ли это тот Асканий или другой, старший, родившийся от Креусы еще во время существования Илиона, сопровождавший отца в бегстве, – словом, тот, которого под именем Юла род Юлиев считает своим родоначальником[4]4
  …тот, которого под именем Юла род Юлиев считает своим родоначальником. – Юлии – знатный римский род. Юлии возводили себя к Юлу, мифическому сыну Энея. Первое историческое лицо, относящееся к этому роду, – Гай Юлий Юл, консул 489 года до н. э. – Примеч. ред.


[Закрыть]. Этот-то Асканий – все равно, где и от какой бы матери он ни родился (во всяком случае достоверно, что он был сыном Энея), – вследствие избытка в населении оставил цветущий по тому времени город матери (или мачехи), а сам основал у подошвы Альбанской горы новый город, который назвал Альбой Лонгой, так как он тянулся вдоль горного хребта[5]5
  …новый город, который назвал Альбой Лонгой, так как он тянулся вдоль горного хребта. – Альба Лонга значит «Длинная Альба»; в 25–30 км от Рима. – Примеч. ред.


[Закрыть]. Между основанием Лавиния и выведением колонии[6]6
  …выведением колонии… – Колониями назывались города-поселения, выводимые римлянами в разные районы Италии. Они делились на колонии римских граждан и колонии латинского права. Вторые становились самостоятельными городами – их поселенцы теряли прежнее гражданство (римское или других городов Лация) и делались гражданами вновь основываемых поселений. Выведение колоний в захваченные у неприятеля города служило укреплению позиций Рима. – Примеч. ред.


[Закрыть] в Альбу Лонгу прошло почти тридцать лет, тем не менее могущество государства, особенно после поражения этрусков, возросло до того, что ни после смерти Энея, ни во время управления женщины, ни даже в первые годы царствования юноши ни Мезенций с этрусками, ни другие какие соседи не рискнули поднять оружия. По мирному договору границей между этрусками и латинами стала река Альбула, именуемая теперь Тибром.

Затем царствовал сын Аскания Сильвий[7]7
  Затем царствовал сын Аскания Сильвий… – Сильвий – от лат. silva – лес. Древние римские писатели приписывали основание Рима или самому Энею, или Ромулу, называя последнего его внуком. Но так как основание Рима приурочивали к 400 или даже 432 году после разрушения Трои, то получалась слишком большая лакуна; чтобы сгладить это противоречие, около времени Суллы составлен был приводимый Ливием список альбанских царей.


[Закрыть], по какому-то случаю родившийся в лесу. У него был сын Эней Сильвий, а у того – Латин Сильвий. Он вывел несколько колоний, которые получили название «Древние латины». Затем за всеми царями Альбы осталось прозвище Сильвиев. У Латина был сын Альба, у Альбы – Атис, у Атиса – Капис, у Каписа – Капет, у Капета – Тиберин, который утонул, переплывая Альбулу, получившую от того славное впоследствии имя Тибр, затем царствовал Агриппа, сын Тиберина, после Ариппы – Ромул Сильвий, принявший власть от отца; он поражен был ударом молнии; ему непосредственно наследовал Авентин; тот был погребен на холме, получившем от него имя и составляющем ныне часть Рима, затем царствовал Прока. У него были сыновья Нумитор и Амулий. Старинное царство Сильвиев завещано было Нумитору как старшему сыну. Но сила оказалась выше воли отца и права старшинства: прогнав брата, воцарился Амулий; к одному злодеянию он присоединил другое, умертвив сына брата; дочь же брата, Рею Сильвию, он лишил надежды на потомство, сделав ее под видом почести весталкой и обязав, таким образом, вечно оставаться девой.

4. Но, я полагаю, столь сильный город и государство, уступающее лишь могуществу богов, обязано было своим возникновением соизволению судьбы. Когда изнасилованная весталка родила близнецов, то она объявила отцом этого безвестного потомства Марса или потому, что верила в это, или потому, что считала более почетным выставить бога виновником своего преступления. Однако ни боги, ни люди не в силах были защитить ее и детей от жестокости царя[8]8
  Однако ни боги, ни люди не в силах были защитить ее и детей от жестокости царя… – Право выбора и наказания весталки принадлежит царю как верховному жрецу.


[Закрыть]: жрица в оковах была брошена в тюрьму, а детей приказано было выбросить в реку. Но по воле рока Тибр выступил из берегов и образовал болота, так что нигде нельзя было подойти к настоящему руслу его; вместе с тем посланные надеялись, что дети потонут хоть и в стоячей воде. Итак, считая себя исполнившими повеление царя, они бросили детей в ближайшую лужу, где теперь находится Руминальская смоковница[9]9
  …где теперь находится Руминальская смоковница… – Руминальская смоковница (лат. rumis – «сосок»), по указанию древнего грамматика Феста, названа так потому, что под нею волчица кормила Ромула и Рема грудью. Смоковница эта находилась на той части Палатинского холма, которая именуется Кермал и лежит против Капитолия. Во времена Тита Ливия ее уже не было; надо, следовательно, полагать, что Ливий неточно выразился или смешал эту смоковницу с другой, которая росла на Комиции и существовала еще при Плинии Старшем. Наименование этой смоковницы Ромуловой основано на смешении имени богини Румины, которой она была посвящена, с именем Ромула.


[Закрыть] (говорят, что она называлась Ромуловой). В тех местах был тогда обширный пустырь. Существует предание, что, когда плавающее корыто, в котором были выброшены мальчики, после спада воды осталось на сухом месте, жаждущая волчица, шедшая из окрестных гор, направилась на плач детей. Она с такой кротостью припала к ним и кормила их грудью, что главный царский пастух, называвшийся, по преданию, Фавстулом, нашел ее лижущей детей. Последний принес их домой и отдал на воспитание жене своей Ларенции. Некоторые полагают, что Ларенция за распутство называлась среди пастухов lupa, и это послужило основанием удивительной сказки[10]10
  … Ларенция за распутство называлась среди пастухов lupa, и это послужило основанием удивительной сказки. – Акка Ларенция, мать Ларов, под именем Lupa или Luperca почиталась как воспитательница богов-покровителей Римского государства – Пика и Фавна; в честь ее установлен был праздник Ларенталий. Позже ее превратили в историческую личность кормилицы Ромула и Рема, а так как слово lupa имеет и предосудительное значение – «потаскуха», то эту кормилицу стали считать публичной женщиной. В основе сказки о волчице лежит, как полагают, то же сходство имени богини Lupa с латинским названием волчицы (lupa).


[Закрыть]. Так родились они и так воспитались; когда же подросли, то, не оставаясь без дела в хижине пастуха или около стад, они, охотясь, бродили по лесам. Укрепившись среди таких занятий телом и духом, они не только преследовали зверей, но и нападали на разбойников, обремененных добычей, делили награбленное между пастухами и с этой со дня на день увеличивавшейся дружиной занимались и делом, и шутками.

5. Уже в то время существовало, по преданию, совершаемое и ныне празднество Луперкалий[11]11
  …празднество Луперкалий… – Луперкалии (от лат. lupus – «волк») – древнеримский праздник очищения и плодородия, совершались 15 февраля в честь бога плодородия Фавна Луперка.


[Закрыть] на горе Палатинской, называвшейся сперва от имени аркадского города Паллантия[12]12
  …города Паллантия… – Паллантий – древний город к западу от Тегеи; считается родиной Евандра.


[Закрыть] Паллантейской, а потом Палатинской. Там Евандр, родом аркадянин, много лет раньше живший в тех местах, установил взятое из Аркадии празднество, состоявшее в том, что нагие юноши[13]13
  …нагие юноши… – Юноши были покрыты только козлиной шкурой, как и находившееся в храме у подножия Палатинского холма изображение Пана.


[Закрыть] бегали, сопровождая шутками и весельем поклонение Пану Ликейскому[14]14
  …поклонение Пану Ликейскому… – Ликейским Пан называется от имени горы Ликей, лежавшей близ Паллантия; там родился Пан и там же был его храм.


[Закрыть], переименованному впоследствии римлянами в Инуя. Этот праздник стал известным; и вот, когда они предавались играм, разбойники, раздраженные потерей добычи, устроили им засаду; Ромул отбился, а Рема они захватили, немедленно представили царю Амулию и сами же еще стали обвинять его. Главное обвинение состояло в том, что братья нападают на поля Нумитора и с шайкой юношей угоняют оттуда скот, точно неприятели. Вследствие этого Рем был передан Нумитору для наказания.

Уже с самого начала Фавстул подозревал, что у него воспитываются царские дети; он знал, что они выброшены по повелению царя; совпадало и время, когда он нашел их; но, не уверившись окончательно, он не хотел открывать этого, разве выпадет случай или принудит необходимость. Необходимость явилась раньше. И вот под влиянием страха он открывает все Ромулу. Случайно и Нумитор, содержа под стражей Рема и слыша о братьях-близнецах, вспомнил о внуках, сопоставляя их возраст и характер пленника, вовсе не похожего на раба. Путем расспросов он пришел к тому же результату и почти признал Рема. Таким образом, царю со всех сторон куются козни. Ромул, не считая возможным действовать открытой силой, нападает на царя не с шайкой юношей, а приказав каждому пастуху своей дорогой явиться к определенному времени около дворца, со стороны же жилища Нумитора является на помощь Рем, приготовив другой отряд. Так они убивают царя.

6. Нумитор в начале суматохи, заявляя, что неприятели вторглись в город и напали на дворец, отозвал альбанскую молодежь для защиты крепости; когда же увидел, что братья, умертвив царя, идут к нему с приветствием, тотчас созывает собрание, выставляет на вид преступление брата против него, указывает на происхождение внуков – как они родились, как воспитались, как были узнаны, затем – как был убит тиран и объявляет, что он виновник этого. Юноши, стройно выступив на средину собрания, приветствовали деда царем, а последовавшие единодушные восклицания толпы закрепили за ним царское имя и власть.

Предоставив таким образом альбанское царство Нумитору, Ромул и Рем пожелали основать город в тех местах, где были выброшены и воспитаны. К тому же был избыток в альбанском и латинском населении; к ним присоединились пастухи, а это все вместе, естественно, подавало надежду, что и Альба, и Лавиний будут малы в сравнении с тем городом, который собирались основать. Но затем в этом сказалось вредное влияние дедовского зла – страсти к царской власти, следствием чего был позорный бой, возникший из-за довольно маловажного обстоятельства. Так как братья были близнецы и нельзя было решить дела на основании уважения к старшинству, то Ромул избирает Палатинский, а Рем – Авентинтинский холм для гадания[15]15
  …то Ромул избирает Палатинский, а Рем – Авентинтинский холм для гадания… – Авгур (здесь сам Ромул) ставит определенные вопросы, на которые боги должны ответить определенными же знамениями. Обычай вопрошать волю богов перед вступлением во власть или перед началом какого-либо важного предприятия остался и впоследствии. Коллегиальное устройство авгуры получили при царе Нуме (гл. 18).


[Закрыть], чтобы боги, покровители тех мест, указали знамениями, кому дать имя новому городу и кому управлять им.

7. Рассказывают, что знамение – шесть коршунов – явилось ранее Рему, и оно уже было возвещено, как Ромулу явилось двойное число; и вот того и другого окружающая толпа приветствовала царем: одни требовали царской власти для своего вождя, основываясь на времени появления птиц, другие – на числе их. Поднялась брань, а вызванное ею раздражение привело к резне, во время которой в толпе был убит Рем. Более распространено, однако, предание, что Рем, смеясь над братом, перепрыгнул через новые стены; разгневанный этим Ромул убил его, сказав: «Так будет со всяким, кто перепрыгнет через мои стены». Таким образом, Ромул один завладел царством, а основанный город был назван именем основателя[16]16
  … Ромул один завладел царством, а основанный город был назван именем основателя. – Тит Ливий оставляет открытым вопрос, происходил ли спор до или после основания Рима. Впрочем, этимологически невозможно произвести Roma от Romulus; из имени Romulus вышло бы Romula, но так как уменьшительная форма имени могла иметь дурное значение для будущего государства, то она была изменена в Roma.


[Закрыть].

Прежде всего он укрепил Палатинский холм, на котором сам вырос. Священнодействия всем богам он установил по альбанскому ритуалу, Геркулесу же – по греческому, как это было положено Евандром. Рассказывают, что Геркулес, убив Гериона, пригнал в эти места удивительно красивых быков его и, переплыв вслед за стадом через Тибр, улегся на лугу, чтобы дать отдохнуть и покормиться на хорошей траве скоту, да и самому оправиться от усталости с дороги. Когда, отяжелев от пищи и вина, он заснул, жившие в тех местах пастух по имени Как[17]17
  …пастух по имени Как… – Как у поэтов является чудовищем, полузверем; потомок Вулкана. Весьма вероятно, что италийские греки отожествляли его имя с прил. κακός («злой»), и в этом смысле он удобно противопоставлялся «доброму мужу» (Евандру). Жил Как, по одним источникам, на Палатине, где и позже показывали «лестницу Кака» (Scalae Caci), ведущую к цирку, по другим – на Авентине.


[Закрыть], страшной силы, плененный красотою быков, задумал присвоить себе их как добычу; но понимая, что если он прямо погонит скот в пещеру, то следы сами приведут туда хозяина, когда тот станет искать быков, Как перетаскал туда самых лучших из них за хвост. Проснувшись на заре, Геркулес обвел глазами стадо и, видя, что части его недостает, направился к ближайшей пещере посмотреть, не туда ли ведут следы; видя, однако, что все они направлены из пещеры и не идут никуда дальше, смущенный и в недоумении, он погнал стадо из этого злого места. Но когда некоторые коровы, уходя и тоскуя по оставшимся, начали, как это обыкновенно бывает, мычать, ответное мычание запертых в пещере заставило Геркулеса вернуться. Как пробовал заградить ему силой доступ в пещеру, но, пораженный палицей, пал, напрасно взывая о помощи к пастухам.

Царствовал тогда в этих местах, более опираясь на свое нравственное превосходство, чем на власть, Евандр, бежавший из Пелопоннеса; муж этот пользовался уважением за удивительные письмена[18]18
  …муж этот пользовался уважением за удивительные письмена… – Т. е. латинский алфавит, которому приписывается греческое происхождение (от Евандра); занесен он был в Лаций, вероятно, через Кумы.


[Закрыть], неведомые грубым людям, а еще более вследствие веры в божественную силу его матери Карменты[19]19
  …в божественную силу его матери Карменты… – Кармента (от лат. carmen – «песнь», «пророчество») – древнеримское божество, отождествленное впоследствии с матерью или женой Евандра. Почиталась как пророчица и родовспомогательница. Кроме древнего алтаря на Бычьем рынке ей был посвящен небольшой храм у ворот в ее честь у подножия Капитолия; в честь нее проводился праздник Карменталий. – Примеч. ред.


[Закрыть], перед пророчествами которой преклонялись обитатели Италии еще до прибытия туда Сивиллы[20]20
  …еще до прибытия туда Сивиллы. – Сивилла прибыла в Италию, по преданию, после разрушения Трои.


[Закрыть]. Этот-то Евандр встревожен был суетой пастухов, в страхе бегавших около чужестранца, явно виновного в убийстве. Узнав о преступлении и причине его и видя, что рост и вся внешность этого мужа значительно больше и внушительнее, чем у смертного, он спросил, что он за человек. Услыхав имя его, его отца и отечество, он сказал: «Привет тебе, Геркулес, сын Юпитера! Мать моя, правдивая истолковательница воли богов, предсказала, что ты увеличишь число небожителей и что тебе будет здесь посвящен жертвенник и некогда могущественнейший народ на земле будет именовать его Величайшим[21]21
  …тебе будет здесь посвящен жертвенник и некогда могущественнейший народ на земле будет именовать его Величайшим… – Жертвенник Геркулеса – Ara maxima – вместе с часовней находился у входа в цирк на Бычьем рынке, названном так потому, что здесь, по преданию, остановился Геркулес со своими быками. При его жертвеннике заключались договоры; в дар ему приносили десятую часть приобретенного добра.


[Закрыть] и поклоняться ему по обычаю, тобою установленному!» Подав правую руку, Геркулес сказал, что он принимает пророчество и готов исполнить волю судьбы, основав и посвятив жертвенник. Тут впервые принесена была в жертву Геркулесу избранная из стада корова; к участию в служении и пиршестве приглашены были Потиции и Пинарии – как роды, пользовавшиеся тогда наибольшим почетом в тех местах. Случайно вышло, что Потиции явились вовремя и им предложены были внутренности, Пинарии же поспели к остальной части пира, когда внутренности были уже съедены. Отсюда сохранился обычай, что, пока существовал род Пинариев, они не ели внутренностей от праздничных жертв. Наученные Евандром[22]22
  Наученные Евандром… – Жертву надлежало приносить с непокрытой головой, жертвенное угощение съедать сидя и не допускать к нему женщин; все это, по одним источникам, было установлено Евандром со слов Геркулеса, по другим – самим Геркулесом.


[Закрыть] Потиции много веков были предстоятелями этих священнодействий, пока не исчез род их вследствие того, что это священное служение их было поручено общественным рабам. Это единственные священнодействия, которые перенял от чужестранцев Ромул, уже тогда почитатель прибретенного доблестью бессмертия, к которому вела его собственная его судьба.

8. Когда богопочитание было устроено надлежащим образом, то он, созвав собрание, дал толпе законы, так как ничем иным нельзя было сплотить ее в один народ. Полагая, однако, что законы только в том случае будут уважаемы поселянами, если внешние знаки власти внушат им почтение к нему самому, он возвысил себя в их глазах общей обстановкой и, главное, завел себе двенадцать ликторов[23]23
  …двенадцать ликторов. – Ликторы – прислужники при высших должностных лицах. Совмещали функции телохранителей, палачей и т. п. Количество ликторов зависело от ранга должностного лица. – Примеч. ред.


[Закрыть]. Некоторые полагают, что он выбрал это число, сообразуясь с числом птиц, которые предрекли ему царскую власть; я же склоняюсь к мнению тех, которые думают, что и служители этого рода, и число их заимствовано у соседей-этрусков, откуда взято и курульное кресло, и тога-претекста[24]24
  …откуда взято и курульное кресло, и тога-претекста… – Курульное кресло и тога-претекста – знаки царской власти, заимствованные у этрусков. Курульное кресло – переносное сиденье из слоновой кости, тога-претекста – тога, окаймленная пурпурной полосой. – Примеч. ред.


[Закрыть]; а у этрусков было так установлено, потому что у них двенадцать племен сообща избирали царя и каждое племя давало по одному ликтору.

Между тем, с присоединением все новых и новых мест, укрепления города росли; но они возводились больше в расчете на будущий прирост населения, чем сообразно с тем, которое было тогда. А затем, чтобы большой город не оставался пустым, для увеличения населения открыто было убежище, которое находится за загородкой, если спускаться с Капитолия[25]25
  …для увеличения населения открыто было убежище, которое находится за загородкой, если спускаться с Капитолия… – В ложбине, находящейся между двумя вершинами Капитолия, в то время покрытыми лесом, находился храм бога Вейовиса, защищавшего и очищавшего бежавших к нему рабов, должников и преступников. Подобные убежища существовали и в других местах Италии.


[Закрыть], и называется «inter duos lucos». Воспользовался Ромул при этом старым обычаем основателей городов, которые, привлекая к себе толпу темного и низкого происхождения, сочиняли потом, что народ родился у них из земли. Туда сбегался из соседних племен всякий сброд, без различия, свободные и рабы, желавшие перемены своего положения, и это было основой создаваемого величия. Когда уже не было недостатка в людях, он учреждает совет, избрав сто старейшин или потому, что считал это число достаточным, или потому, что было всего сто человек, которых можно было выбрать в «отцы». «Отцами» они названы были, конечно, вследствие почета, которым пользовались, дети же их получили наименование «патриции» [26]26
  …наименование «патриции». – Патриции, или отцы (patres), были главами «фамилий» – больших патриархальных семей, из которых состоял род. Из их числа и составлялся первоначально сенат; слова «отцы» и «сенаторы» в книгах Ливия часто равнозначны.


[Закрыть].

9. Уже Рим окреп настолько, что мог померяться силами с любым из соседних государств; но за отсутствием женщин это могущество могло продолжиться лишь человеческий век, так как у них дома не было надежды на продолжение рода, не было и брачного союза с соседями. И вот, по совету отцов, Ромул отправил к соседним племенам послов просить союза и договора, обеспечивающего для нового народа право вступать в браки. «Города, – говорили они, – как и все остальное, возникают из ничтожества; затем кому помогает своя доблесть и боги, те приобретают великое могущество и великое имя. Нам достаточно известно, что и боги помогли возникновению Рима, и в доблести не будет недостатка. Итак, вы – люди – не гнушайтесь вступить в кровное родство с людьми!» Нигде послы не были выслушаны приветливо – так презирали их соседи и в то же время боялись за себя и потомство ввиду того, что среди них крепнет такая сила. Большинство отвергло их, спрашивая, отчего бы не открыть им убежища и для женщин – вот было бы как раз подходящее супружество!

Это очень оскорбило римскую молодежь, и дело явно стало клониться к насилию. Чтобы выбрать время и место к тому, Ромул, скрыв огорчение, преднамеренно затевает торжественные игры в честь Нептуна Конного и называет их Консуалиями[27]27
  …затевает торжественные игры в честь Нептуна Конного и называет их Консуалиями. – Имя бога, соответственно названию празднества, было Конс; он был покровителем земледелия; его жертвенник находился в конце цирка и оставался весь год засыпанным; отрывали его всего три раза в год, преимущественно в дни Консуалий – 21 августа и 15 декабря.


[Закрыть]. Затем приказывает объявить о предстоящем зрелище соседям и, чтобы придать ему блеск и интерес, он делает к играм роскошные приготовления, какие только были известны и возможны в то время. Сошлось много людей, желавших вместе с тем и посмотреть на новый город, преимущественно же соседи: жители Ценины, Крустумерии, Антемны; пришел и весь народ сабинский с женами и детьми. Радушно приглашенные по домам, ознакомившись с положением города, его стенами и многочисленными зданиями, они дивятся, что могущество римлян выросло в столь короткое время. Когда наступило время игр и взоры всех с напряженным вниманием были обращены туда, согласно уговору, произошло нападение: по данному знаку римские юноши бросаются в разные стороны похищать девушек. Большею частью хватали кому какая попадалась; но некоторых, выдававшихся красотою и предназначенных главнейшим из отцов, приносили в их дома простолюдины, которым было поручено это дело. Рассказывают, что одна девушка, далеко превосходившая всех красотой и фигурой, захвачена была шайкой некоего Талассия, и когда многие спрашивали, кому несут ее, то во избежание оскорбления ее много раз кричали: «Талассию!»; отсюда этот возглас вошел в употребление при свадьбах[28]28
  …отсюда этот возглас вошел в употребление при свадьбах. – «Талассию!» кричали невесте при входе ее в дом жениха; это имя одного из участников похищения сабинянок.


[Закрыть].

Вследствие происшедшей отсюда паники игры расстроились, и печальные родители девушек бежали, жалуясь на нарушение закона гостеприимства и взывая к богу, на торжественные игры которого они пришли, будучи безбожно и вероломно обмануты. Да и похищенные были также в отчаянии и не менее негодовали. Но сам Ромул обходил их и объяснял, что это произошло вследствие гордости их родителей, отказавших соседям в брачном договоре; тем не менее они, став законными супругами, будут участницами в имуществе, гражданских правах и, что всего дороже людям, будут иметь законных детей; пусть они только смягчат свой гнев и отдадут сердца свои тем, кому судьба отдала их тела. Часто из обиды со временем возникает расположение, и они приобретут себе тем лучших мужей, что каждый со своей стороны, по мере сил своих, будет стараться, выполнив обязанности супруга, вознаградить их и за тоску по родителям и родине. Присоединялись сюда ласковые речи мужей, оправдывавших свой поступок страстной любовью, а для женщин это наиболее действительное средство.

10. Уже сердца похищенных были совсем смягчены, а родители их тем временем, в траурной одежде, слезно жалуясь, волновали общины; выражая свое негодование, они не ограничивались своими пределами, а стекались сами и присылали посольства отовсюду к сабинскому царю Титу Тацию, так как имя его пользовалось известностью в тех пределах. В числе обиженных были жители Ценины, Крустумерии и Антемн; считая Тита Тация и сабинян слишком медлительными, эти три народа сообща стали готовиться к войне; но и жителей Крустумерии и Антемн крайне раздраженные ценинцы признали недостаточно энергичными, и вот они одни нападают на римские пределы. Но Ромул с войском встречает их, когда они врассыпную производили опустошения, и в легкой стычке показывает им, что бессильный гнев ни к чему не ведет: войско их он рассеивает, обращает в бегство и преследует, царя их убивает в битве и снимает с него доспехи, а вследствие гибели неприятельского вождя и город берет при первом натиске.

Возвратившись домой с победоносным войском и будучи мужем столь же великим по своим подвигам, сколько любящим блеснуть ими, он повесил доспехи с убитого вражеского вождя на нарочно для того устроенные носилки и вступил на Капитолий[29]29
  …он повесил доспехи с убитого вражеского вождя на нарочно для того устроенные носилки и вступил на Капитолий… – Это еще не был триумф, учреждение которого Ливий приписывает Тарквинию (38 гл.).


[Закрыть]; положив здесь их у дуба, чтимого пастухами, и принеся дары, он назначил место для храма Юпитера и дал богу новое прозвище. «Юпитер Феретрийский[30]30
  Юпитер Феретрийский… – Юпитер Феретрийский почитался как воинское божество, которому посвящались «тучные доспехи», снятые с предводителя неприятельского войска римским полководцем. Храм Юпитера Феретрийского (старший в Риме) был мал, и в нем не было статуи бога – только скипетр и кремень.


[Закрыть], – сказал он, – я, победоносный царь Ромул, приношу тебе это царское оружие и посвящаю храм в этих пределах, которые я мысленно только что обозначил[31]31
  …приношу тебе это царское оружие и посвящаю храм в этих пределах, которые я мысленно только что обозначил… – Ромул совершает действия, приписываемые в других местах авгуру (ср. гл. 18).


[Закрыть], место для “тучных доспехов”, которые, следуя моему примеру, будут приносить потомки, убив неприятельских царей и вождей». Таково происхождение первого храма, посвященного в Риме[32]32
  …первого храма, посвященного в Риме. – Храм этот находился на западном склоне Капитолийского холма.


[Закрыть]. Так затем судили боги, чтобы не напрасны были эти слова основателя храма, возвестившего, что потомки будут приносить сюда доспехи; но вместе с тем честь принесения этого дара не сделалась обычною, так как она выпала на долю немногих: в последующее время, в течение стольких лет и при столь большом числе войн, дважды только были приобретены «тучные доспехи» [33]33
  …дважды только были приобретены «тучные доспехи»… – В первый раз после Ромула «тучные доспехи» принес Авл Корнелий Косс, убив вейского царя Толумния (IV, 19), во второй – Марк Клавдий Марцелл, убив инсубрийского царя Виридомара (222 до н. э.).


[Закрыть] – так редко посылала судьба это отличие.

11. Тем временем полчища антемнян, пользуясь удобным случаем – отсутствием римского войска, напали на их пределы. Но и против них быстро приведено было римское войско и захватило их, когда они рыскали по полям. Вследствие этого при первом натиске, при первом крике неприятель бежал, а город был взят. Ромул торжествовал двойную победу, и жена его Герсилия, уступая просьбам похищенных, убеждает его простить их родителей и принять в число граждан, указывая, что так, путем соглашения, община может усилиться. Ромул легко склонился на ее просьбу. Затем он отправился на жителей Крустумерии, сделавших вражеское нападение. Тут борьба была еще короче, так как неприятели пали духом вследствие поражений, понесенных другими. В обе области были выведены колонии; так как Крустумерия была очень плодородна, то в те земли нашлось больше охотников; а оттуда многие переселились и в Рим, преимущественно из родителей и родственников похищенных.

Следующее нападение сделано было сабинянами, и оно было всех серьезнее. Они действовали не под влиянием раздражения и увлечения и объявили войну, лишь когда начали ее. К обдуманному плану присоединилось коварство. Начальником римской Крепости[34]34
  …римской Крепости… – Крепость – одна из двух вершин Капитолийского холма.


[Закрыть] был Спурий Тарпей. Его дочь, девушку, Таций подкупил золотом, чтобы она впустила вооруженных в Крепость – она случайно пошла тогда за городские стены за водой для священнодействий. Войдя в Крепость, сабиняне забросали ее оружием, или с той целью, чтобы казалось, будто они силой заняли Крепость, или чтобы показать пример, что по отношению к предателю вовсе не обязательно держать слово. Присоединяют баснословный рассказ, будто она выговорила себе то, что они носят на левой руке, так как у всех сабинян на левой руке были тяжелые золотые браслеты и большие кольца с камнями; но они вместо даров из золота набросали ей щитов. Некоторые говорят, что она в условии передачи Крепости прямо требовала оружие, которое у них было в левой руке, вследствие чего была заподозрена в коварстве и умерщвлена тем, что сама себе выговорила как плату за услугу.

12. Так или иначе, но Крепость была в руках сабинян, и на следующий день, когда выстроившееся римское войско наполнило все пространство между Палатинским и Капитолийским холмами, они спустились на равнину лишь тогда, когда раздраженные римляне, горя желанием вернуть Крепость, пошли на приступ. И тут и там к битве поощряли вожди: со стороны сабинян – Меттий Курций, а со стороны римлян – Гостий Гостилий. Стоя в первом ряду, он своей бодростью и смелостью поддерживал римлян, хотя они занимали невыгодную позицию. Как только Гостий пал, римское войско тотчас дрогнуло и побежало по направлению к старым воротам Палатинского холма. Ромул, также увлекаемый толпою бегущих, подняв оружие к небу, воскликнул: «Юпитер! По приказанию посланных тобою птиц я положил здесь, на Палатинском холме, основание городу. И уже сабиняне, купив преступлением Крепость, владеют ею; оттуда с оружием в руках они стремятся сюда и уже перешли середину долины; но ты, отец богов и людей, хоть сюда не пусти врагов, освободи римлян от страха и останови позорное бегство. Здесь я посвящаю храм тебе, Юпитеру Статору[35]35
  …посвящаю храм тебе, Юпитеру Статору… – Храм Юпитера Статора (Становителя) был сооружен лишь в 294 году до н. э. консулом Марком Атилием Регулом по обету, данному им в битве при Луцерии.


[Закрыть], который да послужит на память потомству, что город спасен твоей явной помощью». Так, помолившись и как бы чувствуя, что молитва его услышана, он сказал: «Отсюда, римляне, Юпитер Всеблагой Всемогущий[36]36
  …Юпитер Всеблагой Всемогущий… – Юпитер Всеблагой Всемогущий (Jupiter Optimus Maximus), или Юпитер Капитолийский – главное божество пантеона. Первоначально олицетворял силы солнечного света, молнии, грома и бури. – Примеч. ред.


[Закрыть] приказывает остановиться и возобновить битву!» И римляне, точно по мановению небесного голоса, остановились; сам Ромул выбегает в первый ряд. Со стороны сабинян первым сбежал с Крепости Меттий Курций и гнал римлян по всему пространству, занятому теперь форумом[37]37
  …по всему пространству, занятому теперь форумом. – Форум – главная площадь Рима, в низине между Палатином и Капитолием.


[Закрыть]. И уже он был недалеко от Палатинских ворот, крича: «Мы победители вероломных друзей и слабых врагов; теперь-то они знают, что одно – похищать девушек, а другое – сражаться с мужами!» Когда он так похвалялся, на него напал Ромул с горсткой самых отважных юношей. Случайно Меттий сражался в ту минуту, сидя на коне; тем легче было обратить его в бегство; римляне преследовали его. И другой отряд, воспламененный смелостью царя, рассеял сабинян. Меттий бросился в болото, так как конь его был перепуган шумом преследующего неприятеля; это обстоятельство – опасность столь важного лица – отвлекло и сабинян. И когда он, одобренный многочисленными знаками сочувствия и криками своих, выбрался, римляне и сабиняне среди равнины, лежащей между двумя холмами, возобновляют битву. Но перевес был на стороне римлян.