Текст книги "История Рима от основания Города"

Затем карфагеняне выразили благодарность отцам и попросили разрешения войти в город и поговорить со своими пленными соотечественниками, находящимися под стражей: в числе их есть частью близкие и друзья их, знатные люди, частью лица, к которым они имеют поручения от их родственников. Получив на это согласие, они обратились с новой просьбой разрешить им выкупить тех, кого они хотят; приказано было назвать имена, и когда назвали около двухсот, состоялось сенатское постановление, чтобы римские легаты доставили Публию Корнелию в Африку двести пленных по желанию карфагенян, и приказали ему без выкупа вернуть их карфагенянам, если мир состоится.

Когда фециалам давали приказание отправиться в Африку для заключения договора, то по их требованию состоялось сенатское постановление в том смысле, чтобы они взяли с собой каждый по камню-кремню и по пучку травы, чтобы римский претор приказал им заключить договор и чтобы они потребовали у претора священную траву. Этого рода трава, взятая из крепости, обыкновенно дается фециалам.

Когда отпущенные таким образом из Рима карфагеняне прибыли в Африку к Сципиону, они заключили мир на указанных выше условиях. Они выдали военные корабли, слонов, перебежчиков, беглых рабов, 4000 пленных, в числе которых был сенатор Квинт Теренций Куллеон. Корабли Сципион приказал сжечь, выведя их в открытое море; некоторые историки передают, что судов разного рода, приводимых в движение веслами, было 500; увидав вдруг, как они загорались, пунийцы были так опечалены, как будто пылал сам Карфаген. С перебежчиками поступили суровее, чем с беглыми рабами: те из них, которые были латинского племени, были обезглавлены, римского – распяты на крестах.

44. В последний раз мир с карфагенянами был заключен сорок лет тому назад, в консульство Квинта Лутация и Авла Манлия. Война началась спустя двадцать три года, в консульство Публия Корнелия и Тиберия Семпрония, закончилась на семнадцатый год, в консульство Гнея Корнелия и Публия Элия Пета. Сципион, как говорят, после того неоднократно заявлял, что сперва увлечение славой Тиберия Клавдия, а потом Гнея Корнелия помешали закончить войну разрушением Карфагена.

Когда в Карфаген первый взнос денег представлялся затруднительным для граждан, истощенных продолжительной войной, и в курии господствовала печаль и поднялся плач, то Ганнибала, говорят, видели смеющимся. Когда Газдрубал Гед стал порицать его смех при скорби государства, называя самого его виновником слез, он сказал: «Если бы душу так же можно было видеть, как видно выражение лица, то вы ясно поняли бы, что этот порицаемый тобою смех исходит не из веселой, а почти из обезумевшей от несчастий души; во всяком случае, он не так неуместен, как эти ваши нелепые и дикие слезы. Тогда надо было плакать, когда у вас отняли оружие, сожгли корабли, запретили вам внешние войны; ведь эта рана погубила нас. И нет основания верить, что римляне заботились о мире для вас. Никакое великое государство не может оставаться бездеятельным: если нет внешнего врага, то оно находит его дома, точно чересчур сильное тело, кажущееся огражденным от внешних губительных влияний, тяготится собственной мощью. Конечно, к общественным бедствиям мы чувствительны настолько, насколько они касаются частных интересов, и ничто в них не затрагивает так, как потеря денег. Поэтому, когда с побежденного Карфагена стаскивали доспехи, когда вы видели, что его оставляют безоружным и почти нагим среди стольких вооруженных племен Африки, никто не рыдал; теперь, так как надо делать взнос из частных средств, вы плачете, точно хороните государство! Как я боюсь, чтобы вы очень скоро не почувствовали, что плакали сегодня вследствие ничтожнейшего бедствия». Так говорил Ганнибал перед карфагенянами.

Сципион же, созвав сходку, подарил Масиниссе, в добавление к его отцовскому царству, город Цирту и другие города и области, поступившие во власть римского народа из царства Сифака. Гнею Октавию он приказал увести флот в Сицилию и передать его консулу Гнею Корнелию, карфагенским же послам отправиться в Рим, чтобы решением отцов и волею народа утверждено было то, что сделано им в согласии с его десятью легатами.

45. Установив мир на суше и на море и посадив войско на корабли, Сципион переправился в Сицилию, в Лилибей. Отправив отсюда большую часть воинов на кораблях, сам он прибыл в Рим через Италию, ликовавшую столько же по случаю заключения мира, сколько и по причине победы; не только горожане высыпали почтить его, но и толпы поселян запрудили дороги. В город он вступил с самым блестящим триумфом. В казначейство он внес 123 000 фунтов серебра. Воинам из добычи он раздал по 400 медных ассов. Смерть похитила Сифака и не столько уменьшила славу триумфатора, сколько лишила зрелища граждан; незадолго до того он умер в Тибуре, куда переведен был из Альбы. Смерть его обратила на себя внимание тем, что его похоронили на общественный счет. Полибий же, автор, заслуживающий большого уважения, рассказывает, что этого царя вели в триумфе. Триумф Сципиона сопровождал Квинт Теренций Куллеон, в шапке, и в течение всей последующей жизни по заслуге почитал его как своего освободителя. Неизвестно точно, вследствие ли любви воинов к Сципиону или вследствие расположения народа к нему, за ним утвердилось прозвище «Африканский»; или же оно явилось вследствие хвастливости его рода, как, на памяти наших отцов, Сулла получил наименование «Счастливый», Помпей – «Великий». Во всяком случае, Сципион был первый главнокомандующий, почтенный именем побежденного им народа; затем, по примеру его, люди, далеко не равные ему по победам, оставили своим родам почетные подписи под изображениями и громкие прозвища.

Книга XXXI

Причины македонской войны (1). Вести из Азии; римское посольство в Египет; успехи и поражения римлян в земле бойев (2). Прибытие римского флота к македонскому берегу (3). Надел ветеранов Сципиона землей; выборы и праздники в Риме (4). Сенат решил начать войну с Филиппом (5). Народ утвердил это решение (6–7). Объявление войны и распределение армий на 554 год от основания Рима [200 г. до н. э.] (8). Посольство от Птолемея; обеты (9). Бунт в Цизальпинской Галлии (10). Римляне отправляют посольство в Африку; послы Вермины в Риме (11). Известие об ограблении сокровищницы Прозерпины в Локрах; чудесные знамения и умилостивления их (12). Расчет с кредиторами государства (13). Переправа римлян в Македонию и союз Филиппа с сирийским царем Антиохом; причина нападения Филиппа на Афины (14). Союз афинян с Атталом и родосцами (15). Успехи Филиппа (16). Падение Абидоса; неудачное заступничество римлян (17–18). Действия римских послов в Африке (19). Луций Лентул торжественно вступает в Рим после победы в Испании (20). Победа над галлами под Кремоной (21). Радость в Риме; римский флот у Афин (22). Удачное нападение римлян на Халкиду (23). Филипп у Афин дает удачную битву афинянам (24). Отступление Филиппа; неудачная попытка вовлечь в войну ахейцев (25). Неудачи Филиппа под Элевсином, Пиреем и Афинами (26). Успехи римлян в Иллирии (27). Приготовления противников к дальнейшей борьбе (28). Они стараются склонить на свою сторону этолийцев (29–31). Решение этолийцев (32). Успехи консула в Иллирии (33). Неудачные битвы Филиппа с консулом Сульпицием (34–38). Отступление Филиппа; победоносный поход римлян до границ Македонии (39–40). Этолийцы становятся на сторону врагов Филиппа (40). Этолийцы разбиты им в Фессалии (41–42). Дарданы отражены от Македонии; наемники из Этолии отправляются в Египет (42). Соединение римского флота с флотом Аттала; постановления афинян против Филиппа (43–44). Занятие римлянами Гаврия; дальнейшие действия союзного флота (45). Переговоры с этолийцами; осада и взятие Орея (46). Отплытие флота на зимовку; положение в Этрурии (47). Триумф претора Луция Фурия (48–49). События в Риме (49–50).

1. И мне приятно, что я дошел до конца Пунической войны, как будто бы я сам принимал участие в трудах и опасности. Хотя человеку, решившемуся заявить, что он напишет всю римскую историю, совсем не следовало бы чувствовать утомление от отдельных частей такого большого произведения, но мне приходит на ум, что шестьдесят три года, прошедших с Первой Пунической войны до конца Второй, заняли у меня столько же книг, сколько четыреста восемьдесят семь лет от основания Рима до консульства Аппия Клавдия, который начал первую войну с карфагенянами; поэтому я предвижу, что, подобно тем, которые входят в море, увлекшись мелями около берега, и я, чем дальше подвигаюсь вперед, попадаю тем в бóльшую и, так сказать, в бездонную глубину, и дело все разрастается, хотя сначала казалось, что, по мере окончания первых частей, оно уменьшается.

За миром с пунийцами последовала Македонская война, которую никак нельзя сравнивать с предшествующей ни по опасности, ни по доблести вождя, ни по силе воинов, но которая чуть ли не славнее, если принять во внимание блеск древних царей, давнишнюю славу народа и величину государства, некогда покорившего оружием много европейских областей и бóльшую часть Азии. Впрочем, война с Филиппом[997]997
  …война с Филиппом… – Филипп V (221–179) – царь Македонии. Первая Македонская война, о которой идет здесь речь, началась не в 211 году до н. э., а раньше: союз Филиппа с Ганнибалом был заключен в 215 году (XXIII, 63), военные действия начались в 214 году (XXIV, 40).


[Закрыть], начавшаяся десять лет тому назад, была прекращена за три года перед тем, и виновниками войны и мира были этолийцы. Освободившись затем по заключении мира с пунийцами от войны и будучи враждебно настроены против Филиппа, нарушившего мир с этолийцами и другими союзниками той же страны и отправившего вспомогательные войска вместе с деньгами к Ганнибалу и пунийцам, римляне послушались просьб афинян, загнанных по опустошении полей в город, и возобновили войну с Филиппом.

2. Почти в то же время явились послы от царя Аттала[998]998
  …от царя Аттала… – Аттал I (241–197) – царь Пергама, города-государства на северо-западе Малой Азии, со времен Первой Македонской войны союзник римлян в борьбе с Филиппом.


[Закрыть] и от родосцев с сообщением, что и в государствах Азии происходят волнения. Этим посольствам дан был ответ, что сенат позаботится об этом. Обсуждение вопроса о Македонской войне всецело было передано консулам[999]999
  …было передано консулам… – Консулами в 201 году до н. э. были Гней Корнелий Лентул и Публий Элий Пет.


[Закрыть], которые находились в провинциях. Между тем к египетскому царю Птолемею[1000]1000
  …к египетскому царю Птолемею… – Птолемей V Эпифан (204–180 до н. э.), четыре года тому назад унаследовавший пятилетним мальчиком престол своего отца Птолемея Филопатора (XXVII, 30).


[Закрыть] были отправлены три посла, Гай Клавдий Нерон, Марк Эмилий Лепид и Публий Семпроний Тудитан, дабы объявить, что Ганнибал и пунийцы побеждены, поблагодарить за то, что он остался верен римлянам в затруднительных обстоятельствах, когда даже соседи-союзники покидали их, и просить царя сохранить к римскому народу прежнее расположение, если обиды вынудят римлян начать войну против Филиппа.

Почти в то же время консул Публий Элий, услыхав, что бойи перед прибытием его в Галлию делали нападения на поля союзников, спешно набрал в Галлии два легиона по случаю этого мятежа, прибавил четыре когорты из своего войска и приказал начальнику союзных войск Гаю Ампию с этим наскоро набранным отрядом вторгнуться в область бойев через Умбрию, называемую Сапинской трибой, а сам повел войско туда же более прямым путем через горы. Вступив в область врагов, Ампий сначала довольно удачно и не подвергаясь опасности произвел опустошения; затем, выбрав довольно удобное место у Мутильской крепости, отправился жать хлеб – жатва уже поспела, – но так как он не разведал окрестностей и не поставил достаточно сильных сторожевых отрядов, чтобы они могли оружием защищать безоружных воинов, занятых работой, то вместе с фуражирами был окружен неожиданно напавшими галлами. Поэтому панический страх охватил даже вооруженных и они обратились в бегство. Около 7000 человек, разорявшихся по сжатому полю, было убито, среди них сам Гай Ампий; прочих страх загнал в лагерь. Затем воины без определенного вождя, по общему согласию в ближайшую ночь, оставив бóльшую часть своего добра, прибыли к консулу по непроходимым почти горным хребтам. Элий же, не сделав в провинции ничего заслуживающего упоминания, кроме того что опустошил область бойев и заключил союз с лигурийскими ингавнами, возвратился в Рим.

3. На первом же заседании сената, состоявшемся под его председательством, все требовали, чтобы ни о чем другом не было речи, пока не будет сделан доклад относительно Филиппа и жалоб союзников; и сенат в многочисленном собрании решил, чтобы консул Публий Элий послал с правами главнокомандующего кого ему угодно переправиться в Македонию с флотом, который Гней Октавий ведет из Сицилии. Отправлен был пропретор Марк Валерий Левин, который, приняв от Гнея Октавия около Вибоны тридцать восемь кораблей, переправился в Македонию. К нему явился легат Марк Аврелий и сообщил, какое большое войско и сколько кораблей приготовил царь и как он, частью лично, частью через послов, подстрекал к войне людей не только в городах, расположенных на материке, но и на островах; следует-де римлянам с большей энергией взяться за эту войну, чтобы, в случае промедления, Филипп не решился на такой же шаг, на который прежде решился Пирр, владевший гораздо меньшим царством. Постановлено было, чтобы обо всем этом Аврелий написал консулам и сенату.

4. В конце этого года сделан был доклад сенату относительно земельных участков ветеранов, которые под личным предводительством и главным начальством Публия Сципиона окончили войну в Африке; отцы решили, чтобы городской претор Марк Юний, если ему будет угодно, выбрал десять мужей для отмежевания и раздела той части самнитской и апулийской земли, которая составляла общественную собственность римского народа. Избраны были: Публий Сервилий, Квинт Цецилий Метелл, Гай и Марк Сервилии – у обоих было прозвище Гемины, – Луций и Авл Гостилии Катоны, Публий Виллий Таппул, Марк Фульвий Флакк, Публий Элий Пет и Тит Квинкций Фламинин.

В эти дни на комициях, происходивших под председательством консула Публия Элия, были избраны в консулы Публий Сульпиций Гальба и Гай Аврелий Котта. Затем были избраны преторы: Квинт Минуций Руф, Луций Фурий Пурпуреон, Квинт Фульвий Гиллон и Публий Сергий Плавт. В том году курульными эдилами Луцием Валерием Флакком и Луцием Квинкцием Фламинином были устроены великолепно и пышно Римские игры, состоявшие в театральных представлениях. Они повторялись в течение двух дней. Те же лица раздали народу с величайшей добросовестностью огромное количество хлеба, присланного из Африки Публием Сципионом, по четыре асса за меру, вызвав к себе величайшую благодарность. И Плебейские игры трижды были повторены целиком плебейскими эдилами Луцием Апустием Фуллоном и Квинтом Минуцием Руфом, который тотчас после эдильства был избран в преторы. По случаю игр было устроено пиршество в честь Юпитера.

5. В 551 году[1001]1001
  В 551 году… – Здесь отставание на три года от счета списков должностных лиц. Отсчет лет от основания Рима использовался в древности лишь для обозначения временной удаленности тех или иных событий друг от друга, ибо возраст Рима для самих римских и греческих авторов оставался спорным. – Примеч. ред.


[Закрыть] от основания города, в консульство Публия Сульпиция Гальбы и Гая Аврелия [200 г.], началась война с царем Филиппом, немного месяцев спустя после заключения мира с карфагенянами. Об этом прежде всего сделал доклад консул Публий Сульпиций в мартовские иды, то есть в тот день, когда в то время вступали в консульство, и сенат решил, чтобы консулы принесли в жертву крупных жертвенных животных тем богам, которым им самим будет угодно, с такой мольбой: «Да будет удача и счастье римскому народу, союзникам и латинскому имени в том, что сенат и народ римский думает предпринять относительно государства и относительно того, чтобы начать новую войну»; после жертвоприношения и молитвы консулы должны были совещаться с сенатом о положении государства и о провинциях. В те дни, кстати, для возбуждения умов к войне были доставлены письма от легата Марка Аврелия и пропретора Марка Валерия Левина и пришло новое посольство афинян с сообщением, что царь приближается к их границам и что вскоре не только область, но и город будет в его власти, если со стороны римлян не будет никакой помощи. После заявления консулов о том, что жертвоприношение совершено правильно и что, по словам гаруспиков, боги вняли молитвам, что внутренности благоприятны и предвещают расширение границ, победу и триумф, были прочитаны письма Валерия и Аврелия и выслушаны послы афинян. Затем состоялось сенатское постановление благодарить союзников за то, что они долгое время, несмотря на подстрекательство, не нарушали верности даже вследствие страха перед осадой; относительно же помощи решено дать ответ тогда, когда консулы распределят по жребию провинции и когда тот консул, которому достанется Македония, войдет к народу с предложением, чтобы македонскому царю Филиппу была объявлена война.

6. Провинция Македония досталась по жребию Публию Сульпицию, и он обнародовал предложение: не угодно ли квиритам и не прикажут ли они объявить войну царю Филиппу и македонянам, находящимся под его властью, за обиды и насилия, причиненные союзникам римского народа. Другому консулу, Аврелию, досталась провинция Италия. Затем бросали жребий преторы: Публию Сергию Плавту досталась городская претура, Квинту Фульвию Гиллону – Сицилия, Квинту Минуцию Руфу – земля бруттийцев, Луцию Фурию Пурпуреону – Галлия. Предложение о Македонской войне на первых комициях было отвергнуто почти всеми центуриями. Это было сделано как вследствие отвращения от трудов и опасностей, потому что люди были утомлены продолжительной и тяжкой войной, так и вследствие того, что народный трибун Квинт Бебий, вступив на древний путь обвинения патрициев, упрекал их, что они затевают войны за войнами, чтобы плебеи никогда не могли насладиться миром. Патриции вознегодовали на это и в сенате разбранили народного трибуна; затем каждый со своей стороны стал уговаривать консула снова назначить комиции для внесения этого предложения, укорить народ за бездействие и объяснить, как вредна и позорна будет отсрочка этой войны.

7. Консул на комициях, происходивших на Марсовом поле, прежде чем допустить центурии к голосованию, созвав народ, сказал: «Квириты! Мне кажется, вы не знаете, что вас спрашивают не о том, вести ли войну или соблюдать мир (ибо Филипп, который замышляет огромную войну на суше и на море, не предоставит вам этого на выбор), но о том – переправлять ли свои легионы в Македонию или принимать врагов в Италии. Какая в этом разница, вы испытали, если не когда-нибудь прежде, то в последнюю Пуническую войну. Ибо кто сомневается, что мы перенесли бы в Испанию всю войну, которую вследствие медлительности с величайшим для себя уроном мы приняли в Италию, если бы проворно подали помощь осажденным и просившим нашей защиты сагунтийцам, как наши отцы мамертинцам? [1002]1002
  …проворно подали помощь осажденным и просившим нашей защиты сагунтийцам, как наши отцы мамертинцам? – Помощь, оказанная римлянами мамертинцам в 264 году до н. э., послужила поводом к Первой Пунической войне, о чем у Тита Ливия рассказано в XVI книге.


[Закрыть] Нет сомнения также и в том, что этого самого Филиппа, условившегося уже через посредство послов и писем с Ганнибалом относительно переправы в Италию, мы удержали в Македонии, послав с флотом Левина, с тем чтобы он сам начал с ним войну. Ужели теперь, изгнав Ганнибала из Италии и совершенно победив карфагенян, мы станем медлить сделать то, что сделали тогда, когда в Италии был враг Ганнибал? Ужели мы потерпим, чтобы царь, завоевывая Афины, тем самым познакомился с нашей апатией, как позволили это сделать Ганнибалу, когда он завоевывал Сагунт? В таком случае он не на пятый месяц, как Ганнибал из Сагунта, но на пятый день, отчалив из Коринфа, прибудет в Италию. Не равняйте Филиппа с Ганнибалом и македонян с карфагенянами; но, конечно, вы сочтете его равным Пирру. Что я говорю: равным? Насколько лучше первый муж второго и одно племя сильнее другого! Эпир всегда, как и теперь, был самым незначительным придатком к Македонскому царству. Но Филипп имеет под своей властью кроме того весь Пелопоннес и сам Аргос, знаменитый столько же древней славой, сколько и смертью Пирра. Теперь сравним наше положение. Насколько более в цветущем положении была Италия, насколько богаче была средствами, так как были живы вожди, были целы все войска, которые поглотила потом Пуническая война, и однако Пирр, сделав нападение, потряс ее и победителем дошел почти до самого города Рима. В то время отпали от нас не только тарентинцы и тот край Италии, который зовут Великой Грецией, так что можно было бы подумать, что они перешли на сторону своего племени, говорившего на их языке, но даже луканцы, бруттийцы и самниты. Думаете ли вы, что все эти племена будут спокойны и останутся верны нам, если Филипп переправится в Италию? Ведь они были верны впоследствии, в Пуническую войну. Всегда эти народы будут отпадать от нас, разве не к кому будет отпадать. Если бы вы затруднились переправиться в Африку, то вы и теперь имели бы врагов в Италии – Ганнибала и карфагенян. Пусть лучше война будет в Македонии, чем в Италии, пусть огнем и мечом опустошаются города и земли врагов. Мы уже испытали, что наше оружие счастливее для нас и могущественнее за пределами отечества, чем в отечестве. Идите подавать голоса с доброю помощью богов и прикажите то, что постановили отцы. Такое решение внушает вам не только консул, но и бессмертные боги, которые предрекли мне во всем радость и удачу, когда я приносил жертвы и молил, чтобы эта война была успешною и счастливою для меня, для сената, для вас, для союзников и латинского имени, для флота и войск наших».

8. Приглашенные после этой речи подавать голоса граждане решили объявить войну, как предлагал консул. Затем на основании сенатского постановления консулы назначили трехдневное молебствие и молились у лож всех богов о том, чтобы война с Филиппом, решенная народом, окончилась вполне благополучно. После того консул Сульпиций спросил фециалов относительно войны, объявляемой Филиппу, прикажут ли они объявить ее непременно самому Филиппу лично или достаточно будет объявить в ближайшей крепости, находящейся в границах царства. Фециалы решили, что он поступит правильно, сделает ли это тем или другим способом. Сенаторы предоставили консулу послать для объявления войны царю кого ему угодно из фециалов. Затем обсуждался вопрос о консульских и преторских войсках. Консулам приказано было набрать по два легиона, а старые войска распустить. Сульпицию, которому была поручена новая очень серьезная война, предоставлено было взять, сколько возможно, охотников из войска, которое привел из Африки Публий Сципион, но он не имел права брать ни одного старого воина против его воли. Преторам Луцию Фурию Пурпуреону и Квинту Минуцию Руфу консулы должны были дать по 5000 латинских союзников, чтобы с этими силами один управлял провинцией Галлией, а другой – областью бруттийцев. Квинту Фульвию Гиллону приказано было самому производить набор из войска, бывшего ранее под командою консула Публия Элия, воинов, сделавших наименьшее число походов, пока и у него не составится 5000 союзников и латинов. Это войско должно было составить гарнизон Сицилии. Марку Валерию Фальтону, который, состоя в звании претора, в предыдущем году управлял провинцией Кампанией, продлена была власть на год, чтобы он в качестве пропретора переправился в Сардинию. Он также должен был из бывшего там войска выбрать 5000 союзников латинского племени, сделавших наименьшее число походов. Сверх того, консулам приказано было набрать два городских легиона, чтобы их можно было послать, если куда окажется необходимым, так как в Италии много народностей опорочило себя участием в Пунической войне и было раздражено против римлян. В тот год государство имело право пользоваться службою шести легионов.

9. Во время приготовлений к войне явились послы от царя Птолемея заявить, что афиняне просили у царя помощи против Филиппа. Но хотя у них и общие союзники, однако царь только с утверждения римского народа пошлет в Грецию войско или флот для защиты или нападения на кого бы то ни было. Если римский народ может защищать союзников, то он останется спокойно в своем царстве, или он предоставит оставаться спокойными римлянам, если они это предпочитают, и сам отправит помощь, которая легко защитит Афины от Филиппа. Сенат поблагодарил царя и дал ответ, что римский народ намерен сам защитить союзников. Если будет в чем-нибудь нужда для этой войны, то они известят царя и уверены, что силы его царства – крепкий и верный союзник для их государства. Затем по постановлению сената послам были отправлены подарки – в 5000 ассов каждому.

Когда консулы производили набор и делали необходимые приготовления для войны, государство, будучи религиозным, особенно накануне новых войн, по совершении молебствий и возношении молитв у лож всех богов, не желая упустить что-нибудь, что когда-либо делалось, приказало консулу, которому досталась провинция Македония, обещать Юпитеру игры и дар. Верховный понтифик Лициний, однако, остановил обет от имени государства, сказав, что не дóлжно давать обет, если не определены деньги, потребные на выполнение его, так как эти деньги не могут быть употреблены на военные надобности, а должны быть немедленно отделены от других денег и не смешиваемы ни с какими другими суммами. Если произойдет такое смешение, то обет не может быть исполнен правильно. Хотя и препятствие считалось серьезным, и верховный понтифик – человеком авторитетным в таком деле, однако консул получил приказание сделать доклад коллегии понтификов, можно ли правильно давать обет, не определив денег, потребных на выполнение его. Понтифики дали утвердительный ответ и нашли это даже более правильным. Консул, повторяя слова за верховным понтификом, дал обет в тех же выражениях, в каких обыкновенно давался обет, подлежавший выполнению через пять лет; кроме того только, что он обещал устроить игры и принести дары из такой суммы, какую назначит сенат при выполнении обета. Великие игры прежде много раз были обещаемы на определенную сумму; эти же первые были обещаны не на определенные деньги.

10. В то время как внимание всех было обращено на Македонскую войну, внезапно распространился слух о мятеже в Галлии, чего тогда всего менее боялись. Инсубры, ценоманы и бойи, взбунтовав целинов, ильватов и прочие племена Лигурии, под предводительством пунийца Гамилькара, который остался в тех местах после разгрома армии Газдрубала, напали на Плацентию. Разграбив и в гневе спалив бóльшую часть этого города, так что среди пожара и развалин едва осталось в живых 2000 человек, они переправились через реку Пад и двинулись грабить Кремону. Слух о поражении соседнего города дал этим колонистам время запереть ворота и расставить гарнизоны по стенам, так что они все же подверглись осаде, а не сразу были завоеваны, и имели возможность послать известие римскому претору. В то время провинцией управлял Луций Фурий Пурпуреон, распустив на основании постановления сената все войско, кроме 5000 союзников и латинов. С этими силами он стоял в ближайшей части провинции около Аримина. Получив известие, он написал сенату, в каком смятении находится провинция: из двух-де колонн, избежавших страшного погрома во время Пунической войны, одна взята неприятелями и разграблена, другая находится в осаде; его войско не может быть достаточной защитой стесненным колонистам, разве он пожелает выставить на убой 5000 союзников сорокатысячному войску врагов – столько их было вооружено – и увеличить своим тяжким поражением храбрость врагов, уже возгордившихся разрушением римской колонии.

11. По прочтении этого письма сенат решил, чтобы консул Гай Аврелий приказал войску быть в Аримине в тот же день, в который он назначил ему собраться в Этрурии. Пусть он сам отправится для подавления восстания в Галлии, говорилось далее, если это можно сделать с пользой для государства; если же нет – пусть напишет претору Луцию Фурию, чтобы тот, по прибытии к нему из Этрурии легионов Аврелия, шел для освобождения колонии от осады, отправив взамен их в Этрурию 5000 союзников, чтобы те стояли там для охраны. Затем сенат решил отправить послов в Африку – сначала в Карфаген, затем тех же к Масиниссе в Нумидию. В Карфаген для того, чтобы заявить, что гражданин их Гамилькар, оставленный в Галлии с войском Газдрубала или, может быть, позже, с войском Магона, – наверняка неизвестно, – вопреки договору начал войну, призвав к оружию против римского народа войска галлов и лигурийцев. Если им угодно иметь мир, то они должны отозвать его и выдать римскому народу. Вместе с тем послам приказано было заявить, что не все перебежчики возвращены и большая часть их, по слухам, открыто живет в Карфагене: их-де дóлжно разыскать и схватить, чтобы, согласно договору, возвратить им. Это поручено было передать карфагенянам. Масиниссе приказано было поздравить не только с возвращением отцовского царства, но и с увеличением его, так как к нему была присоединена самая богатая часть земель Сифака; кроме того, велено было передать, что с царем Филиппом начата война, так как-де он отправил вспомогательные войска карфагенянам, причиняя обиды союзникам римского народа, вынудил в самый разгар войны в Италии отправлять флот и войско в Грецию и, разъединяя таким образом силы римлян, был главным виновником того, что они слишком поздно переправились в Африку. Пусть попросят прислать для этой войны вспомогательное войско из нумидийских всадников. Даны были богатые подарки для поднесения царю, а именно: золотые и серебряные сосуды, пурпурная тога, туника, украшенная изображениями пальмовых ветвей, с жезлом из слоновой кости, и тога, окаймленная пурпуром, с курульным креслом. Сверх того, послам приказано было пообещать, что римский народ с полной готовностью, сообразно его заслугам, сделает, по его указанию, если что нужно для поддержания или увеличения его царства. В это же время явились в сенат послы от Вермины, сына царя Сифака, извиняясь молодостью и неопытностью и слагая вину на коварство карфагенян: и Масинисса-де сделался из врага другом римского народа, и Вермина постарается, чтобы ни Масинисса, ни кто-нибудь другой не превзошел его услугами римскому народу. Поэтому-де они просят сенат назвать Вермину царем, союзником и другом. Послам дан был ответ, что и отец его Сифак без причины из союзника и друга вдруг сделался врагом римского народа, и сам он первые шаги молодости направил на войну против римлян. Итак, прежде чем добиваться названия царя, союзника и друга, ему нужно просить мира у римского народа. Это почетное наименование римский народ привык давать за великие услуги, оказанные ему царями. В Африке будут римские послы, и им сенат поручит предложить Вермине условия мира с тем, чтобы окончательное решение было предоставлено римскому народу. Если Вермина пожелает что-нибудь прибавить к этим условиям, или изъять из них, или изменить, то ему снова придется обратиться с просьбой к сенату. В качестве послов с этими поручениями в Африку были отправлены Гай Теренций Варрон, Спурий Лукреций и Гней Октавий. Каждому дана была пентера.

12. Затем в сенате было прочитано письмо претора Квинта Минуция, провинцией которого была земля бруттийцев: в Локрах из сокровищницы Прозерпины ночью тайно унесены деньги и нет никаких следов, кем совершено это преступление. Сенат с негодованием отнесся к тому, что не прекращаются святотатства и что людей не останавливает даже такой ясный и недавний пример, как пример Племиния, совершившего преступление и понесшего наказание за него[1003]1003
  …как пример Племиния, совершившего преступление и понесшего наказание за него. – См. XXIX, 8, 16–22.


[Закрыть]. Консулу Гаю Аврелию было поручено написать претору, находящемуся в области бруттийцев, произвести, согласно решению сената, следствие об ограблении сокровищницы таким же образом, как это сделал три года тому назад претор Марк Помпоний; деньги, какие будут найдены, положить обратно; если будет найдено меньше – дополнить и принести искупительные жертвы, если будет угодно, согласно прежнему решению понтификов. Усердие искупить оскорбление этого храма увеличилось еще вследствие того, что в то же самое время получены были известия о чудесных знамениях во многих местах. В Лукании, как передавали, небо пылало; в Приверне в продолжение целого дня, при ясном небе, солнце было багровое; в Ланувии ночью в храме Юноны Спасительницы раздался страшный треск. Передавали уже и о появлении уродов во многих местах: в области сабинян родилось дитя неизвестно какого пола – мужского или женского; оказался другой, уже шестнадцатилетний, тоже сомнительного пола; в Фрузиноне родился ягненок со свиной головой, в Синуэссе – поросенок с человечьей головой, в Лукании на общественном поле – жеребенок о пяти ногах. Все они были признаны отвратительными уродами и выродками. Наибольшее отвращение вызывали гермафродиты, и приказано было тотчас выбросить их в море, как сделано было с подобным же уродцем весьма недавно, в консульство Гая Клавдия и Марка Ливия [207 г.].